АМЕРИКАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА ПРОТИВ ГЛОБАЛЬНОЙ ИМПЕРИИ

И что?

Он говорит, ни к тем ни к другим. Но он сказал, что ве
рит тому, что сказано в этом письме.

Паула взяла газету, которую я принес для нее, и зачитала письмо вслух.
- Мы, те, кто работает каждый день только ради того, что
бы просто выжить, клянемся кровью своих предков, что никогда
не позволим построить плотину на наших реках. Мы простые ин
дейцы и метисы, но мы скорее умрем, чем будем со стороны на
блюдать, как затапливают наши земли. Мы предупреждаем на
ших братьев-колумбийцев: прекратите работать на строительные
компании. - Она положила газету. - И что же ты сказал ему?
Я колебался, но недолго.
- У меня не бьио выбора. Мне же надо придерживаться
линии компании. Я спросил его, мог ли крестьянин написать
такое письмо.
Она внимательно смотрела на меня.

Он просто пожал плечами. - Наши глаза встретились. - Да,
Паула, я сам себе противен за то, что вынужден играть эту роль.

А потом что ты сделал? - продолжала она.

Я грохнул кулаком по столу. Я хотел запугать его. Я спро
сил его, могут ли быть у крестьян АК-47. Потом спросил, зна
ет ли он, кто изобрел АК-47.

Он знал?

Да. Но я еле расслышал его ответ. Русский, - сказал он.
- Конечно, я заверил его, что он прав, что изобретатель АК -
русский коммунист Калашников, офицер Красной армии, на
гражденный многими орденами и медалями. Пришлось объяс
нить ему, что записку написали коммунисты.

А ты сам в это веришь? - спросила она.

Ее вопрос остановил меня. Как же на него ответить, если честно? Я вспомнил Иран: Ямин назвал меня человеком, застрявшим между двумя мирами, человеком, стоящим в середине. Мне

174
175 Глава 22 АМЕРИКАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА ПРОТИВ ГЛОБАЛЬНОЙ ИМПЕРИИ

хотелось либо находиться в лагере, подвергшемся нападению, либо самому быть партизаном. Меня охватило странное чувство: чувство зависти к Ямину, Доку и колумбийским повстанцам. У этих людей были свои убеждения.

У них бьи настоящий мир, а не ничья территория где-то посредине.
- Я делаю свою работу, - сказал я наконец.
Она мягко улыбнулась.
- Я ненавижу ее, - продолжал я. Я думал о людях, чьи об
разы так часто посещали меня в последние годы: Том Пейн и
другие герои Войны за независимость, пираты и первооткрыва
тели Дальнего Запада. Они стояли по краям, не в середине. На
шли, сделали свой выбор и несли ответственность за свои по
ступки. - С каждым днем я ненавижу свою работу все больше.
Она взяла мою руку в свою.
- Свою работу?
Наши глаза встретились. Я понял вопрос.
- Самого себя.
Она сжала мою руку и медленно кивнула. Я сразу же почувствовал облегчение.
- Что ты будешь делать, Джон?
Мне нечего было ответить. Облегчение перешло в желание оправдаться. Я выдвинул старое объяснение: что я пытался делать добро, что я хотел найти пути изменения системы изнутри, что - старая песня, - если я уйду, мое место займет кто-то другой, еще хуже, чем я. Но, судя по ее взгляду, она не верила этим оправданиям. Более того, я и сам в них не верил.

Она заставила меня понять правду: виновата бьиа не моя работа, а я сам.

А как насчет тебя? - спросил я наконец. - Что ты думаешь?
Она тихонько вздохнула, выпустила мою руку и спросила:
Что, пытаешься перевести разговор?
Я кивнул.

- Хорошо, - согласилась она, - но с одним условием. Мы
вернемся к этому разговору. - Взяв ложку, она стала вниматель
но ее разглядывать. - Я знаю, что некоторые партизаны прошли
обучение в России и Китае. - Она опустила ложку в кофе с моло-
ком, помешала, затем медленно облизала ложку. - А что им еще остается делать? Им приходится учиться, как обращаться с со-временным оружием и как воевать против солдат, прошедших обучение на ваших базах. Иногда они торгуют кокаином, чтобы получить деньги на пополнение запасов.

А как еще они могут покупать оружие? Они в неравном положении. Ваш Всемирный банк не помогает им защищать себя.

Фактически, наоборот, он сам заталкивает их в эту ситуацию. - Она отпила кофе. - Думаю, что справедливость на их стороне. Электричество пойдет во благо единицам, самым состоятельным колумбийцам; тысячи людей погибнут, потому что рыба и вода будут отравлены, после того как вы построите свою плотину.
Оттого что она говорила с таким сочувствием о людях, которые противостоят нам - мне, у меня по телу побежали мурашки. Я почувствовал, как сжались мои руки.

Откуда ты знаешь столько о партизанах? - Уже задавая
этот вопрос, я почувствовал внезапную слабость и ощущение,
что я не хочу знать на него ответ.
С некоторыми из них я училась в школе, - ответила она.
Поколебавшись, она отодвинула чашку. - Мой брат участвует в
этом движении.

Вот оно. Я был уничтожен. Я-то считал, что знаю о ней все, но это...

Я чувствовал себя как муж, обнаруживший свою жену в постели с другим мужчиной.

А почему ты никогда не рассказывала мне об этом?

Думала, что это не имеет значения. Зачем? Этим не хва
стаются. - Она помолчала. - Я не видела его уже два года. Ему
приходится быть очень осторожным.

Откуда ты знаешь, что он еще жив?

- Я не знаю. Но некоторое время назад его объявили в ро-
зыск. Это хороший знак.
Я делал все, чтобы не показалось, будто бы я осуждаю или защищаюсь. Я очень надеялся, что она не почувствует моей ревности.
- А как получилось, что он примкнул к ним? - спросил я.
К счастью, она не отводила глаз от чашки.

176 ЧАСТЬ III: 1975-1981
177 Глава 22 АМЕРИКАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА ПРОТИВ ГЛОБАЛЬНОЙ ИМПЕРИИ

- Он участвовал в демонстрации перед офисом какой-то нефтяной компании, Оксидентал по-моему. Он и его друзья протестовали против бурения на землях коренных жителей, в лесах, где жило племя, находившееся на грани вымирания. Их атаковали военные, избили, посадили в тюрьму. Заметь, они не делали ничего противозаконного, просто стояли у здания с плакатами и пели. - Она посмотрела в окно. - Его держали в тюрьме почти шесть месяцев.

Он никогда не рассказывал нам, что там произошло, но он вернулся другим человеком.
Этот разговор был первым из многих подобных, которые потом были у нас с Паулой. Теперь я знаю, что эти беседы подготовили почву для того, что произошло потом. Моя душа разрывалась, и все-таки мною руководили мой бумажник и те слабости характера, которые десятилетием раньше, в 1968 году, нащупало УНБ.

Заставив меня понять это и противостоять тем чувствам, которые скрывались за моей симпатией к пиратам и вообще непокорным, Паула помогла мне встать на путь моего спасения.
Время, проведенное в Колумбии, помогло мне не только обдумать свои собственные проблемы, но и осознать различие между старой американской республикой и новой глобальной империей. Республика давала надежду миру. Ее основания были скорее моральными и философскими, нежели материалистическими. Она была построена на принципе равенства и справедливости для всех.

Она была не просто утопической мечтой, но живым, дышащим, благородным организмом, протягивала руку помощи обездоленным. Она давала надежду и в то же время была силой, с которой нельзя было не считаться; при необходимости она была способна на решительные действия, как это случилось во Второй мировой войне, чтобы защитить свои принципы. Те самые институты - крупные корпорации, банки, бюрократические системы, которые представляли угрозу для республики, могли быть использованы во благо - для проведения глубочайших изменений в мире.

Эти институты имеют системы коммуникаций и транспорта, необходимые для того, чтобы покончить с голодом и болезнями, даже войнами - если, конечно, убедить их взять этот курс.
Глобальная империя, напротив, это возмездие республике. Она эгоцентрична, служит во благо самой себе, алчна и материалистична; это система, основанная на меркантилизме. Как и ранее существовавшие империи, она готова протянуть руки только для того, чтобы присвоить ресурсы, схватить все, что на виду, и набить свою ненасытную утробу.

Она использует любые средства, чтобы ее правители обрели еще большую власть и богатство.
Конечно, по мере осознания этого различия я стал лучше понимать и свою собственную роль. Кледин предупреждала меня; она честно рассказала, что мне придется делать, если я соглашусь работать в МЕЙН. И все-таки мне потребовались годы работы в таких странах, как Индонезия, Панама, Иран и Колумбия, чтобы понять глубинный смысл происходящего.

И конечно, для этого понадобились терпение, любовь и беседы с такой женщиной, как Паула.
Я был лоялен по отношению к американской республике. Но с помощью новой, изощренной формы империализма мы стремились сотворить финансовый эквивалент того, чего пытались достигнуть военными действиями во Вьетнаме. Юго-Восточная Азия дала нам понять, что армии не всесильны; экономисты ответили на это созданием более подходящего плана.

Агентства по международной помощи и обслуживающие их частные подрядчики (или, точнее, обслуживаемые ими) научились успешно воплощать этот план.
В разных странах на всех континентах я видел, как люди, работающие на американские корпорации, при этом официально не входя в систему ЭУ, творили нечто значительно более пагубное, чем то, что описывает теория заговора. Как и многие инженеры МЕЙН, эти сотрудники не осознавали последствий своих действий. Они были убеждены, что потогонные конвейеры, фабрики, производившие обувь или запчасти для американских компаний, помогают бедным выбраться из нищеты, а не порабощают их, делая похожими на крепостных Средневековья или рабов на южных плантациях. Как и их исторических предшественников, современных рабов заставили поверить, что

Содержание раздела