У некоторых экономических субъектов до сих пор сохраняется мистическая вера в деньги, имеющие “внутреннюю стоимость”, витают идеи возврата к золотому стандарту. Его адепты полагают, что при размене банкнот на золото инфляция исключается. Подобное представление можно назвать вариантом меркантилизма, или металлизма, распространенного в Европе в период раннего капитализма [К каким опасным последствиям может привести ортодоксальное следование подобным воззрениям, служит пример Испании. После захвата Мексики в страну хлынул поток золота,, которое испанское правительство запретило вывозить. В ответ всемирные торговцы - англичане и голландцы - вынудили Испанию покупать необходимые ей и не замещаемые внутренним производством товары по взвинченным ценам. Импорт приходилось оплачивать утроением физического объема экспорта. Сидя на золоте, Испания постепенно беднела, приходила в упадок.].
В России металлистическая теория имела своих приверженцев и порой находила удачное практическое применение. При подготовке к денежной реформе 1897 г. в стране накапливался золотой запас, главным образом, путем стимулирования хлебного экспорта. Сальдо торгового баланса стало устойчиво активным. За десятилетие, предшествовавшее реформе, золотой запас возрос в 4 раза. После 1897 г. золотой рубль стал содержать 17,4 доли золота. Монетный двор чеканил монеты достоинством в 15, 10, 7,5 и 5 руб. В надписи на кредитных билетах вместо обязательства размена “на звонкую монету”, как это было в прошлом, гарантировался обмен на “золотую монету”. Российская реформа 1897 г. и поныне остается в представлении ряда отечественных экономистов моделью, достойной подражания. А граф Витте считал проведенную им реформу “украшением царствования императора Николая II”.
Попытка возрождения золотого обращения была предпринята уже советской властью в 1922 г. В обращение был введен золотой червонец, содержавший 78,2 г золота. Естественно, что монеты стали быстро исчезать из сферы обращения, а товарооборот обслуживали их бумажные дубликаты - банкноты и казначейские билеты. Последние представляли собой бумажные деньги меньшего достоинства и не разменивались на золото. Начало 1924 г. было отмечено, по изящному выражению тогдашнего партийного руководства, “успешным завершением денежной реформы”. Десятирублевые банкноты превратились в неразменные “совзнаки”, а по стране прокатилась новая волна принудительных изъятий золота у населения.
Ход рассуждений неометаллистов таков: золото имеет высокую внутреннюю стоимость и поэтому не обесценивается, подобно его бумажным дубликатам, символам. Если возрастает производительность труда в золотодобыче или открываются новые месторождения, то цены на товар, естественно, растут, однако причина этого состоит в том, что понижаются издержки производства прежнего весового количества золота. К тому же переполнение каналов денежного обращения золотыми деньгами маловероятно, поскольку золото - воплощение богатства и оно перетекает при благоприятных обстоятельствах в сферу тезаврации. А при изменившихся условиях - экономическом буме, росте потребности в оборотных средствах - накопленные золотые монеты возвращаются в сферу обращения.
Сегодня в науке преобладает мнение о том, что время золотых денег ушло безвозвратно, что при разумном подходе к делу функции денег нормально выполняют бумажные купюры, чеки, пластиковые карточки и электронные денежные знаки [В Интернете появились, например, так называемые И-Голд (I-Gold) -электронные денежные единицы, по своей стоимости равноценные 1 г золота каждая. И-Голд разменны по соответствующим курсам на национальные валюты, но не в виде наличных денег, а в виде сумм, которые переводятся на сайты пользователей.]. Подобное отношение к деньгам также имеет своих исторических родоначальников. Правда, последние строили свои концепции, отправляясь от мистического или божественного начала государственной власти, что отнюдь не предполагается современными знатоками денег.
Итак, перед нами номиналисты, или государственники. Среди них русский ученый И.Т. Посошков (1652-1726). Он считал, что царь может по своей воле устанавливать ценность монет независимо от их металлического содержания. Если будет повеление “на медной золотниковой царе положить рублевое начертание, то бы она за рубль ходить стала во веки веков”. В Англии конца XVII в. Н. Барбон также утверждал, что деньги представляют собой творение государства, ценность, “созданную законом”. Во Франции против фетишизации золота выступал знаменитый Буагильбер. Он писал, что роль денег может нормально выполнять простой кусок бумаги. Такого же мнения придерживался и другой хорошо известный ученый XVIII в. - Ф. Кенэ.
Не будем вдаваться в критику наивного номинализма. Это ведь были помимо всего прочего времена абсолютных монархий. Этапными в развитии “государственной теории” денег, предлагавшей государственную монополию на управление национальным хозяйством при посредстве денежного регулирования, явились идеи немецкого ученого Георга Фридриха Кнаппа (1842-1926). Ими увлекались российские экономисты.
Но подлинным “властителем дум” исследователей XX в. стала количественная теория денег, корни которой, как считают историки, уходят в глубь веков. Ее первооткрывателем называют иногда римского патриция Юлия Павла, провозгласившего зависимость ценности денег от их количества.
