Висячая мостовая и сегодня бежит, словно ручей, из Брайтона, легко огибая гандбольные площадки, вдоль Аквариума, уходя к чудесному Кони-Айленду Над всей этой местностью доминирует старая парашютная вышка времен Мировой выставки 1939 года, словно древний символ вселенной. За бесконечной лентой висячей мостовой медленно садится солнце. Последняя золотая вспышка. Скоро над людскими толпами, волнами и думами об утраченном времени останется лишь мерцание светящейся диадемы Кони-Айленд
Привычка смотреть на тех, кто выше, украдкой, стыдясь собственных взглядов, нередко характерна для мелкой сошки. Во многих воспоминаниях и рассказах о Бруклине упоминается о подглядывании снизу через щели висячей мостовой или из-под детских горок. Это яркая часть жизни истинного бруклинца.
"Я бежал за светом, струившимся из щелей [под планками висячей мостовой], затевал с ним игры - перекрывал его, бросал в него песком... Устав от этого, я принимался перебегать между опорами, с колотящимся сердцем глядя вверх, в узкие щели между досками, выслеживая леди, пренебрегавших нижним бельем, словно индеец добычу" (Норман Ростен, "Под висячей мостовой").
Подглядывание было еще не самым худшим видом про ведения досуга, о чем свидетельствует следующая цитата:
"Под этим укромным миром, ограниченным нарядной мостовой, творились другие, более интимные дела. Для них нужны были тень и уединенность, недаром место под мостовой называли "нижним отелем" (Эллиот Вилленски, "Когда Бруклин был всем миром").
Семейная хроника хранит предание о том, как Арти застал юного члена семьи (нет, не меня) в интимных упражнениях со взрослым человеком. Арти избил старшего партнера до полусмерти.
Я не обладаю физической силой Арти. Но когда брокеры, приняв заказ от моих клиентов, "устраивают" сделки в интимном полумраке своих офисов, а не в торговом зале, мне нередко стоит больших трудов не хлестнуть их резким словом.
Подглядыванием я не занимался. Уже ребенком я находил это унизительным. Сегодня, когда половина дилеров и трейдеров в мире строят догадки о планах Джорджа Сороса и "Дрим Тим" ("Команды Мечты"), для меня этот нездоровый интерес - лишь разновидность рыночного подглядывания. Чем подслушивать разговоры, рыться в корзинах для мусора, трепетать от телефонных звонков, расставлять в лифтах шпионов, посещать лекции гуру и совершать паломничества к Дельфийскому оракулу, лучше бы этим людям выйти на свет божий и заняться полезным для здоровья делом.
Вокруг висячей мостовой располагались семьи, отдыхающие после работы люди и те, кто не собирался работать никогда. Почти обнаженные, разомлевшие, они плескались между влажными теплыми скалами и грелись на песке. В День Независимости 4 июля, если светит солнце, три миллиона отдыхающих на пляже в две квадратные мили - это многовато, но всегда найдется место для еще одной парочки.
Небо над серебряными водами может мгновенно потемнеть. Внезапный ливень или ледяной ветер - и с пляжа хлынет толпа. Большинство пережидает ненастье под сводами висячей мостовой, дрожа и отряхиваясь от песка. Другие растекаются по улицам Бруклина, спеша домой в свои крошечные квартиры в огромных домах броского мавританского стиля, где вестибюль украшают гордые парусники. Я в таких случаях пользовался возможностью продуть пару пятицентовиков в игральном автомате ближайшего кафе.
Зимой множество людей, закутавшись от ветра, восседало на пляжных стульях. "Моржи" плескались в океане. Мои родители играли в теннис под защитой высоких бетонных стен гигантского пустого бассейна.
