Институциональная структура в сельской местности пореформенной России

Естественно, что она характерна для семей с низким человеческим капиталом, обеспечивающих себя в лучшем случае огородной продукцией, т.е. углеводами. Низкий уровень пенсионного обеспечения, особенно после 17 августа 1998 г., сделал для таких семей практически недоступными не только продукты, содержащие белок и животный жир, но и растительные жиры и сахар. Поэтому целевой ряд продовольственных продуктов по линии гуманитарной помощи для таких семей может иметь следующий вид: мясо (рыба), животное, растительное масло, маргарин, сахар, крупы и макаронные изделия. Характерные высказывания в семьях, действительно нуждаю-

Рис. 6.3. Институциональная структура в сельской местности пореформенной России
щихся в продовольственной помощи: "Косточку или кусочек мяса еще когда-никогда, а запах колбасы мы уже давно забыли" или "Теперь вот не только масла, но и маргарина уже нельзя купить", или "В магазине все есть, но мы только смотрим".
Другая составляющая этой проблемы: отдельные категории сельского населения. Здесь в первую очередь следует выделить детей младшего возраста, школьников, престарелых в домах ветеранов, пациентов больниц и растущее сельское люмпенство. Оказывать продовольственную помощь по линии семьи и домохозяйства всем этим категориям совершенно неэффективно. Здесь более актуальна ее организация в сетях общественного обслуживания. Например, дети дошкольного возраста довольно часто голодают или едят нерегулярно даже в относительно благополучных семьях в связи с занятостью или продолжительным отсутствием родителей в течение дня.

В то же время детские садики пустуют и закрываются. Так, уже несколько лет закрыт детский садик в с. Латоново (Ростовской обл.), в с. Святцево (Тверской обл.), в текущем году в садике 4 ребенка, в с. Венгеровка в садике 6 детей. При этом все помещения детских садов во всех селах – это фундаментальные кирпичные постройки со всеми удобствами. Во всех селах масса ребят дошкольного возраста.

Оплата за посещение садика составляет 80–90 руб. в месяц за одного ребенка. В сельских семьях таких свободных денег, как правило, нет. А с ростом самозанятости родители повсеместно стали оставлять детей дома.

С другой стороны, садики, будучи переданными в систему образования, лишены всякой материальной и продовольственной поддержки сельхозпроизводителей. Между тем 60–70% оплаты за садик составляют расходы на питание, которые уже и так сведены к минимуму. Опросы показывают, что именно 25–35 руб. многие родители были бы готовы платить за садик. Оказывая продовольственную помощь детскому садику, можно решить целый комплекс социальных и гуманитарных проблем.

Среди которых не только регулярное питание и здоровье детей, но и их безопасность и воспитание, и что особенно важно – дошкольная подготовка, которая практически исключена в основной массе сельских семей. К тому же разрушение системы дошкольного воспитания будет иметь тяжелые последствия для качества человеческого капитала подрастающих поколений россиян.
Все вышесказанное имеет непосредственное отношение к организации школьного питания, питания людей, находящихся на больничных койках и в домах престарелых.
Особый момент составляют проблемы питания растущего числа сельских люмпенов. Люмпен имеет прежде всего мужское лицо. Понятно, что если в семье начинает пить и жена, то разворачивается полная драма.

О тяжелом положении детей в таких семьях уже много сказано. Люмпен молодеет и становится все более агрессивным. Достаточно еще раз отметить, что одним из основных мотивов сокращения птицы в домохозяйствах с. Святцево в 1998–1999 гг. было ее воровство.

Конкретно в данном случае следует говорить именно о питании, а не о продовольственной помощи, так как, по известным причинам, все будет пропито.
Следует отметить, что в сельской местности столовые, как правило, продолжают оставаться на балансе сельхозпроизводителей. Других форм общественного питания там просто нет. Питание в таких столовых носит ограниченный характер и предназначено главным образом для механизаторов. Кооперация этих структур с благотворительными организациями для раздачи бесплатных обедов могла бы внести заметное улучшение в социальный климат в сельской местности.

Надо сказать, что, по нашим расчетам, доля нуждающихся в такого рода помощи составляет около 5% сельского населения.
Наконец, одна из огромных проблем российской сельской местности – практически полное отсутствие неправительственных организаций и других новых институтов гражданского общества. Поэтому в качестве контрагента здесь отсутствует какой-либо выбор и все упирается в сельскую администрацию. Правда, в последние годы в сельской местности почти повсеместно выполнена огромная работа по формированию структур социальной работы. Не исключено, что в этой среде растут потенциальные волонтеры социальной защиты и помощи нуждающимся селянам.

Более того, мы считаем, что при наличии на селе неправительственных организаций гуманитарного профиля вопрос о зарубежной продовольственной помощи здесь вообще бы не стоял. В российском селе есть масса излишков продовольственной продукции и есть глубокое сочувствие и сострадание к невинно обездоленным, прежде всего, старикам и детям. В то же время полностью отсутствует механизм формального перераспределения излишков продуктов питания. Нельзя сказать, что продовольствие здесь абсолютно не перераспределяется.

Напротив, этот процесс фиксируется совершенно четко и зримо, но только в рамках родственных и соседских связей. Именно для создания формальных механизмов перераспределения продуктов питания так важно присутствие новых институтов гражданского общества данного профиля на селе. Подобное положение дел характерно для широкого круга удовлетворения социальных потребностей сельского населения.
Последний момент, на который в данном контексте уместно обратить внимание, связан с влиянием западной гуманитарной помощи на рынок продовольствия. В опросе этого (1999) года во всех селах, не только заготовители мяса, но и респонденты отмечали влияние продаж свинины из фондов гуманитарной помощи на рынках крупных городов (особенно Москвы и Подмосковья) и на сужение возможностей реализации свинины сельскими производителями. В Белгородской и Тверской областях это привело фактически к сворачиванию закупок свинины местными посредниками.

Здесь, как гласит мудрость: "Имеющий уши да услышит". Приведенный пример показывает, что отсутствие институтов гражданского общества – не только социальная проблема или проблема слабого развития непроизводственной сферы, ее нерешенность имеет четкие негативные последствия как для сферы производства, так и для всей вновь формирующейся институциональной структуры.
В целом можно сказать, что даже чисто внешне на уровне агентов и организационных структур институциональный ландшафт в сельской местности России претерпел весьма заметные изменения в 1991–1999 гг. Естественно, что подобного рода институциональные трансформации могли осуществляться только параллельно и под воздействием изменения норм и нормативного регулирования, а также мотивации различных агентов экономических отношений. Совершенно ясно при этом, что в рассматриваемый период времени на селе, как и в экономике всей страны, получили широкое распространение различного рода институциональные ловушки и псевдорыночные формы75, которые заслуживают специального рассмотрения.

Содержание раздела