Пробные монеты XIX в. общегосударственные с двойным (русским и польским) обозначением номинала и русско-польские

Среди монет, чеканившихся в XIX в. в России и предназначавшихся для обращения на территории Царства Польского, имеется сравнительно небольшое количество пробных монет, находящихся в настоящее время в различных государственных и частных собраниях. Все эти пробные монеты датированы либо 1818 г., либо 1840 и 1841 гг.

Пробные русско-польские монеты 1818 г. из драгоценных металлов достоинством в 25, 5, 2 и 1 злотый (рис. 1 - 4) отличаются от аналогичных монет массового выпуска, чеканившихся в 1816 - 1817 гг. (одна из них показана на рис. 5), улучшенным внешним оформлением. Они имеют правильную цилиндрическую форму, что свидетельствует о чеканке их в кольце, рубчатый гурт на 25- и 1-золотовике и гуртовую надпись на 5- и 2-золотовике вместо применявшегося ранее шнуровидного гурта, а обе стороны их снабжены выпуклым ободком, защищающим надписи и изображения от повреждений и преждевременной потертости. Эти улучшения в 1819 - 1821 гг. были внедрены в массовую чеканку монет достоинством в 50 и 2 злотых, ас 1822 г. они появляются и на монетах достоинством в 25 и 1 злотый. Однако новые монеты массового выпуска (одна из них показана на рис. 6) имеют, по сравнению с пробными монетами, иной рисунок портрета Александра I, а гуртовая надпись на 5- и 2-золотовике была заменена рубчатым гуртом, стандартным для всех остальных монет из золота и высокопробного серебра.

Что касается монет из биллона (10 и 5 грошей) и медных монеа (3 и 1 грош), то, согласно сведениям, содержащимся в польском каталоге Ч. Каминского и Э. Копицкого, в 1818 г. были отчеканены (видимо, в кольце) пробные монеты: 3-грошевик с рубчатым и гладким гуртом и с защитным ободком, а также 5-грошевик с рубчатьш гуртом. Ав1819 - 1820 гг. чеканка в кольце была внедрена в массовое производство всех биллонных и медных русско-польских монет однако защитный ободок и рубчатый гурт нашли применение только на 3-грошевиках, тогда как 10-, 5- и 1-грошевики по-прежнему чеканились с гладким гуртом и без защитного ободка.

Судя по некоторым документам и дошедшим до нас пробным монетам, вопрос о необходимости улучшения оформления русско-польских монет из биллона поднимался и позднее. Так, в 1838 г. было отклонено предложение Варшавского монетного двора от 3 марта этого года о чеканке 10-грошевиков с рубчатым гуртом, а в 1840 г. появляются два пробных 10-грошевика с различными видами защитного ободка (рис. 7, 8). Эти пробные монеты также не были утверждены.

Появление нескольких пробных 1-грошевиков, датированных 1840 и 1841 гг., было связано с необходимостью пресечения деятельности фальшивомонетчиков, поскольку к 1840 г. приобрели массовый характер случаи фабрикации фальшивых 10-грошевиков из 1-грошевиков образца 1835 г. Так, в предписании, направленном 1 сентября 1840 г. из Комиссии финансов Царства Польского в адрес Варшавского монетного двора, указывается, что "...вид грошей дал повод злоумышленникам к подделке грошевой монеты в 10-грошевую посредством полуды и выставления возле цифры 1 нуля". В другом документе, относящемся к этому же вопросу (представление Комиссии финансов Царства Польского от 28 января 1846 г. ), отмечалось, что "...такие десятигрошевики (фальшивые. - В. У.) попадаются с некоторого времени довольно часто".

Как следует из первого документа, для изготовления фальшивых 10-грошевиков медные 1-грошевики покрывались тонким слоем олова, на их реверс, справа от цифры "1", наплавлялся более толстый слой олова, и из этой наплавки вырезалась цифра "0". Такая фальсификация оказывалась возможной потому, что 10-грошевики и 1-грошевики образца 1835 г. имели совершенно одинаковое оформление аверса, весьма схожее оформление реверса и практически одинаковые размеры и вес (рис. 9, 10); кроме того, низкопробное серебро (18 1/2 пробы), из которого чеканились 10-грошевики, по цвету мало отличалось от использовавшегося фальшивомонетчиками олова. В то же время не было отмечено ни одного случая изготовления фальшивых 10-грошевиков из 1-грошевиков образца 1816 г., поскольку до 1835 г. внешнее оформление этих двух монет имело существенные различия (рис. 11, 12).

Вполне очевидно, что перед Варшавским монетным двором неизбежно должна была возникнуть необходимость разработки нового оформления либо 10-грошевика, либо 1-грошевика, которое исключило бы возможность фальсификации. Пробные монеты, представленные на рис. 13 - 19, как раз и свидетельствуют о поисках такого оформления.

В 1840 г. Варшавский монетный двор опробовал два изменения стандартного оформления 1-грошевика: удаление венка с его реверса (см. рис. 13, 14), а также уменьшение изображения гербового орла на его аверсе (рис. 14). Оценив эти нововведения, Варшавский монетный двор остановился на варианте 1-грошевика с уменьшенным изображением гербового орла на аверсе и без венка на реверсе (см. рис. 14). Рисунок этой монеты и был представлен дирекцией монетного двора в качестве рекомендуемого образца в Комиссию финансов Царства Польского 27 июля 1840 г. В представлении монетного двора рекомендовалось не только начать чеканку 1-грошевиков с измененным внешним оформлением, но также изъять из обращения все 1-грошевики образца 1835 г. и перечеканить их предлагаемыми новыми штемпелями. Отрабатывая новый образец монеты, Варшавский монетный двор отчеканил некоторое количество пробных 1-грошевиков, подобных представленным на рис. 13, 14, в серебре. Это было сделано, несомненно, для того, чтобы проверить, обеспечивает ли измененное оформление достаточное различие между новым 1-грошевиком и 10-гро-шевиком при одинаковом цвете этих монет, т. е. в случае, если новый 1-грошевик будет покрыт оловом.

Комиссия финансов Царства Польского, рассмотрев представленный Варшавским монетным двором образец, признала изменения, внесенные во внешнее оформление 1-грошевика, недостаточными и предписанием от 1 сентября 1840 г. обязала монетный двор разработать новый образец, на котором цифра "1" в обозначении номинала была бы заменена словом "ОДИН". Во исполнение этого предписания Варшавский монетный двор изготовил новый штемпель реверса со словесным обозначением номинала, а рисунок 1-грошевика, отчеканенного с использованием этого штемпеля и датированного 1841 г. (рис. 15), представил в Комиссию финансов Царства Польского с препроводительным письмом от 5 января 1841 г. В этом письме, объясняя причину четырехмесячной задержки с изготовлением нового штемпеля, дирекция монетного двора ссылается на какие-то трудности, будто бы возникшие при размещении на штемпеле словесного обозначения номинала. В действительности же основной причиной задержки послужило, скорее всего, то обстоятельство, что вначале этот штемпель был изготовлен с ошибкой в написании слова "ОДИН", и его пришлось изготавливать заново, причем ошибка была обнаружена, по-видимому, слишком поздно, поскольку дефектным штемпелем были уже начеканены пробные 1 -грошевики с различными вариантами аверса (рис. 16, 17). Интересно также отметить, что на этот раз Варшавский монетный двор не стал изготавливать серебряные экземпляры 1-грошевика (с целью проверки эффективности нового изменения его оформления) то ли потому, что не хватило на это времени, то ли потому, что новое изменение вносилось уже не по инициативе самого монетного двора, а по указанию свыше, а возможно, и потому, что теперь оформление реверса было изменено настолько радикально, что исключало возможность фальсификации.

Несмотря на точное выполнение Варшавским двором указаний Комиссии финансов, массовая чеканка 1-грошевиков нового образца не была начата в 1841 г. по той причине, что в это время правительством Николая I уже было принято решение о введении на территории Царства Польского общегосударственной монетной системы (именной указ от 21 января 1841 г. ), и чеканка русско-польских монет официально была прекращена. Однако ввиду острой потребности в местной разменной монете Варшавскому монетному двору было негласно разрешено продолжать чеканку монет образца 1835 г., но штемпелями, датированными только 1840 г. (отношение к наместнику Царства Польского от 2 июля 1841 г.), что позволяло в какой-то мере скрыть факт такой чеканки, противоречивший официальному решению правительства. В результате чеканка медных русско-польских монет, датированных 1840 г., продолжалась до сентября 1849 г. (предписание главного директора Комиссии финансов от 30 августа 1849 г. ), 1-грошевики образца 1835 г. по-прежнему находились в обращении, а потому не прекращалось изготовление фальшивых 10-грошевиков.

Учитывая все это, Варшавский монетный двор 20 января 1845 г. вновь обратился в Комиссию финансов Царства Польского с предложением об изменении внешнего оформления 1-грошевика и приложил в качестве образца рисунок монеты со словесным обозначением номинала, уменьшенным изображением гербового орла и датой "1840", т. е. с той датой, под которой с 1842 г. чеканились все русско-польские монеты (см. рис. 19). Теперь становится понятным, почему пробные 1-грошевики, датированные 1840 г. (рис. 18, 19), имеют правильное написание слова "ОДИН" в обозначении номинала ("JEDEN"), а в следующем, 1841 г. вдруг появляются аналогичные монеты (см. рис. 16,17) с ошибочной надписью ("IEDEN"): просто штемпель реверса, датированный 1840 г., в действительности был изготовлен в начале 1846 г., тогда как дефектный штемпель 1841 г. был первым из штемпелей со словесным обозначением номинала.

На основании предложения Варшавского монетного двора Комиссия финансов представила 9 февраля 1846 г. соответствующий проект правительственного решения в Совет управления Царства Польского и получила отказ, на этот раз окончательный. Причина отказа достаточно понятна: появление в обращении 1-грошевика нового образца спустя пять лет после принятия официального решения о прекращении чеканки русско-польских монет со всей очевидностью обнаружило бы, что такая чеканка продолжается, а датировка нового 1-грошевика 1840 г. выглядела бы просто нелепой. Таким образом, проект изменения внешнего оформления 1 -грошевой русско-польской монеты так и остался нереализованным.

В некоторых нумизматических изданиях, в том числе в Корпусе русских монет вел. кн. Георгия Михайловича, 10-грошевик 1840 г. с точечным защитным ободком (см. рис. 8) и 1-грошевик 1840 г. с обычным изображением гербового орла на аверсе, без венка и с цифровым обозначением номинала на реверсе (см. рис. 13) считаются новодельными. Причиной такого вывода является, видимо, то обстоятельство, что эти две пробные монеты, в отличие от аналогичных монет массового выпуска, чеканены без кольца, о чем свидетельствуют следы смещения их штемпелей относительно монетного кружка. Однако без кольца чеканены и некоторые другие пробные монеты 1840 - 1841 гг., например 1-грошевики, представленные на рис. 17 и 19, а потому несомненно правильной представляется позиция авторов польского каталога Ч. Каминского и Э. Копицкого, которые считают эти монеты подлинными. Кстати сказать, до выхода каталога Ч. Каминского и Э. Копицкого русским нумизматам было вообще неизвестно о существовании 1-гро-шевика со словесным обозначением номинала, обычным изображением гербового орла и датой "1840" (см. рис. 18).

В связи с предстоявшим (во исполнении именного указа от 21 января 1841 г.) введением на территории Царства Польского общегосударственной денежной системы, в 1841 г. была официально прекращена чеканка:

русско-польских биллонных и медных монет достоинством в 10, 5, 3 и 1 грош, чеканившихся на Варшавском монетном дворе;

общегосударственных золотых и серебряных монет с двойным (русским и польским) обозначением номинала достоинством в 3 руб. - 20 злотых, 11/2 руб. - 10 злотых, 3/4 руб. - 5 злотых, 30 коп. - 2 злотых и 15 коп. - 1 злотый, чеканка которых производилась на Петербургском и Варшавском монетных дворах с 1832 г.

В то же время Варшавскому монетному двору, как уже говорилось, было разрешено временно чеканить биллонные и медные русско-польские монеты в 10, 5, 3 и 1 грош с использованием штемпелей, датированных только 1840 г. А с 1842 г., на основании утвержденного доклада министра финансов от 21 марта 1841 г., на этом же дворе была продолжена чеканка общегосударственных серебряных монет с двойным (русским и польским) обозначением номинала, но других достоинств: 25 коп. - 50 грошей, 20 коп. - 40 грошей, 10 коп. - 20 грошей и 5 коп. - 10 грошей, причем монеты двух последних номиналов (рис. 20, 21) были отчеканены весьма ограниченным тиражом и только в 1842 г., а потому фактически представляют собой пробную серию.

Но кроме этих двух мероприятий, направленных на обеспечение населения Царства Польского национальной разменной монетой, существовал также проект 1841 г., называвшийся "О биллоне Царства Польского". Этот проект предусматривал выпуск с 1842 г. новой серии разменных монет, отличавшихся от русско-польских монет образца 1835 г. только внешним оформлением. На аверсе всех монет новой серии предполагалось поместить портрет Александра I, круговую надпись на польском языке "Александр I император всероссийский, король польский" и знак Варшавского монетного двора "MW", а на реверсе - круговую надпись на польском языке "Николай I император всероссийский, король польский правящий", дату чеканки и двойное обозначение номинала: на биллонных монетах - "5 копеек - 10 грошей" и "2 1/2 копейки - 5 грошей", на медных монетах - "1 1/2 копейки - 3 гроша" и "1/2 копейки - 1 грош".

Не вызывает сомнения, что монеты, представленные на рис. 22 и 23, имеют непосредственное отношение к проекту "О биллоне Царства Польского". Остается только установить действительный характер этих монет, поскольку единой точки зрения по данному вопросу на сегодня нет. В Корпусе русских монет вел. кн. Георгия Михайловича двусторонняя монета (рис. 23) предположительно отнесена к новоделам, а в польском каталоге Ч. Каминского и Э. Копицкого она считается подлинной. В качестве подлинника была впервые опубликована в 1986 г. в книге "Монеты России" и уникальная односторонняя монета (см. рис. 22), находящаяся в собрании Государственного Исторического музея. Попытаемся выяснить все те факторы, на основании которых может быть либо подтверждена, либо оспорена подлинность этих монет.

Штемпель, которым оттиснут аверс обеих монет, полностью соответствует описанию, приведенному в проекте "О биллоне Царства Польского", и тем не менее одна особенность этого штемпеля вызывает сомнение в его подлинности. Дело в том, что портрет Александра I переведен на этот штемпель с маточника, который использовался при изготовлении штемпелей аверса золотых 25-злотовых русско-польских монет, чеканившихся в 1822 - 1825 гг. (рис. 24), тогда как для монет, выпускавшихся после смерти Александра I, обязательным является другой его портрет - в лавровом венке (рис. 25). Отсутствие указаний на этот счет в словесном описании монет нового образца, а также отсутствие их проектных рисунков не позволяет определить, было ли такое отступление от установленного порядка специально предусмотрено проектом, или же оно появилось по какой-то другой причине. А такой причиной могло быть изготовление этого штемпеля специально для чеканки новодельных монет, которые, как известно, могли иметь весьма существенные отличия от утвержденных образцов. И все же рассматриваемый нами штемпель скорее всего является подлинным. Изготовлен он был несомненно на Варшавском монетном дворе: ведь для его изготовления был использован, как уже говорилось, маточник 25-золотовика, а эта монета чеканилась только в Варшаве, и потому инструмент для изготовления ее штемпелей вряд ли мог находиться на каком-либо другом монетном дворе. В то же время сведения, содержащиеся в каталоге Ч. Каминского и Э. Копиц-кого, свидетельствуют о том, что новоделы, являющиеся продукцией Варшавского монетного двора, оттиснуты только теми штемпелями, которые были в свое время изготовлены для чеканки подлинных монет (хотя и не всегда для этого использовались), а все новоделы, не имеющие прототипов среди подлинных русско-польских монет, отчеканены на Петербургском монетном дворе, как, например, 3-гроше-вик 1815 г. с рубчатым ободком (рис. 27). Следовательно, в отличие от Петербургского и Екатеринбургского монетных дворов, Варшавский монетный двор не изготавливал штемпелей, специально предназначавшихся для чеканки новоделов, а потому не должен быть таковым и штемпель аверса монет, изображенных на рис. 22, 23.

Реверс двусторонней монеты (см. рис. 23) оттиснут штемпелем реверса стандартного 5-грошевика образца 1835 г. (рис. 26). Насколько правомерным было использование такого штемпеля для чеканки этой монеты? Его датировка (1841 г.) вполне соответствует времени, когда могла быть отчеканена пробная монета нового образца, т. к. именно 1841 г. датируется проект "О биллоне Царства Польского". Номинал хотя и обозначен на этом штемпеле только в польских грошах, но по существу он полностью соответствует номиналу монеты нового образца достоинством в 2 1/2 коп. - 5 грошей. Таким образом, судя по этим двум характеристикам, штемпель реверса стандартного 5-грошевика мог бы быть использован для временной замены штемпеля реверса нового образца. Однако в действительности это далеко не так. Дело в том, что на аверсе монет новой серии помещены имя, титул и портрет давно умершего Александра I, провозглашенного "вос-создателем" Польши, и чтобы эти монеты не могли быть причислены к монетам, выпускавшимся в царствование Александра I, на их реверсе обязательно должны быть указаны имя и титул правящего императора. Так сделано на русско-польских портретных монетах массового выпуска 1826 - 1834 гг., так предусмотрено и проектом "О биллоне Царства Польского". Поскольку штемпель реверса стандартного 5-грошевика этому требованию не отвечал, он не мог быть использован для чеканки пробной монеты. Если же монета, изображенная на рис. 23, пробной не является, а представляет собой технологический оттиск штемпеля аверса с использованием случайно выбранного штемпеля реверса, то такой оттиск не должен был оказаться за пределами Варшавского монетного двора, да еще будучи размноженным в значительном количестве экземпляров. Таким образом, имеется полное основание считать, что на рис. 23 представлена новодельная монета, изготовленная на Варшавском монетном дворе с использованием двух подлинных штемпелей: штемпеля аверса монеты достоинством в 2 1/2 коп. - 5 грошей, изготовленного по проекту "О биллоне Царства Польского", и штемпеля реверса стандартного 5-грошевика 1841 г. (за неимением подлинного штемпеля реверса нового образца). Такое искусственное сочетание штемпелей двух совершенно различных монет в одной паре практиковалось при изготовлении новоделов достаточно часто, невзирая на абсурдность получавшихся при этом композиций.

Что же касается уникальной односторонней монеты (см. рис. 22), то она не должна быть новодельной уже потому, что односторонний кружок подобного вида ни в коем случае не мог удовлетворить запросы собирателей новодельных монет, т. к. он не только не дает представления о номинале монеты и времени ее чеканки, но без сопоставления его с письменным источником вообще не позволяет однозначно утверждать, что он оттиснут монетным штемпелем и не является, к примеру, жетоном. А проект "О биллоне Царства Польского" был опубликован в доступном для коллекционеров издании только в 1893 г., т. е. спустя три года после запрещения изготовления в России новоделов и по прошествии 29 лет с момента прекращения функционирования Варшавского монетного двора. Поэтому можно с полной уверенностью утверждать, что именно эта односторонняя монета и является единственно известной подлинной пробной монетой, отчеканенной в 1841 г. на Варшавском монетном дворе в соответствии с проектом "О биллоне Царства Польского". Номинал ее в 2 1/2 коп. - 5 грошей подтверждается ее лигатурной массой, равной 1,38 г (нормативная лигатурная масса 5-грошевика, согласно монетной стопе, утвержденной для биллонных русско-польских монет, равна 1,45 г). Эту монету, конечно же, не предполагалось использовать в качестве образца для массовой чеканки. Скорее всего, она помогла в решении каких-то технических вопросов на начальной стадии рассмотрения проекта, а изготовленный для нее штемпель с портретом Александра I был, видимо, экспериментальным, поэтому не имело значения, какой портрет будет помещен на таком штемпеле - устаревший или соответствующий времени выпуска новых монет.

Проект "О биллоне Царства Польского" не был реализован. Причины этого прослеживаются достаточно отчетливо. Во-первых, монеты, выпуск которых предусматривался проектом, по существу должны быть отнесены к общегосударственным монетам с двойным (русским и польским) обозначением номинала. Но если монеты этой серии, выпускавшиеся с 1832 по 1841 г. (с исчислением номинала в рублях - копейках и польских злотых), а затем с 1841 по 1850 г. (с исчислением номинала в копейках и польских грошах), были оформлены как русскоязычные монеты, и только номинал в злотых или грошах был обозначен на них по-польски, то согласно проекту "О биллоне Царства Польского" новые монеты предполагалось оформить как польскоязычные с написанием по-русски только их номинала в копейках. Поскольку же монеты с двойным (русским и польским) обозначением номинала были призваны служить проводниками общегосударственной денежной системы, вводившейся на территории Царства Польского взамен национальной с 1841 г., польско-язычное оформление таких монет фактически противоречило их предназначению. Во-вторых, предусмотренное проектом использование для чеканки монет достоинством от 5 до 1/2 коп. портретных штемпелей (видимо, с целью затруднить их подделку) делало такие монеты убыточными для казны ввиду высокой, несоразмерной с нарицательной ценой монет, стоимости инструмента, необходимого при изготовлении этих штемпелей. Наконец, разрешение Варшавскому монетному двору продолжить чеканку биллонных и медных русско-польских монет штемпелями, датированными 1840 г., вообще снимало всякую необходимость в реализации проекта "О биллоне Царства Польского".

Применения

1 См.: KAMINSKI CZ., KOPICKI Е. Katalog monet polskich, 1764 - 1864. Warszawa, 1977.

2 См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Русские монеты, чеканные для Польши. Спб., 1893. С. 21.

3 Там же. С. 22.

4 Там же. С. 27 - 28.

5 См.: Там же. С. 21 - 22.

6 См.: Там же. С. 22.

7 См.: Там же. С. 22.

8 См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Монеты царствования императора Николая I. Спб., 1890. С. 82.

9 См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Русские монеты, чеканные для Польши. С. 25.

10См.: Там же. С. 28. "См.: Там же. С. 27.

12См.: Там же. С. 27. 13См.: Там же. С 82.

14См.: KAMINSKI CZ., KOPICKI E. Указ. соч. С. 235 и 239.

15См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Монеты царствования императора Николая I. С. 83.

1бГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Русские монеты, чеканенные для Польши. С. 23 - 24.

17См.: Там же. С. 82.

18См.: KAMINSKI CZ., KOPICKI E. Указ. соч. С. 238.

19УЗДЕНИКОВ В. В. Монеты России. М.: Финансы и статистика, 1986. С. 352.

20См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Русские монеты, чеканные для Польши. С. 23 - 24.

21 См.: Там же. С. 25

Никелевая монета в России

История введения в денежное обращение России никелевой монеты начинается примерно с середины XIX в. К этому времени разменные монеты из никелевого сплава заняли прочное место в монетных системах США и целого ряда стран Западной Европы, а потому наибольшее число проектов по никелевой монете поступило на рассмотрение русского правительства от иностранных организаций и фирм: Брюссельского монетного двора, английской фирмы "Ральф Хитен и сыновья", французского акционерного общества "Никель", берлинского банкирского дома "Мендельсон и К ". Несколько предложений было получено и от частных лиц, в том числе и от русского академика Б. С. Якоби. Всего на протяжении второй половины XIX в. насчитывается более десятка таких проектов, но все они были отклонены русским правительством.

В начале XX в. никелевой монетой начинает заниматься и Петербургский монетный двор, однако разработанные с его участием два отечественных проекта также реализованы не были.

Из всех проектов по введению в России разменной монеты из никелевого сплава наибольший интерес представляют, безусловно, те, которые сопровождались изготовлением пробных образцов - именно эти проекты здесь и будут рассмотрены.

Проект 1863 г. В 80-х гг. прошлого столетия было обнаружено, что на Петербургском монетном дворе хранится большое количество 2-копеечных монет особого образца, отчеканенных как в никелевом сплаве, так и в меди, и датированных 1863 г. (рис. 1). Никаких документов, объясняющих их появление, найдено при этом не было.

2-копеечники 1863 г. имеют обозначение Екатеринбургского монетного двора ("ЕМ"), однако изготовление их за границей не вызывает сомнения. Во-первых, они имеют соотношение сторон f |, совершенно не характерное для монет XIX в. отечественной чеканки; во-вторых, скипетр и держава в лапах гербового орла на этих монетах помещены неправильно (наоборот), а такая ошибка могла быть допущена только на иностранном монетном дворе. В Корпусе русских монет высказано предположение, что эти монеты были отчеканены в Брюсселе, и это действительно так: согласно каталогу 1977 г., штемпеля пробного никелевого 2-копеечника 1863 г. хранятся в музее Брюссельского монетного двора.

Масса никелевых 2-копеечников 1863 г. в среднем равна 9,6 г, т. е. очень близка к нормативной массе медного общегосударственного 2-копеечника образца 1849 - 1867 гг. (рис. 2), равной 10,2 г. В те годы цена на никель превышала цену на медь примерно в 7,5 раза, а поэтому монета из никелевого сплава с любым, содержанием никеля должна была иметь существенно меньшую массу, чем аналогичная медная монета, - из условия равноценности заложенного в них количества металла. Поскольку никелевый 2-копеечник 1863 г. не соответствует этому условию, он должен рассматриваться не как реальная пробная монета, а как демонстрационный образец, свидетельствующий лишь о лучшем внешнем виде никелевых монет по сравнению с медными. Именно для такого сравнения и были одновременно отчеканены как никелевые, так и медные экземпляры этой монеты. Ввиду такой особенности никелевого 2-копеечника 1863 г., а также из-за отсутствия в настоящее время каких-либо документальных данных остаются невыясненными основные положения проекта 1863 г.: набор номиналов рекомендуемых никелевых монет, их масса и состав сплава.

Проект 1871 г. 17 июля 1871 г. министру финансов России через академика Б. С. Якоби был представлен доклад директора Брюссельского монетного двора А. Аллара с проектом введения в России никелевой монеты и с предложением чеканить эту монету на Брюссельском монетном дворе. К докладу были приложены образцы 10-копеечных монет в двух вариантах оформления реверса и с портретом Александра I, как "спасителя Европы от Наполеона", на аверсе (рис. 3, 4). В проекте предлагалось установить вес русского никелевого 10-копееч-ника равным суммарному весу двух никелевых монет США достоинством в 5 и 3 цента, а также позаимствовать у этих монет состав сплава. Следовательно, масса никелевого 10-копеечника должна была равняйся примерно 7 г (масса 5-центовика в то время равнялась 5 г и 3-центовика - примерно 2 г), а сплав должен был содержать 25% никеля и 75% меди. Интересно отметить, что при исследовании пробных образцов 10-копеечника американские нумизматы Ч. Тьюмоза и Р. Зандер обнаружили иной состав сплава: в среднем он содержит 12% никеля, 84% меди и 4%цинка. К проекту 1871 г. относится и монетовидный кружок, оттиснутый в никелевом сплаве с использованием штемпеля аверса 10-копеечника (рис. 5).

Особое внимание в докладе Аллара было обращено на преимущество внешнего вида монет из никелевого сплава по сравнению с медными монетами. Видимо, для подтверждения этого преимущества вместе с экземплярами 10-копеечника из никелевого сплава были представлены медные экземпляры, отчеканенные теми же наборами штемпелей. Медные 10-копеечники 1871 г. являются, безусловно, не реальными пробными монетами, а лишь демонстрационными образцами, поскольку их масса, как и у никелевых экземпляров, равна примерно 7 г, тогда как нормативная масса медного общегосударственного 10-копеечника равнялась в 1871 г. примерно 33 г, т. е. суммарной массе двух 5-копеечников образца 1867 г. (рис. 6).

Таким образом, проект 1871 г. определял значение массы никелевого 10-копеечника и состав его сплава, но совершенно не упоминал о наборе номиналов и массе монет всей серии.

Проект 1883 г. 15 января 1883 г. на имя министра финансов России был направлен доклад представителя французского акционерного общества "Никель" Б. де Леклюза с проектом введения в России никелевой монеты. Проект сопровождался предложением использовать для изготовления монет никель, добывавшийся на рудниках этого общества в Новой Каледонии. К проекту были приложены образцы никелевого 3-копеечника, датированного 1882 г. (рис. 7).

В проекте предусматривалось коренное изменение всего состава русской разменной монеты. По-прежнему должны были чеканиться 20-копеечник из серебра 48-й пробы и медные 1 и 1/2 коп., из никеля предполагалось чеканить 10-, 5-, 3- и 2-копеечники, а чеканку монет достоинством в 15 и 1/4 коп. прекратить.

Масса русского 3-копеечника приравнивалась к массе французской никелевой монеты в 10 сантимов (3 г), а масса каждой из остальных никелевых монет (в граммах) должна была численно равняться их номиналу. Таким образом, монетная стопа русских никелевых монет устанавливалась в 10 руб. из 1 кг никелевого сплава. Это подразумевало использование метрической системы мер и весов, в России тогда еще не применявшейся (напомним, что в 1883 г. монетная стопа русских монет исчислялась из фунта легированного серебра или золота и из пуда меди).

Состав никелевого сплава рекомендовался проектом 1883 г. тот же, который был принят в это время во многих странах мира: 25% никеля и 75% меди. Этот состав сплава указан в круговой надписи на аверсе пробного никелевого 3-копеечника: "SPECIMEN ALL.: 25 75" ("Образец сплава: 25 75").

Пробный оттиск 1902 г. Первым дошедшим до нас свидетельством обращения Петербургского монетного двора к вопросу чеканки никелевой монеты является односторонний никелевый 20-копеечник, датированный 1902 г. (рис. 8).

Этот 20-копеечник не только отчеканен с использованием штемпеля реверса серебряного 20-копеечника стандартного образца (рис. 9), но и имеет одинаковую с ним массу (3,7 г). Так как в начале XX в. цена на серебро превышала цену на никель в 15,5 раза, монета из никелевого сплава должна была иметь значительно большую массу, чем аналогичная серебряная монета. Это условие не было соблюдено при изготовлении никелевого 20-копеечника 1902 г., следовательно, он представляет собой не пробный образец проектируемой никелевой монеты, а лишь пробный оттиск на никелевом сплаве произвольно выбранного штемпеля для решения чисто технологических вопросов монетной чеканки с использованием ранее не применявшегося металла. Произвольный выбор штемпеля дает основание считать, что этот оттиск мог быть сделан значительно позднее 1902 г.

Проект 1911 г. Серия никелевых монет 1911 г. относится к первому отечественному проекту по никелевой монете. Серия была отчеканена на Петербургском монетном дворе - все монеты серии помечены знаком минцмейстера этого двора Эликума Бабаянца ("ЭБ").

Серия состоит из монет четырех номиналов: 25, 20, 10 и 5 коп., а масса этих монет соответственно равна (в среднем) 8,5, 6, 4 и 3 г. 20-копеечная монета представлена в двух вариантах оформления (рис. 10 - 14).

Особенностью серии никелевых монет 1911 г. по сравнению со всеми другими русскими монетами является отсутствие у нее единой монетной стопы, поскольку имеющаяся зависимость массы монет этой серии от их номинала не может быть описана математически [При наличии у монетной серии единой монетной стопы, масса М любой монеты может быть определена по формуле М = m N, где m - масса монеты копеечного номинала, а N - номинал монеты в копейках.]. Следовательно, серия построена по принципу, основанному на целесообразном соотношении диаметра и толщины монет различных номиналов - именно так были в то время сформированы серии никелевых монет в США и Мексике.

Согласно документам, опубликованным в 1986 г. М. И. Смирновым, для чеканки монет 1911 г., скорее всего, был использован сплав с содержанием 25% никеля и 75% меди.

Проект 1916 г. Этот проект представлен в настоящее время единственной никелевой монетой 25-копеечного достоинства (рис. 15) и свинцовыми оттисками штемпелей реверса монет достоинством в 20, 15 и 10 коп. (рис. 16 - 18). На монетном дворе в Санкт-Петербурге сохранился также полный набор маточников для изготовления штемпелей никелевых монет 1916 г. перечисленных выше номиналов.

Таким образом, серия никелевых монет 1916 г. состояла из четырех монет в 25, 20, 15 и 10 коп. Диаметры 25- и 20-копеечников 1916 г. равны диаметрам аналогичных монет 1911 г., а диаметры 15- и 10-ко-пеечников 1916 г. равны соответственно диаметрам 10- и 5-копеечни-ков 1911 г.

Масса 25-копеечной монеты 1916 г. равна 7 г (вместо 8,5 г у монеты 1911 г.). Установить значение массы остальных монет серии пока не представляется возможным. Неизвестен и состав сплава монет 1916 г., однако нет оснований считать, что он отличается от сплава монет 1911 г. (25% никеля и 75% меди).

Оформление реверса монет 1916и 1911 гг. совершенно однотипно (не считая, конечно, 20-копеечника 1911 г., изображенного на рис. 12). Что же касается оформления аверса, то, судя по 25-копееч-нику 1916 г., оно имеет много общего с оформлением аверса медных монет двух пробных серий 1916 г. (рис. 19 - 24), особенно монет малой серии (рис. 19, 20). К тому же гербовый орел был переведен на штемпеля 25-копеечника и обоих медных 5-копеечников 1916 г. с одного и того же маточника. Это сходство, конечно же, не случайно: все пробные монеты 1916 г., и никелевые, и медные, изготовлены по единому проекту.

Существование 25-копеечной монеты и оттисков штемпелей других никелевых монет 1916 г. свидетельствует о том, что для чеканки этих монет были изготовлены все четыре комплекта штемпелей. Однако на отечественных монетных дворах эти штемпеля не обнаружены, а 25-копеечник не помечен знаком минцмейстера, как и все монеты XIX - XX вв., чеканившиеся по заказу русского правительства на зарубежных монетных дворах. Эти и некоторые другие обстоятельства позволяют считать, что пробная партия никелевых монет 1916 г. была отчеканена в Японии на Осакском монетном дворе, на котором в том же году чеканились по заказу русского правительства серебряные 15- и 10-копеечники без знака минцмейстера. Видимо, отчеканенные в Японии никелевые монеты по каким-то причинам через официальные каналы в Россию не поступили. Поэтому не исключена возможность обнаружения никелевых монет 1916 г. всех четырех номиналов.

Примечания

1 См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Описание и изображение некоторых редких монет моего собрания. Спб., 1886. С. 32.

2 См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Монеты царствования императора Александра II. Спб., 1888. С. 204.

3 См.: LIPPENS DE J., THIRION M. Keymeulen van A. Catalogue van de patrijzen & matrijzen van het Museum van het Munthof. Braxelles, 1977. P. 463.

4 См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Монеты царствования императора Александра И. С. 117 - 119.

5 См.: TUMOSA СН., ZANDER R. The 1871 ten-kopeck pattern. Journal of the Russian Numismatic Society. 1987. № 27. P. 16.

6 См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Русские монеты 1881 - 1890 гг. Спб., 1891. С. 9 - 15.

7 См.: СМИРНОВ М. И. Из истории введения никелевых монет в денежное обращение России. Труды Государственного Эрмитажа. Т. XXVI. Л.: Искусство, 1986. С. 48.

Эмблематика русских

и русско-финских монет

чеканки 1917 г.

К 1917 г., году коренных революционных преобразований, в России функционировало всего два монетных двора: Петроградский (Петербургский) двор, обеспечивавший потребности страны в общегосударственной монете, и Гельсингфорсский двор, чеканивший монеты для Великого княжества Финляндского, пользовавшегося в Российской империи автономией и имевшего собственную денежную систему.

Вопросы монетной чеканки 1917 г. были довольно подробно освещены И. Г. Спасским еще в 1968 г., однако до настоящего времени оставалось непонятным, почему на общегосударственных монетах, чеканившихся при Временном правительстве, сохранялся герб царской России, а на монетах для Финляндии помещалась весьма сомнительная модификация царского герба, тогда как бумажные денежные знаки Временное правительство выпускало с собственным гербом (по рисунку известного русского художника И. Я. Билибина).

Чтобы разобраться в этом вопросе, воспользуемся богатыми архивными материалами, приведенными в упомянутой выше работе И. Г. Спасского, и прежде всего сведениями об объеме монетной чеканки на Петроградском монетном дворе. Произведя несложные расчеты, на основании этих сведений можно составить таблицу (см. 171 стр.), дающую представление о месячных тиражах чеканки серебряной банковой и разменной монет в тысячах руб. (чеканка золотой монеты была прекращена в России еще до начала первой мировой войны: общегосударственных монет - в 1911 г., монет для Финляндии - в 1913 г.).

Как видно из таблицы, с началом первой мировой войны сразу возрастает общий объем чеканки серебряной монеты, причем это происходит исключительно за счет увеличения объема чеканки низкопробной разменной монеты, тогда как чеканка высокопробной банковой монеты (рублей и полтин) в 1914 г. резко сокращается, а с 1915 г. прекращается полностью (в таблице не показаны отчеканенные в 1914 - 1916 гг. памятные рубли - 30 900 шт., которые в обращение не поступали). Такое перераспределение выпуска монет в условиях войны, требовавшей мобилизации всех ресурсов страны, легко объяснимо: из одного и того же количества чистого серебра можно было изготовить разменной монеты (500-й пробы) на сумму в 1,4 раза большую, чем при чеканке банковой монеты (900-й пробы). Разменные серебряные монеты 1917 г. представлены на рис. 1 - 3.

Периоды чеканки	Банковая монета	Разменная монета
1913 г.	394	203
В среднем 1914 г.	92	1378
за месяц 1915 г.	-	3200
1916 г.	-	4417
За январь	__	2716
За февраль	-	1332
За март	-	-
За апрель	-	-
За май 1917 г.	-	400
За июнь	-	100
За июль	-	-
За август	-	58

Что касается чеканки медных монет, то ее объем в 1914 - 1916 гг. был весьма невелик, а в 1917 г. были отчеканены лишь единичные экземпляры (рис. 4, 5) [В настоящее время известны три медные общегосударственные монеты 1917 г.: пятак и копейка в собрании Государственного Русского музея и пятак в коллекции М. Б. Гор-нунга (Москва).]. В связи с этим в дальнейших рассуждениях медная монета учитываться не будет.

Куда же расходовалась царским правительством в годы первой мировой войны разменная серебряная монета? Американский нумизмат Р. Джулиан в одной из своих работ высказывает предположение, что небывалый рост выпуска Россией в 1914 - 1916 гг. разменной серебряной монеты объясняется в основном необходимостью выплачивать жалованье огромной армии, в том числе частям, находившимся за границей - в Персии и в Галиции. И. Г. Спасский, соглашаясь с мнением Р. Джулиана, в то же время указывает еще на одну, весьма важную, статью расходов: согласно документам, хранящимся в Историческом архиве Ташкента, Государственное казначейство направляло разменную серебряную монету в Среднюю Азию, в районы заготовки хлопка - сырья для пороховой промышленности, причем эти операции производились даже в конце 1917 г.

В условиях огромного размаха боевых действий русской армии на фронтах первой мировой войны обеспечение бесперебойных поставок хлопка не могло не приобрести первостепенного значения, и потому количество серебряной монеты, направлявшейся в Среднюю Азию в 1914 - 1916 гг. и в первой половине 1917 г., не могло претерпеть даже незначительного сокращения. Следовательно, постепенное уменьшение объема чеканки серебряной монеты, наблюдавшееся в последние месяцы пребывания у власти царского правительства (январь - февраль 1917 г.), могло компенсироваться только за счет выплаты все большей части денежного довольствия армии бумажными деньгами. Что же касается серебряных монет, отчеканенных с мая по август 1917 г., то объем этой чеканки был настолько незначительным, что о выплате в это время сколько-нибудь существенной части армейского жалованья серебряными деньгами не могло быть и речи. Видимо, именно поэтому Р. Джулиан в другой работе высказал предположение, что после Февральской революции серебром выплачивалось жалованье лишь тем воинским частям, которые оставались верными Временному правительству. Насколько справедливо такое предположение?

Прежде всего нужно иметь в виду, что в мае и июне 1917 г., когда была начеканена основная часть общегосударственных серебряных монет, поступивших в распоряжение Временного правительства, в стране существовало двоевластие, и в этих условиях вопрос о необходимости выявления и поощрения воинских частей, верных Временному правительству, был совершенно неактуален. Что же касается монетной чеканки в августе 1917 г., т. е. после июльского кризиса, положившего конец двоевластию, то здесь скорее всего состоялась не планомерная чеканка, а подчистка остатков Петроградским монетным двором, свертывавшим свою работу. В то же время многочисленные документы и свидетельства очевидцев однозначно подтверждают факт выплаты войскам денежного довольствия после Февральской революции исключительно бумажными деньгами.

В итоге можно с большой степенью достоверности утверждать, что практически все серебряные монеты, отчеканенные Петроградским монетным двором за время нахождения у власти Временного правительства, были направлены в Среднюю Азию и использованы для расчетов с поставщиками хлопка. Вот с этим-то целевым предназначением серебряных денег и согласуется то обстоятельство, что Временное правительство не позаботилось о таком немаловажном нововведении, как чеканка общегосударственных монет текущего выпуска с собственным гербом.

Действительно, если бы отчеканенные в мае - августе 1917 г. монеты должны были поступить в воинские части или предназначались для обращения в центральных областях России, то весьма вероятно, что Временное правительство не отказалось бы от возможности еще раз провозгласить победу в России буржуазно-демократической революции, теперь уже средствами эмблематики на монетах, тем более что в июне 1917 г. в обращение начали поступать бумажные деньги с гербом Временного правительства. Но поскольку серебряные монеты были единственными, чеканившимися в 1917 г. на Петроградском монетном дворе, и все они направлялись на далекую окраину России, где могли их просто не признать в новом, непривычном оформлении, то спешить с заменой на них царского герба, видимо, не следовало. Что такая замена не представляла для столичного монетного двора ни малейшей трудности, подтверждает опыт чеканки в 1918 г. металлических бон армавирского отделения Госбанка, снабженных, хоть и с большим опозданием, гербом Временного правительства (рис. 6): ведь в Армавире вообще не было монетного двора, а штемпеля для этой чеканки резал пленный австриец Иосиф Задлер (его знак "J3" помещен на бонах под гербовым орлом).

Конечно, не исключено, что монеты майского, самого большого, выпуска были отчеканены еще до утверждения проектного рисунка И. Я. Билибина в качестве нового герба. Но и в этом случае Временное правительство вполне могло при необходимости внести хоть какие-то изменения в эмблематику общегосударственных монет, как это было сделано Великим княжеством Финляндским на своих региональных монетах. Следовательно, такой необходимости у Временного правительства не возникло.

Изменение оформления монет, чеканившихся для Финляндии, было произведено следующим образом. Гельсингфорсский монетный двор на протяжении первых двух-трех месяцев 1917 г. чеканил серебряные русско-финские монеты в 50 и 25 пенни (рис. 7, 8) с обычным для этих монет гербом: русский гербовый орел под тремя императорскими коронами со знаками царской власти - скипетром и державой в лапах и с гербом Великого княжества Финляндского на груди. Медные русско-финские монеты в 10 и 5 пенни, чеканившиеся в это время (рис. 9, 10), имели на лицевой стороне вензель Николая II под императорской короной. Но не прошло и месяца после отречения Николая II от престола, как Сенат Великого княжества Финляндского счел необходимым отразить это событие в оформлении русско-финских монет. 21 марта (8 апреля) 1917 г., на основании доклада директора Гельсингфорсского монетного двора И. Сунделя, было принято решение помещать на всех русско-финских монетах, как серебряных, так и медных, тот же самый герб, который помещался ранее на серебряных монетах, но без императорских корон над орлом [Эти сведения получены автором очерка через Русское нумизматическое общество (США) от финского нумизмата Т. Тальвио].

Очевидно, с точки зрения законов геральдики такое видоизменение герба никак нельзя признать достаточными. Чтобы отразить факт свержения самодержавия, необходимо было как минимум убрать с герба не только императорские короны, но и основные знаки царской власти - скипетр и державу, а этого не было сделано. Причина такого не совсем логичного решения Сената становится понятной, если обратить внимание на техническую сторону вопроса, на то, каким способом были изготовлены штемпеля гербовой стороны русско-финских монет нового образца - ведь недаром доклад Сенату представил директор монетного двора. А дело заключалось в следующем.

При сравнении рисунков старого и нового герба на русско-финских монетах (см. рис. 7, 8 и 11, 12) нетрудно заметить, что для изготовления штемпелей нового образца были использованы ранее применявшиеся маточники, прошедшие очень простую доработку: на них было срезано выпуклое изображение корон над гербовым орлом. С таких доработанных маточников и были переведены штемпеля лицевой стороны монет в 50 и 25 пенни нового образца (см. рис. 11, 12). Столь же просто были изготовлены гербовые штемпеля для медных монет: штемпель монеты в 10 пенни (рис. 13) был переведен с доработанного маточника серебряной монеты в 2 марки (рис. 16), штемпель монеты в 5 пенни (рис. 14) - с доработанного маточника серебряной монеты в 1 марку (рис. 17) и штемпель монеты в 1 пенни (рис. 15) - с доработанного маточника, использовавшегося для изготовления штемпеля серебряной монеты нового образца в 25 пенни (см. рис. 12). А вот срезать с маточников выпуклое изображение скипетра и державы, оказывается, было недопустимо, поскольку при этом простота технического решения нанесла бы серьезный ущерб символике герба: ведь тогда левая (от зрителя) лапа орла, державшая скипетр, оказалась бы "сжатой в кулак", а правая, в которой находилась держава, оказалась бы широко раскрытой "ладонью вверх". Вполне очевидно, что столь сомнительная жестикуляция гербового орла неизбежно вызвала бы недоумение у непосвященных и породила бы массу нежелательных домыслов.

Но так или иначе, а февральские события нашли отражение в эмблематике русско-финских монет 1917 г., и весьма оперативно. Это и понятно: Финляндия, более века входившая в состав Российской империи, была кровно заинтересована в последствиях свержения самодержавия, открывавших перед ней реальную возможность обретения государственной независимости. К тому же необходимо было срочно менять оформление медных русско-финских монет, на лицевой стороне которых был помещен вензель Николая II, уже отрекшегося от престола.

Как свидетельствуют опубликованные сведения о тиражах русско-финских монет, объем чеканки в 1917 г. серебряных монет с царским гербом почти в четыре раза превышал объем чеканки этих монет с измененным гербом (3440 тыс. против 864 тыс. финских марок). Это обстоятельство позволяет предположить, что чеканка на Гель-сингфоргском монетном дворе русско-финских монет могла в 1917 г. полностью закончиться еще до официального утверждения герба Временного правительства, который на этих монетах так никогда и не появился.

Примечания

1 См.: СПАССКИЙ И. Г. Несколько замечаний по поводу русской монетной чеканки 1914 - 1917 гг. Нумизматика и сфрагистика. Киев: Наукова думка, 1968. Вып. 3. С. 138 - 150.

2 См.: JULIAN R. W. The coinage of Nicholas II. - Seaby's coin and medal bulletin, 1964.

3 См.: JULIAN R. W. The Russian silver coinage of 1796 - 1917. С рукописью этой работы автор очерка был любезно ознакомлен через Русское нумизматическое общество (США).

4 См.: BORG E. Suomessa kaytetyt rahat. Helsinki, 1976.

Новодельные монеты

В любой коллекции русских монет XVIII - начала XX в., будь то государственное собрание или частная коллекция, обязательно присутствуют новодельные монеты - подобия подлинных русских монет, составляющие весьма "непривлекательную особенность монетного фонда русской нумизматики". И если многие коллекционеры специально собирают новодельные монеты наравне с подлинными и высоко их ценят, то отношение ученых к новодельным монетам всегда было и остается резко отрицательным.

Так, например, вел. кн. Георгий Михайлович, давший свое имя знаменитому Корпусу русских монет, писал: "Для нумизмата... нет выше интереса, как разыскать монету, сделавшуюся вследствие разных обстоятельств крайне редкою и находка которой весьма часто разъясняет спорные научные вопросы... Не говоря уже о том, что при обилии новодельных монет гораздо труднее напасть на след, где скрывается подлинная, - самим нумизматам, особенно начинающим, легко можно впасть в ошибку, приняв новодел за подлинник, так как для подобного распознавания нужен долголетний опыт и известный навык". И. Г. Спасский в статье "Новоделы" дает им такую оценку: "Среди всех "ненастоящих" монет, с которыми может иметь дело нумизматика, самые ненастоящие - антикварные подделки и новоделы: они не "бывшие деньги", а лишь призрачные подобия их, порожденные собирательской страстью, и могут представлять интерес лишь для истории собирательства".

Существует несколько мнений насчет того, какие монеты следует называть новодельными. Например, многие коллекционеры считают, что новоделами можно считать все неподлинные монеты, изготовленные чеканкой; кстати сказать, именно по этому принципу был составлен А. А. Ильиным рукописный каталог "новоделов" эрмитажной коллекции. Не менее распространено мнение, изложенное впервые А. К. Марковым, согласно которому новоделами можно считать лишь те монеты, которые отчеканены для коллекционеров сохранившимися подлинными штемпелями. По нашему мнению, ни одно из этих определений не дает правильной характеристики понятия "новодел".

Первое совершенно неправильно уже потому, что в настоящее время нумизматический рынок все больше заполняется фальшивками, которые чеканятся поддельными штемпелями, изготовленными с использованием самого современного промышленного оборудования. Что же общего может иметь механическое воспроизведение старых штемпелей современными фальсификаторами, оснащенными новейшей техникой, с работой граверов монетных дворов XVIII - XIX вв., независимо от того, какие штемпеля эти граверы изготавливали - подлинные или специально предназначенные для чеканки новоделов?

Второе определение, ограничивая понятие "новодел" обязательным использованием подлинных штемпелей, пытается придать этому понятию некую научную значимость, а все монеты, отчеканенные для коллекционеров заново изготовленными на монетных дворах "новорезаными" штемпелями, приравнивает к обычным фальшивкам. Конечно, новоделы, отчеканенные подлинными штемпелями, представляют несомненный научный интерес, но только в тех довольно редких случаях, когда подлинные монеты, отчеканенные этими штемпелями, не сохранились или же вообще не чеканились. На сегодня таких новоделов известно не более семи: это полтина 1699 г. (рис. 1), серебряный 2-рублевик 1722 г. (рис. 2), серебряный 2-рублевик 1726 г. (рис. 3) односторонние медные 10-копеечник, 4-копеечник и денга 1760 г. (рис. 4 - 6) и рубль 1827 г. (рис. 7). Кроме того, новодельный рубль 1801 г. (рис. 8) донес до нас оттиск неутвержденного штемпеля аверса большой коронационной медали Александра I. Но какую ценность для науки могут иметь совершенно абсурдные композиции, получавшиеся при чеканке новоделов штемпелями двух различных монет, зачастую не имевших между собой ничего общего, кроме примерно равных диаметров (рис. 9) [На этой и всех последующих иллюстрациях данного очерка представлены лишь образцы новоделов того или иного вида], даже при несомненной подлинности этих штемпелей? К тому же вторая формулировка, делая основной упор на подлинность штемпелей, ничего не говорит о маточниках, тогда как многие штемпеля, специально изготовленные для чеканки новоделов, были переведены с подлинных маточников.

Несомненно более точную оценку новоделов дал И. Г. Спасский, писавший в 1977 г., что "...общим и непременным признаком для всех новоделов остается изготовление их на монетных дворах". Однако и такую формулировку нельзя признать исчерпывающей, поскольку она не учитывает одного, достаточно важного обстоятельства.

Дело в том, что все известные экземпляры пробной полтины 1699 г. (см. рис. 1), оцениваемые всеми специалистами как новоделы, были оттиснуты подлинными штемпелями не на монетном дворе, поскольку эти штемпеля хранились вначале в Оружейной палате Московского Кремля, а затем в Государственном Историческом музее. Далее, сотрудником Государственного Эрмитажа В. А. Калининым в 1991 г. были обнаружены архивные материалы, свидетельствующие о том, что подлинными штемпелями "константиновского" рубля было оттиснуто несколько экземпляров этой редчайшей монеты уже после того, как штемпеля поступили на хранение в Государственный Эрмитаж. Наконец, в собрании Государственного Исторического музея хранятся не только подлинные штемпеля пробной "рейхелевской" полтины 1845 г., но и экземпляр самой этой монеты, оттиснутый настолько недоброкачественно, что не может быть и речи об изготовлении его на монетном дворе. Все перечисленные монеты, несомненно, следует считать новоделами, хотя они и не соответствуют определению, данному И. Г. Спасским.

Не претендуя на абсолютную истину, следует, видимо, признать наиболее правильным следующее определение: новодельными (заново сделанными) монетами или новоделами называются специфические поддельные монеты, отчеканенные в монетном металле на государственных монетных дворах по заказам коллекционеров-любителей либо для формирования государственных выставок или коллекций рекламного характера, а также отчеканенные вне монетного двора, но обязательно с использованием подлинных штемпелей.

Массовое изготовление новоделов производилось на Петербургском, Екатеринбургском, Сузунском и Варшавском монетных дворах и было приостановлено в 1890 г. предписанием Департамента государственного казначейства за № 1604 от 27 января на основании одобренного Александром III доклада вел. кн. Георгия Михайловича. Однако в конце XIX или в начале XX в. были нелегально оттиснуты хранившимися в музеях подлинными штемпелями новоделы трех указанных выше пробных монет, а примерно в 1927 г. на Ленинградском монетном дворе вновь было отчеканено некоторое количество новоделов: памятного "гангутского" рубля 1914 г., рубля 1915 г. (стандартного образца) и пробных медных монет 1916 г.; новоделы монет 1914 - 1916 гг. предназначались для продажи через Советскую филателистическую ассоциацию.

По мнению ученых-нумизматов, новоделы, не имеющие в подавляющем своем большинстве никакой научной ценности, могут в ряде случаев быть причиной ошибочных гипотез и ложных выводов. К тому же новоделы очень часто использовались и используются для обмана неопытных коллекционеров. Так, в свое время владельцы "нумизматических" магазинов заказывали новоделы на монетных дворах специально для того, чтобы потом продать их в качестве редких подлинных монет. Об этом свидетельствует хотя бы известный каталог одного из владельцев "нумизматических" магазинов В. И. Петрова: в этом каталоге абсолютно все новоделы, кроме серебряного 2-рублевика 1722 г., обозначены как подлинники [Интересно отметить, что и в отношении 2-рублевика 1722 г. в каталоге Петрова оставлена лазейка, позволяющая сбыть новодел за подлинник: указано, что наряду с новоделами будто бы существуют и подлинные экземпляры этой монеты, а это явный обман]. Поэтому новоделы, как и фальшивые монеты, должны быть в обязательном порядке обособлены от подлинных монет. Поскольку же они изготавливались на монетных дворах, опознать их в ряде случаев бывает достаточно трудно, а иногда и совершенно невозможно. Для облегчения этой важной работы музейные нумизматические собрания включают в себя специальную подборку новодельных монет, служащую наглядным справочным материалом, а научные каталоги русских монет XVIII - XIX вв. содержат необходимые сведения, способствующие опознанию новоделов [С этой же целью новоделы советских памятных и юбилейных монет, выпущенные в 1988 г., снабжены, по настоянию музейных работников, надежным признаком - гуртовой надписью особого содержания (с буквой "Н" и датой чеканки новодела)].

Прежде всего в каталогах описаны новодельные экземпляры не-сохранившихся монет (рис. 1 - 7), а также фантастические новоделы:

отчеканенные штемпелями двух совершенно различных монет (рис. 10) либо монетным и медальным штемпелями (рис. 11);

не соответствующие ни одной подлинной монете по оформлению аверса (рис. 12), реверса (рис. 13) или обеих сторон (рис. 14);

датированные годом, под которым подлинные монеты не значатся;

не соответствующие подлинным монетам по обозначению монетного двора, по знаку минцмейстера или гравера (например, новодельный рубль 1762 г., помеченный знаком минцмейстера "АШ", тогда как Алексей Шнезе работал на должности минцмейстера лишь в 1766 - 1772 гг.);

отчеканенные в несоответствующем металле (новоделы золотых монет, отчеканенные в серебре и в меди; новоделы серебряных монет, отчеканенные в золоте и в меди; новоделы медных монет, отчеканенные в серебре).

Только по изображению в каталоге или при сравнении с подлинной монетой можно опознать следующие новоделы:

отчеканенные бракованными подлинными штемпелями (рис. 15);

отчеканенные штемпелями, специально изготовленными для чеканки новоделов и имеющими какие-либо искажения или неточности в изображениях или в надписях (рис. 16);

отчеканенные подлинными штемпелями с подгравированными изображениями (рис. 17).

Большое значение для опознания новоделов имеют содержащиеся в каталогах сведения о стандартном гуртовом оформлении подлинных монет. Дело в том, что в большинстве случаев новоделы на монетных дворах не гуртились, поскольку устаревший гуртильный инструмент там не сохранялся. В результате они либо оставались с неоформленным гладким гуртом, либо гуртились потом кустарным способом фальсификаторами так, чтобы их можно было выдать за редкие, не описанные в каталогах, подлинники с необычным (нестандартным) гуртовым оформлением. Поэтому существует большое количество новоделов, вид гурта которых не соответствует стандартному, и это позволяет надежно их опознавать.

Наконец, в каталогах бывают приведены данные о нормативном весе (массе) подлинных монет различных выпусков и об узаконенной пробе сплава из драгоценных металлов. Эти данные также могут быть использованы при выявлении новоделов.

Масса новодельных монет довольно часто отличается от нормы, установленной правительственными решениями для аналогичных подлинных монет. Происходило это вследствие того, что при изготовлении новоделов для них не прокатывались полосы металла необходимой толщины, и кружки-заготовки вырубались из тех полос, которые имелись в наличии и предназначались для монет текущего выпуска. Так как диаметр кружка определялся диаметром штемпелей, нестандартная толщина кружка и приводила к отклонению массы новоделов от нормативной. Наиболее надежно по нарушению весовой нормы определяются новоделы золотых и серебряных монет, поскольку подлинные монеты из драгоценных металлов подвергались наиболее строгому весовому контролю. К тому же торговцы монетами иногда специально заказывали, например, новодельные золотые червонцы XVIII в. увеличенной толщины, а значит, и массы с тем, чтобы продать их неопытным собирателям в качестве "необычайно редких", а в действительности никогда не существовавших, трех- и четырехкратных червонцев. Излишняя масса новоделов из драгоценных металлов нисколько не беспокоила администрацию Петербургского монетного двора, на котором такие новоделы изготовлялись: все равно заказчики оплачивали готовые изделия в соответствии с фактическим количеством затраченного на их изготовление золота и серебра.

Проба сплава драгоценных металлов, из которых изготавливались новоделы, часто также не соответствует пробе, установленной для аналогичных подлинных монет. И опять причина такого несоответствия заключается в том, что для новоделов сплав нужного состава не готовился, а использовались полосы сплава, имевшиеся в наличии и приготовленные для монет текущего выпуска. Поэтому, например, можно даже визуально определить, что новодельные экземпляры разменных монет Петра I (рис. 18) изготовлены из значительно более высокопробного серебра, нежели подлинники.

Кроме перечисленных выше характерных особенностей новодельных монет, имеются еще две, которые невозможно зафиксировать в каталоге. Прежде всего, это технологические особенности нанесения насечки, узора или надписи на гурт новоделов. Дело в том, что кустарное гурчение новодельных монет выполнялось иными средствами и методами по сравнению с гурчением на монетных дворах подлинных монет. Например, рубчатая или шнуровидная насечка наносилась на гурт новодела вручную напильником, вследствие чего не выдерживалось одинаковое расстояние между бороздками, их наклон и глубина; сетчатый узор (рис. 20), вследствие использования для его накатки неподходящего инструмента, приобретал вид узора из мелких ромбиков или квадратов, вдавленных в гладкую поверхность гурта новодела (рис. 21); надпись на гурте новоделов в некоторых случаях выбивалась отдельными пунсонами, чего никогда не делалось на подлинных монетах, и т. д. Эти и некоторые другие признаки технологического несоответствия гуртового оформления новоделов оформлению гурта подлинных монет обнаруживаются довольно легко и могут существенно помочь опознанию новодельных монет.

Другой характерной особенностью новоделов является присущая им в большинстве случаев отличная сохранность, сочетавшаяся с особой фактурой, а зачастую и с зеркальным блеском поверхности. Однако эта особенность может быть использована при опознании новоделов только в качестве вспомогательного признака, поскольку и новоделы бывают потертыми подобно подлинным монетам, побывавшим в обращении, и подлинные монеты иногда чеканились полированными штемпелями.

Только в качестве вспомогательного признака могут быть использованы следы, которые возникают на монетах при чеканке их штемпелями, находящимися на начальной стадии разрушения: чаще такие штемпеля использовались для чеканки новоделов (рис. 19), но известны случаи чеканки треснувшими штемпелями и подлинных монет.

Таковы возможные пути и средства выявления новодельных монет. Однако среди них имеются экземпляры, отличить которые от подлинных совершенно невозможно, а сам факт их существования известен лишь из письменных источников. Таковыми, например, являются новоделы "гангутского" рубля и рубля 1915 г., изготовленные на Ленинградском монетном дворе в 1927 г. с использованием подлинных штемпелей, подлинного гуртильного инструмента и кружков-заготовок нужной массы и пробы серебра.

Примечания

1 СПАССКИЙ И. Г. Новоделы. Прошлое нашей Родины в памятниках нумизматики: (Сборник статей). Л.: Аврора, 1977. С. 105.

2 ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Русские монеты 1881 - 1890 гг. Спб., 1891. С. 82.

3 СПАССКИЙ И. Г. Указ. соч. С. 106.

4 См.: Там же. С. 107.

5 См.: Там же.

6 См.: Там же. С. 123.

7 См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Указ. соч. С. 83.

8 См.: Там же. С. 82.

9 См.: СПАССКИЙ И. Г. Указ. соч. С. 123 - 124.

|0См.: Там же. С. 106.

Новоделы трех медных монет 1760 г.

Среди огромного количества новодельных монет, начеканенных монетными дворами России в XVIII - XIX вв. и наносящих, как известно, существенный ущерб отечественной нумизматике, встречаются считанные единицы, оттиснутые подлинными штемпелями и позволяющие воссоздать внешний облик подлинных монет, которые либо к настоящему времени не сохранились, либо были запроектированы, но по каким-то причинам так и не были отчеканены. О трех новоделах, относящихся к этой категории, но ранее не привлекавших внимание исследователей, пойдет речь в настоящем очерке.

31 октября 1760 г. граф П. И. Шувалов представил в Сенат предложение "О перечеканке 16-рублевой медной монеты в 32-рублевую". Предложение предусматривало изъятие из обращения общегосударственных медных монет, чеканившихся с 1757 по 1760 г. по монетной стопе в 16 руб. из пуда меди, и перечеканку их с удвоением нарицательной цены штемпелями оригинального рисунка. Как это и было принято в подобных случаях, кроме письменного изложения сущности предложения, были отчеканены пробные экземпляры монет нового образца; вероятнее всего, эта работа была выполнена на Петербургском монетном дворе, который с середины XVIII в. становится основной базой, осуществлявшей пробную монетную чеканку. На сегодня известны две полностью оформленные пробные монеты 1760 г. 32-рублевой монетной стопы: это уникальный 2-копеечник (рис. 1) и уникальная же копейка (рис. 2), причем 2-копеечник, находящийся в собрании Государственного Эрмитажа, был опубликован еще в 1896 г. в Корпусе русских монет вел. кн. Георгия Михайловича, а факт существования копейки в собрании Смитсоновского института (США) стал известен русским нумизматам лишь в 1977 г. из Каталога русских медных монет Б. Ф. Брекке.

Кроме этих двух, несомненно подлинных, пробных монет существуют еще три однотипные с ними, очень редкие монеты достоинством в 10 коп., 4 коп. и денгу, датированные также 1760 г., но имеющие ряд характерных особенностей (рис. 3 - 5). Во-первых, они односторонние: их лицевые стороны (у 10-копеечника это государственный герб, у 4-копеечника и денги - московский герб) не отчеканены. Во-вторых, 10-копеечник оттиснут лопнувшим штемпелем, а 4-копе-ечник и денга имеют отчетливые следы коррозии штемпелей, причем ни одного экземпляра этих монет, оттиснутого доброкачественным штемпелем, на сегодня неизвестно. В-третьих, односторонние 10-копеечник, 4-копеечник и денга в совокупности с двусторонними 2-копе-ечником и копейкой составляют полную серию медных монет 1760 г. 32-рублевой монетной стопы.

Если учитывать только эту последнюю особенность, то можно было бы предположить, что односторонние монеты, показанные на рис. 3 - 5, являются, как и двусторонние, подлинными пробными монетами. Однако это не так. В самом деле, наличие на 4-копеечнике и денге следов коррозии штемпелей свидетельствует о том, что эти монеты были отчеканены значительно позднее 1760 г., а наличие на всех известных экземплярах 10-копеечника хорошо заметных следов растрескивания штемпеля является надежной гарантией того, что такая дефектная монета не могла служить для демонстрации на высоком правительственном уровне проекта новой денежной реформы. К тому же все эти три монеты всегда имеют грубо опиленный вручную гладкий гурт, тогда как для монет нового образца стандартной являлась сетчатая гуртовая насечка - именно она и нанесена на гурт пробных 2-ко-пеечника и копейки 1760 г.

Перечисленные выше признаки позволяют с полной уверенностью считать односторонние медные монеты 1760 г. новодельными. Но если эти монеты являются новоделами, то монетному двору ничего не стоило бы заново изготовить для их чеканки не только недостающие штемпеля лицевой стороны, но и новые, вполне доброкачественные комплекты штемпелей для всех монет серии: такое дублирование штемпелей для чеканки медных новоделов производилось монетными дворами неоднократно (например, при чеканке новодельной серии 1757 г. для каждой из пяти монет использовалось от двух до четырех штемпелей аверса, легко различимых по рисунку герба). И тем не менее вместо этого на Петербургском монетном дворе заново изготовили несколько наборов полных комплектов штемпелей для чеканки совершенно фантастических новоделов - хотя и похожих на монеты 1760 г., но никогда не существовавших монет 1761 г. (рис. 6 - 9).

При всей порочности процветавшей на российских монетных дворах практики чеканки новоделов приходится признать, что причина отказа администрации Петербургского монетного двора от обновления и доукомплектования набора штемпелей 1760 г. новорезаными штемпелями, датированными тем же годом, заключалась, скорее всего, в признании недопустимости подобного шага. А такое решение администрации могло состояться только при одном условии: если штемпеля, датированные 1760 г. и использованные для чеканки односторонних новоделов, были подлинными. Этот вывод подтверждается прежде всего тем, что два из этих новоделов были отчеканены штемпелями, изъеденными коррозией, а значит, долгое время хранившимися на монетном дворе без употребления, тогда как новорезаные штемпеля сразу же пускались в работу. К тому же непарные штемпеля специально для чеканки новоделов никогда не изготавливались, поскольку такими штемпелями можно было оттиснуть только односторонние монеты, а они не отвечали запросам коллекционеров, являвшихся основными "потребителями" новоделов. Кстати сказать, именно по этой причине появился двусторонний вариант новодельной денги 1760 г. (рис. 10), относящийся к наиболее одиозной группе новоделов, для изготовления которых штемпельные пары комплектовались из штемпелей двух совершенно различных монет, имеющих лишь примерно одинаковый диаметр. В нашем случае взамен недостающего штемпеля аверса был использован штемпель аверса новодельного серебряного алтына 1718 г. (рис. 11), являющегося довольно удачной копией подлинной монеты (рис. 12).

Итак, для иллюстрации проекта денежной реформы, представленного в Сенат графом П. И. Шуваловым, были использованы пробные монеты почему-то только двух достоинств: 2-копеечник и копейка, а для остальных монет серии (10-копеечника, 4-копеечника и денги) ограничились изготовлением штемпелей аверса, несущих на себе наиболее важные для данного случая характеристики монет, - обозначение номинала и дату. При опробовании, а может быть, и в процессе закалки на штемпеле 10-копеечника образовались трещины, и именно это обстоятельство могло послужить причиной того, что все три монеты были отчеканены лишь много лет спустя как новоделы, тем более что проект П. И. Шувалова в 1760 г. так и не был реализован, а начал претворяться в жизнь уже в царствование Петра III в 1762 г. (рис. 13 - 17).

Таким образом, односторонние медные монеты, датированные 1760 г. (см. рис. 3 - 5), являются новоделами, отчеканены подлинными штемпелями и представляют несомненный научный интерес.

Примечания

1 ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Монеты царствования императрицы Елизаветы I. Спб., 1896. Т. I. С. 232 - 245. Док. № 323.

2 См.: Там же. Т. II. Табл. XVIII. Монета № 19.

3 См.: BREKKE В. F. The copper coinage ol Imperial Russia. 1700 - 1917. Malmo 1977. P. 93. № 137.

Поддельные монеты и гальванокопии

Подделки русских монет XVIII - начала XX в. следует различать прежде всего по их назначению, хотя во всех случаях они служили только целям обмана и легкой наживы.

Первая категория подделок предназначалась для выпуска в обращение, а прибыль от их реализации получалась в результате присвоения фальшивомонетчиками дохода от эксплуатации монетной регалии, являвшегося монопольной собственностью государства и заключавшегося в разности между ценой изготовления монеты и ее нарицательной ценой. В ряде случаев эта разность увеличивалась фальшивомонетчиками путем уменьшения содержания драгоценного металла в золотых и серебряных подделках (за счет уменьшения их лигатурной массы или снижения пробы сплава), а то и путем замены драгоценных металлов медью, бронзой или свинцово-оловянным сплавом с нанесением на подделку маскирующего покрытия соответствующего цвета [Обычно покрытие это в процессе обращения монеты быстро стиралось].

Подделки первой категории обязательно тиражировались, а потому изготавливались либо чеканкой фальшивыми штемпелями (рис. 1) [На всех иллюстрациях, помещенных в настоящем очерке, приведены лишь образцы подделок того или иного вида], либо отливкой в формы (рис. 2). В качестве моделей при изготовлении форм для отливки подделок первой категории всегда использовались ординарные подлинные монеты. Известны также массовые случаи изготовления фальшивых 5-рублевиков 1886 - 1894 гг. из 25-копеечников тех же годов путем примитивной перегравировки обозначения номинала с последующим нанесением на подделку позолоты (рис. 3).

Поддельные монеты для обращения не только фабриковались фальшивомонетчиками, но иногда чеканились и на государственных монетных дворах. Так, на иностранных монетных дворах чеканились поддельные медные русские монеты образца 1718 - 1730 гг. 40-рублевой монетной стопы (рис. 4 и 5) и медные пятаки по образцу пятаков Екатерины II (рис. 6), а на

Петербургском монетном дворе чеканились поддельные нидерландские дукаты (рис. 7) и турецкие куруши (рис. 8).

Все поддельные монеты, изготовленные для выпуска в обращение, являются полноценными объектами нумизматического исследования, поскольку в большинстве случаев они играли в свое время заметную роль в экономике той или иной страны.

Несколько особняком стоят поддельные 10-рублевики Николая II, отчеканенные за рубежом в золоте штемпелями, изготовленными с использованием подлинных маточников, видимо вывезенных из России [Аналогичные штемпеля имелись в распоряжении и русских фальшивомонетчиков, фабриковавших позолоченные медные 10-рублевики Николая П. По сравнению с подлинными монетами, эти подделки имели увеличенную толщину, благодаря чему их масса была близка к нормативной (плотность меди меньше плотности золота)]. По лигатурной массе и пробе золота эти поддельные 10-рублевики полностью соответствуют аналогичным подлинным монетам, а смысл их фабрикации заключается в том, что при нелегальной торговле золотом переработка "сырого" золота в хорошо выполненные подделки монет обеспечивает меньшую степень риска и ответственности, да и большую прибыль. Интересно отметить, что среди этих подделок имеется 10-рублевик 1895 г. (рис. 9), в подлиннике не существовавший.

Вторая категория подделок предназначалась исключительно для обмана коллекционеров. Эти подделки имеют принципиальные различия в зависимости от времени их изготовления.

В подавляющем большинстве случаев фальсификаторы, фабриковавшие подделки для коллекционеров во второй половине XIX - начале XX в., имея убогое техническое оснащение и не обладая профессиональными навыками в резьбе по металлу, могли изготавливать лишь довольно примитивные подделки, отличавшиеся, впрочем, большим разнообразием технических приемов фальсификации. Чаще всего встречаются подделки, изготовленные такими способами, которые обеспечивали тиражирование продукции: это отливка в формы и чеканка фальшивыми штемпелями (или надчеканка подлинных монет фальшивыми клеймами).

Не менее массовой продукцией являлись также подделки, изготовленные хотя и индивидуально, но весьма простым способом - "доработкой" подлинных монет. А наименее распространенные подделки, изготовленные - в единственном экземпляре каждая - путем вырезания вручную всех элементов оформления одной или обеих сторон монеты.

Примитивная отливка подделок производилась в формы, получавшиеся чаще всего оттисками моделей, скопированных (в меру умения того или иного фальсификатора) с изображений подлинных монет (рис. 10). Именно так изготовлены бронзовые подделки медных "сестрорецких" рублей [Бронза использовалась вместо меди при отливке подделок вследствие того, что температура ее плавления примерно на 180°С ниже, чем у меди] (рис. 11) и медных квадратных плат (рис. 12) [Отливка поддельных плат производилась в открытые формы, вследствие чего литейные раковины образовывались только на оборотной (верхней) стороне подделок. На рис.12 изображена лицевая сторона, находившаяся при отливке внизу и потому не имеющая раковин]. Значительно реже литейные формы получались оттиском подлинных монет (рис. 13) [Подделка, представленная на рис.13, не имеет литейных раковин вследствие того, что для ее изготовления был использован легкоплавкий металл (скорее всего, свинцово-оловянный сплав)] или новоделов.

Фальшивые монетные штемпеля, использовавшиеся для чеканки подделок, адресованных коллекционерам, либо подражали штемпелям подлинных монет, либо были воплощением фантазии их безграмотных изготовителей. Обычно фальшивые штемпеля вырезались вручную, а иногда производилось травление кислотой с последующей подгравировкой. Подделки, оттиснутые штемпелями-подражаниями (рис. 14), опознаются по многочисленным неточностям воспроизведения штемпеля подлинной монеты, а фантастические подделки (рис. 15) легко определяются при пользовании каталогами (но только не торговыми каталогами Петрова, Мигунова, Трапезникова, Любомудро-ва, Павлова и пр.). Чеканку поддельных монет, предназначавшихся для обмана коллекционеров, осуществляли не только отдельные фальсификаторы: например, в Казани этим занималась целая мастерская. Ее продукция (главным образом медные квадратные рубли) отличается характерным рисунком гербового орла. На рис. 16 представлена довольно редкая подделка казанской работы - это фантастическое подобие "сестрорецкого" рубля, изготовленное оттиском на толстом медном кружке фальшивых штемпелей, использовавшихся при чеканке поддельных рублевых плат (углового штемпеля с орлом и центрального штемпеля с обозначением номинала, даты и монетного двора).

Аналогично штемпелям, использовавшимся для чеканки поддельных монет, подразделяются и фальшивые клейма, которые оттискивались на подлинных монетах: либо это были клейма-подражания (рис. 17), либо фантастические клейма (рис. 18).

"Доработка" подлинных монет производилась прежде всего для того, чтобы обычную монету превратить в редкую или фантастическую. С этой целью выполнялась перегравировка последней цифры даты (рис. 19) [Представленная на рис.19 перегравировка в дате цифры "2" на ноль выполнена с наплавкой меди на объект перегравировки] или обозначения монетного двора (например, обозначение Екатеринбургского двора "ЕМ" переделывалось на "КМ"), либо полностью срезались обозначения монетного двора, знаки минцмейстеров или декоративные детали (на рис. 20 представлен русско-польский грош стандартного образца со срезанным венком на реверсе). "Дорабатывались" сильно потертые или поврежденные подлинные и новодельные монеты с целью придания им "товарного" вида: подгравировывались стертые изображения и надписи, сглаживались забоины, заделывались пробитые в монетах отверстия, вручную наносилась гуртовая насечка (зачастую вместо стертой гуртовой надписи) и т. д. Такая варварская "реставрация" обычно несколько улучшала общий вид монеты, но безвозвратно превращала ее в самую настоящую подделку.

Последний вид подделок второй категории - это довольно редко встречающиеся, крайне трудоемкие подделки, на которых все изображения и надписи вырезались вручную, хотя нередко применялось и травление кислотой [Если травленная кислотой подделка не подвергалась подгравировке, то она имела настолько неправдоподобный вид, что могла обмануть лишь самых несведущих собирателей]. Такая подделка могла быть изготовлена из гладкого кружка (рис. 21), и тогда вручную вырезались обе стороны монеты и наносилось гуртовое оформление. Если же в качестве заготовки использовалась какая-нибудь ординарная подлинная монета, то имевшиеся на одной из ее сторон изображения и надписи спиливались и вместо них вырезались новые; в результате одна из сторон такой подделки (рис. 22) [Для изготовления подделки, представленной на рис. 22, была использована подлинная денга образца 1730 г.] оказывалась подлинной, так же как и ее гуртовое оформление.

Подделки для обмана коллекционеров, изготовленные не позднее первой половины XX в., либо копировали очень редкие подлинные монеты, либо представляли собой нечто совершенно фантастическое, поскольку только солидная выручка от продажи подобных "раритетов" могла компенсировать те значительные усилия и большое время, которые приходилось затрачивать фальсификаторам на их изготовление. В то же время эти подделки, изготовленные сравнительно примитивными способами, находили сбыт главным образом среди недостаточно опытных коллекционеров.

Современные достижения в разработке принципиально новых видов промышленного оборудования привели в последнее время к такому побочному результату, как резкое повышение качества изготовления поддельных русских монет. Теперь подделки, предназначенные для обмана коллекционеров, только чеканятся, а фальшивые штемпеля для их чеканки и гуртильный инструмент изготавливаются на самом высоком техническом уровне, поскольку сейчас в роли фальсификаторов выступают не кустари-одиночки или кустарные мастерские, а рабочие и лица инженерно-технического персонала промышленных предприятий, имеющие доступ к новейшей технике и нелегально использующие ее в корыстных целях.

Небывало высокое качество современных подделок вызвало некую деформацию в отношении к ним коллекционеров-любителей: вроде бы к этим, очень похожим на подлинные монеты изделиям не совсем применимо их настоящее название - подделки, фальшивки, а потому, к большому удовольствию фальсификаторов, появляются такие "приличные" наименования этих подделок, как "копии" и даже "современные новоделы".

Но никакие новые ярлыки не должны вводить в заблуждение коллекционеров относительно подлинной сущности этой продукции современных мошенников от нумизматики. Тем не менее доставать подлинные монеты рядовым коллекционерам-любителям день ото дня становится все труднее, а потому неизбежно возникает вопрос о допустимости включения в нумизматические коллекции современных высококачественных "копий" подобно тому, как любители живописи включают в свои собрания репродукции картин старых мастеров. Но нумизматику интересуют в первую очередь не столько художественные достоинства оформления монеты, сколько экономические и политические предпосылки этого оформления, а также чисто технические характеристики монеты: ее масса, состав металла, место, время и техника изготовления и т. п. Следовательно, нумизматика всегда предполагает комплексное изучение монеты как исторического памятника, и вполне очевидно, что использовать для этого подделку (как, впрочем, и новодел) совершенно бессмысленно. А коллекционировать монеты и не пытаться хоть в какой-то мере приобщиться к нумизматике столь же противоестественно, как, например, коллекционировать книги только ради их красивых переплетов и не пытаться ознакомиться с их содержанием. Поэтому совершенно недопустимо замещать в нумизматической коллекции недостающие монеты любыми подделками, даже весьма похожими на подлинные монеты.

Правда, многие музейные нумизматические собрания включают в себя подборки подделок, не только изготовленных для выпуска в обращение, но и адресованных коллекционерам. Однако эти подборки, как и подборки новоделов, формируются лишь в качестве пособий, помогающих выявлять подделки и исключать их из основных разделов коллекции, а также в качестве материалов, имеющих отношение к истории любительского коллекционирования.

Кроме высокого качества современных коллекционных подделок, следует отметить еще одну их особенность, которая обусловлена, с одной стороны, сравнительной простотой их изготовления с помощью современных технических средств, а с другой - возросшими трудностями в приобретении подлинных коллекционных монет: это расширение перечня объектов фальсификации. В отличие от фальсификаторов старой формации, современные фальсификаторы фабрикуют не только подражания редким подлинным монетам и фантастические подделки (рис. 23) [На рис. 23 представлен фантастический поддельный тинф, изображающий несуществующую разновидность уникального тинфа 1707 г., представленного на рис. 24 (у подделки дата на реверсе расположена слева от орла, тогда как у подлинника она расположена под орлом). Не исключено, что эта подделка изготовлена за рубежом], но и подделки, копирующие вполне обычные монеты.

Появление высококачественных подделок русских монет императорского периода наносит очень серьезный ущерб любительскому коллекционированию. Дело в том, что многие из этих подделок достаточно трудно отличить по внешнему виду от подлинников, вследствие чего и многоопытные коллекционеры, не имеющие никакого желания собирать фальшивые "копии", иной раз все же становятся невольными их обладателями. Признаки, по которым можно опознать даже самые лучшие подделки, конечно же, существуют, однако широковещательное оглашение этих признаков может сослужить службу скорее фальсификаторам, нежели коллекционерам. Поэтому можно лишь посоветовать владельцам частных нумизматических коллекций своими силами накапливать совершенно необходимый им опыт выявления подделок. В порядке ознакомления с существом этой задачи читателям предлагается самостоятельно обнаружить признаки, по которым можно отличить поддельный рубль 1714 г. (рис. 25) от подлинной монеты (рис. 26).

Иногда в роли подделок используются гальванокопии монет, мода на коллекционирование которых существовала среди русских собирателей прошлого столетия. Обычно такие копии снимались с редких подлинных монет, а иногда и с редких новоделов.

Изготавливались гальванокопии следующим способом. На оттиски лицевой и оборотной стороны копируемой монеты, изготовленные из гипса (с последующей проваркой их в воске) или из пластмассы, наносился токопроводящий слой, а на него путем электролиза осаждалась медь. Полученные таким образом пластины, точно повторяющие рельеф аверса и реверса монеты и имеющие закраины, соответствующие части гурта, подгонялись одна к другой и соединялись пайкой по закраинам так, чтобы расстояние между ними соответствовало толщине копируемой монеты. Гальванокопии "сестрорецкого" рубля и некоторых особо редких монет изготавливались из трех частей: кроме пластин аверса и реверса, по оттиску на пластмассе тем же способом изготавливалась лента, копировавшая развертку гурта монеты; лента сворачивалась в кольцо и впаивалась между пластинами. Иногда вместо ленты, воспроизводившей подлинный гурт монеты, между пластинами аверса и реверса впаивалась лента с каким-нибудь произвольно выбранным узором или насечкой (такая гальванокопия представлена на рис. 27).

Обычно гальванокопии имеют следующие особенности по сравнению с подлинными монетами:

а) достаточно отчетливо просматриваются места спайки пластин по закраинам или с лентой, образующей гурт;

б) звон, присущий монолитной монете, у гальванокопии, как правило, отсутствует;

в) пластины аверса и реверса при нажатии на них заметно прогибаются;

г) масса гальванокопии значительно меньше нормальной массы копируемой монеты.

Нередко принимался ряд мер, существенно улучшавших качество гальванокопий. Так, например, масса гальванокопии подгонялась под массу копируемой монеты путем помещения между пластинами какого-либо наполнителя, который одновременно исключал прогиб пластин при нажатии и мог придать гальванокопии некоторое подобие звона. Гальванокопии серебряных и золотых монет, изготовленные из меди, обычно после их окончательной сборки серебрились или золотились, чем попутно маскировались места спайки, а иногда для лучшей маскировки этих мест на гурт гальванокопии надевалось с натягом металлическое кольцо с гуртовой насечкой, узором или надписью. Подобные улучшения делали гальванокопии трудноотличимыми от подлинных монет и позволяли выдавать некоторые из них за подлинники с целью обмана коллекционеров.

Иногда осаждение металла на гипсовые или пластмассовые оттиски продолжалось до тех пор, пока толщина каждой пластины не достигала половина толщины копируемой монеты, после чего такие пластины соединялись пайкой не по линии соприкосновения закраин, а по всей площади соприкосновения их тыльной стороны. Длительным осаждением меди было изготовлено некоторое количество монолитных гальванокопий односторонних монет - квадратных плат.

Использование гальванокопий в интересах нумизматики чрезвычайно ограничено: в некоторых случаях они могут найти применение как муляжи для оформления музейных экспозиций, особенно если возникла необходимость продемонстрировать для всеобщего обозрения внешний вид монет большой исторической ценности.

Приложение

СЛОВАРЬ СПЕЦИАЛЬНЫХ ТЕРМИНОВ И ПОНЯТИЙ, ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ В ТЕКСТЕ

Аверс - лицевая сторона монеты или медали.

Банковая монета - встречающееся в ряде правительственных документов XVIII - XX вв. название высокопробной серебряной монеты достоинством от 25 коп. и выше. В некоторые периоды времени 25-копеечник относился не к банковой, а к разменной монете.

Биллон - 1) неполноценная разменная монета из низкопробного серебра и недрагоценных металлов; 2) низкопробное серебро, использовавшееся для чеканки разменной монеты.

Б. М. - "Божией милостью" - одна из формул титула большинства российских я западно-европейских монархов.

Боны - 1) временные металлические или бумажные деньги, выпускаемые местными властями, учреждениями или предприятиями;

2) бумажные деньги, вышедшие из употребления и ставшие предметом коллекционирования.

Грош, грошевик - обозначение номинала 2-копеечника, соответствующее старому русскому денежному счету.

Гурт - боковая поверхность монеты. Покрывающие гурт насечки, узоры или надписи называются гуртовыми, а инструмент и станки, с помощью которых они наносятся, - гуртильными.

Золотник - старая русская единица веса, соответствующая массе в 4,3 г.

Лигатура (в монетном производстве) - добавка менее ценного металла к основному драгоценному металлу при составлении монетных сплавов. Полученный сплав называется легированным золотом или серебром, а масса (вес) сплава, израсходованного на изготовление монеты, - лигатурной массой (весом) этой монеты.

Маточник - штамп для изготовления монетных штемпелей.

Минцмейстер - начальник монетного передела (отделения) на монетном дворе; чиновник, отвечавший за монетное производство.

Монетная регалия - монопольное право государства на чеканку и выпуск монет.

Монетная стопа (весовая норма) - характеристика монеты, определяющая ее нормативную массу (вес) в зависимости от ее номинала. Выражается суммарной нарицательной ценой, на которую должны быть начеканены монеты различных номиналов из определенного количества металла, например: "19 руб. 75 25/81 коп. из фунта легированного серебра" или "12 руб. 80 коп. из пуда меди".

Номинал - достоинство монеты, ее нарицательная цена.

Проба - характеристика монетного сплава, определяющая соотношение между количеством содержащегося в данном сплаве основного (драгоценного) металла и количеством лигатуры. До середины XIX в. обозначалась количеством золотников драгоценного металла, содержащимся в фунте сплава. В настоящее время обозначается количеством частей драгоценного металла, содержащимся в 1000 частей сплава.

Пуд - старая русская единица веса, равная 40 фунтам и соответствующая массе в 16,38 кг.

Пунсон (или пуансон) - штампик с рельефным изображением цифры (цифирный пунсон), буквы или группы букв (литерный пунсон).

Разменная монета - монета, предназначавшаяся для нужд мелкого товарооборота. Обычно чеканилась из низкопробного серебра или из недрагоценных металлов.

Реверс - оборотная сторона монеты или медали.

Регулярный чекан - упорядоченная машинная чеканка монет на круглых заготовках, сменившая в России в 1700 г. ручную чеканку на расплющенных кусочках серебряной или медной проволоки.

"Рейхелевские" рубль и полтина - бытующее среди коллекционеров название пробных серебряных монет 1845 г. без обозначения номинала, но в весе рубля и полтины. На аверсе обеих монет помещен портрет Николая I, выполненный, видимо, по рисунку гравера Якоба Рейхеля.

Ремедиум - допустимое отклонение от установленного монетной стопой нормативного веса монеты или группы монет (весовой ремедиум), а также допустимое отклонение в значении пробы сплава, установленной для монет данного выпуска.

Форма - штамп для изготовления маточников. На форму наносилось заглубленное изображение различных элементов оформления аверса и реверса монеты, которые на маточнике получались выпуклыми, на штемпеле заглубленными и на монете - выпуклыми.

Фунт - старая русская единица веса, равная 96 золотникам и соответствующая массе в 409,5 г.

Содержание раздела

---