Мир чань -буддиста и даоса

Мир чань -буддиста и даоса принципиально не-дуален (бу эр), поэтому они стремятся апеллировать прежде всего к природному началу в человеке, пробудить и активизировать его, освобождая от гнета внешних условностей. Это стремление отчетливо проявляется в яркой эмоциональности чаньского просветления, которое расценивается как центральный человеческий опыт, вершина всей практики морального и психического самосовершенствования. Постигая Дао, даос обретал эйфорическое чувство материально-телесного единства, не нарушаемого дискуссией, восстанавливая яркость, свежесть, остроту и целостность восприятия, а также спонтанность реагирования, то есть все естественные свойства, утрачиваемые в процессе культуризации Я.

Действия человека в таком состоянии идут как бы из самой глубины его существа, его истинной природы, он руководствуется не нормами окультуренного поведения, а интуитивным озарением, постижением истинной природы всего сущего, с которой его собственная природа находится в нераздельном единстве.

Чаньский адепт своим внезапным прорывом к просветлению, означавшим переход на качественно новый психический уровень, должен пережить символическую смерть, когда хаотическое душевное состояние, вызванное великим сомнением (да-и), достигает своего апогея. За великой смертью (да-сы) следует великое пробуждение (да-цзюэ), то есть возвращение к новой жизни, которое вполне закономерно знаменуется великой радостью (да-лэ), а радость совершенно естественно выражается смехом.
Несмотря на символический характер великой смерти, чайьюкий адепт переживает ее очень реально и всерьез, поэтому радуется он новой жизни, искренне и глубоко и смех его искренен и жизнерадостен.

Рай, потерянный рай, обретенный рай - такая структура является общей для всего процесса переосознания адептом себя и окружающего мира. Приведем изречение чаньского наставника: Когда я еще не начал изучать чань, горы были горами, а реки - ранами; когда я начал изучать чань, горы перестали быть горами, а реки - ремами, когда я постиг чань, горы снова стали горами, а реки - реками. Второй этап в этом изречении соответствует великому сомнению (потерянный рай).

Когда чаньский наставник своим странным поведением, противоречивыми высказываниями, не спровоцированными ударами и т. д. разрушает исходные психические структуры ученика, ввергая его психику в крайне хаотическое состояние, в результате чего как бы рушится весь привычный для него порядок вещей и горы перестают быть горами, а реки - реками. Но в то же время наставник пытается перестроить обыденные психические структуры ученика на качественно иной основе, вызывая у него прорыв и просветлению и возрождению к новой жизни, когда адепт переходит на новый психический уровень и восстанавливается его способность (утраченная в процессе культуризации и социализации) воспринимать мир таким, какой он есть на самом деле, без концептуализации и дуализации явлений окружающей действительности, то есть воспринимать горы как горы, а реки как реки, совершенно непосредственно и адекватно, не опосредуя процесс восприятия вербальными и понятийными структурами.

Таким образом, хотя после всех испытаний и потрясений старый порядок вещей восстанавливался целиком и полностью и все возвращалось на свои места, торы становились горами, а реки - раками, в процессе интенсивной психической тренировки и саморегуляции весьма существенно менялось мироотношение и мироощущение Чань -буддиста, мир остается прежним, меняется лишь точка зрения.
Чаньский смех в момент просветления означает не только радость возрождения к новой жизни, но и победу над смертью, знаком которой выступали хаотическое душевное состояние, распад психических связей и функций, способный повлечь за собой действительную гибель человека как личности.

Чаньский смех имеет антиэнтропийную направленность и является ярким и красноречивым отрицанием смерти, признаком безумной мудрости, которая неожиданно открыв путь жизни в пучине смерти, разражается искренним смехом.

Чань -буддийский психотренинг пробуждает задавленную социальной конвенцией спонтанность и естественность поведения, открытого для импровизации, позволяющего учитывать неповторимую индивидуальность и непрерывную изменчивость, динамизм каждой конкретной ситуации. Решающую роль при этом играл психологический опыт просветления.

Хотелось бы от себя, как автора этой книги, уточнить, что настоящее чаньское просветление - это несколько мгновений безграничного счастья, которое испытывает адепт от непосредственного континуального потока всепроницающего интуитивного экстрасенсорного восприятия реальности и всей Вселенной во всей полноте и единстве, на базе безопорной концентрации расширенного сознания.

К сожалению, чань - буддизм имеет много школ и не все они владеют психотехникой расширенного сознания, то есть включения в процесс осознания всего потенциала бессознательного, осуществления полного контроля над ранее непроизвольными функциями организма и резкого снижения порога перцепции по всем рецепторам и прежде всего по психоэнергетическому.

Поэтому многие чань- школы не владеют искусством психотренинга, ведущего к настоящему просветлению, отсюда и заблуждения некоторых исследователей-, понимающих под просветлением лишь остаточный эффект от настоящего просветления. Такая же ошибка встречается в оценках йогичеокого Самадхи. Самадхи имеет также несколько высших стадий, незнание которых приводит многих исследователей к совершенно неправильной оценке йоги, точнее, ее полного непонимания и недооценке.
Недостаточное, а чаще полное отсутствие психоэнергофизиологичесной информации является следствием глубокой секретности высших духовных психотехник и Знаний, а иногда недостаточной профессиональной подготовки исследователей, не знакомых с психоэнергофизиологией, как наукой.

Содержание раздела