Техноструктура стремится проводить политику цен

Если доходы могут быть увеличены сразу же после повышения заработной платы, они могли бы, очевидно, быть увеличены и задолго до этого [Чисто формально можно показать, что изменение в предельных затратах, связанное с повышением заработной платы, ведет к повышению цены, при которой прибыль максимальна. Этот тезис не имеет практического значения. Более убедительно звучит утверждение,. что прибыли при стремлении к их максимизации достигли бы максимального уровня только при достаточно большом промежутке времени. Следовательно, никого не должно удивлять, если в любой данный момент корректировка цены окажется несовершенной и будет дополнена при изменении издержек в крупных масштабах.

Я поднимаю этот вопрос только потому, что наиболее рьяные защитники неоклассической теории настоятельно утверждают, что рост цен, следующий за повышением заработной платы, можно объяснить зависимостью между предельными издержками и ценами. Они, однако, не приводят достаточно убедительных доводов даже с точки зрения неоклассической теории.].

Таким образом, техноструктура стремится проводить политику цен, которая прежде всего служит ее защитным интересам, что достигается контролем над ценами, а затем ее положительным целям, т. е. росту фирмы (приносящему выгоды техноструктуре), с учетом необходимоcти продемонстрировать увеличение доходов. Такой взгляд на цены в свою очередь отражает одно из основных противоречий между выводами, которые дает неоклассическая теория, и реальностью. На обычном рынке промышленных изделий, т. е. рынке, где существуют несколько фирм-олигополия, цены, как считает неоклассическая теория, установятся таким образом, чтобы отразить максимальный доход производителей как группы в целом. Это, если не учитывать некоторого несовершенства негласной связи между членами олигополии, будет та же самая цена, которую назначил бы монополист. Неоклассическая теория наиболее охотно принимает положения о том, что монопольная цена выше, а производство в условиях монополии ниже, чем идеальный уровень с точки зрения общества.

Общество - это жертва. Из-за такой эксплуатации олигополия безнравственна.
Однако эксплуатация, осуществляемая современной олигополией, не приводит к каким-либо серьезным протестам со стороны общества против низкого уровня производства или слишком высоких цен. Автомобильная, резиновая, нефтедобывающая, мыловаренная, пищевая, табачная и винно-водочная отрасли промышленности в точности соответствуют модели олигополии. Все они, согласно неоклассической теории, максимизируют прибыль, как это делала бы монополия.

В целом обычно выражают недовольство их относительно чрезмерным развитием по сравнению, например, с жилищным строительством, здравоохранением или городским транспортом. Против них также выдвигают обвинения в отрицательном воздействии их роста на воздух, воду, ландшафт, здоровье населения. Никогда, совершенно никогда, не выдвигается утверждение, что объем их производства слишком мал. Уровень их цен также не вызывает достаточно серьезных возражений. Теперь становится ясен смысл, становится очевидным преимущество реального взгляда на экономическую действительность.

Фирмы в указанных отраслях контролируют цены в соответствии с потребностями защитной функции - в связи с большим объемом капиталовложений, длительным производственным циклом, широкой специализацией и высоким уровнем организации и вследствие этого более высокой долей накладных расходов. Одна и та же техника и организация допускают повышение производительности и снижение издержек.

Все это общество одобряет. Такие фирмы устанавливают цены в расчете на расширение продаж, т. е. рост, что в корне отличается от монопольного процесса ценообразования и встречается с одобрением со стороны общества. Неоклассическая теория описывает зло, которое не существует, так как она указывает на цель, которую никто не преследует. Об этом свидетельствует тот факт, что зло, на которое указывает данная теория, не вызывает серьезных недовольств со стороны общества.

Невозможно представить себе, чтобы общество могло повсеместно подвергаться эксплуатации и не сознавать этого.
Однако, как обычно, неоклассические взгляды оказывают услугу планирующей системе. Монополия - это слово, имеющее исключительно непривлекательный оттенок.
Сверхталантливый мошенник может вызывать восхищение, но отнюдь не монополист. Хотя эксплуатация потребителя не представляет собой проблемы, существуют другие серьезные проблемы, возникающие в связи с использованием власти планирующей системой.

До тех пор пока власть связывают с монополией, простое, невинное средство само собой приходит в голову любому человеку, имеющему достаточное образование, и заключается оно в том, что надо дробить фирмы-нарушители, установить монопольную власть, получив несколько или даже много небольших фирм вместо ограниченного числа крупных. Имеется и соответствующее средство в виде антитрестовских законов.

Нет даже необходимости вводить новые законы; необходимо лишь провести в жизнь старые.
Для техноструктуры это является чрезвычайно полезной ответной мерой. Те, кто выявляет причину отрицательного явления, могут убеждать себя, что у них есть радикальное, даже жестокое решение. Создается впечатление, что, искореняя монополию, они добираются до сути проблемы; предлагая разделение крупной корпорации, они, видимо, не колеблются в выборе средств; апеллируй к существующему законодательству, они поступают практично. Однако, если отвлечься от некоторых маловажных юридических осложнений, техноструктура может быть уверенной, что ничего не произойдет.

Антитрестовские законы существуют уже 80 лет; если не считать принятое несколько позднее законодательство по вопросу о слияниях, основная структура правовых норм сложилась примерно 60 лет назад. И до сих пор не было сделано ничего, чтобы ограничить развитие техноструктуры и рост ее власти [Здесь я вкратце привожу ту аргументацию, которую я более подробно изложил в другой книге (см.: Дж. К. Гэлбрейт, Новое индустриальное общество, М., «Прогресс», 1969)]. Фирме могут при случае запретить приобретение другой фирмы, иногда от нее могут потребовать отзыва своих средств из дочерней компании.

Однако, как это происходит на протяжении более чем полувека, если фирма уже достигла больших размеров, то ничто не может угрожать таким ее размерам и почти ничто не может препятствовать ее дальнейшему росту. Таким образом, средство, предлагаемое неоклассической моделью, оказывается безвредным. Оно ничем не угрожает власти или независимости техноструктуры или ее стремлению к росту. А поскольку указанное средство считается универсальным, так как конкуренция рассматривается в качестве средства, устраняющего любое зло, связанное с индустриализацией, оно направляет все недовольство в безобидное, по существу, русло.

То, что могло бы оказаться опасной агитацией за осуществление эффективной деятельности по регулированию, установление общественной собственности или за социализм, благополучно превращается в требование соблюдать антитрестовские законы. А юных поборников реформ всегда можно убедить, что прошлые ошибки кроются не в средстве, а в недостатке мужества, решительности, даже проницательности того поколения, на смену которому они идут.

Лишь когда они становятся слишком старыми и не могут причинить каких-либо неприятностей, они обнаруживают, что ничего не изменилось. Лучше всего с точки зрения техноструктуры было бы достижение иммунитета в отношении любых нападок.

Чуть хуже, но также совсем неплохо использовать систему идей, которая направляет все нападки в русло, где они оказываются бесплодными, а значит и безопасными.

Содержание раздела