d9e5a92d

Почему человек выбирает пассивность?


На выступлениях представителей IFOR побывала, между прочим, Корасон Акино. При личном знакомстве она призналась, что поражена, насколько услышанное перекликается с воззрениями ее покойного мужа255.
Накануне отъезда супругов Госс-Майр к ним пришел и младший брат Ниноя - Агапито (“Бутц”) Акино, популярный в те дни, как никогда: задуманная им акция протеста против очередного маркосовского референдума принесла неожиданный успех.
На суд народа выносились поправки к действующей конституции, связанные с процедурой формирования парламента, восстановлением вице-президентского поста, и др. Считая, что режим лишь подновляет фасад, часть оппозиции решила игнорировать мероприятие, назначенное на 27 января. Словно подчеркивая, что впереди самый обычный выходной и каждый волен распорядиться им, как хочет, Бутц приурочил к этой дате... групповой 145-километровый пробег трусцой по маршруту “от Тарлака до тармака” (то есть от родной провинции Б.Акино до взлетно-посадочной полосы аэропорта - по-английски tarmac, - где его настигла пуля).
Реакция властей на эту внешне безобидную, чудаковатую затею выглядела на редкость неумно. Не успели триста бегунов, облаченных в желтые футболки с портретом Ниноя, стартовать в городе Консепсьон, как на их пути то тут, то там стали возникать полицейские кордоны. Под предлогом, что в ряды участников “просочились” коммунисты, начались допросы и обыски. Кое-где требования разойтись сопровождались чуть ли не угрозами открыть огонь. Вынужденные постоянно менять маршрут, Бутц и его спутники все же продвигались вперед.

Каждая остановка использовалась для песнопений, молитв и обращений к местным жителям. По мере того как ширилась молва о пробеге и чинимых ему препятствиях, росла и численность желающих поучаствовать в нем. Когда 31 января бегуны достигли столицы, их было уже более десяти тысяч, а встречающих, специально вышедших для этого на улицы, - во много раз больше256.
Не сорвав референдума, пробег “от Тарлака до тармака” все-таки взбодрил легальную оппозицию, дал ей ощущение пусть и не великой, но по-своему значимой победы, достигнутой за счет морального перевеса над властью.
Впрочем, главный герой этого эпизода радовался недолго. Собственно, он и явился к посланцам IFOR, чтобы поделиться своей тревогой. Оказывается, в переговоры с ним вступили торговцы оружием. Этот режим, убеждали они, одними демонстрациями не свалишь.

Объявляйте Маркосу настоящую войну, а мы обеспечим все, что нужно для ее ведения. После разговора с ними Бутц, по его собственным словам, лишился сна. Понимая, какие беды сулит этот путь, он все-таки не мог уверенно ответить “да” на вопрос, хватит ли в борьбе с диктатурой одних лишь мирных средств.
Выслушав Бутца, Жан и Хильдегард заметили, что он и его сторонники, во всяком случае, ничего не потеряют, испытав ненасилие на практике. “Если захотите провести подготовительные семинары, дайте знать, и мы вернемся”, - сказали они на прощание257.
Новое приглашение не заставило себя ждать, и в июне того же 1984 года чета Госс-Майр вторично приехала на Филиппины - теперь уже для занятий со специально подобранными группами.
Желающие составить представление об этих семинарах, об их тематике и атмосфере могут обратиться к книге Жерара Увера “Ненасильственный стиль жизни” - собранию бесед автора с Жаном и Хильдегард Госс-Майр. Сохранились и тексты семинарской программы “Евангелие и борьба за мир”, составленной супругами. Их отчеты о миссиях на Филиппины печатались в конце 80-х годов в изданиях “Cодружества” - журналах Fellowship и Reconciliation International.

Есть у них и публикации на русском языке - результат сотрудничества с московским научно-просветительским центром “Этика ненасилия”258.
Ознакомившись с этими материалами и, можно сказать, заочно поучаствовав в семинарах Жана и Хильдегард, предлагаю читателю нечто вроде реконструкции их выступлений перед филиппинской аудиторией.

* * *

Прежде всего, уточним смысл основных понятий и терминов.
Начнем с понятия сила. С ним ассоциируются представления об активном действии, об энергичном вмешательстве в ход тех или иных событий, о борьбе за перемены или о сопротивлении им. Сила может быть негативной, разрушительной, насаждающей несправедливость, манипулирующей человеком и людьми.



Но, наряду с силой военных и пропагандистских машин, есть еще сила любви, сила правды и добра, созидательная и положительная сила, способствующая расцвету всего лучшего в человеке.
Одна из ипостасей силы - агрессивность, от рождения свойственная любому нормальному человеку. Инстинкт агрессии - это здоровый, необходимый инстинкт, направленный, как и всякий другой, на поддержание жизни. У животных он служит сохранению вида (и, по Конраду Лоренцу, регулирует внутривидовой отбор - В.С.)259.
Истоки агрессивности у людей связаны с боязнью потерять жизненное пространство и вообще все то, без чего немыслима полноценная жизнь - работу, крышу над головой, культурные и религиозные ценности, уважение окружающих, любовь. В той мере, в какой агрессивность помогает данному человеку или группе людей защитить себя, она является позитивной силой. Но она приобретает негативный характер, если в целях самозащиты применяются средства, губительные для человека и людей.
В связи с этим правильно было бы говорить не о подавлении агрессивности, но лишь о том, что психологи называют сублимацией. Другими словами - о трансформации агрессивности, о придании ей такой направленности, благодаря которой она послужит делу созидания и освобождения человека.
Что касается понятия насилие, то с ним мы связываем представление о сугубо разрушительной, враждебной человеку силе. Пытаясь командовать и повелевать, покушаясь на присвоение ценностей и благ, ему не принадлежащих, насильник попирает не только чужое, но и собственное достоинство.
У истоков насилия очень часто обнаруживается опять-таки страх - страх остаться непонятым, непризнанным окружающими, страх потерять накопленные богатства. Такого рода страх формирует у насильника отрицательные мнения о других людях, побуждает приписывать им те низменные порывы, которые присущи ему самому.
Насилие многолико и многообразно. Следует различать, к примеру, насилие физическое и психическое, насилие открытое и скрытое, насилие меньшей степени и насилие, опасное не только для отдельных людей, социальных групп и наций, но и для всего человечества. Наконец, существует разница между насилием на межличностном уровне и насилием структурным, укоренившимся в наших представлениях о мире и обществе, в созданных нами институтах - экономических, политических, военных, в церкви и школе, в преобладающем отношении к женщине, в способах общения и обращения с природой.

Но, каковы бы ни были эти нюансы, все виды насилия сходны в том, что обращены против добра, справедливости, жизни.

* * *

Какой выбор встает перед нами в связи с проблемой насилия? Как относиться к его проявлениям?
Одна из возможных реакций - отсутствие реакции, безразличие и пассивность.
С точки зрения Ганди, это - самая примитивная, недостойная форма отклика. Фактически это уступка несправедливости вместо попытки бороться с нею. В той или иной степени человек пассивный всегда остается опорой несправедливости.
Почему человек выбирает пассивность? Очень часто потому, что боится дурных последствий какого-то иного выбора - житейских трудностей, потери источников существования, давления и репрессий со стороны властей.
Возможна и другая причина. Общественная ситуация, порожденная длительной несправедливостью, бывает весьма сложна, и людям попросту не ясно, какие действия отвечают их коренным интересам. Возникает ощущение слабости, бессилия перед лицом жестокой реальности, деморализующее порой целые народы.
Более достойная реакция на несправедливость и насилие - ответное насилие. Во всяком случае, здесь налицо попытка выправить положение, продвинуться вперед по пути к миру и справедливости. У ответного насилия, таким образом, благие цели.
На ранних стадиях ответное насилие часто напоминает инстинктивный порыв, вершится спонтанно, без долгих раздумий. Но очень скоро оно становится сознательным, приобретает организованный, программный характер. Мнение, будто ответное насилие - самый быстрый и эффективный способ достижения справедливости, давно и глубоко укоренилось в умах.

Сказывается и недостаток знаний о других способах борьбы.
Каковы, однако, последствия ответного насилия? Чтобы с его помощью отстоять справедливость, мы должны хотя бы отчасти превосходить врага, то есть иметь больше средств давления и разрушения, чем имеет он. Мы принимаем для этого практические меры. Но поскольку враг поступает точно так же, разгорается соперничество по поводу того, кто же лучше подготовился к уничтожению противной стороны.

Так раскручивается спираль насилия и устрашения. Ее ярчайший пример - гонка вооружений между Востоком и Западом.
Избирая путь ответного насилия, мы позволяем агрессору навязать нам средства, используемые им самим.
Допустим, при помощи ответного насилия достигнута победа над врагом. Но даже победа, венчающая освободительную войну, в большей или меньшей степени иллюзорна. Ведь чем ожесточеннее столкновение, тем меньше шансов, что по окончании конфликта отношение к человеческой личности будет более уважительным, а в жизни общества укрепятся начала справедливости.



Содержание раздела