Я не хочу возвращаться к старому спору.

Кроме того, многие мнимые обладатели сбережений не владеют еще имущественными правами или активами или располагают ими в недостаточном размере для удовлетворения своих ожидаемых потребностей; они будут делать сбережения обычным путем, невзирая на трудовой стандарт. Логически можно указать, что сбережению тех лиц, которые хотят усилить свои позиции, откладывая повышенную против среднего уровня долю, противостоит растрата сбережений другими лицами. Исходя из того, что их имущественные права или активы способны обеспечить им повышенный доход в товарах сверх и помимо того уровня, который они считали бы необходимым сберегать при товарном измерителе, эти лица станут жить за счет своего капитала, понижая таким образом ненужный для них в будущем прирост своего дохода в товарах. Но будут ли они так поступать?

И будут ли они поступать так при всех условиях? Не сталкиваемся ли мы здесь с известной vis inertiae [Силой инерции (лат.). — Прим. ред.] со стороны уже ранее сделанных сбережений? Едва ли есть поэтому основания сомневаться в том, что при трудовом стандарте совокупность сбережений должна быть больше, чем она была бы при товарном стандарте. Следует рассмотреть, как обстоит дело и с акционерными компаниями. Часто может случиться, что размер сбережений, производимых компанией, превосходит ту величину, на которую добровольно согласился бы каждый отдельный акционер с точки зрения своих частных интересов.

Однако не всякое расширение операций акционерных обществ финансируется таким образом; время от времени выпускаются облигации, привилегированные и обыкновенные акции. При трудовом стандарте такие возможности почти полностью исключаются. В условиях прогрессирующего понижения цен акционерные общества должны будут увеличивать физический объем своих активов, не прибегая к новым эмиссиям. Акционеры будут требовать, чтобы ликвидационная стоимость активов поддерживалась на уровне, соответствующем номинальной сумме всех обязательств. Если так будут поступать все акционерные компании, то общая товарная стоимость всех их активов будет возрастать в той же мере, как и общая величина всего национального капитала.

Это будет автоматическим следствием правильного счетоводства, которого должны требовать акционеры. Не останется никакого места для новых эмиссий, за исключением эмиссий, восполняющих потери активов у других компаний, вызванные банкротством. Может случиться, что число компаний, стоящих перед угрозой банкротства, окажется слишком велико, но это, согласно современному воззрению, только означало бы, что слишком много нерентабельных предприятий приходится держать на иждивении налогоплательщика.
Мне трудно удержаться от соблазна связать эти соображения с известными предложениями проф. Хайека, которые несколько лет назад были предметом оживленных дискуссий. Он отстаивал денежную систему, которая надела бы на нас еще более тесную смирительную рубашку, чем система трудового стандарта.

Мимоходом отмечу, однако, что, поскольку он предлагал предоставить финансовым учреждениям право дополнительной эмиссии займов, имеющей целью возмещать замедление скорости обращения денег, его система вызвала бы необходимость накачивать в каналы обращения дополнительные количества денег в размерах, превышающих все то, на что решились бы на практике самые отважные правительства.
Схема Хайека имела бы своим последствием падение цен пропорционально не только росту выпуска продукции на душу населения, но и увеличению национального выпуска продукции. При нейтральном характере изобретений и постоянной норме процента не нужно было бы тогда никаких новых сбережений даже в условиях роста населения; Из всей предыдущей аргументации напрашивается следующий вывод: так как трудовой стандарт, а тем более стандарт проф. Хайека, несомненно, ведет к поднятию уровня сбережений выше того, на котором они держались бы при всяких других условиях, то финансовые учреждения стали бы руководствоваться тенденцией к образованию излишка или недостатка сбережений как главным критерием для предпочтения товарного стандарта в одном случае и трудового стандарта — в другом, насколько вообще в их власти влиять на это (гораздо большее значение имеют независимые изменения уровня заработной платы, жалованья и других форм вознаграждения).

Это приводит нас к несколько парадоксальному заключению, которое прямо противоположно выводам Хайека. При данном состоянии спроса на новый капитал (зависящем главным образом от потенциального темпа роста и от характера изобретений) чем больше будет склонность отдельных лиц к добровольному сбережению, тем больше должно быть предложение банковского кредита.
Я не хочу возвращаться к старому спору. Я всегда считал кардинальной ошибкой экономистов их предположение, что объем дополнительного банковского кредита должен просто складываться с суммой добровольных сбережений для образования общей суммы предложения капитала, противостоящей спросу на него. Дело в том, что дополнительный банковский кредит автоматически и точно возмещается равновеликой суммой образующихся новых запасов. А если скажут: да ведь это добавочное образование запасов неестественно и в некотором смысле вынужденно, — можно спросить: в каком именно размере естественно откладывание новых запасов в прогрессирующем обществе? Хайек отвечает, что в нем никакое сбережение не является естественным или необходимым, раз цены падают так, как они должны падать.

Но почему же они обязательно должны падать? — спросим мы. Если этого не произойдет, создание новых запасов будет и естественным, и необходимым. Совершенно очевидно, что наш спор вращается в замкнутом кругу, что предложение Хайека только ставит проблему, но не решает ее. Кейнс выдвинул решение, с которым можно соглашаться, а можно и не соглашаться.

Положение о том, что любое увеличение банковского кредита служит дополнением к добровольному сбережению, отсутствует у Викселя, и я полагаю, что попытка Хайека улучшить в этом вопросе рассуждения Викселя уводит нас в ложном направлении.
Во всем запутанном споре, который возник вслед за опубликованием работ, излагающих взгляды Хайека, мне не припоминается никаких указаний на то, что ограничительная денежная политика того рода, которую он отстаивает, способна значительно увеличить сумму автоматических сбережений акционерных обществ, выраженную в товарной форме. Между тем это вполне могло бы служить наиболее важным возражением.
В дальнейшем изложении я буду исходить из товарного измерителя стоимости.
Все сказанное представляет лишь первое приближение к вопросу о спросе на сбережения в развивающемся хозяйстве. Сейчас мы должны рассмотреть вопрос о вероятном объеме их предложения. Я должен просить у вас терпения, если несколько задержусь на этом вопросе — не из надежды достигнуть здесь вполне ясных и законченных результатов, а потому, что традиционной трактовке этой темы присущ, по-моему, ряд серьезных недостатков.

Р. Харрод. "К теории экономической динамики" Лекция вторая. Размеры сбережений

Статистическое изучение вопроса о том, в каком отношении находится поток сбережений к уровню дохода и другим совокупным экономическим величинам, успешно продвигается вперед, и в этом направлении мы ждем больших результатов. Особенно плодотворны эти результаты должны быть с точки зрения эконометрики. Я не отваживаюсь подробно вдаваться в эти вопросы и ограничусь лишь кратким экскурсом в сферу более старомодного теоретического анализа. Подобное исследование может оказать содействие эконометристам, выясняя содержание понятий и выдвигая предположения о возможных связях, требующих изучения.

То, что обычно говорится по этому предмету в учебниках, не может быть признано удовлетворительным, а то, что сделано великими учителями в этой области, нельзя отнести к их лучшим работам.
При объяснении причины, по которой лица, делающие сбережения, рассчитывают получить и успешно получают вознаграждение только за акт ожидания — если оставить в стороне риск, — экономисты склонны уделить главное внимание предпочтению во времени. Человек, располагающий свободой выбора, склонен предпочитать определенную сумму денег в настоящее время такой же сумме, которой он мог бы обладать в будущем. Это предпочтение во времени, взятое в широком смысле слова, представляет собою сложный факт действительности, требующий анализа.
Прежде всего надо точно установить, что именно подлежит здесь объяснению. Аристотелю и его последователям казалось странным и неестественным, что можно получить приращение денежной суммы, просто расставшись с деньгами на известный период; они сочли это несправедливым. Если бы в самом деле не существовало никаких веских соображений, оправдывающих такой прирост, процент должен был бы встретить не только моральное осуждение, но нарушил бы важный основной закон экономической науки, а именно тот закон, по которому ничто не приобретается без возмещения.

Если бы в обществе с нормальными средствами сообщения и взаимного осведомления оказалось возможным купить что-нибудь и затем перепродать с совершенно чистой прибылью без всякого связанного с этой операцией риска, то спрос на это "что-нибудь" настолько увеличился бы, а цена его оказалась настолько взвинченной, что указанная чистая прибыль была бы скоро элиминирована.

Содержание раздела