Блондель Ж. - Политическое лидерство. Путь к всеобъемлющему анализу
Лидерство так же старо как человечество. Оно универсально и неизбежно. Оно существует везде в больших и малых организациях, в бизнесе и в религии, в профсоюзах и благотворительных организациях, в компаниях и университетах.
Оно существует в неформальных организациях, в уличных шайках и массовых демонстрациях. Лидерство, по всем своим намерениям и целям, есть признак номер один любых организаций.
Для того, чтобы существовало лидерство, необходимо наличие групп, и везде, где возникают группы, появляется лидерство.
Среди различных аспектов лидерства политическое лидерство, особенно лидерство в нации-государстве, занимает особое положение. Дело не в какой-то иной природе политического лидерства по сравнению с другими типами лидерства; политическое лидерство гораздо более заметно, навязчиво, если хотите, и гораздо более значимо. Внутри каждой нации политическое лидерство может занять командные высоты и распространять своё влияние вширь и вглубь, руководители наиболее значимых государств обладают таким влиянием, что о них знают во всех уголках Земли. Более того, политическое лидерство на международном уровне, кроме определенных, количественно ограниченных сфер, зависит от лидерства наиболее значимых государств.
Наконец, во многих странах политическое лидерство есть существенный, хотя отнюдь не всесильный элемент в панораме общественной жизни. Если свести политику к ее костяку, к тому, что [c.7] наиболее видимо для граждан, то таким костяком окажутся общенациональные политические лидеры, как отечественные, так и иностранные.
Они самый признаваемый, самый универсальный, вызывающий всеобщий интерес элемент политической жизни. Как отмечает Р. Стогдилл, "феномен лидерства в одних сегментах населения (студенты, военные и бизнесмены) интенсивно изучался, в то время как в других (политики, рабочие лидеры и лидеры преступного мира) подвергался относительному забвению" 1. С тех пор произошли некоторые перемены, с середины 1970-х гг. началось пробуждение интереса к лидерству, но те немногие политологи, которые занялись проблемой лидерства, в особенности Дж.
Пейдж, Мак-Грегор Бернc, Б. Келлерман, М. Риджей и Р. Такер, замечают, сколь немногочисленны исследования в этой области.
Что такое политическое лидерство? Нет общепринятого определения этого понятия, точно так же как не существует характеристики, которая применялась бы к лидерству вообще.
Недавние работы по политологии также не дают ясной ориентировки. Отсутствует однозначное определение политического лидерства в работах Пейджа, Мак-Грегора, Бёрнса или Келлерман, хотя каждый из этих авторов обращает немалое внимание на феномен политического лидерства как таковой.
Есть попытка дать общий обзор вопроса, выявить направления, по которым следует изучать проблемы политического лидерства. Но ограниченное внимание уделяется тому, что может быть названо сердцевиной проблемы.
Может быть, это происходит потому, что исследователи стремятся не упустить из виду то [c.8] множество путей, которыми следовало бы идти при анализе лидерства. И действительно, фокусируя внимание на личности, нельзя забывать о роли окружения; занимаясь проблемами поведения, нельзя терять интереса к ролям и институциональным структурам, в которые "вставлены" эти роли; при изучении характерных черт лидеров нельзя упускать из виду проблемы, связанные с их целями и их результатами.
Кроме того, широкое, подлинно генеральное изучение данного вопроса невозможно без попытки обозначить как можно более точно его границы. Так, должно быть найдено определение лидерства, даже если оно, в силу своего обобщающего характера, будет довольно туманным и потребует дальнейшей разработки через какое-то время. Кроме того, дефиниция лидерства необходима для того, чтобы прояснить различия между сердцевинным, центральным аспектом лидерства и его второстепенными, зависимыми аспектами.
Мы должны четко разграничивать, что такое лидерство сегодня и каковы его корни или истоки; различные способы лидерства и последствия его осуществления. Часть трудностей, с которыми исследователи данного вопроса столкнулись в последние годы, вызвана, видимо, тем, что эти различия не были достаточно проанализированы; причины, способы осуществления и результаты лидерства обсуждались в той же плоскости, что и феномен лидерства сам по себе.
Что же тогда есть политическое лидерство? По сути и по форме это есть феномен власти. Лидерство это власть, потому что оно состоит в способности одного лица или нескольких лиц, находящихся "на вершине", заставлять других делать то позитивное или негативное, что они не делали бы или, в конечном счете, могли бы не делать вообще. Но, разумеется, лидерством является не всякий род власти.
Лидерством является власть, осуществляемая "сверху вниз". Пожалуй, можно бы сказать так: лидер это тот, кто в силу тех или иных обстоятельств оказывается "над" нацией в случае общенационального политического лидерства и может отдавать приказы остальным гражданам. Однако небольшое размышление подсказывает, что любая власть является "сверху вниз"; то есть она подразумевает, что А может [c.9] заставить Б сделать что-то и поэтому А в определенном смысле есть начальник для Б. Таким образом, отличие власти лидера от других форм власти состоит не столько в природе отношений между лидером и остальной нацией, сколько в том факте, что, в случае лидерства "А", который обладает властью и потому отдаёт приказы, осуществляет эту власть над многими "Б", одним словом, над целой нацией. Отношения власти всегда есть отношения неравенства (хотя роли могут меняться: скажем, если сначала А приказывал Б делать что-то, то затем Б может заставить А подчиняться себе).
Но отношения власти, осуществляемые в контексте лидерства, отличаются особым неравенством, поскольку лидеры способны заставить всех членов своей группы (а применительно к нации всех граждан) делать то, что в другом случае они не делали бы. Необходимо добавить, что данная способность лидера долговременна, может осуществляться продолжительное время 2.
Итак, представляется возможным определить политическое лидерство, и особенно общенациональное политическое лидерство, как власть, осуществляемую одним или несколькими индивидуумами с тем, чтобы побудить членов нации к действиям.
Если власть лидеров может быть осуществлена во имя контроля, господства и подчинения, она, безусловно, может быть использована и для подъёма, приумножения и развития. Очень ценно [c.10] (более того, прямо-таки необходимо) видеть, как власть лидеров может помочь "улучшить" состояние дел в наших обществах.
Это особенно важно, поскольку политическое лидерство представляется одним из наиболее четких путей, на котором людей можно побудить к совместной работе по улучшению своей судьбы. Представляется, что лидерство способно, по самой своей природе, сплотить граждан в совместных усилиях, причем осуществлять эту задачу в течение длительного времени, постепенно решая задачи, подчинение общей цели.
Результаты деятельности лидеров могут быть различными: хорошими или плохими, отличными или ужасающими. Но именно потому, что амплитуда результатов столь велика, они должны быть проанализированы во всей своей целостности.
Нужно исследовать" в какой мере и при каких условиях лидерство является благом. Именно поэтому все типы политического лидерства нуждаются в классификации и разбивке по категориям, в привязке к ситуациям, в которых они возникают, и вытекающим из них последствиям. Следовательно, после общего определения общенационального политического лидерства следует задаться тремя вопросами: 1) каковы корни власти лидера?
2) каковы инструменты осуществления этой власти? 3) действительно ли лидеры имеют значение?
Давайте проанализируем эти вопросы с тем, чтобы увидеть, можно ли подобным образом подойти к проблеме лидерства. Ясно, что мы заинтересованы во влиянии лидеров. Мы хотим знать, до какого предела они видоизменяют общество, которым управляют.
Но упоминая это влияние, мы тут же поднимаем две проблемы: действия лидеров и природа реагирования на них. Влияние лидеров зависит от среды, их действия должны быть связаны с её характеристиками.
Лидеры должны приспособляться к проблемам своих обществ. Они не могут ставить любые, пришедшие им в голову проблемы и надеяться при этом на успех.
Итак, вопрос о результате деятельности лидера неразрывно связан с состоянием среды. Иногда говорится, что лидеры это пленники той среды, в которой они могут сделать то, что среда "позволяет" им сделать.
Даже если подобная точка зрения преувеличена, [c.11] против нее трудно возразить, во всяком случае без тщательного анализа как природы среды, так и характера действий лидеров.
Соглашаясь в данный момент с тем, что и лидеры оказывают влияние на среду, мы, видимо, справедливо можем утверждать, что это влияние есть результат как личностных истоков их действий, так и методов осуществления последних.
Если истоки действий кроются, видимо, в личности лидера, то методы определяются природой институциональных структур, которые находятся в распоряжении лидеров. Однако подобное разграничение носит скорее аналитический. чем реальный характер.
Например, трудно отделить человека от положения, которое он занимает, да и методы частично тоже ведь могут быть источником власти лидеров. Итак, сохраняя теоретическое разграничение, надо быть готовыми признать, что оба эти элемента переплетены и что вопрос о том, каковы в точности истоки власти лидеров и каковы в точности ее методы, носит в определенной мере теоретический характер.
Три вопроса, которые сразу же встают в связи с проблемой власти лидеров, могут быть сформулированы по-иному. При рассмотрении лидерства следует, во-первых, рассмотреть личностные истоки власти лидеров; во-вторых, институциональные инструменты, которые помогают лидерам (или ограничивают их); в-третьих и в-четвертых, действия лидеров и характеристики среды, где эти действия имеют место.
Здесь необходимо сказать несколько слов относительно личностных истоков действии лидеров, поскольку каждый, кто верит во влияние лидеров, охотно признает роль личности. На страницах этой книги раскрывается, что фактор, называемый "личностью", не всегда может быть ясен и что измерение этого фактора пока еще находится на начальной стадии.
Однако в принципе роль личности лидеров в "запуске" процесса влияния представляется неоспоримой.
Мы сталкиваемся с более значительными трудностями, когда начинаем выявлять методы и инструменты, которые помогают лидерам быть эффективными. Для начала: эти инструменты включают [c.12] "положение", т.е. прежде всего ту законную и конституционную позицию, которой лидер обладает лидеры "имеют власть", потому что они "у власти".
Однако не все лидеры занимают конституционно определенное положение. Они, например, могут вступить на должность в результате переворота, либо "получить" власть вследствие напряженности ситуации. Более того, даже те лидеры, чье положение конституционно или законодательно оформлено, отдельными элементами своей власти обязаны обычаям, привычкам или особым обстоятельствам.
Так что, хотя положение, занимаемое лидером, помогает в большом числе случаев определить в широких пределах, какой властью обладает этот лидер, все-таки, по правде говоря, речь идет лишь об общем определении, а в ряде случаев оно может не иметь значения.
Вопрос усложняется еще больше тем фактом, что положение, которое занимает лидер, может и стабилизировать, и сокращать его власть. Снижение власти, в свою очередь, может проистекать из конституции и закона, из обычаев или привычек.
Однако "положение" есть один из инструментов, с помощью которых лидеры осуществляют свою власть. Наряду с этим, не менее важен способ организации отношений между лидерами и их непосредственным "окружением", в первую очередь правительством, затем с подчиненными, более отдаленными от лидера и, наконец, с нацией в целом. Так что инструменты лидерства охватывают широкий набор связей, и все они, в свою очередь, влияют на результаты лидерства.
Только детальный анализ этих инструментов позволит установить, какие из них встречаются чаще всего.
И все же в проблеме лидерства основным является вопрос о его результативности. Здесь основная сложность состоит в том, что данный вопрос включает в себя два отдельных аспекта: действия самих лидеров и реакция со стороны общества.
Трудно прогнозировать действия и реакцию граждан на те или иные решения лидеров. Действия же последних хотя и легче поддаются определению, тем не менее они настолько разнообразны и многочисленны (даже одного отдельно взятого лидера), что дать их исчерпывающий перечень практически невозможно, равно как и нельзя свести их к ограниченному количеству типов. Так что на практике особое значение имеет [c.13] проблема взаимозависимости между лидерами и общественной средой, которая, невзирая ни на что, обусловливает поле их деятельности. [c.14]
ЧТО ТАКОЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЛИДЕРСТВО И КАК ОНО МОЖЕТ БЫТЬ ОЦЕНЕНО
"Можем ли мы отличить лидеров от простых держателей власти?", спрашивает Мак Грегор Бернс во введении к своей книге "Лидерство". Подобный вопрос задавали себе многие исследователи проблемы лидерства. Можно ли назвать "лидерами" многих из тех, кто руководит правительствами? Не являются ли они зачастую просто "менеджерами", управляющими капканами власти, но не обладающими тем воздействием, которым они должны бы обладать?
Мы ищем великих мужчин и женщин, которые, по выражению Бернса, "трансформируют характер политической жизни", но не сталкиваемся ли в основном просто с должностными лицами?
Парадоксально (хотя, может быть, и не столь удивительно), что мы часто думаем, будто великие лидеры принадлежат прошлому. Видимо, возникновение такой точки зрения можно объяснить тем, что в западных демократиях в качестве лидеров приходится выступать только менеджерам.
Сложности политической и административной жизни в передовых индустриальных странах приводят к тому, что руководители оказываются способными "просто" модифицировать путем незначительных переделок структуру общества. Как в вагнеровских операх, мы как бы присутствуем при гибели богов.
Но при таком взгляде на лидеров прошлого мы забываем, что у них тоже было много недостатков, ошибок и провалов. Великими же они нам представляются потому, что мы не страдаем ежедневно от последствий их ошибок, не являемся мишенью их репрессивных актов и не выплачиваем огромные налоги для финансирования их грандиозных проектов. Во Франции говорят: "Que la Republique etait belle sous LEmpire" ("Как Прекрасна Республика, когда живешь в Империи"). Не так ли происходит [c.14] с лидерами, чьи "эпические" характеристики становятся справедливыми только после их смерти?
Апофеоз наступает всегда тогда, когда роль уже сыграна?
Независимо от того, правильна ли наша точка зрения на "золотой век" лидеров-героев или нет, современникам трудно преодолеть впечатление, что нами управляют люди, которые не отвечают требованиям "реального" лидерства. Мы считаем, будто в своем большинстве президенты, премьер-министры или другие руководители государств и правительств не являются такими героями, какими мы бы их хотели видеть. Это ощущение интуитивно, оно может быть неправильным, а может оказаться вполне обоснованным.
Но коль скоро оно существует, нельзя ожидать, будто оно исчезнет без убедительного доказательства его ошибочности. Такое доказательство может быть получено при анализе результатов деятельности лидеров прошлого и настоящего.
И только после такого исследования мы сможем сделать заключение, что некоторые лидеры не заслуживают данных им "суровых" оценок, в то время как другие посмертного восхваления. Но поскольку подобный анализ не проводится, нет и реальной почвы для надежды, что будет восстановлена справедливость в оценке тех лидеров, применительно к которым интуитивные ощущения в отношении их деятельности окажутся справедливыми.
Таким образом, необходимость систематического эмпирического анализа достижений лидеров не вызывает сомнений. Но оценка значимости лидеров требует не просто сбора данных с учетом среды и с помощью методов сравнительного анализа. Прежде всего и больше всего она требует концептуального углубления данной проблемы.
Может показаться странным, что вновь приходится поднимать этот вопрос, несмотря на то, что политологи столь долго возились с концепцией руководства. Однако по сей день мало сделано для концептуализации того, что [c.15] влечет за собой лидерство: идея выглядит скорее как интуитивная догадка, чем как систематическая разработка.
Но без концептуального углубления вряд ли можно надеяться на прогресс.
Первой задачей поэтому должно быть выявление характерных черт лидерства и установление критериев, которые помогут отделить "реальных" лидеров от "простых" менеджеров или просто должностных лиц. Руководствуясь таким подходом, мы поймем, что неправильно делить лидеров в столь дихотомической манере на "реальных" и "неудачников" или даже на "плохих" и "хороших".
По правде говоря, столь упрощенное разделение, увековеченное теоретиками-классиками, которые (часто по нормативным причинам) раскрашивали лидеров либо только в мрачные, либо только в светлые тона, было одной из причин слабого развития аналитической базы для изучения лидерства.
Что такое "реальное" лидерство
В первую очередь следует более строго определить понятие "лидерство". Трудности здесь частично вызваны тем, что объем понятия, постепенно сложившийся в английском языке, отодвинул на задний план другие слова, описывающие другие формы управления и руководства.
Так, во французском языке нет прямого эквивалента понятию "лидер": "chef" это что-то гораздо более автократичное, чем "лидер", это слово наводит на мысль если не о прямой иерархии, то по меньшей мере о командной структуре, которая вбирает в себя и слово "лидер", но не обязательно непосредственно влечет его за собой. Недавно появившееся слово "deckleur" (тот, кто решает) уже по своему значению тесно связано со сферой принятия решении. "Guide" (рулевой) -любимое слово де Голля, не является общепринятым в политической жизни (если не считать его употребления в негативном значении).
В основном же это слово употребляют для обозначения экскурсовода (гида). Слово "dirigeant" (руководитель), наверное, ближе к английскому слову, но используется в первую очередь в коллективном контексте: редко говорят об отдельно взятом "dirigeant" скорее об [c.16] одном наряду с другими, совместно участвующими в процессе лидерства.
Не удивительно поэтому, что даже во Франции, где весьма неохотно прибегают к английским словам, слово "лидер" прочно вошло в политическую литературу.
То, что слово "лидер" столь трудно переводимо на другие языки, частично свидетельствует о трудностях понимания его точного значения.
Положение и поведение
Возможно, данное понятие имеет наибольшее значение для политической сферы, поскольку помогает провести разграничительную линию между положением и поведением. Такое разграничение должно быть четким, если мы стремимся к адекватному пониманию характера политических и других форм руководства Лидерство это поведенческое (behavioural) понятие. Вот одна из причин того, почему французские слова "Chef" и "dirigeant" не получили удовлетворительного перевода: они ассоциируются с занятием определенного положения в конкретной структуре. Лидер же это тот, кто влияет на группу, независимо от того, является ли он (или она) формальным главой этой группы.
Таким образом, лидеры есть не только в неформальных образованиях, но, с другой стороны, реальный лидер конституировавшейся организации может не занимать формальной позиции в группе.
Упомянутое разграничение очевидно и значимо. Оно расширяет рамки понятия лидерства, но в свою очередь, делает его более тонким и более гибким.
Однако при этом создает и дополнительные трудности, потому что на практике существует связь между лидерством и занимаемым положением. Более того, учитывая ту особую роль в политической жизни, какую играют институты, легко понять, что проблема оказывается еще сложнее.
Связь между лидерством как способом поведения и лидерством как "вершинным" положением порождает два типа проблем. Во-первых, "реальное" лидерство должно быть отделено от чисто формального занятия должности, раз эти два понятия частично перекрывают друг друга, но не совпадают полностью. Некоторые лидеры вовсе не занимают позиций "на вершине", а некоторые [c.17] из тех, кто занимает высшие должности, не являются лидерами. Например, в Великобритании королева не является политическим лидером, равно как и президент ФРГ.
Британский монарх был политическим лидером в прошлом, но затем постепенно его полномочия в государственных делах были урезаны до такой степени, что не осталось простора для политического лидерства. В СССР Генеральный секретарь ЦК КПСС это политический лидер не только в партии, но и в стране, в силу того факта, что, начиная со Сталина, он постепенно признавался как главное лицо, принимающее решения.
Позиция главы государства была чисто символичной, Сталин, Хрущев и первое время Брежнев не занимали этой должности. И лишь со времени превращения генеральных секретарей ЦК КПСС в главу государства, эта должность стала приобретать особую значимость.
Формальное положение должно быть отделено от "реальной" власти. Но понятие лидерства с трудом поддается истолкованию и потому, что формальное положение и реальная власть часто, а практически почти всегда оказывают влияние друг на друга: кто-то должен стать лидером в результате того, что он (или она) достигают определенного положения.
В этом случае лидерство есть частично продукт занятия должности. Иногда имеет место противоположная ситуация: должность, не приводящая к лидерству, открывает путь к нему в будущем, если какой-то лидер (в реальном смысле слова) займет эту должность. Возможно, такое случится с советским президентством1. Такое уже произошло во Франции, когда де Голль придал посту президента значение, какого у него ранее не было.
С другой стороны, Аденауэр, будучи канцлером, "способствовал" уменьшению значимости поста президента в ФРГ, ставшему в основном символическим.
Это означает, что нельзя игнорировать должность и сосредотачиваться исключительно на "реальном" лидерстве. Видимо, этот вывод будет справедлив для всех организаций, но [c.18] особенно для политических институтов.
Власть и политическое лидерство
Раз лидерство есть поведенческое понятие, значит определение лидерства должно быть поведенческим. Но если согласиться с этим, то как определить, кто же является лидером?
Легко выявить позиционного лидера, но определение поведенческого лидера отнюдь не столь легкое дело. На первый взгляд, лидерство представляется связанным с властью: лидер (в поведенческом смысле) есть человек, который способен изменять ход событий.
