Экономическая наука должна изучать естественные факты

Вальрас считает, что две задачи в определении Смита, не составляют предмета науки в собственном смысле слова. Задачи государственного деятеля сродни задачам штурмана и архитектора, которые в своей деятельности опираются на науки – астрономию и геометрию.

Факты, их отношения и законы - таков предмет любого научного исследования (Вальрас Л. Элементы чистой политической экономии, или Теория общественного богатства. М.,2000.С.13.).
Экономическая наука должна изучать естественные, т. е. не зависящие от воли людей факты. Ее предмет – общественное богатство.

Отсюда название первого выпуска работы – Элементы чистой политической экономии, или Теория общественного богатства (Walras L. Elements d conomie politique pure ou la Thorie de la richesse sociale, 1874). Чистая политическая экономия, т. е. политическая экономия очищенная от политики, по смыслу тождественна английскому термину экономикс.

Сравнивая свою работу с работой Джевонса, Вальрас употребляет термины чистая политическая экономия и экономикс как равнозначные.
Если не считать теорию Капитала, т. е. теорию экономического базиса Маркса, то именно Вальрасу принадлежит приоритет переименования политической экономии. Чистая политическая экономия, или теория общественного богатства это и есть экономикс.

Поэтому название работы Вальраса в английском переводе - Элементы чистого экономикса (Elements of pure economics, or, The theory of social wealth L. Walras. Richard D. Irwin, 1954. trans.

W. Jaffe) – нельзя признать удачным.
Джевонс называет свою работу Теория политической экономии (The theory of political economy, 1871), но уже во втором издании (1879) отказывается от термина политическая экономия. Он редактирует текст второго издания, заменяя политическую экономию на economics.
В предисловии к этому изданию он пишет: Среди незначительных изменений я могу упомянуть замену названия политическая экономия единственным подходящим термином экономикс (Economics). Я не могу не сказать, что было бы хорошо как можно скорее отказаться от старого неудобного (troublesome) двухсловного названия нашей науки.

Некоторые авторы пробовали ввести совершенно новые названия, типа плутология, хрематистика, каталактика (Plutology, Chrematistics, Catallactics), и т. д. Но почему мы нуждаемся в чем–то лучшем, чем экономикс (Economics)?
Этот термин, помимо того, что он более знаком и близко связан со старым термином, является совершенно аналогичным по форме математике, этике, эстетике (Mathematics, Ethics, Еsthetics) и названиям других отраслей знания, использовавшимся со времени Аристотеля. Г. Маклеод, насколько я знаю, вводил это название в последние годы, оно, кажется, было принято также г. Альфредом Маршаллом в Кембридже. Хочется надеяться, что экономикс станет признанным названием науки, которая почти сто лет назад была известна французским экономистам как la science еconomique (экономическая наука). Несмотря на употребление нового названия в тексте, очевидно, было бы нежелательным менять титульный лист книги.

Джевонс У.С. Теория политической экономии.

Предисловие ко второму изданию 1879.
Если Вальрас вводит термин чистая политическая экономия в 1874 году, то его английский аналог экономикс появляется уже в 1879 году. Джевонс первым употребляет этот термин в печати как название всей экономической науки.

В том же году Альфред Маршалл использует этот термин применительно к промышленности (Экономикс промышленности - The Economics of Industry with Mary Paley Marshall, 1879).
Economics окончательно входит в научный оборот после издания Принципов экономикс Маршалла (Principles of Economics, 1890). Экономикс, по Маршаллу, с одной стороны, представляет собой исследование богатства, - а с другой - образует часть исследования человекаxi.
И Маршалл и Вальрас рассматривают общественное богатство как предмет экономической теории - чистой политической экономии, или экономикс.
В СССР экономическую науку было принято называть политической экономией. На экономическом факультете МГУ читался общий курс политическая экономия капитализма, основанный на Капитале Маркса и проводился специальный семинар по Капиталу.

Ученым кафедры политической экономии МГУ принадлежит разработка фундаментальной экономической теории, или политической экономии.
Политическая экономия имеет два значения. В классическом определении Смита, которое восходит к меркантилистам, - политическая экономия это наука о государственном управлении экономикой, т. е. наука о государственной надстройке.

Во втором значении (по Сэю): политическая экономия – это не политика, а экономическая наука, т. е. наука об экономическом базисе.
В настоящее время политическая экономия используется в значении, близком к значению по Смиту. В новую политическую экономию включается теория общественного выбора (public choice theory) – теория, изучающая различные способы и методы, посредством которых люди используют правительственные учреждения в собственных интересах.
Предмет теории общественного богатства тождественен предмету политической экономии по Сэю, тождественен предмету микро- и макроэкономики.
xii Объяснение и математическое описание в естественных науках. Со времен Аристотеля в описании явлений с помощью формул большинство ученых видели лишь первый шаг.

Истинную же задачу науки последователи Аристотеля видели в том, чтобы попытаться найти физическое объяснение наблюдаемых явлений. Новаторский подход Галилея состоял в том, чтобы получить количественные описания явлений, независимо от каких бы то ни было физических сущностных или качественных объяснений. Поясним на примере: мяч, выпущенный из руки, падает на землю. Почему он падает? В объяснение этого можно приводить различные гипотезы, Галилей рекомендует поступить иначе.

По мере того как время, отсчитываемое от начала падения, увеличивается, растет и расстояние, пройденное мячом от начальной точки. На математическом языке и расстояние, проходимое мячом при свободном падении, и время, отсчитываемое от начала падения, называются переменными, ибо в процессе падения и то и другое изменяется.

Галилей попытался найти математическое соотношение между этими переменными. Полученный результат записывается в виде формулы

(где g = 9,8 м/с2 - ускорение свободного падения вблизи поверхности Земли).
Формула компактна, точна и отличается количественной полнотой. При любом значении одной переменной (в нашем примере - времени) формула позволяет точно вычислить соответствующее значение другой переменной (расстояния).
Следует подчеркнуть важное обстоятельство: эта математическая формула описывает то, что происходит, не объясняя причинной связи, т. е. ничего не говорит о том, почему мяч падает. Она лишь дает нам количественную информацию о том, как происходит падение мяча.

Обычно ученый пытается установить математическую зависимость (выражаемую формулой) между переменными, которые (как он надеется), имеют причинно- следственную связь. Для успешного решения этой задачи - установления математической зависимости между переменными - ученому вовсе не обязательно исследовать или понимать причинную зависимость.

И это отчетливо понимал Галилей, отстаивая приоритет количественного математического описания перед менее успешным качественным исследованием и поиском причинных связей в природе.
В формуле Галилея правая и левая части уравнения выражают количественную зависимость, но ни одна из них не имеет приоритета. Можно сказать, что причиной является время, т. е. время определяет расстояние.

Можно сказать, что причиной является расстояние, т. е. расстояние определяет время. В описательной науке утверждения деревья качаются, оттого, что дует ветер и ветер дует оттого, что деревья качаются абсолютно равнозначны.

Парадокс причинно-следственного параллелизма формулировал еще Конфуций: сколько не бросаю камень в воду, все время попадаю в центр круга.
Ньютон, как и Галилей, надеялся исследовать природу силы тяготения. Но ему пришлось довольствоваться количественным описанием того, как действует тяготение, и это описание оказалось весьма значительным. Ньютон отчетливо сознавал, что открытый им закон всемирного тяготения – описание, а не объяснение. Ньютон писал одному из эрудитов того времени Ричарду Бентли: Иногда вы говорите о тяготении как о чем-то существенном и внутренне присущем материи.

Молю вас не приписывать это понятие мне, ибо я отнюдь не претендую на знание причин тяготения и поэтому не буду тратить время на их рассмотрение. ( Клайн М., Математика. Поиск истины.

М.,1988. С.139.)
Природа тяготения не может быть выведена из явлений, т. е. является гипотезой, которой не место в экспериментальной науке. Ньютон считал, что выведенных им законов вполне достаточно для определения движений как земных, так и небесных тел, гипотез же я не измышляю
Описание исключает гипотезы-объяснения, такие как объяснение Аристотеля: камень падает вниз потому, что стремится занять свое естественное место; пламя огня устремляется вверх, потому что там естественное место пламени. Объяснение возможно только в том случае, если открыта природа тяготения.

Содержание раздела