Весьма сложной проблемой является вопрос о земле.

Дело еще и в том, что в обществе всегда должна быть примесь таких лиц, которые вовсе не обладают сколько-нибудь известными заслугами. Чтобы доказать или подкрепить мои взгляды, я должен обладать другими качествами, отличными от тех, которые предполагает моя профессия экономиста, — а я выступаю перед вами как экономист. Чтобы пояснить и обосновать мою мысль, я могу только сослаться на свидетельство английской и французской литературы начиная с эпохи Возрождения.

Следует иметь в виду, что если в моих высказываниях чувствуется консервативный и даже феодальный элемент, то это объясняется необходимостью восстановить равновесие после рассмотренного нами революционного предложения.
При ближайшем рассмотрении экономики, освобожденной от рантье, несомненно, обнаружатся осложнения. В заключение я хочу коснуться только немногих, особо важных вопросов.
Я считаю, что вновь образующаяся государственная задолженность должна быть беспроцентной и что на этой основе должен подлежать постепенной конверсии весь государственный долг. В то же время предприниматели могут делать беспроцентные займы через банковскую систему только в пределах предлагаемого ими обеспечения. Дело страхования жизни и пожизненная рента должны идти как обычно, если не считать того, что страховые премии должны несколько увеличиться по сравнению со страховыми пособиями. Акционерные общества, по-видимому, прекратят выплату годовых дивидендов.

Лица, принимающие активное участие в хозяйственной деятельности, могут рассчитывать на получение пользы или выгод либо в форме жалованья в качестве директоров, либо в качестве посредников, действующих за свой счет. Кроме того, лица, предоставляющие деньги взаймы в порядке риска, могут рассчитывать, что вознаграждение за риск увеличит их капитал. Акционерные компании будут время от времени объявлять о величине своих активов, а владельцы акций смогут их продавать с целью вложить вырученные средства в беспроцентные сберегательные сертификаты или израсходовать их.
Весьма сложной проблемой является вопрос о земле. Утверждали, что ввиду элемента риска цена земли должна будет определяться некоторым естественным уровнем, скажем, столетней рентой. В подходящий момент на пути к нулевой норме процента права земельных владений и наследственных аренд могли бы конвертироваться в 99-летние аренды при нулевой плате, причем права на землю предварительно передаются Короне.

Конверсия предположительно должна быть проведена в такой момент, когда будет достигнута несколько более низкая процентная ставка, чем сейчас. Я хотел бы подчеркнуть необходимость предусмотреть в интересах преемственности льготу для тех, чьи семьи были на протяжении поколений наделены особыми участками земли и связаны с этой землей. Льгота должна состоять в том, что по истечении 99-летней аренды они должны пользоваться преимущественным правом возобновления арендного договора на следующие 99 лет при условии внесения в пользу Короны ренты по существующим в тот момент рыночным ценам.

Не должно быть причинено ущерба тем чувствам, которые связываются с обладанием земельной собственностью. Нет необходимости в том, чтобы участки, находящиеся в долгосрочной аренде, были неотчуждаемыми.
В средние века земля в Великобритании, конечно, принадлежала Короне. Она предоставлялась феодалам в пользование, и рента доставалась им как вознаграждение за услуги государству, главным образом за услуги военного характера. Существовали ограничения права отчуждения участков. Некоторое время тому назад у меня возникла мысль, что эта неотчуждаемость земли находилась в связи со средневековым запретом ростовщичества. Она была определенно необходима как логическое следствие такого запрещения.

Я доказывал, что позднейшие софизмы св. Фомы и его последователей, допускавших существование рыночной цены земли, преследовали цель примирить социальную революцию, происшедшую в позднее средневековье, с христианскими принципами и представляли собой отклонение от прежних более строгих взглядов на процент. С этой точки зрения схоластические софизмы напоминали еще более изощренные софизмы позднейших иезуитов, стремившихся примирить с этими принципами развитие современной промышленности и торговли.

Но мои ученые друзья медиевисты уверяли меня, что в наиболее ригористические дни феодализма земля в действительности никогда не объявлялась неотчуждаемой и изъятой из рыночного оборота и что нарисованная мной стройная картина была лишь фантазией.
Если так, то это только подтверждает долго державшиеся среди экономистов взгляды, что средневековый запрет ростовщичества никогда не имел смысла и был совершенно неэффективен.
При осуществлении конверсии земельных владений должно быть допущено исключение в пользу учреждений, которые содержатся на добровольные пожертвования. Адам Смит ссылается на акт Елизаветы, согласно которому по крайней мере одна треть пожертвований в пользу школ должна была вноситься хлебом. Это, несомненно, служило средством охраны положения колледжей в новых условиях, когда стал признаваться процент. В прежние времена земля почиталась единственным достойным средством для пожертвований со стороны почтенных граждан.

Разве Вильям Викгем [William of Wykeham (1324-1404) — английский церковный и государственный деятель. Основал колледжи в Оксфорде и Винчестере. — прим. ред.] должен был прибегать к ростовщичеству в пользу основанных на его пожертвования учреждений? Если бы земля продолжала и теперь служить главным средством благотворительности, то по указанным основаниям это находилось бы в полном соответствии со средневековым прецедентом. И я утверждаю, что эта система могла бы в дальнейшем принять более широкие размеры.

Почему бы не сделать пожертвования постоянной основой всей системы народного образования в стране, не только университетского, но и школьного, вплоть до начальной школы, подкрепив эту основу земельным законом и отделив образование от государственных субсидий? С широкой точки зрения только в этом случае мы могли бы надеяться иметь настоящее свободное воспитание без налета фашизма или другой формы тоталитаризма. На подобные пожертвования могли бы учреждаться и другие институты, связанные с деятельностью на поприще искусств и наук.
Но я, может быть, захватил слишком широкий круг проблем. Перед нами факт чрезвычайно низкой нормы процента. Я утверждаю, что низкая норма процента, удерживаемая в такое время, как нынешнее, когда мы ощущаем беспрецедентную потребность в новом капитале, представляет собой революционный факт. Не говорит ли это в пользу вполне практических намерений дальнейшего снижения нормы процента и у нас, и в США? Пока мы стоим на твердой почве; но как долго продлится такое положение?

По крайней мере не вредно рассмотреть предстоящие возможности.
Если кейнсовский диагноз вообще правилен, то такое снижение процента должно принести новое продление существования частных предприятий. В действительности оно будет единственным условием, при котором частная хозяйственная деятельность может продолжить свое существование, так как в последнем счете общественное мнение, вероятно даже американское общественное мнение, не будет больше терпеть такую систему, которая порождает массовую безработицу. Другая угроза частному предпринимательству заключается в социалистическом мировоззрении, которое черпает свою главную силу в возмущении против класса богатых, принимаемого широкой массой за чисто паразитический класс.

Разговоры об эффективности государственных предприятий и о необходимости координирования служат большей частью прикрытием, и мыслящая публика оценивает их в основном как глупость. Быть может, социалисты в конце концов будут обращены этой идеей беспроцентного общества и откажутся от своего надоедливого тоталитаризма.
А каковы перспективы в США? Именно там коренная проблема огромной безработицы в экономической системе свободного предпринимательства встанет в угрожающей форме в близком будущем. Возможно, что изложенные здесь идеи сначала привлекут к себе внимание именно в США. Можно ли надеяться, что при своей постоянной склонности к экспериментам американцы предпримут подобный опыт?

Когда им удастся создать беспроцентную экономическую систему, мы присоединимся к ней, если к тому времени не будем слишком глубоко вовлечены в систему коллективизма. И тогда мы, а с нами и другие нации, снова будем вдыхать воздух свободы.

Р. Харрод. "К теории экономической динамики" Приложение. Статьи из газеты "Таймс" за 7 и 8 февраля 1946 г.

Бывает так: после многих лет утомительных размышлений над решением трудной проблемы это решение приходит на ум в такой простой и самоочевидной форме, что трудно понять, как оно не бросилось в глаза с самого начала. Мы вправе в таких случаях полагать, что счастливая идея заслуживает внимания. Подобную идею я намерен здесь коротко изложить.

Дело идет о способе обеспечить у нас достаточно высокий уровень занятости.
Я начну изложение своего проекта, сославшись на две идеи, которые с некоторого времени уже являются предметом обсуждения. Одна из них, привлекавшая несколько лет назад больше внимания, чем теперь, сводится к предложению установить стабильную ценность нашей денежной единицы в товарах и таким образом сделать невозможным всеобщее падение цен, характерное для депрессии, — вследствие чего должна исчезнуть и сама депрессия.

Содержание раздела