d9e5a92d

За тридцать пять лет многое изменилось.


Это то, что у нас, ЭУ, получается лучше всего: глобальная империя. Мы представляем собой элитную группу мужчин и женщин, использующих всемирные финансовые организации для создания таких условий, при которых другие народы вынуждены подчиниться корпоратократии, управляющей нашими крупнейшими компаниями, нашим правительством и банками. Как и члены мафиозных группировок, ЭУ делают одолжения.

Такие одолжения принимают форму займов для развития инфраструктуры: предприятий электроэнергетики, скоростных магистралей, портов, аэропортов, технопарков. Условием предоставления займа является то, что работы по этим проектам выполняют строительные и инженерные фирмы только из нашей страны. Фактически, большая часть средств так и не уходит за пределы США: деньги просто переводятся из банковских организаций в Вашингтоне в строительные организации в Нью-Йорке, Хьюстоне или Сан-Франциско.
Несмотря на то что деньги практически немедленно возвращаются в корпорации - члены корпоратократии (то есть к кредиторам), страна, получающая заем, обязана выплатить его назад с процентами. Если ЭУ превосходно справился со своим заданием, займы будут настолько велики, что должник уже через несколько лет будет не способен выплачивать долг и окажется в ситуации дефолта. И вот



22
23 Пролог

тогда, подобно мафии, мы требуем себе шейлоковского фунта живой плоти. Таковой часто состоит из одной или нескольких позиций: страна должна голосовать по нашей указке в ООН, позволить разместить наши военные базы и допустить к драгоценным природным ресурсам, например к нефти или к Панамскому каналу. Конечно, при этом должник по-прежнему остается должником - и вот еще одна страна вошла в нашу глобальную империю.
В тот солнечный день 2003 года, продвигаясь от Кито к Шеллу, я возвращался мыслями на тридцать пять лет назад, когда я впервые приехал в эту часть мира. Я прочитал, что, хотя Эквадор по величине равен штату Невада, в нем более тридцати действующих вулканов, около пятнадцати процентов всех известных ученым видов птиц, тысячи еще не нашедших места в ботанических классификациях растений. Кроме того, это страна многочисленных культур, в которой по-испански говорит столько же людей, сколько говорит на древних местных языках.

Я был очарован этой экзотикой, однако на ум приходили совсем другие слова: чистая, нетронутая, невинная.
За тридцать пять лет многое изменилось.
Во время моей первой поездки в 1968 году Тексако только-только обнаружила нефть в долине эквадорской Амазонки. Сегодня нефть составляет почти половину экспорта страны. Через трансандский нефтепровод, построенный вскоре после моего первого визита, в хрупкую экосистему ливневых лесов уже вытекло более полумиллиона баррелей нефти - это в два раза больше, чем было пролито Экксоном-Валдез2. Сегодня ЭУ строят новый нефтепровод протяженностью триста миль и стоимостью 1,3 миллиарда долларов-^.

Организованный для этого консорциум обещает сделать Эквадор одним из десяти мировых поставщиков нефти в США. Погибли ливневые леса на огромных территориях, исчезли попугаи и ягуары, три культуры Эквадора поставлены на край гибели, чистейшие реки превратились в пылающие сточные канавы.
Примерно в тот же период местные племена начали оказывать сопротивление. Например, 7 мая 2003 года группа американских адвокатов, представлявших более тридцати тысяч
коренных эквадорцев, подала иск на один миллиард долларов против Шеврон Тексако. В иске говорится, что в 1971-1992 годах нефтяной гигант сливал в землю и реки ежедневно около четырех миллионов галлонов токсичной промышленной воды, содержащей нефть, тяжелые металлы и канцерогены, и что компания оставила незакрытые могильники с отходами, которые продолжают убивать людей и животных^.
Из окна своего субару я вижу огромные клубы тумана, нарождающегося в лесах и поднимающегося вверх по каньонам Пастасы. Рубашка промокла от пота, живот свело судорогой - но не только от тропической жары и извилистой горной дороги. Это была расплата за ту роль, которую я сыграл в разорении этой страны. Из-за моего коллеги, ЭУ, и меня Эквадор теперь в значительно худшем состоянии, чем до того, как его познакомили с чудесами современной экономики, банковского дела и техники.



С 1970 года за период, который называли нефтяной бум, официальный уровень нищеты вырос от 50 до 70 процентов, безработи-ца - с 15 до 70 процентов, государственный долг - с двухсот сорока миллионов долларов до шестнадцати миллиардов долларов. За это же время доля природных ресурсов, выделенных для беднейших слоев населения, уменьшилась с 20 до шести процентов5.
К сожалению, Эквадор не исключение. Почти все страны, которые усилиями ЭУ были подтянуты под зонтик глобальной империи, имели схожую участь6. Долг стран третьего мира вырос до более чем двух с половиной триллионов долларов, стоимость его обслуживания - до трехсот семидесяти пяти миллиардов в год по состоянию на 2004 год - это больше, чем тратят все страны третьего мира на здравоохранение и образование, и в двадцать раз больше того, что развивающие страны получают ежегодно в качестве экономической помощи.

Почти половина населения мира живет на менее чем два доллара в день, примерно столько же они i юлучали в начале семидесятых. В то же время от 70 до 90 процентов частного капитала и недвижимости в странах третьего мира принадлежат одному проценту семей этих стран; более точные показатели зависят от конкретной страны7.



24 Исповедь экономического убийцы
25 Пролог

Сбросив скорость, субару пробирался по улочкам красивого курортного городка Баньос. Он известен своими горячими источниками, образованными подводными вулканическими реками, стекающими с действующего вулкана Монте-Тунгурагуа. Рядом с машиной бежали дети, пытаясь продать нам жевательную резинку и печенье.

Но вот Баньос остался позади. Живописные виды внезапно кончились: субару, выехав из рая, попал в современный вариант дантовского ада.
Из реки поднимался гигантский монстр - огромная серая стена. Этот мокрый цемент со стекающими с него каплями выглядел совершенно противоестественно и никак не сочетался с окружающим ландшафтом. Конечно, я не должен был удивляться, увидев эту стену.

Я всегда знал, что она вот-вот выскочит из засады. Я видел ее много раз раньше и в прошлом превозносил ее как символ свершений ЭУ. И тем не менее мурашки побежали у меня по спине.
Эта ужасная стена была дамбой, которая перегораживает реку Пастаса, отводит ее воды через огромные тоннели, пробитые в горе, и превращает энергию реки в электричество. Это 156-мега-ваттная Агоянская гидроэлектростанция. Она питает промышленность, благодаря которой процветает горстка эквадорских семей, и одновременно является источником невысказанных страданий для фермеров и местных жителей, обитающих по берегам реки. Гидроэлектростанция - один из многих проектов, осуществленных усилиями ЭУ, в том числе и моими. Подобные проекты и привели к тому, что Эквадор вошел в глобальную империю.

Из-за них же шуары и кечуа объявили войну нашим нефтяным компаниям.
Из-за проектов ЭУ Эквадор погряз в иностранных долгах и вынужден тратить на их выплату огромную часть бюджета, вместо того чтобы использовать эти деньги для оказания помощи миллионам своих граждан, официально находящихся за чертой бедности. Единственная возможность Эквадора снизить международный долг - продать ливневые леса нефтяным компаниям. Конечно, ЭУ обратили свои взоры на Эквадор в первую очередь из-за нефтяного моря под долиной Амазонки, которое якобы сопоставимо по объемам с нефтяными запасами на
Ближнем Востоке8. Глобальная империя требует своего фунта жииой плоти в виде нефтяных концессий.
Это требование встало особенно остро после событий 11 сентября 2001 года, когда Вашингтон начал опасаться, что поток ближневосточной нефти может быть перекрыт. К тому же и Венесуэле, третьей по величине стране - поставщике нефти, на президентских выборах победил популист Уго Чавес. Он сразу же встал в оппозицию тому, что он называл империализмом США, угрожая прекратить продажу нефти Соединенным Штатам.

ЭУ провалились в Ираке и Венесуэле, но зато преуспели в Эквадоре; теперь мы будем доить его до последней капли.
Эквадор - типичный пример страны, которую ЭУ загнали и политико-экономическую ловушку. Из каждой сотни долларов, извлекаемых в виде нефти из ливневых лесов Эквадора, нефтяные компании забирают 75 долларов. Три четверти оставшихся 25 долларов идут на выплату внешнего долга.

Из того, что и итоге остается, большая часть расходуется на армию и правительство. Здравоохранение, обучение и программы поддержки беднейшего населения получают лишь около двух с половиной долларов9 Таким образом, из каждой сотни долларов, получае-м ых в виде нефти в долине Амазонки, меньше чем три доллара попадает к людям, более остальных нуждающимся в деньгах, к тем, чьи жизни были перевернуты дамбами, бурением, нефтепроводами, к тем, кто умирает от недостатка еды и питьевой воды.
Все эти люди - а их миллионы в Эквадоре, миллиарды во исем мире - потенциальные террористы. Не потому, что они верит в коммунизм, анархизм или являются воплощением зла, а просто потому, что они в отчаянии. Глядя на эту плотину, я подумал - и подобное часто случалось со мной во многих других местах мира: когда же эти люди перейдут к действиям, как американцы против англичан в 1770-х или латиноамериканцы про-гин Испании в начале 1800-х?



Содержание раздела