d9e5a92d

О боли и страхе


Ее основная роль: я бедная, больная, меня нужно жалеть. Многие ее друзья так и делают, но их становится все меньше и меньше.

Может быть, именно поэтому она и пришла к психотерапевту.
Бетти: Помните, я говорила, что люди меняются по двум причинам: если им до такой степени больно, что они готовы на все, чтобы это прошло, или если им предлагают какой-то новый, лучший путь, Психотерапевт не может вернуть этой женщине прежний уровень жизни, и непонятно, может ли он дать ей что-нибудь большее, чем кратковременная жалость и помощь.
Если бы она была моей пациенткой, то я все сфокусировала бы на ней самой: “Чего ты хочешь от меня и почему ты этого хочешь? Чем ты готова пожертвовать ради этих изменений?” Я совсем не уверена, что она хочет что-то менять, судя по вашему рассказу, потому что все, что она делает, частично срабатывает. Она ходит в казино и рестораны, жалуется всем, что не может ездить в метро, и какую-то часть времени люди все-таки о ней заботятся. Конечно, она не вернет свою прежнюю жизнь обратно, но ее кусочки вполне может.

При этом она не берет никакой ответственности на себя.
Так что, повторю еще раз, всю ответственность я возложила бы на нее, спросила бы, чего она хочет, чем она готова ради этого пожертвовать. Женщины преодолевают горные перевалы с детьми в рюкзаке за спиной, если у них ясная цель.
Я думаю, что, может быть, она хочет, чтобы психотерапевт произвел за нее все изменения в ней самой.
Вопрос: Не думаете ли Вы, что это может быть клаустрофобия? Моя пациентка ходит на работу пешком много километров, потому что не может сесть в автобус.
Бетти: Клаустрофобия обычно является частью целого “куста” симптомов. Может показаться, что пациент ходит с чугунной или металлической “чушкой” в руках  такой гладкой, что трудно ухватиться. Клаустрофобия  только маленький кусочек “чушки” проблем, которую он таскает.

Мне кажется, что проще работать с этими проблемами, отделив их друг от друга. Выбрать один симптом, в работе с которым пациент может преуспеть, а потом, опираясь на успешные результаты, работать с другим симптомом.
Мой отец однажды работал с человеком, который не мог ездить в машине. Мужчина мог проехать примерно пять кварталов на машине, после чего падал в обморок.

Отец написал для него документ, который пациент должен был предъявлять полиции при необходимости. В нем было сказано: если этот человек будет вести себя необычно, полиция не должна его трогать, потому что он выполняет инструкции врача.
Инструкции отца были следующими. Мужчина должен был проезжать 50 футов, выходить из машины, ложиться прямо на асфальт, лежать примерно минут пять, чтобы прошло чувство слабости, потом должен был встать, сесть в машину, проехать еще 50 футов.

Пациент стал выполнять инструкцию, выйдя от отца, занимался этим всю ночь, а к утру наотрез отказался выполнять предписание.
То же самое можно предложить вашим дамам. Они могут выбрать самые короткие перегоны метро, ездить взад-вперед и практиковаться.

Проехать, выйти и отдохнуть, еще раз проехать, выйти и отдохнуть. И на это может уйти целый день.
Вопрос: Две мои пациентки пытались так сделать, но, проехав одну остановку, в ужасе выскакивали из автобуса и говорили, что это слишком ужасно, чтобы повторять.
(Бетти повторяет за психотерапевтом слова “ужасно”, “слишком ужасно”).
Бетти: Ты знаешь, почему я повторяю эти слова? Потому что выздороветь  это очень тяжелый труд.

Я всегда говорю пациентам, что сердце мое болит за них, потому что выздороветь  это очень и очень тяжелый труд. И выбор за вами: вы либо выздоравливаете, либо не выздоравливаете. Я никогда не работаю тяжелее, чем мои пациенты.

Я сделаю для вас все, что могу, все, что будет нужно для того, чтобы помочь вам, если вы будете стараться больше, чем я. Вы можете звонить мне в два часа ночи, если надо. Я знаю, что сделаю все, что необходимо моему пациенту, но работать больше, чем он, я не буду.

Мы будем делать это вместе, но вам придется работать больше, чем мне.


По-моему, это очень важная часть психотерапии и, конечно, эриксоновской терапии. Я училась этому у отца.

Он делал для пациентов все, но никогда не работал больше, чем они.
Картонный оракул
Одна из моих пациенток так много перенесла в жизни, что мы, наверное, будем ней работать до самой ее старости. По моей просьбе, чтобы помочь себе, она сделала картонку, по форме напоминающую теннисную ракетку, проколола в ней множество дырочек и написала: “Это поможет мне выздороветь”.

Теперь, если ей трудно принять какое-то решение, она смотрит сквозь эту картонку и пытается понять, “пройдет” ли то, о чем она думает, мысленно через эти дырочки. Если да, то она разрешает себе, если нет, то запрещает. “Могу ли я выпить?”  она смотрит через картонку.  “Нет”. “Можно ли ударить моего ребенка по лицу?

Поможет мне это выздороветь?”  “Нет”.
Теперь вы согласны, что выздоровление  это тяжелый труд?
Когда я впервые предложила использовать картонку, моя пациентка сказала, что это глупо. Я спросила, как она тогда будет проверять, поможет ли это ей выздороветь.

Она ответила, что действительно все время забывает.
Тогда женщина спросила: что если она, даже проверяя себя по этой карточке, будет себе лгать. Я спросила: “А это поможет тебе выздороветь?”
5. ГИПНОТИЧЕСКАЯ АНЕСТЕЗИЯ
О боли и страхе
Когда вы работаете с человеком, испытывающим физическую, хроническую или какой-либо другую боль, то в этом состоянии можно различать много элементов и компонентов, и их нужно отделять друг от друга, чтобы справиться с болью эффективно. Боль чаще всего предупреждает тело о том, что в нем что-то не так, и сообщает человеку, улучшается или ухудшается какое-то уже имеющееся состояние. У боли, таким образом, две основные цели: предупреждать и контролировать состояние тела.

Известны случаи, когда люди рождались без рецепторов боли и очень страдали от этого.
Когда я рассказываю это пациенту с хроническими болями, у него сразу появляется новый взгляд на ситуацию. Боль перестает быть ужасным врагом и становится помощником. Под этим скрывается и другое сообщение: если вы получили информацию о том, что где-то что-то не так, то у вас нет больше необходимости чувствовать боль.

Мы не говорим прямо, но это часть нашего сообщения.
Одним из элементов боли является страх, они очень тесно переплетены. Когда люди чувствуют боль, они тут же начинают испытывать страх, что перестанут быть здоровыми, работоспособными, независимыми.

Боль несет в себе страх потерять внутреннюю целостность. Причины боли и страха разные, поэтому с каждым из них необходимо работать отдельно.
Обычно я начинаю работать со страхами, потому что они доставляют наибольшие неудобства. С болью можно работать по-разному. Можно провести персонификацию боли, можно работать с цветовым представлением боли, можно вынести ее за пределы тела пациента или преобразовать в какой-то объект. Я люблю давать страху какие-то реальные очертания: преобразовать его в чудовище, тайфун, в какого-то страшного человека, во что угодно, что можно увидеть, услышать, почувствовать и дать человеку понять, что это не самый страшный его враг.

Может быть, страх и не является вашим другом, но если вы воспринимаете его как своего врага, то затрачиваете много энергии для того, чтобы обеспечивать собственную безопасность. Если страх преобразуется в чудовище, то оно имеет какой-то цвет. Огню, например, можно дать другую “пищу”. Кто-то из моих пациентов сказал, что страх  это темнота, которая окружает его повсюду.

Но он сумел заглянуть за эти черные облака, окутывавшие его.
Многие хронические больные воспринимают возможность поговорить о своем страхе с такой радостью, что даже одно это дает терапевтический эффект. Пациенты, зараженные СПИДом, порой имеют некоторый план, который включает в себя намерение совершить самоубийство. Чаще всего их останавливает не страх боли, а боязнь остаться живыми, но потерять независимость и трудоспособность.

Я не хочу сейчас говорить о моральном аспекте этих мыслей. По их мнению, самоубийство принесет им облегчение, и эта мысль великолепно укладывается в их модель мышления.

Нам необходимо преобразовать их страхи в какой-то объект, который перестанет парализовывать, перестанет быть врагом пациента.
Следующий этап  отделить физиологическую боль от того, что на самом деле является лишь страхом. Уже сама эта мысль может заметно уменьшить боль, и даже если в боли всего один процент страха, то работа с ним может принести хотя бы маленькое, но ощутимое облегчение. Хроническим больным вы тем самым создаете основу, на которую они могут опереться.

Хроническая боль съедает всю нашу жизнь.
Должна сказать, что никогда не снимаю боль до конца. Но я уверена, что человек может управлять болью.

Это совсем не одно и то же.
Физиологическая боль основана на трех компонентах: собственно боль, воспоминание о боли и предчувствие боли. Мы отлично помним боль, например, которую испытывали в зубоврачебном кабинете. Мы помним и более тонкие ощущения, например, когда облизывали край конверта и порезали язык или губу.

Или когда нам делали укол, доза была достаточно большой и медсестре приходилось прикладывать усилия, чтобы “протолкнуть” лекарство в нашу руку. Поэтому, работая с хронической болью, вам необходимо отвести в сторону предчувствие боли и забыть воспоминания о боли, чтобы каждое болевое ощущение было новым, чтобы вы не помнили новой боли, не предчувствовали новую боль... Вы не будете ждать, что такое может произойти еще раз.

Вам будет даже интересно, как долго это болевое ощущение продлится. Когда вы начинаете думать: “Интересно, долго ли продлится это ощущение?” или “Сильной ли будет эта боль?”  вы полностью меняете определение боли.



Содержание раздела