Где обретается русский религиозный фундаментализм?

Недопустимо упрощая картину, русские православные фундаменталисты сводят все процессы, происходящие в западном христианстве, исключительно к вторжению либеральных подходов: к введению инклюзивного языка, рукоположению женщин и апологии содомии (признание прав сексуальных меньшинств). Не отрицая того, что либеральные идеи действительно вторгаются в жизнь многих западных церквей и деноминаций, следует сказать, что консервативное крыло западного христианства достаточно сильно, и в нем самыми прочными и самыми быстро растущими являются как раз “строгие церкви”.
Тем не менее настороженность относительно сомнительных нововведений вполне понятна и оправдана, основания для беспокойства действительно есть. И вообще человек имеет право настаивать на соблюдении привычных для него правил богослужения, не принимать новшеств, придерживаться теории симфонии, доктрины Третьего Рима, быть монархистом, сторонником теократии и т.д., быть противником экуменизма и общения с инаковерующими. Недопустимым из приведенного выше списка является только антисемитизм, поскольку он выходит за рамки не только христианства и не должен быть терпим, будучи человеконенавистнической концепцией.

На все прочие убеждения запрета быть не может, быть фундаменталистом — право каждого.
Однако выше уже говорилось, что фундаментализм не в состоянии удержаться в рамках разумного. В России фундаменталист обычно воспринимает любые взгляды, отличающиеся от его собственных, чуть ли не как одержимость нечистой силой, как враждебные ему, всему православию, стране, отечеству, как сознательное желание причинить им вред — и на этом основании требует запрещения этих взглядов и расправы с их носителями. Такой подход явно торжествует, здравомыслия и уважения к чужому мнению очень мало, лозунг “Православие или смерть!” звучит все громче.

На стороннее ухо голоса осуждения и обличения явно заглушают все другие голоса, доносящиеся из-за ограды Русской Правосавной Церкви.

III. Где обретается русский религиозный фундаментализм?

Разумеется, вторгаться за ограду РПЦ непозволительно, но невозможно и делать вид, будто никто ничего не слышит. Православный фундаментализм явно набирает силу, он преобладает в таких организациях, как православные братства, в некоторых учебных заведениях РПЦ. Есть приходы, во главе которых стоят признанные фундаменталисты, и есть приходы, управляемые столь же признанными поборниками “открытого православия”, но последних явно меньше.

Все сильнее становятся позиции сторонников непримиримости по отношению к другим христианам среди архиереев РПЦ.
В печати фундаменталистов именуют консерваторами, правыми, традиционалистами, сами себя они считают истинными или подлинными православными. Их противников именуют либералами, модернистами, реформистами, левыми, (нео)обновленцами, экуменистами; их противники из первого лагеря вообще считают их неправославными. Иногда говорят об “открытом” и “закрытом” православии (деление предложено сторонниками реформистского направления), но эти именования приживаются плохо.
Голоса фундаменталистов отчетливее всего звучат в таких газетах, как “Русь Православная” (благословения Патриарха не имеет) или “Радонеж” (на ней то появляется, то исчезает благословение Патриарха), редактор которой утверждает, что не только православный, но и просто порядочный человек должен быть фундаменталистом156. Есть газета “Русь Державная” (с постоянным благословением Патриарха), где тоже нередки фундаменталистские тона. Близка к этому направлению телепрограмма “Русский дом”: на ее религиозные передачи часто приглашаются православные клирики и миряне, придерживающиеся примерно таких же взглядов.

Существуют периодические издания типа газеты “Завтра”, которые не являются рупором русского православия, но явно претендуют на то, чтобы выражать мнение как раз его фундаменталистского крыла. Помимо названных существуют и вовсе маргинальные газеты “Я — русский”, “Мы русские”, “Наше Отечество”, “Пульс Тушина”, “Дуэль” и др., которые иногда тоже претендуют на выражение православной точки зрения, но чаще склоняются к язычеству, и нередко само христианство рассматривают как агрессию иудаизма против России и русских; здесь публикации в этих газетах не рассматриваются и не цитируются, хотя сам этот феномен заслуживает рассмотрения.

Газеты “Православная Москва”, “Московский церковный вестник” (обе с благословениями) и некоторые другие не столь резки в своих оценках. Однако и в них нередки пассажи с выпадами против всех инославных и либералов, а то и против Олимпийских игр (за их язычество) и спорта (“православные святые физкультурой не занимались...” ), а рок-музыка для них — сатанизм в чистом виде157. Конечно, трудно было ожидать одобрения ими этих видов деятельности, но такая крайняя позиция может оттолкнуть молодежь.

Более умеренными (по сравнению с “Русским домом”) представляются и телепередачи, подготовленные созданным в 1996 г. Православным информационным телеагентством (ПИТА).
Им противостоят голоса, выступающие за большую открытость православия миру. Они звучат преимущественно в светской печати, прежде всего в издающейся в Париже газете “Русская мысль”, но многие российские газеты (“Общая газета”, “Московские новости” и др.) тоже охотно помещают на своих страницах статьи авторов этого направления. Есть у “открытых православных” свой радиоканал “Христианский церковно-общественный канал” (радио София), на котором поначалу были широко представлены все течения в русском православии, имели голос и неправославные христиане.

Однако канал не получил благословения Патриарха, а в конце 1997 г. Алексий II заявил: “мы считаем, что участие членов клира Русской Православной Церкви на указанном радиоканале недопустимо, как противоречащее духу православной веры”158.
Борьба этих двух направлений в значительной мере определяет жизнь русского православия. Каждое из них выдвигает свои резоны: сторонники неприкосновенности исходят прежде всего из требований веры, упирая на то, что верность традиции составляет сущность православия, всякий же отход от нее гибелен для него. Сторонники более открытого подхода говорят, что бездумная приверженность старине в конце концов приведет к полному отрыву русского православия от жизни и превратит его в “этнографический феномен”.
Лидером фундаменталистского крыла РПЦ вплоть до своей смерти в 1995 г. считался митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев). Он верил в подлинность “Протоколов сионских мудрецов”, верил в мировой заговор против православия и России как его оплота и последнего бастиона подлинного христианства в борьбе с силами сатаны159. Реформистское направление в русском православии он считал богоборческим и писал о нем так: “Убедившись в невозможности разрушить Церковь путем прямого насилия, богоборцы делают ставку на ее разложение изнутри путем незаметной “прививки” к апостольскому святоотческому вероучению Православия еретических воззрений и мудрствований”160.
Московская Патриархия не раз заявляла, что митрополит Иоанн высказывает свое личное мнение, а официальное мнение РПЦ имеют право высказывать только Патриарх, Синод и его члены по поручению Патриарха, однако заявлений противоположного толка, “равновесных” заявлениям Иоанна, так и не последовало. Их делали лишь представители церковной общественности, но они всегда играли второстепенную роль в РПЦ и в сущности являлись маргиналами. Русское официальное православие, по широко распространенному мнению, всегда с трудом находило общий язык с православными интеллектуалами — достаточно вспомнить религиозно-философское движение начала нашего века, давшее плеяду мыслителей, искавших, но так и не нашедших взаимопонимания с официальной церковью, хотя, конечно, не она одна виновата в этом.
И сейчас в РПЦ есть достаточно интеллектуалов, способных оценить положение, сложившееся в мире, в стране и в церкви в преддверии постиндустриального общества, но, судя по всему, и они испытывают те же трудности, и, скорее всего, им не удастся сколько-нибудь значительно повлиять на выработку позиции церкви, хотя и игнорировать их она тоже не может. Они концентрируются в нескольких приходах, пользующихся у фундаменталистов дурной славой — отчасти как раз по этой причине.
Фундаменталистам нынешняя ситуация в РПЦ видится так: “Идет процесс подмены: истинная вера сменяется витым золоченым декором, за которым прячется гремучая еретическая смесь латинства с протестантизмом, что отлично сочетается с ценностями свободного рынка и идеями насильственной “Демократии”161. По их мнению, беда русского православия заключается и в том, что большинство епископата составляют иерархи “никодимовского поставления”, т.е. поставленные по инициативе митрополита Ленинградского и Ладожского Никодима (Ротова) (1930-1978), которого они считают тайным католиком (у фундаменталистов есть термин “криптокатолик”), даже тайным католическим епископом, внедрившимся в русское православие и принесшим ему великие беды, которым и сейчас не видно конца. Составляемый фундаменталистами список явных и тайных врагов православия обширен и отличается тщательной градацией: есть “уже вытесненные” и есть “подозреваемые”, есть “жидовствующие” и есть “подпевалы” — и это не считая “открытых экуменистов”162.

Содержание раздела