Какие права личности или группы лиц нарушены?

А между тем империя, с которой идентифицировало себя христианство, довольно скоро вступила в полосу глубокого кризиса и подверглась вторжениям варваров. Как реагировать на их натиск? Позволительно ли верующим защищать свое государство с оружием в руках?

Откликаясь на эти вопросы, Блаженный Августин формулирует доктрину справедливой войны (bellum justum).
Исходя из того, что войны лучше предотвращать, чем вести, один из учителей церкви обусловил участие христиан в военных действиях рядом жестких требований. Так, война должна быть оборонительной и преследовать объективно справедливые цели. Необходимо обеспечить защиту гражданскому населению.

Страдания, причиненные войной, должны быть меньшими, чем если бы она не велась вовсе. Нужна уверенность в военной победе.
Эта доктрина, которую позднее развил Фома Аквинский, по существу знаменует возврат к морали Ветхого Завета - к делению людей на друзей, которых надо беречь, и врагов, которых можно убивать.
Теологическая конструкция, призванная помочь в борьбе с войной, на деле служила и служит оправданию самых жестоких и разрушительных войн. В наши дни на нее ссылаются, чтобы обосновать правомерность ядерного сдерживания, испытаний, производства и хранения оружия массового уничтожения.
Но параллельно в христианстве всегда сохранялось течение, верное духу евангельского ненасилия. В IV веке Св. Мартин Турский оставляет службу в римском войске, чтобы посвятить себя служению Богу и бедным. В следующем столетии папа Лев Великий, вступив в переговоры с вождем гуннов Аттилой, добился их временного ухода из Италии, а несколько лет спустя, после падения Рима, спас город от полного разорения.

Аналогичную роль мирного посредника между захватчиками-варварами и жителями городов империи играл в те времена Св. Северин.
В средневековой Европе складывается обычай “замирения Божьего” (the Truce of God): по воскресеньям и в дни церковных праздников военные действия прекращаются.
Быть может, никто из христиан Запада не воплотил ценности ненасилия в своих делах и поступках так ярко, как Св. Франциск Ассизский, и не постиг радикальный смысл Евангелия полнее, чем он. Обаяние его личности, как и личности его ближайшей спутницы Св. Клары, до сих пор живо ощущается христианами. Франциск творил целостный, отличный от общепринятого образ жизни, основанный на высочайшем уважении к человеку, на любви к врагам и деятельном сострадании бедным.

Не приемля богатства, злоупотреблений властью и кровопролитий, Франциск бросал отважный вызов несправедливости. Он вдохновил широкое движение не только в среде духовенства, но и среди мирян, не желавших браться за оружие и нести воинскую повинность. Можно добавить, что папа Григорий IX издал буллу в защиту людей, разделявших эти настроения.
Как ни велика историческая роль, сыгранная Лютером, Кальвином и Цвингли, они не открыли заново ненасильственных заповедей Иисуса. Напротив, лидеры Реформации поддерживали доктрину справедливой войны. Однако в XVI-XIX веках внутри протестантизма сложились направления, возвращавшие христиан к идеалам Нагорной проповеди и возрождавшие евангельское ненасилие на уровне церковных учений.

Это меннониты, квакеры, плимутские братья-бретрены, чей последовательный пацифизм не единожды навлекал на них гонения со стороны инаковерующих.
У просвещенных европейцев XIX - начала XX века идеи пацифизма во многом отделяются от религии, приобретают более или менее выраженное гуманистическое звучание, нередко сочетаясь с социалистическими взглядами.
Для пробуждения совести христиан, для того, чтобы они начали заново постигать радикализм евангельского ненаYилия, понадобились первая, а потом и вторая мировые войны. В межвоенный период заявили о себе созданные этими людьми миротворческие организации. Одна из них - Международное содружество примирения.
Отвергая доктрину справедливой войны, IFOR уделяло и уделяет особое внимание сотрудничеству с католическими и протестантскими богословами, с православной церковью в создании теологии мира. В ходе Второго Ватиканского собора представители Содружества рекомендовали признать отказ от службы в армии по идейным мотивам и приверженность ненасилию в качестве фундаментальных ориентаций христианина, и эти советы были учтены при подготовке пастырской конституции Gaudium et Spes. Однако недвусмысленный отказ официальных церковных кругов от доктрины справедливой войны остается делом будущего.

Превращение христианских церквей в церкви ненасилия и мира решающим образом зависит от позиции каждого из нас, от наших личных свидетельств об истине. Процесс трансформации должен идти не сверху вниз, но снизу вверх. И в этом смысле примером служат многие церкви Третьего мира.

В условиях диктаторских правлений они рвут традиционные узы, связующие их со светскими властями, и принимают сторону народа Божия - простых людей, более всего страдающих от несправедливости.

* * *

У ненасильственных действий, к характеристике которых мы приступаем, всегда должна быть объективно справедливая цель - исправление ситуации, в которой допущены нарушения прав человека. Методы ненасилия нельзя применять чисто прагматически, без опоры на моральные принципы, вытекающие из абсолютного уважения к человеку. Другими словами, без постоянного стремления к гармонии целей и средств.

В противном случае ненасильственные методы выродятся в подобие давления - станут сравнительно изощренной, усовершенствованной формой насилия. В итоге ни те, кто применяет эти методы, ни их противники не станут лучше.
В ненасильственной борьбе за справедливость и примирение - будь то в сфере политики, экономики, экологии, в области межэтнических и конфессиональных отношений - накоплен немалый опыт, позволяющий выделить и описать наиболее эффективные приемы. Но ничего похожего на универсальную рецептуру прикладного ненасилия, пригодную для всех исторических эпох, обществ и ареалов, нет и быть не может. Для каждого конкретного случая нужны свои особые, оптимальные методы. Причем развивать и применять их должны сами жертвы несправедливости. В реальной жизни мы видим, как постоянно рождаются новые формы ненасильственной борьбы.

Поэтому можно смело сказать, что отличительная черта активного ненасилия - его творческий характер.
Ненасилие побуждает человека искать и взращивать скрытую в нем самом силу правды, действовать по мере ее роста все более инициативно, изобретательно, уверенно. Таким образом, ненасилие освобождает личность, в то время как механизмы и приоритеты современного общества потребления давят на людей, навязывают им товары, модели поведения, образ жизни.
Ненасилие подразумевает веру в творческие способности, присущие всем людям. Это - призыв развивать самих себя для собственного блага каждого и на благо общества в целом. Ненасильственные действия не разворачиваются по прихоти одного-единственного лидера или узкого круга лиц.

Урегулирование конфликтов и примирение мыслимы лишь на основе равноправного сотрудничества всех заинтересованных сторон, и опять-таки все - независимо от пола, возраста или социального статуса - приглашаются к участию в ненасильственных движениях. Очевиден как глубинный демократизм ненасильственных действий, так и тот факт, что они являются совместным начинанием, предполагающим солидарность и единение людей в борьбе за справедливость, в поисках путей к миру и освобождению.
В наше нетерпеливое время важно помнить, что освобождение - процесс, требующий от людей внутренней сосредоточенности, терпеливой и последовательной работы. Мы же слишком часто уповаем на немедленный успех. Множество политиков пытается наскоро переделать человека, как переделывают машину, - посредством внешнего вмешательства. Людей обязывают выполнять решения, к поиску которых они никоим образом не причастны. Диктатуры всех мастей внедряют “всеобщее счастье” в приказном порядке.

Однако все, что навязано людям против их воли, не может существовать иначе, как за счет нового насилия. Революционное же нетерпение, толкающее к насильственным акциям, - лишь признак незрелости тех, кто ему поддался. Оно враждебно человеку, его подлинным интересам, и не имеет ничего общего с трудом во имя освобождения.
Серьезная, глубокая приверженность ненасилию формируется в ходе внутренней подготовки и обучения. Отправная точка в этом процессе - анализ того конфликта, который предстоит разрешить ненасильственными методами, выработка реалистичного, объективного взгляда на конфликтную ситуацию.

* * *

Пытаясь разобраться в природе какого-либо конфликта, мы нередко исходим из того, что правда во всей ее полноте - на стороне потерпевших, а зло творят исключительно их недруги. При всей устойчивости подобных представлений жизнь устроена иначе. Для тех, кто свыкся с “поляризующей моделью” социального анализа, уже само отступление от нее будет откровением.
Начать следует с вопроса о том, какая именно несправедливость свершилась в данном случае. Какие права личности или группы лиц нарушены? Кто конкретно пострадал, в чем выразился ущерб?

Не жалея времени на общение с теми, кто подвергся притеснениям, идентифицируя себя с ними, надо как можно точнее уяснить суть дела.

Содержание раздела