Социально-экономическая зависимость населения в условиях российских реформ

Постановка проблемы

П
афос социально-экономических преобразований, начатых по инициативе верхов, как известно, состоял в переходе к более свободному и процветающему обществу, где было бы больше возможностей для развития личности по законам ее собственной жизнедеятельности. Исходя из весьма распространенного мнения об отсутствии свободы в коммунистическом обществе, ожидалось, что закрепощенный (и, что немаловажно, страдающий от этого) российский народ стремится к свободе. Причем к свободе непременно западного образа (иначе какая же это свобода?!), а значит, к такой свободе, которая в сферу экономики придет в виде рынка, а в неэкономические сферы – в виде демократического общества.
Задуманный переход к новой общественной системе не мог произойти без изменения базовых социальных институтов (экономических, политических, культурных). Пришедшие к власти реформаторы начали с самого для них доступного – с системы права как части социальных норм и отношений, которая декларируется государством и охраняется его силой. Были провозглашены (и начали реализовываться!) новые права и свободы, исчезли (ослабились) многие административно-командные ограничения.

Все это существенно изменило систему общественных отношений, а вместе с ними и "ролевую карту" российского общества.
Как следует из содержания новых прав, стержневым аспектом этого изменения призвано было стать увеличение уровня независимости и самостоятельности социальных субъектов как необходимых условий и сущностных признаков свободы в ее западной интерпретации. На практике этому способствовали вполне конкретные изменения в ролевой системе общества, призванные раздвинуть институционально-правовые рамки для проявления индивидуальности и свободы, в частности:
- в новых условиях возросло многообразие социальных ролей: появились новые экономические (роль акционера, собственника, рантье и др.) и профессиональные роли, расширился диапазон ролевого выбора; одна и та же жизненная цель, в принципе, теперь может достигаться большим числом способов – через выполнение нескольких социальных ролей, взаимозаменяющих или взаимодополняющих друг друга;
- уменьшилась степень регламентации в выполнении прежних социальных ролей, зависимость их содержания от одного или нескольких правителей, возросла степень самостоятельных, инициативных действий в выполнении ряда социальных ролей (как экономико-производственных, так и непроизводственных). В самом деле, в ряде отраслей государство больше не фиксирует размеры заработной платы, расценки, объем и ассортимент продукции. Гораздо меньше регламентируется непроизводственная сфера: например, сегодня учитель вправе не следовать слепо тем или иным инструкциям "сверху", как это было прежде, а может выбирать между несколькими программами; он может создать частную школу, не говоря уже о том, что его деятельность стала менее политизированной.

Реже и меньше регламентируется деятельность работников СМИ, и др. Расширился выбор товаров и услуг, не стало очередей и талонов и пр.;
- изменился "порядок допуска" к тем или иным социальным ролям, уменьшилось число формальных ограничителей при их получении. Ушла в прошлое необходимость членства в КПСС для успешной карьеры; народным депутатом любого уровня или руководителем предприятия (организации, фирмы) могут теперь стать (и становятся) более молодые люди, независимо от их членства в КПСС и разного рода "общественных нагрузок". Ослабла зависимость числа ролей и ролевых характеристик от властей разного уровня. Так, можно одновременно выполнять несколько профессиональных ролей безо всякого разрешения с места основной работы и не прибегая к разного рода уловкам (вторые трудовые книжки, услуги "подставных лиц", личные договоренности с начальством на дополнительных местах работы и др.).

Покончено с обязательным для всех трудом и преследованием за тунеядство, обязанностью принимать участие в жизни коллектива (выполнять общественные и партийные поручения). Расширилось территориальное пространство реализации определенных ролей (с меньшим числом формальностей можно выехать или съездить за рубеж, разрешительный характер прописки меняется на регистрационный, открылись многие из ранее "закрытых" городов и др.);

- стало больше формальных (законных) возможностей для протестных действий в случае нарушения ролевых обязательств руководителями разных уровней по отношению к рядовым работникам или согражданаям (забастовки, митинги, акции протеста, возможность выбора депутата из нескольких претендентов и др.);
- меняется "дух" ролевой системы: все большее место в ней занимают "достижительные" элементы по сравнению с предписанными76.
Разумеется, некоторые из этих ролевых изменений пока еще только зарождаются, другие слегка проявляются в реальной жизни (так что типичное для этих ролей поведение пока еще окончательно не оформилось), третьи же, напротив, уже стали полноправным элементом институционально-правовой системы. Но, так или иначе, первые шаги по переходу к западной социетальной свободе уже сделаны, и направление движения именно таково, что, зародившись за пределами инициативы и решений большинства членов российского общества, все эти изменения социетального уровня призваны были повысить уровень индивидуальной свободы через один очевидный, с точки зрения западной общественной традиции, механизм – дать индивидам возможность стать более независимыми и самостоятельными.
И большинство индивидов сегодня действительно демонстрируют очень высокую степень включения в самостоятельные социальные действия по адаптации к новым условиям, без опоры на помощь властей. Так, 84% респондентов признали, что сегодня чаще, чем до реформ, им приходится рассчитывать на свои силы, а не на помощь или гарантии извне; совсем немногим помогают справляться с имеющимися трудностями центральные или местные органы власти (по 1% соответственно) или руководители предприятия (3%).
Все эти эмпирические факты (как на социетальном, так и на индивидуальном уровне), в принципе, могли бы истолковываться как победоносное шествие российского общества к более свободному, если бы не одно "но". Как показали данные серии наших эмпирических обследований, проведенных в восточных регионах страны в 1995–1999 гг.77, в новых условиях уровень индивидуальной свободы у весьма многочисленной части населения не увеличился, а, напротив, уменьшился. В сельской местности и небольших городах эта часть особо велика и устойчиво достигает 68–73%.

Даже в крупнейшем городе российской провинции в настоящее время она достигает почти половины (47% против 18% повысивших уровень своей свободы в новых условиях). Многие, включившись в самостоятельные социальные действия, либо совсем не воспользовались новыми правами, либо, хотя и воспользовались, не достигли своих целей.
Разочарование новыми условиями, индифферентность к новым правам сегодня чаще всего трактуется как "неготовность к свободе", "неспособность быть свободными, нести бремя взрослого человека", "бегство от свободы", "крах либеральных реформ", как обреченность российских граждан на вечную несвободу. Но действительно ли это так? А если и так, то можно ли как-то приостановить столь сильное "бегство" от "западной" институционально-правовой свободы? И нужно ли это делать?!

Или, быть может, в современных условиях на социетальном уровне формируется какая-то иная, отличная от провозглашенной свобода? Какая она? Какие смысловые образы свободы (индивидуальной и социетальной) сегодня в нашем обществе наиболее распространены? Какие элементы в них преобладают – экономические, политические или какие-то еще?

Как часто на практике используются (а если не используются, то почему) новые социально-экономические и политические права для увеличения (сохранения) индивидуальной свободы? И каковы, исходя из этого, возможные перспективы институционализации и интернализации этих прав и движения российского общества к более свободному?
Особенности методологического подхода
Предлагаемая "версия" социологического видения свободы базируется, во-первых, на том, что начатые общественные преобразования по-разному сказались на уровне свободы разных социальных групп. Прежде всего, потому, что каждая социальная группа, занимая определенные позиции в социальной структуре общества, может включиться и включается (желают того или не желают ее представители) в ограниченные социальные отношения. В частности, разные группы существенно различаются возможностями влиять на вновь провозглашаемые права (отношения), которые впоследствии будут обязательны для исполнения, шансами воспользоваться новыми правами, объемом необходимых для этого усилий (затрат, потерь), способностями к рефлексии, доступом к информации и пр.
А во-вторых, – и это положение подчеркнем особо, – мы исходим из того, что в данном обществе и в данный момент времени у разных социальных субъектов уже имеется свой образ индивидуальной свободы, свои жизненно важные цели и ценности, свои представления о допустимых способах их достижения и благоприятных условиях для этого (независимо от того, прогрессивно ли это с чьей-то точки зрения или нет).

Содержание раздела