ЦИВИЛИЗАЦИЯ ПОД СУДОМ

тем как бросить страну в ведро, Никсон выкрикивал какой-то эпитет, и в каждом случае это были оскорбительные слова антиисламской направленности: Мусульманские собаки, Чудовища Мохаммеда, Исламские дьяволы.
Толпа возбудилась, по мере наполнения корзины напряжение росло. Казалось, их разрывали одновременно смех, шок и ярость. Я чувствовал, что временами слова кукольника их задевали.

Я тоже чувствовал себя не в своей тарелке: я выделялся из толпы, был выше остальных и поэтому боялся, что они могут направить свой гнев против меня. Потом Никсон сказал такое, что, когда Рейси перевел эти слова, волосы зашевелились у меня на голове:
- А это отдайте Всемирному банку. Посмотрим, сколько
он сможет заработать для нас на Индонезии. - Сняв Индонезию
с карты, он уже собрался бросить ее в ведро, но в этот момент
на сцене появилась другая кукла. Она изображала индонезий
ца, одетого в рубашку из батика и брюки хаки, на груди у нее
была табличка с именем.
- Популярный бандунгский политик, - объяснил Рейси.
Кукла встала между Никсоном и человеком с ведром и
подняла руку вверх.
- Остановитесь! - закричала она. - Индонезия суверенна!
Толпа разразилась аплодисментами. Человек с ведром
поднял флаг и вонзил его, как копье, в индонезийца. Тот, покачнувшись, упал. Зрители засвистели, заулюлюкали, закричали, потрясая кулаками.

Никсон и человек с ведром некоторое время смотрели на зрителей. Затем, поклонившись, покинули сцену.

Думаю, мне лучше уйти, - сказал я Рейси.
Рейси положил руку мне на плечо.
Все нормально, - сказал он. - Это не против вас лично.
Но у меня не было в этом уверенности.

Потом мы все собрались в кафе. Рейси и его друзья уверили меня, что ничего не знали о том, что в спектакле будет сценка о Никсоне и Всемирном банке.
- Никогда не знаешь, чего ожидать от этого кукольника, -
сказал кто-то из них.
Я поинтересовался, не было ли это сделано в честь моего присутствия. Кто-то рассмеялся и заметил, что у меня слишком раздутое эго.

Типично для американцев, - добавил он, дружески по
хлопав меня по спине.
Индонезийцы очень чувствительны в отношении поли
тики, - сказал мужчина, сидевший рядом со мной. - А амери
канцы разве не смотрят подобные шоу?

За столом напротив меня сидела красивая женщина, студентка местного университета, специализировавшаяся на английском языке и литературе.
- Но вы ведь сотрудник Всемирного банка, не так ли? -
спросила она.
Я сообщил ей, что в настоящее время работаю на Азиатский банк развития и USAID.

А это разве не одно и то же? - спросила она и, не дожи
даясь ответа, добавила: - Разве сегодняшняя пьеска не соответ
ствует действительности? Разве ваше правительство не воспри
нимает Индонезию и другие страны всего лишь как гроздь... -
Она помедлила, подыскивая нужное слово.

Винограда, - подсказал кто-то из ее друзей.

Точно. Гроздь винограда. Можно сорвать гроздь и вы
брать: оставим Англию, съедим Китай, выбросим Индонезию.
После того как заберем всю их нефть, - добавила другая
женщина.

Сначала я решил защититься, но оказался не готов к этому. Мне хотелось гордиться тем, что я приехал в эту часть города, посмотрел до конца это антиамериканское представление, которое мог бы расценить как личное оскорбление. Я хотел, чтобы они оценили мою смелость, чтобы знали, что я единственный из всей чашей команды, взявший на себя труд изучать индонезийский язык и питавший хоть какой-то интерес к их культуре, хотел подчеркнуть, что был единственным иностранцем на этом спектак-ле.

Но потом подумал, что более благоразумным будет не упоми-нать ничего такого. Я решил сменить тему разговора и спросил,

78 ЧАСТЬ II: 1971-1975
79 Глава 7 ЦИВИЛИЗАЦИЯ ПОД СУДОМ

почему, на их взгляд, даланг говорил только о странах мусульманского мира, если не считать Вьетнам. Красивая студентка рассмеялась.

Потому что в этом заключается план.

Вьетнам всего лишь первый шаг, - вмешался кто-то. -
Как Голландия для нацистов. Пробный камень.
Конечная цель, - продолжала женщина, - мусульман
ский мир.

Я не мог оставить это без ответа.

Неужели вы думаете, - возразил я, - что Соединенные
Штаты настроены против исламского мира?
А неужели нет? - спросила она. - С каких это пор? Почи
тайте своих собственных историков, например Тойнби. Еще в
пятидесятых он предсказал, что настоящее сражение в следую
щем веке будет не между капиталистами и коммунистами, а
между христианами и мусульманами.

Это сказал Арнольд Тойнби? - Я был ошеломлен.
Да. Почитайте Цивилизацию под судом и Мир и Запад.

- Но почему должно возникнуть такое противостояние
между христианами и мусульманами?
Сидящие за столом переглянулись. Похоже, им трудно было поверить, что я мог задать такой глупый вопрос.

Потому что, - сказала она медленно, как будто обраща
ясь к глухому или медленно соображающему, - западные стра
ны, особенно их лидер, США, намерены установить контроль
над всем миром, стать величайшей империей в истории челове
чества. И они очень близки к тому, чтобы преуспеть в этом. По
ка что на их пути стоит Советский Союз, но Советы не вечны.
Тойнби это понимал. У них нет религии, нет веры, за их идеоло
гией ничего не стоит. История показывает, что вера - это душа,
вера в высшие силы исключительно важна. У нас, мусульман,
это есть. У нас этого больше, чем у кого бы то ни было в мире, да
же у христиан. Так что мы выжидаем. Мы становимся сильнее.
Мы выждем, - вмешался один из них, - а затем нападем,
как змея.

Какая ужасная мысль! - Я едва сдерживался. - И что можно сделать, чтобы изменить ситуацию?
Женщина посмотрела мне прямо в глаза.
- Перестать быть такими жадными, - сказала она, - и эгоистичными. Осознать, что в мире есть еще кое-что помимо ваших больших домов и затейливых магазинов. Люди умирают с голоду, а вас волнует только бензин для ваших машин. Дети умирают от жажды, а вы просматриваете журналы мод в поис-ках новейших фасонов.

Страны, подобные нашей, погрязли в нищете, но вы даже не слышите наших криков о помощи. Вы за-ткнули уши, чтобы до вас не доносились голоса тех, кто пытается рассказать вам об этом. Вы называете их радикалами или коммунистами. Вы должны открыть свои сердца бедным и обездоленным, вместо того чтобы дальше заталкивать их в нищету и рабство. Осталось не так много времени.

Если вы не изменитесь, вы обречены.
Через несколько дней популярный бандунгский политик, чья кукла спорила с Никсоном и была убита человеком с ведром, погиб в автокатастрофе. Водитель, виновный в этом, скрылся с места происшествия.

80
ЧАСТЬ II: 1971-1975
81

Глава 8
ИИСУС ДРУГИМИ ГЛАЗАМИ
Меня не покидали воспоминания об этом представлении, как, впрочем, и слова красивой студентки. Та ночь в Бандунге буквально вытолкнула меня на новый уровень мышления и понимания. Конечно, я не забывал о последствиях того, что мы делали в Индонезии, моими реакциями управляли эмоции, и обычно мне удавалось успокоить свои чувства обращением к разуму, примерами из истории и ссылками на человеческое естество.

Я обосновывал наше участие тем, что мы ведем себя как обычные люди, убеждал себя, что Эйнар, Чарли и все члены нашей команды действовали так, как и положено мужчинам: заботились о себе и своих семьях.
Однако наша дискуссия с молодыми индонезийцами заставила меня увидеть и другую сторону вещей. Глядя на ситуацию их глазами, я понял, что эгоистический подход во внешней политике нигде в мире не помогает и не защищает будущие поколения. Он в такой же степени близорук, как годовые отчеты корпораций и выборные стратегии политиков, которые и разрабатывают эту самую внешнюю политику.
Сбор необходимой мне для отчета информации требовал частых поездок в Джакарту. Пользуясь своим одиночеством во время этих командировок, я размышлял обо всех этих вопросах и записывал свои мысли в дневник. Я бродил по улицам города, подавая милостыню нищим, и пытался вступить в разговор с прокаженными, проститутками и калеками.
Кроме того, я размышлял о природе иностранной помощи, обдумывая возможности настоящего содействия, которое развитые страны (PC, на жаргоне Всемирного банка) могли бы оказать в борьбе с бедностью и нищетой в развивающихся странах (на жаргоне - в менее развитых странах, или МРС). Я стал задумываться над тем, в каких случаях иностранная помощь идет от чистого сердца, а когда она представляет собой проявление жадности и эгоизма. Я засомневался, бывает ли такая помощь альтруистичной, и если нет, то можно ли изменить ситуацию. Я был уверен, что такие страны, как моя, должны немедленно начать помогать бедным и страждущим во всем мире.

Однако я был и такой же степени уверен, что эти соображения вряд ли когда-либо могли быть главной причиной нашего вмешательства.
Я все время возвращался к одному и тому же основному вопросу: если иностранная помощь предоставляется с целью установления империалистического господства, так ли уж это плохо? Зачастую я завидовал людям, подобным Чарли, которые настолько сильно верили в нашу систему, что стремились навязать ее другим странам. Я сомневался, что ограниченные ресурсы позволят всему миру вести такую же сытую жизнь, как в Соединенных Штатах, хотя и в Штатах есть люди, живущие в нищете. Кроме того, я не до конца был уверен, что люди других стран действительно хотят жить, как мы. Статистические показатели насилия, депрессии, наркомании, разводов, преступности свидетельствовали о том, что, хотя наше общество и является самым богатым в истории, оно, возможно, и одно из наименее счастливых.

Почему же мы хотим, чтобы другие подражали нам?

Содержание раздела