13 Всероссийская нумизматическая конференция
ОТ РЕДКОЛЛЕГИИXIII Всероссийская нумизматическая конференция (ВНК) организована отделом нумизматики Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина по поручению Объединенного проблемного совета по нумизматике, который провел уже двенадцать нумизматических конференций на базе многих российских музеев, в том числе крупнейших из них - Государственного Эрмитажа и Государственного Исторического музея.
XIII ВНК проводится в расширенном составе. В работе конференции выразили желание принять участие ведущие зарубежные ученые-нумизматы. Базой для своей ежегодной рабочей встречи избрал конференцию Совет международной нумизматической комиссии. Данный Совет координирует научные исследования в области нумизматики и состоит из признанных специалистов, директоров крупнейших музейных нумизматических коллекций. Он был избран в 2003 г. XIII нумизматическим Конгрессом в Мадриде. Присутствие членов Совета на конференции - это не только большая честь, но и возможность для расширения международного сотрудничества. Перед нашим нумизматическим сообществом открывается перспектива совместной разработки научно-исследовательских и выставочных проектов, публикации коллекций, издательской и образовательной деятельности.
XIII ВНК проводится в Москве в год знаменательных юбилеев. 25 января торжественно отмечалось 250-летие Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Коллекция русских монет и медалей университетского Минцкабинета в 1888 г. была передана в Исторический музей, а ее античный, европейский и восточный разделы в 1912 г. стали основой нумизматической коллекции Музея изящных искусств (ныне Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина).
Особая дата в Российской истории - 60-летний юбилей победы в Великой отечественной войне, который отмечается 9 мая. Многие выдающиеся ученые-нумизматы были участниками войны: сражались на фронтах, работали на оборону, трудились в госпиталях и лазаретах. В 1942 г. погибли в блокадном Ленинграде А.Н. Зограф и А.А. Ильин. Воевали И.Г. Спасский, В.В. Уздени-ков и М.Б. Горнунг. С войны пришли работать в Отдел нумизматики ГМИИ А.Н. Луппол и Ю.Ф. Шульц. В конце 1944 и в течение 1945 г. Л.П. Харко, майор запаса, работал в качестве эксперта в Польше и Германии по спасению художественных ценностей. Мы отдаем должное героическому прошлому наших коллег, чтим их бесценный вклад в дело мира.
9 сентября 2005 г. исполняется 150 лет со дня рождения Алексея Васильевича Орешникова (1855- 1933). Он был одним из основателей Московского нумизматического общества, первым хранителем нумизматической коллекции Государственного Исторического музея. В научную программу конференции включены доклады, посвященные этому выдающемуся нумизмату.
За период, прошедший с XII ВНК, нумизматическое сообщество не миновали и потери. Ушла из жизни Елена Ивановна Каменцева (1920- 2004), доктор исторических наук, профессор кафедры источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета.
Оргкомитет XIII ВНК сохраняет систему пленарных заседаний, принятых для предыдущих нумизматических конференций, но предлагает в этом году проведение некоторых заседаний в форме проблемных «круглых столов». Так, одной из наиболее сложных тем в древней и средневековой нумизматике является вопрос о возникновении и роли в денежном обращении варварских подражаний. Эта категория нумизматического материала была выделена еще в XVIII в. Но, несмотря на почти три столетия научных исследований, подражания по-прежнему ставят нам многочисленные вопросы об их происхождении и хронологии, по организации монетного дела и исторической интерпретации.
Собранные конференцией научные материалы показали возросший интерес к исследованиям в области смежных исторических дисциплин. Особенно активно развиваются фалеристика и геральдика. Преобразование страны способствовало созданию Геральдического совета и Комитета по наградам при Президенте Российской Федерации. За последнее десятилетие опубликовано большое число научных и популярных изданий, посвященных этим дисциплинам и отдельным категориям памятников. Государственный Эрмитаж и Музеи Кремля подготовили ряд экспозиций по отечественной наградной системе. В Константиновском дворце (Стрельна) Эрмитаж открыл Музей геральдики. Интенсивно растет число любителей этой области знаний, действуют общества, работают конференции, издаются периодика и монографии, настоящий взрыв переживает прикладное производство. Но зачастую эта деятельность не является научной и не способствует развитию вспомогательных исторических дисциплин. Поэтому особенно важны научные конференции - такие, как, например, организованная Эрмитажем геральдическая конференция, прошедшая 20-21 февраля, и предстоящий осенью этого года международный геральдический семинар. Актуальность данной темы диктует введение в программу XIII ВНК проблемного семинара по фалеристике и геральдике, где будут заслушаны доклады по истории отечественной и европейской геральдической символики, а также представлены редкие памятники фалеристики.
Наблюдается подъем интереса в нашей стране к медальерному искусству. На конференции эта секция организуется с привлечением не только материалов публикационного характера и относящихся к истории медали. Предполагается также заслушать доклады о традиционных и новых технологиях в производстве медалей, новых направлениях в создании этого особого вида нумизматических памятников в стране и за рубежом.
Обращаясь к опыту предыдущих конференций, редколлегия XIII ВНК провела большую работу по отбору, рецензированию и редактированию тезисов докладов. Как и раньше, отклонены тезисы, содержащие бездоказательные научные идеи и непроверенные материалы, а также не соответствующие современному научному уровню и демонстрирующие незнание научной литературы. В ряде случаев редколлегия сочла необходимым опубликовать предложенные материалы, но вместе с тем, поместила в подстрочнике комментарии рецензентов, касающиеся существа вопроса, интерпретации материала или выводов, чтобы читатели имели представление о существующих точках зрения. Редколлегия оставляет право выступления на конференции за теми авторами, которые представили информацию о своих будущих научных, издательских или медиа-проектах, но без публикации таких тезисов в данном сборнике.
Ю.Л. Дюков (Санкт-Петербург)
Гера на древнегреческих монетах
Гера - особенный образ в греческой мифологии. Она старше Зевса и символизирует время, когда главным божеством было божество женское. Недаром в ее характере и поведении мы видим следы архаической, стихийной силы. Она по своим качествам и свойствам вполне соответствует своему супругу Зевсу, но между ними существуют и серьезные противоречия. Зевс мог поведать ей свои секреты и даже пользоваться ее советами. Тем не менее, полного доверия к Гере у него не было. Однако она прочно утвердилась среди греческих богов и стала покровительницей героев и городов. Кроме того, она покровительница брака, охранительница семьи и семейных установлений.При этом стоит особо отметить, что в мифологии и поэзии Гера представлена как обладательница упрямого, гордого и сварливого характера, тогда как в искусстве ей придавали строгую и величественную красоту. Посмотрим, какой же она предстает перед нами на монетах.
Отметим, прежде всего, что Гера помещалась на монетах значительно реже, чем ее супруг Зевс или скажем, Афина. Видимо доверять такой особе столь важное дело как охрану монеты все-таки опасались.
Однако стоит обратить внимание на то, что по большей части на монетах она предстает перед нами в виде могущественной богини во всем равной Зевсу и часто держит в руках символ божественной власти - скипетр. К сожалению, не на всех монетах видна фигура, венчающая скипетр, но там где она видна, очевидно, что это птица. Конечно это знаменитая кукушка. Влюбленный в Геру Зевс безуспешно пытался добиться ее расположения и тогда он поднял бурю с дождем и сам превратился в несчастную вымокшую кукушку. Сердобольная Гера сжалилась над бедной птицей и приютила ее на своей груди.
Со скипетром божественной власти мы видим богиню на монетах как стоящей, так и сидящей на троне, и даже в мчащейся квадриге (на монетах Халкиды).
Столь же часто, как и со скипетром, Гера изображалась держащей в руках патеру или фиалу для жертвенных возлияний. При этом рядом с ней часто стоит павлин. Эту птицу, как и кукушку можно считать атрибутом богини. «Глаза» на хвосте павлина воспринимались как символ звездного неба. Ведь именно Гера снабдила Аргуса сотней глаз, чтобы он внимательно следил за лунной коровой, а после убийства его Гермесом перенесла эти глаза на хвост павлина.
Достаточно часто изображалась Гера и с плодом граната в руке. Несомненно, что гранат связан с ней как с богиней календарного года. Если кукушка не только символ Зевса, но и символ весны, то поздно созревающий гранат символ смерти года.
Отметим также, что на монетах Гера часто изображалась в вуали - символе печали, что вполне объяснимо, поскольку ее жизнь вряд ли можно назвать веселой. Обратим внимание и на то, что на монетах она всегда передана в длинной одежде. Даже в сцене суда Париса на монете Тарса она полностью закутана в пеплос.
Особо отметим, что Гера на монетах иногда изображена рядом с дельфином. Казалось бы, это морское животное не имеет отношения к небесной богине. Но дело в том, что Гера олицетворяет влагу. Так, что дельфин ей вполне соответствует.
Достаточно разнообразны и головные уборы, в которых предстает Гера на монетах. Это и венок, и корона, украшенная жимолостью и протомами грифонов. Конечно, она часто изображалась в царской короне со свешивающимися с нее божественными тениями. Особенно интересен ее головной убор на монетах Элиды. Здесь это даже не корона, а скорее шапочка богато украшенная цветами.
Культ Геры был распространен как на материке (особенно в Микенах, Аргосе и Олимпии), так и на островах. На Самосе не только находился большой храм Геры, но и хранился ее древний фетиш в виде доски. В Кноссе (Крит) регулярно праздновали священный брак Зевса и Геры.
На монетах Самоса императорского времени довольно часто помещалась культовая статуя Геры. Здесь в качестве головного убора она носила модий - корзинку, в которой обычно клали фрукты и сыр, и которая считалась символом божественного изобилия.
С.А. Коваленко (Москва)
О проблеме подражания (копирования) в греческой нумизматике
Исключительное богатство и разнообразие изображений, используемых в качестве монетных типов на выпусках греческих полисов, хорошо известны. Заметное место среди них занимают мотивы, имеющие, если можно так выразиться, вторичный характер, и появившиеся как результат воспроизведения тех или иных изображений, уже существовавших в греческой чеканке. Представляется небезынтересным установление тех причин, которые обуславливали подобный подход к выбору монетных изображений, поскольку он представлял собой один из существенных факторов складывания античной монетной типологии. В данном докладе мы оставим в стороне эпоху эллинизма, когда унификация монетного дела, преследовавшая как политические, так и экономические цели, во многом влияла на этот процесс, и обратимся к архаическому и классическому времени.Можно выделить несколько факторов, диктовавших монетариям путь копирования или подражания при выборе монетного изображения. Важную роль в этом процессе играла связь метрополия - колония. Нередко, апойкия выпускала монеты, на которых использовались те же изображения, что и в чеканке материнского полиса. Пожалуй, наиболее известный пример такого рода дают Те-ос и Абдера, монеты которых демонстрируют различающиеся лишь поворотом изображения грифона. Практически аналогичны выпускам Фокеи монеты ее колонии в Галлии - Массалии. Примечателен выпуск серебряных тетрадрахм, осуществленный самосскими переселенцами в Занкле (Сицилия) и почти полностью воспроизводящий чеканку метрополии. В перечисленных случаях использование того же типа монетного изображения, безусловно было призвано подчеркнуть существование тесных отношений между колонией и метрополией и являлось своеобразным свидетельством самоидентификации нового гражданского коллектива прежде всего как общности выходцев из того или иного полиса. Характер монетных изображений позволяет предполагать наличие в среде колонистов резчиков штемпелей, хорошо знакомых со спецификой такой работы, или участие в деятельности нового монетного двора мастеров, специально приглашенных из метрополии.
Немалую роль в появлении подражаний играли соображения моды, в конечном счете связанные с представлениями о поддержании престижа того или иного полиса. Наиболее яркий пример - история появления и распространения фасо-вого изображения в греческой нумизматике. Хотя изображения голов в фас на монетах появляются уже в середине V в. до н.э., лишь работы гениальных сиракузских резчиков Эвклида и Кимона, создавших великолепные фасовые изображения голов Афины и нимфы Аретузы в последней четверти V в. до н.э., порождают широкую волну подражаний им во всем Средиземноморье. Активно используется не только сам художественный прием, примененный сиракузскими мастерами, но с большей или меньшей степенью умения воспроизводятся и созданные ими изображения.
Особое место в греческой нумизматике классической эпохи занимают так называемые «многотиповые чеканки», демонстрирующие активное использование изображений, встречающихся на монетах самых различных центров. Сознательное воспроизведение чужих монетных типов в данном случае было продиктовано стремлением отличить друг от друга обильные ежегодные выпуски и таким образом представляло собой способ осуществления контроля над выпуском монеты.
Еще одним источником появления однотипных изображений была союзная чеканка греческих городов. Наряду с классическими примерами, которые демонстрируют нам полисы Беотии и Пелопоннеса, можно упомянуть и менее выразительные случаи воспроизведения только типа л.с. или о.с., лишь позволяющие догадываться о существовании союза между городами, помещавшими подобное изображение на свои монеты (Византий и Калхедон, Херсонес, Феодосия и Гераклея).
В заключение, хотелось бы отметить необходимость помнить о том, что не всегда внешнее сходство монетных изображений на выпусках различных полисов было следствием заимствования. Наиболее показателен в этом отношении пример Истрии, Синопы и Ольвии, использовавших в качестве типа о.с. изображение орла на дельфине, которое во всех трех полисах выполняло роль городского герба, но в каждом случае прошло свой особый путь развития.
И.Е. Суриков (Москва)
Некоторые соображения по поводу древнейших афинских монет
Первые шаги монетного дела Афин по сей день являются для нумизматов и историков предметом острых дискуссий. До перехода к чеканке ставших столь широко известными «сов» в афинском полисе выпускались так называемые Wappenmunzen — монеты, единые по основному номиналу (как правило, дидрахма), но сильно разнящиеся изображениями на л.с. С точки зрения этих последних выделяют 15 типов данных монет (амфора, трискелес, конь, голова быка и др.).Ч. Селтман, первым подробно проанализировавший Wappenmunzen, считал изображения на них «гербами» афинских аристократических родов. Его концепция была вначале встречена с энтузиазмом, но в 1960-х — 1970-х гг. подвергнута строгой и во многом справедливой критике. В настоящее время эту идею в чистом виде, пожалуй, никто не разделяет: в ней слишком много умозрительного (так, Селтман произвольно соотнес то или иное изображение с тем или иным родом). Сильные сомнения вызывают и наличие у афинской знати родовых гербов в собственном смысле слова, и сама категория «родовой чеканки».
Однако в последнее время многие исследователи, кажется, начинают в осторожной форме возвращаться к некоторым положениям концепции Сел-тмана, и это тоже представляется оправданным. Вряд ли стоит совсем отрывать Wappenmunzen от круга символов, связанных с аристократическими родами (как это делал, например, Р. Хоппер, видевший в соответствующих изображениях семантику Панафинейских игр). Интересующие нас монеты, несомненно, эмблематичны, причем, по крайней мере, некоторые из перечисленных типов в нарративных источниках ассоциируются, пусть косвенно, с конкретными родами (например, с Алкмеонидами).
Нам представляется наиболее перспективным видеть в изображениях на Wappenmunzen эмблемы или символы магистратов, ответственных за чеканку (точка зрения Дж. Кролла). В качестве параллели, если оставаться в рамках афинского материала, можно привести символы магистратов на монетах «нового стиля», выпускавшихся в эллинистических Афинах. Анализ этих последних показывает, что магистраты обладали достаточной свободой в выборе эмблемы. Часто они пользовались родовой символикой, но могли также «обыгрывать» и собственные имена или прибегать к иному способу обозначения. Очевидно, аналогичным образом обстояло дело и в эпоху архаики.
Одним из сильнейших аргументов против трактовки изображений на Wappenmunzen как эмблем родов традиционно был следующий. Обычно эти монеты датировали периодом тирании Писистрата, а это не самое подходящее время для проявления аристократических амбиций: ведь при Писистра-те многие афинские аристократы оказались в опале или даже в изгнании. Однако, в последнее время ряд исследователей предлагает новую хронологию Wappenmunzen, относя начало их выпуска к правлению Гиппия или, самое раннее, к последним годам правления Писистрата; «совы» в рамках данной системы взглядов начали чеканиться около 510 г. до н.э. А это ставит рассматриваемые монеты в иной, гораздо более приемлемый контекст. Писистрат в самом конце своей жизни начал, а Гиппий продолжил дело примирения с аристократическими родами. Представители Алкмеонидов, Филаидов, Ке-риков и др. занимали в это время даже пост эпонимного архонта.
Кстати, магистратами, ставившими свои символы на Wappenmunzen, с наибольшей вероятностью могли быть именно архонты-эпонимы. Ввиду слабого развития системы полисных магистратур в Афинах VI в. до н.э. вряд ли можно предполагать наличие особой должности монетного магистрата. Если 15 типов Wappenmunzen соответствуют 15 архонтам периода тирании Гиппия, это открывает немаловажные перспективы. Можно попытаться с новых позиций ответить на вопросы о конкретной атрибуции изображений и об историческом контексте перехода от Wappenmunzen к «совам». Но это — тема отдельной работы.
Франсуа де Каллатай (Бельгия, Брюссель)
Архаические и классические чеканки Причерноморья:
возможные различия модели между Севером и Югом
Последняя книга Н.А. Фроловой «Ранняя монетная чеканка Боспора Киммерийского (середина VI — начало IV в. до н.э.)» Берлин, 2004 — предлагает всеобъемлющую картину ранних монетных выпусков боспорских городов. При знакомстве с ней нельзя не заметить, что в течение длительного времени эти города не чеканили крупных номиналов серебра. Вес почти всех зарегистрированных монет меньше 3 г, подавляющее же большинство их весит менее 2 г. Серебряные монеты младших номиналов (гемиоболы весом около 0,35 г, тетартемории весом около 0,20 г), наряду с бронзовыми выпусками, чеканились в значительном количестве.Эта картина весьма отличается от той, которую в тот же исторический период можно наблюдать в Понтийской Каппадокии — на монетных дворах Синопы, Амиса, Трапезунта. Здесь мы не находим никаких попыток чеканки бронзовых монет или мелкого серебра. В течение V в. до н.э. и даже позже здесь выпускались только тяжелые (около 6 г) драхмы.
Столь явное различие в подходе к выпускаемому набору монетных номиналов порождает ряд вопросов, среди которых наиболее интересными являются вопросы о возможных целях подобной дифференцированной чеканки и существовании, в связи с этим, экономического союза между полисами Причерноморья.
Катерины Лиампи (Греция, Янина)
Бронзовые выпуски Дикеи в Халкидике
Дикея в Халкидике была, как мы знаем из афинских податных списков, колонией Эретреи (Эвбея). Город чеканил собственную серебряную монету с конца VI в. до середины V в. до н.э. Эмиссии серебра включали тетрадрахмы и более мелкие номиналы. Монетная иконография этих выпусков в значительной степени отразила влияние монетного дела метрополии.После перерыва в монетной чеканке, длившегося примерно полстолетия, Дикея, как и другие города Халкидики и Фракии, начала выпускать бронзовые монеты. В отличие от серебряных монет, на которых легенда состояла из начальных букв имени города (АІ, AIK, АІКАІ), на бронзовых выпусках легенда была приведена полностью (АІКАШОАІТОЬГ). Изображение быка на бронзовых монетах Дикеи было заимствовано из монетного дела метрополии, в то же время на аверсе этих монет использовался совершенно новый в городской нумизматике мотив головы нимфы.
В докладе подробно рассматриваются иконография, стиль, хронология и метрология бронзовых монет Дикеи первой половины IV в. до н.э. В научный оборот вводятся ранее непубликовавшиеся образцы бронзовой чеканки.
Т.Н. Смекалова, Ю.Л. Дюков (Санкт-Петербург)
Исследование состава сплава серебряных монет Александра Македонского и его преемников*
Александр Великий (336-323 гг. до н.э.) унаследовал от своего отца Филиппа II (359-336 гг. до н.э.) тщательно разработанную монетную систему, существенно превосходящую более ранние. (Price, 1991, p. 38-39).* Исследование проводилось при поддержке грантов РГНФ (№ 03-01-00425а) и Министерства образования (№ Г02-1.2-480).
Походы Александра аккумулировали в казне его империи огромные запасы драгоценных металлов в виде сокровищ - с Балкан, из Фракии, Фессалии, Греции, Финикии, Анатолии, Средней Азии, Месопотамии, Ирана, Индии. При этом активно продолжались разработки серебряных рудников и чеканка монет, как, например, в Македонии (Price, p. 25- 27).
Нами был проведен анализ монет с именем Александра, которые хранятся в собрании Государственного Эрмитажа. К настоящему времени обработана часть данных по химическому составу: для тетрадрахм (550 экз.), для драхм и монет более мелких номиналов (около 400 экз.).
Монеты исследовались с помощью рентгеновской флуоресцентной спектроскопии. Измерения проводились на спектрометрах АР-104 и «Спректроскан», производства С.-Петербургских завода «Рудгеофизика» и НПО «Спектрон».
Изучение состава серебряных монет с именем Александра дало ряд интересных результатов для определения хронологии и географической локализации этого нумизматического материала.
Так, анализ показал, что серебряным монетам Александра, чеканенным в Македонии, свойственны наиболее высокие концентрации золота и свинца, и очень незначительное количество меди. Судя по малому содержанию золота в сплаве монет Александра, отчеканенных на монетных дворах городов материковой Греции, можно предположить, что источник серебра находился в Лаврионском рудном районе, который известен наиболее низкими значениями золота в серебре по сравнению с другими месторождениями. Состав серебра тетрадрахм и драхм, выпущенных в западной и южной Малой Азии, характеризуется средними значениями примеси золота и свинца, и малыми - меди.
Для монет периода правления Александра, а также отчеканенных по типу его выпусков в III и II вв. до н.э. на Западном Черноморском побережье, характерен однородный сплав с повышенным содержанием золота (около 0,05%), средним содержанием меди (1-4 %) и средним содержанием свинца (около 1%).
Состав сплава серебряных монет Александра и монет александровского типа III-II вв. до н.э. производства монетных дворов Кипра, Сирии, Финикии, а также Египта и Азии весьма однороден и характеризуется самыми низкими значениями золота (до 0,01%).
И.А. Ладынин (Москва)
Так называемая «эра Лагидов» в монетных датировках:
к определению точки отсчета
Более века назад знаменитый исследователь чеканки Птолемеев И. Своронос обратил внимание на особую категорию монет, датирующихся не по годам царствования представителей этой династии, а в соответствии с некоей эрой, исходной точкой отсчета которой был 312/1 г. до н.э. Согласно его мнению, эта точка отсчета совпадала с убийством Александра IV и его матери Роксаны, по приказу Кассандра, и, соответственно, как это стало ясно post factum, с началом реального преемства сатрапа Птолемея по отношению к дому Аргеадов в Египте (Svoro-nos, 1901, 55ff; Bouche-Leclercq, 1903, 54 n.3, 265; 1904, 383: так называемая ere des Lagides). Насколько нам известно, позднее этот вопрос в нумизматической литературе не обсуждался. Между тем сегодня несостоятельность подобной интерпретации этой системы датировок очевидна: гибель Александра IV аргументировано относится к 310 или даже 309 г. до н.э. (Hammond, Walbank, 1988, 164-167), а в тех документах, где датировки предполагают преемство царствования Птолемея I от Аргеадов, оно возводится непосредственно к Александру Великому (его 1-й год -324/3: Samuel, 1962, 11), а не к его преемникам.Выпуски монет с датировками «эрой Лагидов», учтенные в своде Свороноса (Svoronos, 1904; ниже ссылки на номера), соответствуют финикийскому (№844-7; 1064-88; 1197-1204) и общептолемеевскому весовым стандартам (№848-853; 10891112; 1205-1228; 1205, 1207). По царствованиям (исключая Птолемея II) эти выпуски распределяются сравнительно равномерно.
Разнообразные источники, относящиеся к событиям конца 310-х гг. до н.э., показывают, что пик успехов Птолемея и Селевка в войне против Антигона в 312 г. был воспринят сатрапом Египта как наиболее удобный момент для повышения своего статуса и провозглашения независимости Египта. Компромиссный мир 311 г. заставил его отказаться от этого акта de iure, но de facto цели Птолемея были достигнуты (Ладынин, 2000, 196-199). Уже тогда в его чеканке появился показательный новый тип с прежним изображением Александра на л.с., но с легендой AAEHANAPEION ПТОЛБМАЮТ на о.с. (Morkholm, 1991, 64, fig. 92; ср. с аналогичной по типу сидонской чеканкой Птолемея 312 г.: ibid., 65, fig. 94), которую, видимо, следует понять как «александрийская Птолемея» (по аналогии с легендой KYPANAION ПТОЛБМАЮТ: ibid., 64, fig. 110). Но в таком случае выпуск этого типа мог иметь место только в Александрии, как достоверно известно, ставшей столицей Египта около этого времени. На наш взгляд, из всего цикла мер, предпринятых тогда Птолемеем, чтобы обозначить новый этап в его правлении, именно это событие (теперь четко датируемое 312 г.) должно было удержаться в памяти его преемников и их подданных, маркируя начало пресловутой эры в последующей монетной чеканке общептолемеевского типа.
В.Б. Пиворович (Украина, Херсон)
Клад электровых слитков и монет VII — VI вв. до н. э., найденный на острове Березань
Несколько лет назад местные жители во время кладоискательских раскопок на острове Березань (Очаковский район Николаевской области) в фундаменте раскопанного археологами дома нашли клад, состоящий из двух свертков.Между камнями фундамента находилась верхняя часть коринфского шлема (?), обернутая латунной фольгой, и второй сверток, также обернутый фольгой.
В первом свертке находились различные предметы, изготовленные из Электра: височные подвески, ломаные серьги-калачики, сломанная гривна с львиными головками, два ионийских браслета с зернью и львиными головками, обломки браслетов с эмалью, круглая пустотелая подвеска, много мятых бляшек со звездочками и меандром, около двух килограммов электровых слитков (автору стало известно более чем о пятидесяти слитках разного веса) и бронзовые чашки от весов.
Во втором свертке, в латунной фольге, находилось более 40 статеров, как мы считаем, Борисфена 625 - 575 гг. до н.э. (вес - 14,20-14,21 г) с изображением льва (пантеры) на л.с. и несколькими вдавленными оттисками с орнаментальными мотивами на о.с. (подобные монеты были известны и ранее, однако, их относили к чеканке Ионии)1. Кроме этих статеров, в кладе присутствовали электро-вые монеты Теоса (вес - 16,4 г) и Фокеи 625 - 575 гг. до н. э. (вес - 16,2 г, на л.с. изображение тюленя с осьминогом в пасти влево, на о.с. - два вдавленных квадрата). Помимо статеров клад содержал и много мелких монет Борисфена2 номиналом в 1/3 статера и весом - 4,65 г - 4,72 г с изображением розетки в виде колеса на л.с. и четырех вдавленных квадратов на о.с., а также обрезки тонких электровых пластин.
Вес отдельных электровых слитков из клада, проданных на аукционе в Германии, составлял: 44,43 г, 60,12 г, 71,13 г и 92,41 г, то есть был кратным весу различного количества электровых статеров.
Монеты, слитки и вещи из клада были проданы, а один килограмм слитков, который не удалось продать, переплавили. В 2004 г. несколько монет и 14 слитков были опубликованы в аукционных каталогах.
Н.А. Кухар-Онышко (Украина, Николаев)
Клад монет-дельфинчиков, найденный у с. Викторовка
Летом 2000 г. один из жителей г. Николаева во время отдыха на берегу лимана у с. Викторовка Очаковского района Николаевской области нашел клад, состоявший из 25 монет-дельфинчиков. Клады бронзовых монет-дельфинчиков известны давно, и за последнее время кладоискатели находили их неоднократно. Однако, как правило, это были дельфинчики одной стилистической группы и весовой нормы.В данном случае клад представляет большой научный интерес, поскольку он включает монеты нескольких групп, изготовленные с помощью различных
1 Постулируемая автором идея местного изготовления описываемых электровых статеров требует всесторонней и расширенной аргументации и, безусловно, не может базироваться лишь на факте их находки в кладе, пусть даже и столь значительном, как Березанский (прим. редколлегии).
2 См. прим.1.
технологических приемов и отличающиеся по внешним признакам. Здесь присутствуют так называемые “акуловидные” дельфины - восемь экземпляров, дельфинчики с хвостовым плавником - семь экземпляров (рис. №9-14, 16), один дельфинчик, отлитый с головной части (эти дельфинчики отливались на поселении у с. Кателино Очаковского района Николаевской области, рис. №25), и девять экземпляров других стилистических групп (рис. №15, 17-24).
В ходе исследований последнего времени получены бесспорные доказательства того, что некоторые группы подобных монет изготавливались на поселениях ольвийской хоры, расположенных в районе Аджигольской балки, у с. Прибугское на поселении Чертоватое и на острове Березань Очаковского района Николаевской области. Там были обнаружены следы бронзолитейного производства, большое количество бракованных и разрубленных на фрагменты монет-дельфинчиков.
Анализ состава данного клада позволяет сделать предварительный вывод об одновременном обращении различных групп дельфинчиков, отливавшихся на разных поселениях по разным весовым нормам и отличающихся стилистическими особенностями и технологическими приемами изготовления.
Литые монеты Истрии в денежном обращении Тиры
История собственного монетного дела Тиры начинается поздно - в середине IV в. до н.э. Между тем, судя по массовому поступлению аттической керамики, особенно после победы афинян над персами, Тира уже в V в. до н.э. является крупным торговым центром и проявляет немалую активность. О развитии ремесла в ранней Тире известно мало. Однако, археологические данные указывают на начавшийся в это время расцвет Тиры как города, что предполагает развитие ремесленного производства и внутреннего рынка. Возросший экономический потенциал Тиры превращает ее в V - начале IV в. до н.э. в ведущий полис Нижнего Поднестровья.Период до середины IV в. до н.э. характеризуется обращением в Тире иноземных монет. Функции меры стоимости на рынке Тиры, как и в других городах Северного Причерноморья, принадлежали кизикинам. На внутреннем рынке в качестве средства денежного обращения до появления собственной чеканки могли использоваться медные иноземные монеты. Самую раннюю и единственную для V - начала IV в. до н.э. группу таких монет составляют ист-рийские «колесики», количество находок которых в Тире неуклонно растет. Впервые такие монеты были обнаружены в 1912 г. В ходе археологического исследования 1963- 1988 и 1996- 2002 гг. число подобных находок достигло нескольких десятков. Все найденные в Тире истрийские монеты обычного типа и принадлежат ко второй подгруппе I группы по классификации А.Г. Загинайло (Загинайло, 1966). Эта подгруппа преобладает и в соседнем Никонии, где «колесики» исчисляются сотнями. К сожалению, датировка подгрупп «колесиков» пока не разработана.
Подавляющая часть «колесиков» из Тиры происходит из смешанного слоя. Исключение составляют две монеты. Одна (раскопки Э. Штерна) найдена у основания кладки вместе с двумя тирасскими автономными монетами второй половины IV в. до н.э., другая (находка 1980 г.) - на уровне залегания фундамента оборонительной стены с керамикой V-IV вв. до н.э. Известно о находке истрий-ской литой монеты в четко датируемом слое (рубеж V-IV и начала второй четверти IV в. до н.э.) в Северо-Западном Крыму (Гилевич, Столба, Щеглов, 1991). Таким образом, археологический контекст подтверждает предположение о выпуске «колесиков» в V- IV вв. до н.э.
Экономическая ситуация в Нижнем Поднестровье и монетные находки в Тире свидетельствуют о реальном участии в денежном обращении города ист-рийских «колесиков» в V-IV вв. до н.э. Примечательно отсутствие пока в Тире ольвийских «дельфинов». В то же время в Никонии зафиксированы «дельфины» и «ассы» в пределах V в. до н.э. Нет в Тире и монет-стрел, широко распространенных в Причерноморье в VI-V вв. до н.э. Отсутствие монет-стрел является косвенным аргументом в пользу более позднего, по сравнению с другими причерноморскими центрами, формирования денежного рынка в Тире, когда этот сорт денег уже уступил свое место «дельфинам» в Ольвии и «колесикам» в Истрии. Отсутствие «дельфинов» в Тире на фоне находок «колесиков» указывает на экономическую, а может быть и политическую ориентацию города в V - начале IV в. до н.э. не на Ольвию, а на Истрию.
Остается открытым вопрос о путях проникновения «колесиков» в Тиру. Возможно, поступление их первоначально проходило через Никоний. С переходом ведущих функций в Нижнем Поднестровье от Никония к Тире здесь формируется единый денежный рынок, что надежно засвидетельствовано для более позднего периода распространения в Нижнем Поднестровье тирасских монет. Нельзя исключить и тесные связи Тиры непосредственно с Истрией.
Находки истрийских монет в Тире позволяют еще раз вернуться к дискуссионным вопросам о взаимоотношениях Никония, Тиры и Истрии и о роли последней в колонизации Нижнего Поднестровья.
С.Г. Демьянчук, Г.М. Николаенко, Г.А. Олтаржевский,
А.И. Петроковский (Севастополь, Москва)
Монетные находки из раскопок античного поселения на западном берегу Казачьей бухты
О существовании античного поселения, расположенного на западном берегу Казачьей бухты (Маячный полуостров), было известно давно, но планомерных раскопок на его территории не проводилось с дореволюционных времен. Масштабные исследования памятника удалось организовать лишь в последнее десятилетие.1Нумизматический материал, полученный при раскопках поселения в сезонах 1997- 2003 гг., представлен тридцатью медными монетами, среди которых первое место занимают херсонесские выпуски:
1. Тип «букраний, украшенный гирляндой - рыба, палица влево, ХЕР». Вторая четверть IV в. до н.э.
2. Тип «голова льва вправо - десятилучевая звезда». По поводу датировки подобных монет сегодня существует две точки зрения. С.А. Коваленко считает, что данный тип появляется уже в первой половине IV в. до н.э., о чем свидетельствует близость изображений о.с. херсонесских и феодосийских монет, датируемых 80-ми годами IV в. до н.э. (Коваленко, 1999). Е.Я. Туровский предлагает иную дату, опираясь, в основном, на условия находок данных монет в комплексах херсонесских усадеб третьей четверти IV в. до н.э. (Туровский, 2003).
1 Начальник экспедиции Г.М. Николаенко. Непосредственными полевыми работами руководят московские археологи ГА. Олтаржевский и А.И.Петроковский.
3. Тип «Дева в квадриге вправо - коленопреклоненный воин со щитом и копьем влево, ХЕР» (10 экземпляров). 345- 325 гг. до н.э.
4. Монеты серии «коленопреклоненная Дева - грифон», насчитывающей три выпуска, на которых изображения л.с. и о.с. меняются местами. 320- 305 гг. до н.э.
5. Тип «Дева, поражающая лань, - Бодающийся бык на палице, в обрезе ЕУАРОМОУ». 305- 300 гг. до н.э. Наличие на монете надчеканки «дельфин» свидетельствует о ее нахождении в обращении вплоть до конца первой четверти III в. до н.э.
6. Тип «голова Девы в венке влево - коленопреклоненная Дева, стреляющая из лука вправо». Удалось проследить возможное заимствование типологии данных монет с ольвийских эмиссий последней четверти IV в. до н. э. и датировать херсонесский выпуск 90-ми гг. III в. до н.э. (Снытко, Туровский, 1999).
7. Тип «голова Девы в венке вправо, сзади лук и колчан - лежащая лань влево, внизу XOPEIOY». Монета относится ко времени денежного кризиса III в. до н. э. и датируется 60- 40-ми гг. III в. до н.э.
Отдельно хотелось бы отметить находки на поселении пяти иногородних монет. Три из них принадлежат чеканке Пантикапея, одна - Византия, одна - Ольвии.
Происходящий с поселения нумизматический материал не противоречит уже имеющимся сведениям о ходе колонизационного освоения Херсонесом прилегающих к полису территорий. Монетные находки позволяют заключить, что античное поселение на западном берегу Казачьей бухты возникло несколько ранее, чем большинство усадеб Гераклейского полуострова. Нумизматический материал свидетельствует также о непрерывном существовании этого поселения со второй четверти IV в. до 40-х годов III в. до н.э.
Н. А. Алексеенко (Севастополь)
Усадьба 151 на хоре Херсонеса: нумизматический аспект
В 1994- 1996 гг. археологическая экспедиция Техасского Университета (США) исследовала одну из сельскохозяйственных усадеб ближней хоры древнего Херсонеса.Среди обширного археологического материала, полученного в ходе раскопок, немалый интерес представляет нумизматический комплекс, в известной мере характеризующий состояние денежного рынка Херсонеса и его округи в
III-II вв. до н.э.
В целом, монеты, обнаруженные на усадьбе 151, традиционны для нумизматики античного Херсонеса и нередко встречаются в комплексах эллинистического времени как в самом полисе, так и на хоре. Наличие среди находок из усадьбы 151 различных номиналов городской меди позволяет сделать вывод о том, что население усадьбы активно участвовало в торговых операциях на хер-сонесском рынке вплоть до начала II в. до н.э. Присутствие на большинстве монет надчеканок, нанесенных в ходе денежной реформы примерно в первой -второй четвертях III в. до н.э., видимо, свидетельствует о датировке нижней временной границы бытования всего усадебного комплекса в пределах этого столетия. Отсутствие же среди находок монет рубежа III-II и - начала II в. до н.э с изображением Афины и Гермеса может указывать на гибель усадьбы еще до появления подобных монет в денежном обращении полиса.
С усадьбы 151 происходят и свинцовые тессеры. Исследователи денежного обращения античного Херсонеса до настоящего времени так и не выработали единого мнения по поводу назначения этих своеобразных нумизматических памятников. Определенный итог связанной с ними дискуссии подвела работа С.А. Коваленко, который пришел к убедительному, на наш взгляд, выводу о первоначальном предназначении херсонесских тессер для регулирования проводившегося во время религиозных фестивалей бесплатного распределения продуктов среди граждан полиса.
Нумизматический комплекс усадьбы 151 можно рассматривать в качестве своеобразного среза с денежного обращения херсонесского полиса в один из наиболее сложных периодов его истории, когда практически все Северное Причерноморье было охвачено финансовым кризисом. Вместе с тем, следует отметить, что состав этого комплекса вполне типичен для сельскохозяйственной округи античного Херсонеса. Присутствие в нем наряду с монетами свинцовых монетовидных знаков - достаточно обычное явление. Использование в денежном обращении полиса наряду с привычными платежными средствами и подобных денежных суррогатов также в определенной степени свидетельствует о кризисном характере херсонесской экономики на рубеже III-II вв. до н.э.
Е.Я. Туровский (Севастополь)
О денежном обращении и монетной чеканке в Херсонесе во II в. до н. э.
Монетная чеканка и денежное обращение в Херсонесе во II в. до н.э. целиком продолжали тенденции, наметившиеся еще в предыдущем столетии, и во многом определялись внешнеполитическими обстоятельствами. Первые два десятилетия II в. до н.э. достаточно регулярно выпускалась медная монета с именами магистратов. При этом, в обращении преобладали массовые выпуски конца III в. до н.э.: серебро двух номиналов (типы: «Дева в башенной короне - лань»; «Геракл - палица») и медь также двух номиналов (типы: «голова Афины - грифон»; «голова Афины - Ника»). Оставались в обращении, по-видимому, и некоторые более ранние монеты.Около начала II в. до н.э. Херсонес, подобно ряду других причерноморских городов, осуществил эмиссию тетрадрахм так называемого «лисимаховского» типа. До сих пор известна одна такая монета, происходящая из малоазийского клада, в котором она найдена вместе с монетами вифинского царя Прусия I (236 - 186 гг. до н.э.). Вероятно, эти монеты служили целиком для потребностей внешней торговли. Характерно, что упомянутый клад найден на территории Вифинии, в состав которой входила при Прусии I херсонесская метрополия Гераклея Понтийская. В то же время, в первые два десятилетия II в. до н.э. городской монетный двор осуществил ряд эмиссий меди, на которой, как и прежде, помещались имена монетных магистратов.
Относительная экономическая и политическая стабильность в Херсонесе закончилась около конца второго десятилетия II в. до н.э. В эти годы в результате конфронтации с варварами полис лишился всей своей сельской территории в Западном Крыму и на Гераклейском полуострове. Город вступил в период перманентного экономического кризиса, который выразился, в частности, в прекращении регулярной монетной чеканки.
Для спорадических выпусков медных монет II в. до н.э. трудно установить абсолютную и относительную хронологию. Все эти выпуски объединяются отсутствием магистратских имен в легендах. В основном это выпуски мелких номиналов. Исключение составляют крупные монеты (тип: «голова бородатого Геракла - венок»). Значительная часть их была перечеканена из старшего номинала монет конца III в. до н. э. (тип «голова Афины - грифон»). Известен также экземпляр перечеканенный из монеты, имевшей надчеканку «птица».
К концу II в. до н.э. относятся два выпуска: медный (тип «голова Гелиоса в лучевой короне - рог изобилия, шапки Диоскуров») и серебряный (тип «голова Девы - Дева убивает лань»), на них в предпоследний раз в монетной практике полиса появляются имена монетных магистратов.
Другой важный момент - использование в монетном обращении Херсонеса в качестве мелкой разменной монеты чеканенных на городском монетном дворе свинцовых знаков (опускаю здесь вопрос об их изначальном предназначении). В целом полисная монетная чеканка и денежное обращение во II в. до н.э. могут быть определены как глубоко кризисные. Относительная стабилизация экономики наступает только около конца II в. до н.э., когда скифская экспансия против Херсонеса была остановлена совместными усилиями войск Митридата VI Евпатора и херсонесского ополчения.
В.К. Голенко, С.Г. Колтухов (Симферополь)
Монетные находки с территории Перекопского рва и вала и проблема локализации древнего Тафроса
Перекоп является важнейшим стратегическим пунктом степного Причерноморья и Крыма. Вопрос о дате сооружения здесь вала и рва остается открытым, хотя разведки позволяют уточнить, что они были сооружены не ранее эпохи поздней бронзы, скорее всего, во второй половине IV - начале III в. до н.э. Вопрос осложнен противоречиями в трудах античных географов, связанными с наличием на Крымском полуострове нескольких перешейков. При этом локализация древнего Тафроса, ранее традиционно связывавшегося с Перекопом, вновь стала спорной. О существовании укреплений на Перекопском перешейке античным авторам известно, по меньшей мере, с позднеэллинистического времени.Эти сведения, однако, не были подтверждены археологически, что придает особое значение редчайшим нумизматическим находкам, сделанным близ Перекопского рва. Французский путешественник А. Мотрэ, посетивший Крым в первой четверти XVIII в., сообщал о покупке у «одного грека» двух медалей, найденных продавцом на развалинах города близ Перекопа у Сиваша, которые Мотрэ посетил, предположительно отождествив их с Тафросом. В этом контексте монеты вместе с описанием условий находки свидетельствуют о существовании указанного античного памятника поблизости от древнего укрепления. В свете сообщения Помпея Трога о понтийских гарнизонах, стоявших в Скифии (Юстин, XXXVIII, 3) появление такового в важнейшем стратегическом пункте полуострова выглядит закономерным.
Тетрадрахмы, приобретенные Мотрэ (рис. 1, 2), принадлежат широко распространенным монетным типам Фасоса и Маронеи: «голова Диониса - обнаженный Геракл, HPAKAEOYZ ZQTHPOZ ?AZЮN» и «голова Диониса - стоящий Дионис, AIONYZIOY ZQTHPOZ MAPONITQN». Начало их выпуска приходится на первые десятилетия II в. до н.э.
Подобные монеты Фасос чеканил в огромных количествах, и вместе с тетрадрахмами Маронеи они составляли основу обращения серебра в Северной Греции на протяжении всего II и в I в. до н.э. В Понтийском регионе эти монеты наиболее часто встречаются в кладах, обнаруженных на территории Фракии, Нижней Мезии и Малой Скифии. В Северном Причерноморье, особенно в Таврике, они исключительно редки. При Митридате VI и его ближайших преемниках эти тетрадрахмы широко обращались в указанных выше регионах. Их проникновение из Западного Понта на территорию Крыма, скорее всего, связано с пребыванием там фракийских наемников.
(новые материалы к дискуссии)
Большинство монет периода денежного кризиса на Боспоре III в. до н.э. несут на себе следы контрамаркирования или перечеканки. Суть надчеканок этого времени остается спорной. Большинство исследователей считает, что они указывают на номинал монеты, однако, повышается он, понижается или подтверждается - на этот вопрос все отвечают по-разному.В докладе рассмотрены некоторые аспекты использования штампов с изображениями «голова Афины в шлеме» и «двенадцатилучевая звезда» с сопряженным штампом «лук в горите» и без него. Анализ применения этих надчеканок сопровождается введением в научный оборот новых монет, в частности, уникальной монеты с двумя надчеканками «голова Афины».
Кратко представлена схема начальной фазы денежного кризиса. Анализ развития боспорского монетного дела в этот период проводился с учетом особенностей денежного обращения во всем Северном Причерноморье. Примечательно проявление сходных кризисных черт в денежном обращении Боспора и Ольвии в III веке до н.э. Само по себе почти одновременное возникновение и развитие кризисных явлений в финансовой системе двух крупнейших центров Северного Причерноморья свидетельствует о том, что их причины определялись некими сходными изменениями условий существования греческих государств региона. Это наблюдение противоречит попытке объяснить денежные реформы на Боспоре в период кризиса лишь волей царя. Экономические причины являлись определяющими для контрамаркирования, как части денежной реформы.
Медные монеты типа «безбородый сатир - лев, осетр, П-А-N» с надчеканкой «звезда» и «горит» на начальном этапе кризиса составляли основную массу монет, обращавшихся на денежном рынке. Причем, медные монеты постепенно полностью вытеснили из денежного обращения золотые и серебряные. Резкого экономического спада в период проведения рассматриваемого контрамаркирования не было. Не должно было быть и резкого снижения денежной массы, обслуживавшей боспорский денежный рынок. Восполнение этой массы, уменьшившейся вследствие ухода из обращения старших номиналов (золота и серебра), можно было осуществить двумя путями. Для этого требовалось либо дополнительно начеканить медных монет на сумму, эквивалентную обращавшейся до исчезновения монет из драгметаллов (возможно, несколько меньшую из-за экономических затруднений, военного давления скифов и т.д.), либо повысить номинал (контрамаркированием) медной монеты, оставшейся в обращении. Второй путь, как менее затратный, видимо, и был выбран бос-порскими властями. Была произведена надчеканка монет, находившихся в обращении (тетрахалков типа «безбородый сатир - лев, осетр, П-А-N») сопряженными штампами «звезда» и «горит», удвоившая их номинал. Надчеканен-ные монеты стали оболами.
Номинал надчеканенных сопряженными штампами монет определялся, по нашему мнению, клеймом «звезда», а не клеймом «горит». Это предположение, кажется, подтверждается, например, монетами типа «безбородый сатир - лук, стрела, ПАЭТ, перечеканенными из типа «безбородый сатир - лев, осетр, П-A-N» и контрамаркированными сопряженными штампами «звезда» и «горит», надчеканенными впоследствии только штампом «звезда». О том же возможно свидетельствует надчеканка ольвийских «борисфенов» парными штампами «дельфин» и «звезда».
В.О. Акимов (Москва)
О редкой разновидности бронзовых пантикапейских монет III в. до н.э.
В 1979 г. В.А. Захаров опубликовал клад пантикапейских монет III в. до н.э., обнаруженный в районе поселка Правобережный. В особую группу автор выделил две монеты, на о.с. которых рядом с надписью nAN изображены лук и стрела, а на л.с. помещена голова безбородого сатира вправо (а не влево, как на остальных монетах клада). Монеты с таким сочетанием изображений были опубликованы впервые (рис. 1-2). В.А. Захаров предположил, что они появились по «ошибке резчика» (В.А. Захаров, 1979, с. 85).М.Г. Абрамзон отметил, что в кладе из Джемете имеется аналогичный экземпляр, и все три монеты чеканены разными парами штемпелей (Абрамзон М.Г, Фролова Н.А., Горлов Ю.В, 2002, с. 104). На этом основании он выделил эти монеты в отдельный редкий тип.
При ближайшем рассмотрении клада из Правобережного удалось выявить еще две подобные, ранее не замеченные, монеты (рис. 3-4). Такие же монеты присутствуют в составах кладов из Джемете (рис. 5- 7) и Анапы 1977 г. (рис. 8-9). Причем реверсы монет № 6 из Джемете и № 1 из Правобережного чеканены одним штемпелем.
Подобное же сочетание изображений встречается на монетах, находящихся в собраниях Эрмитажа (рис. 10) и ГИМа (рис. 11-13). Стиль исполнения первых девяти экземпляров характерен для «деградировавших» пантикапейских монет середины III в. до н.э. (Б, XX, 79-80). Особенности монетных кружков экземпляров № 10-12 (в частности, отсутствие литников) и стиль изображения о.с. наиболее близки монетам типа «бородатый сатир вправо / лук, стрела, ПАЭТ! или ПАЭТ» (Зограф, 1951, XLI, 6; Бурачков, 1884, XIX, 51, XXII, 161). Изображение головы сатира на монетах № 10-12 имеет стилистическое сходство с типом л.с. пантикапейских и фанагорийских монет первой половины II в. до н.э. (Абрамзон М.Г, Фролова Н.А., Горлов Ю.В, 2002, с. 500, рис. 293).
Таким образом, можно предположить, что монеты № 1-9 и № 10-12 принадлежали к двум разновременным выпускам. № 1-9 могли быть отчеканены после выпуска монет типа «безбородый сатир /лук, стрела ПЛ№> (XX, 79-80), а № 10-12 - до чеканки типа «бородатый сатир вправо / лук, стрела, nANTI» (Бурачков, 1884, XIX, 51).
Монета № 13 (рис. 13) сочетает в себе признаки обеих хронологических групп. Литники не обрублены, а загнуты на поверхность монеты. На о.с. стрела изображена повернутой не вправо, как на остальных монетах, а влево (Бурачков, 1884, XXIII, 183). Эти признаки встречаются у некоторых монет первой половины - середины III в. до н.э. Надпись же nANT характерна для монет второй половины III в. до н.э.
Следует обратить внимание на то, что сочетание изображений: головы безбородого сатира вправо и оружия использовалось в пантикапейской и фа-нагорийской чеканке и во II в. до н.э. Так монета № 14 из п. Виноградного, судя по стилистическим и метрологическим признакам, должна быть отнесена ко II в. до н.э.
С.Л. Завьялов (Краснодар)
Клад пантикапейских медных монет III—II вв. до н. э. из Анапского района Краснодарского края
Осенью 2004 г. в Анапском р-не недалеко от п. Куматырь, при вспашке поля найден клад пантикапейских медных монет III-II вв. до н. э. в количестве 326 экз. Вместе с фрагментами керамического сосуда, в котором они хранились, монеты были проданы в г. Новороссийске. В дальнейшем клад был приобретен автором у одного из коллекционеров.Публикуемые монеты изготовлены с использованием заранее отлитых кружков, имевших сильные недоливы металла. Можно предполагать, что эти монеты были выведены из обращения вскоре после их изготовления и нанесения на них надчеканок.
После предварительной очистки выделены следующие монетные типы:
1. Оболы. Тип 144/151 (типы даны по: Анохин, 1986): голова Посейдона вправо - протома корабля, nANTI. Надчеканки «голова Афины» и «голова бородатого сатира». 89 экз. Из них с обеими надчеканами - 64 экз.; с «головой бородатого сатира» - 11 экз.; с «головой Афины» - 14 экз. Вес монет колеблется от 2,6 до 10,8 г.
2. Тетрахалки. Тип 145: голова бородатого сатира в венке вправо - лук и стрела, nANTI. 103 экз. Вес монет колеблется от 2,2 до 5,9 г.
3. Тетрахалки. Тип 143: голова Аполлона в венке вправо - орел, nANT, надчеканка - «треножник». 5 экз. Вес монет колеблется от 3,3 до 5,4 г.
О.Н. Мельников (Украина, Николаев)
К проблеме принадлежности «синдских» монет1
Проблема монет Боспора с надписью «ZINAQN» излишне запутана современными исследователями. Между тем, подход к ее решению указан в предшествующих публикациях автора (Мельников, 2001, с. 411, 414, 415, 426, прим. 10; он же, 2001в, с. 40-41; он же, 2002а, с. 165-166; он же, 2003, с. 181-182) и заключается во взаимном согласовании следующих условий:1) чисто греческий облик «синдских» монет;
2) полное соответствие метрологии и системы номиналов этих монет традиционному внутреннему денежному обращению Боспора последней трети 5 в. до н.э.;
3) отсутствие стабильного типа монетного изображения, который мог бы характеризовать союзную чеканку в качестве ее неотъемлемого признака;
4) доказанность С.Р. Тохтасьевым и Ф.В. Шеловым-Коведяевым легенды этих монет как этнонима, чем обосновывается некое отношение этно-социаль-ной общности синдов к надписи «ZINAQN»;
5) отсутствие веских обоснований для гипотезы о создании синдами собственного государства с развитым (античным) уровнем денежного обращения. Существование самих «синдских» монет еще не является свидетельством такого обращения, каковое опровергается фактом подавляющего количества находок этих монет в эллинских городах Боспора;
6) использование для «синдских» монет особого, отличного от синхронных эмиссий других монетных центров Боспора источника металла, что явилось результатом специфических сбережений синдских царей [Терещенко, 2001, с. 16; Тохтасьев, 2001, с. 68; Мельников, 2003, с. 181].
7) прекращение выпуска «синдских» монет задолго до конца 80-х гг. IV в. до н.э., когда, вероятно, Синдика подчинилась Спартокидам;
8) уточнение относительной хронологии монет с «ZINAQN» (синхронных выпускам Пантикапея с изображением барана в углубленном квадрате, Нимфея и первой серии Феодосии [Зограф, 1951, с. 162, 168; Шелов, 1956, с. 43, сл.]) по абсолютному времени около 435 - около 405 гг. V в. до н.э. [Мельников, 2000, с. 208; он же, 2001, с. 414; он же, 2003, с. 176, табл. I, с. 181].
9) Фанагория, получившая в качестве центра выпуска «синдских» монет единственно полное исследовательское обоснование [Зограф, 1951, с. 169, 170]. Выпуск монет с «ZINAQN» ограничен появлением первых монет Фанагории, несущих на себе сокращение демотикона - «ФАЫА» или «ФА».
Единственным непротиворечивым объяснением синдской нумизматической проблемы является признание выпуска «синдских» монет в Фанагории, но
1 Текст полностью дан в авторской редакции. Редколлегия не разделяет мнения автора тезисов по поводу проблемы «синдских» монет.
не для государства или племени синдов, а для полисных нужд самой Фанагории, вынужденной только в силу внешнеполитических обстоятельств помещать на своих полисных монетах название местного варварского племенного объединения, установившего военный протекторат над городом. Фанагорийско-синдские монеты представляют, по большей части, частную финансово-экономическую деятельность синдских правителей (осуществляемую за счет накоплений серебра этими правителями) в рамках полисной чеканки Фанагории и в сфере финансово-коммерческой деятельности эллинских полисов Боспора.
В.В. Яценко, А.В. Тителакис (Ростов-на-Дону)
О неизвестном варианте синдских гемитетартемориев
Осенью 2004 г. на морском берегу близ Фанагории одним из авторов была найдена маленькая серебряная монетка. Л.с.: протома орлиноголового грифона вправо, перед ней - зерно. О.с.: голова коня вправо в углубленном квадрате, в правом верхнем углу Z. Д. - 6 мм, вес - 0,06 г, с. о. - 7 (см. рис.). Монета хорошо сохранилась и химически не чистилась. Следовательно, весовой показатель максимально приближен к первоначальному.Нет сомнений в том, что монета относится к серии синдских монет, хотя и имеет некоторые отличия от хорошо известных экземпляров. Прежде всего, здесь налицо протома, а не целая фигура сидящего грифона. Впрочем, не исключено, что подобный же вариант изображения фантастического существа присутствует на монетах из Государственного Эрмитажа (№ 8/27476 и 8/27476а) и на гемитетартемории из таманского клада, опубликованного М.Г Абрамзоном, Н.А. Фроловой и Ю.В. Горловым. Таким образом, новая находка позволяет, быть может, выделить сразу целую группу монет, на которых изображен не сидящий грифон, а лишь передняя часть его фигуры.
Еще одно отличие состоит в том, что на о.с. упомянутых монет помещена легенда ZINAQN, в то время как на нашем экземпляре стоит лишь начальная буква этого слова. Пока что это первый и единственный случай столь кардинального сокращения легенды на синдских монетах. Причем этот факт нельзя объяс-
Бронзовые монеты эпохи Митридата VI, битые целым рядом городов Понта и Пафлагонии, принадлежат, несомненно, к числу наиболее распространенных иногородних монет, представленных в находках из античных центров Северного Причерноморья. По этой причине, а также в силу традиционных представлений об относительной надежности их хронологии, им отводится важная роль при датировке археологических контекстов.
Резонно, однако, задаться вопросом о надежности того базиса, на котором покоится их собственная хронология. С тех пор как в 1912 г. она была предложена Ф. Имхооф-Блумером (Imhoof-Blumer, 1912), эта схема практически ни разу не пересматривалась.
В основу этой классификации легли главным образом, наблюдения относительно типологии, стиля, характера оформления поля, а также такой критерий, как наличие или отсутствие дополнительных элементов монетного типа. Все это позволило ему разбить все бронзовые монеты на семь групп, которые отражают также хронологическую последовательность выпусков.
Так, исходя из того, что на этих монетах еще отсутствуют монограммы, и с учетом того факта, что их чекан представлен лишь тремя монетными дворами (Амис, Амасия и Синопа), в группу I (ок. 120-111 гг.) были включены три типа: «Персей-Шапки Диоскуров», «Аполлон-Треножник» и «Артемида-Лань». Те же особенности характерны и для синхронных им монет группы II (ок. 120-111 гг.; типы: «Голова юноши- Колчан», «Артемида- Треножник», «Эрот- Колчан»), штемпеля которых, однако, резаны, по мнению Ф. Имхоофа-Блумера, другим мастером. Следующая по времени группа III (ок. 111-105 гг.) чеканится уже большим количеством городов и объединяет два типа: монеты большого модуля с головой Зевса на л.с. и орлом на о.с., а также тип «Арес-Меч». Этот же период характеризуется появлением монограмм в поле оборотной стороны. Монеты группы IV (ок. 105- 90 гг.) демонстрируют уже более сложную систему дополнительных символов. Здесь, наряду с типами «Арес-Меч IB», «Дионис-Тирс», «Пер-сей-Гарпа», мы находим также такие популярные типы как «Афина-Персей» и «Эгида-Ника». Группа Vдатируется ок. 90-80 гг. до н.э. и включает два типа, объединенных дионисийской символикой («Дионис-Циста», «Пантера-Циста»). Завершают эту схему охватывающие один и тот же хронологический интервал группы VIи VII(ок. 80- 70 гг.), первая из которых включает типы с ахеменид-ской символикой («Персей-Пегас», «Волк-Ника», «Геракл-Палица», «Волк-Геракл»). Последняя группа VII характеризуется единственным типом «Зевс-Орел» малого модуля. Причиной для отнесения этих монет к заключительной эмиссии послужило наличие на некоторых из них даты ГКЕ = 223 г. понтийской эры, что соответствует 75/74 г. до н.э.
При всей стройности этой классификации нужно отдать должное Имхоофу, который отмечал (1912, 183), что предложенная им хронология отдельных групп носит условный характер. Между тем, надежность его схемы была поставлена под сомнение лишь в двух недавних публикациях Франсуа де Каллатая (Callatay 2002; 2004), который справедливо указал на некоторые слабые звенья этой цепи.
Опираясь на ряд наблюдений, де Каллатай предлагает новую группировку типов и свою, более «плотную» хронологию, в которой весь бронзовый чекан помещен в интервал со 110 по 85 гг. до н.э. В новой схеме все разновидности таких популярных типов как «Зевс-Орел» и «Арес-Меч» оказываются в одной группе, которая датирована исследователем примерно 95- 90 гг. до н.э. Другой распространенный тип с изображением эгиды на л.с. и Ники на обороте отнесен им уже к следующей группе, выпускавшейся предположительно с 90 по 85 гг. Здесь автор в значительной степени опирается на Пирейский клад 1973 г. из здания, разрушенного в 86 г. до н.э., а также на материалы из слоя, датированного 88 г., из раскопок на Делосе, где представлены монеты с эгидой и Никой, а во втором случае - также монеты с Аресом и мечом.
Между тем, едва ли следует переоценивать значение этих находок, определяющих для данных типов лишь terminus ante quem, и не исключающих более ранней даты, предложенной Имхооф-Блумером. Подтверждением тому служит и контекст двух крымских находок, оставшихся неизвестными де Каллатаю.
Наиболее показательна в данной связи находка из раскопок на территории Неаполя Скифского. Здесь монета г. Амиса с типом «Арес-Меч» была обнаружена в слое тотального разрушения Южного Дворца (слой D1) (Зайцев 1995, 78-79, рис. 6.70). Наиболее позднее из родосских амфорных клейм, найденных в слое D, принадлежит магистрату группы 5с Аратофану II (Зайцев 2003, 17) и датируется теперь Г Финкельштейном (2001) 109 г. до н.э. Это дает основания полагать, что разрушение Южного Дворца произошло в этом, или скорее всего в следующем 108 г., очевидно, во время второй компании Диофанта против скифов. С этими же событиями связано скорее всего и разрушение Усть-Аль-минского городища, другого крупнейшего центра крымской Скифии, отождествляемого с Палакием античных источников. Подобно Неаполю, три амис-ские монеты типа «Арес/Меч» здесь также связаны со слоем разрушения периода диофантовых войн (Высотская 1994, 13).
Таким образом, принимая во внимание современную дату родосских клейм а также довольно надежную хронологию походов Диофанта, 108 г. до н.э. должен быть принят за terminus ante quem для данного типа понтийских монет, что вполне вписывается в представления Имхоофа-Блумера об их хронологии. Это обстоятельство естественно влечет за собой вопрос о правомерности и других хронологических подвижек в традиционной схеме митридатовского бронзового чекана.
Л.В. Носова (Украина, Одесса)
Монеты Тиры середины I в. н. э.
Исследователи считают, что монеты Тиры с легендой KAICAPOC CEBACTOY на л.с. были выпущены при первых Флавиях, вероятнее всего, в период правления Веспасиана (Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира. Киев, 1985. С. 88, 93). Найденный в 1988 г. при раскопках Тиры экземпляр немного отличается от уже известных монет этого типа, что позволяет поставить вопрос о возможном пересмотре их датировки:Л.с.: Голова императора в венке влево, KAICAPOC - CEBACTOY. О.с.: Орел на ветви вправо, TYPANQN, справа внизу H. Сестерций (?). Медь. Вес - 20.5 г, диаметр - 33 мм. ОАМ, инв. №54307.
Интерес представляет имеющийся на о.с. монеты дифферент «Н». Не исключено, что ранее при описании монет этого типа он не был замечен в силу их не очень хорошей сохранности. По аналогии с монетами других центров Северного Причерноморья, датируемых приблизительно тем же временем, можно предположить, что буква Н на о.с. обозначала, допустим, номер серии монет одного типа (но хотя число находок растет, настаивать на существовании восьми серий однотипных монет кажется нам преждевременным).
г. н. э. Вероятно, к этой дате восходит ранее опубликованная квазиавтономная монета Тиры с надписью IERAC CYNKAHTO. Появление через 8 лет (экспедиция Плавтия Сильвана в Крым?) близких ей по весу и стилю (тот же резчик штемпелей?) монет провинциального типа свидетельствует об ограничении автономии и включении Тиры в состав империи. Именно такое событие могло быть отмечено выпуском крупной парадной монеты с портретом императора и указанием даты.
А.В. Стрелков (Москва)
О начальном этапе и распространении чеканки имитаций афинских монет на Востоке в конце V — начале IV в. до н.э.
Среди античных монет V-IV вв. специалисты выделяют группу так называемых «варварских подражаний», то есть монет, которые были отчеканены за пределами античных государств (варварскими племенами или древневосточными государствами) и, по крайней мере, на начальном этапе достаточно точно воспроизводили монетный тип и основные параметры своих прототипов. Одной из актуальных задач для исследователей остается выяснение причин, по которым те или иные монетные выпуски античных государств стали прототипами для «варварской» чеканки.В ряду подобных эмиссий подражания афинским монетам занимают особое место. Во-первых, именно афинские монеты первыми стали воспроизводиться за пределами собственного государства. Во-вторых, имитации производили не вар* Ничто, однако, не свидетельствует о том, что в данном случае цифрой «8» обозначались именно унции. Вес публикуемой монеты (около 20 г) соответствует весу дупондия, чеканившегося по модифицированной во время Августа монетно-весовой системе в некоторых провинциях (RPC I, р. 34). Цифра «8» на этой монете могла в таком случае соответствовать восьми халкам, которые и равнялись одному дупон-дию, как, например, в монетном деле городов Сирии или Иудеи римского времени (RPC I, рр. 35- 35) (прим. редколлегии).
варские племена, а крупные древневосточные государства. В-третьих, чеканка подражаний афинским монетам происходила в нескольких регионах и продолжалась достаточно длительное время.
Первыми по времени являются имитации афинских монет, отчеканенные в западных сатрапиях Персидской державы в самом конце V в. до н.э. Принято считать, что эти монеты были изготовлены для финансирования спартанского флота на последнем этапе Пелопоннесской войны. На наш взгляд, чеканка персами именно подражаний афинским монетам была вызвана следующим обстоятельством. Во второй половине V в. до н. э. Афины создали крупный военноморской флот, гребцами которого были не только афинские граждане, но и многие граждане полисов-членов Первого Афинского морского союза, и, возможно, граждане нейтральных греческих государств. Для этих греков службу на афинских кораблях можно рассматривать как определенную форму наемничества. Оплата гребцам производилась, скорее всего, преимущественно монетами Афин, что de facto превращало афинскую монету в общепризнанное средство оплаты труда наемников во всей Эгеиде во второй половине V в. до н.э. Персидские власти, не имея значительных запасов афинских монет, наладили производство их имитаций на собственных монетных дворах (выпуски Кира Младшего, Тисса-ферна; Weiser, 1989).
Персидская практика оплаты наемников имитациями афинских монет, на наш взгляд, существенно повлияла на решение о начале подобных выпусков властями Египта, которые в самом конце V в. до н. э. добились независимости от Персии и содержали крупные отряды греческих наемников. Египетские имитации афинских монет, полностью воспроизводящие монетный тип, чеканились на протяжении первой половины IV в. до н. э. и отличались высоким качеством (Buttrey, 1982; Flament, 2001). На наш взгляд, на чеканку имитаций в городах Палестины в IV в. до н. э. оказали влияние как собственно афинские монеты, так и персидские и египетские имитационные выпуски. В то же время в южноаравийском Катабане знакомство с афинским монетным типом, ставшим образцом для местной чеканки, скорее всего, произошло через посредничество имитаций других восточных государств.
Н.М. Смирнова (Москва)
Ранние подражания
тетрадрахмам Евтидема I (230-200 гг. до н.э.)
Тема варварских подражаний, их систематизации и датировки возникла одновременно с другими вопросами античной нумизматики. Основоположником научных исследований в области бактрийской нумизматики был Т Байер (Bayero, 1738). Позднее, И. Эккель выделил подражания монетам греко-бак-трийского царя Евтидема наряду с галльскими подражаниями монетам Македонии (Eckhel, 1792-1798, т. III, с. 561; т. IV c.170-182). В XVIII и XIX вв. разрабатывались основы систематизации и хронологии бактрийских монет и, в частности, подражаний.XIX век был особенно плодотворным периодом накопления материала и его осмысления для изучения подражаний греко-бактрийским монетам (Grote-fend, 1836, 1839; Mionnet, 1837; Lassen, 1838; Cunningham, 1869 и др.) Одним из первых выделил варварские подражания тетрадрахмам греко-бактрийского царя Евтидема Г.К.Э. Кёлер, который в качестве отличительных признаков подражаний использовал изменение стиля и пропорций монетных изображений, искажение греческой легенды (Kohler, 1822, c. 5, 10).
Наибольший вклад в изучение среднеазиатских подражаний греческим монетам внес Е.В. Зеймаль, который тщательно собрал известный материал и разрозненные сведения об отдельных типах таких монет. Е.В. Зеймаль указывал, что подражательные выпуски появляются в определенные исторические периоды на территории обращения их прототипов у народов, не имевших собственной системы монетного производства, с целью восполнения монетного дефицита и, скорее, обмена, чем воспроизводства и использования полноценного товарноденежного знака со всеми присущими ему функциями (Зеймаль, 1975, 1978, 1983).
Попытки систематизации подражаний тетрадрахмам Евтидема предпринимались О. Бопераччи, но без выделения ранней стадии производства (Bopearachchi, 1991/1992). Классификация подражаний тетрадрахмам Евтидема по монетному типу л.с. - с изображением царя в диадеме и в тиаре, принципиально не менялась с начала изучения подражаний Евтидему (Allotte de la Fuye, 1910, 1925).
Главным достижением изучения этих подражаний является установление факта их производства на территории, ограниченной Бухарским оазисом. Согдийские легенды подражаний до сих пор не расшифрованы полностью, поэтому о принадлежности этого подражательного чекана одному или нескольким правителям мы можем судить только приблизительно и без указания конкретных имен.
Появление ранних подражаний тетрадрахмам Евтидема ставит ряд вопросов о причинах и месте их появления, а также их роли в денежном обращении Средней Азии.
Е.В. Зеймаль насчитывал в целом более 50 вариантов подражаний тетрадрахмам Евтидема и предполагал развитие их чеканки по меньшей мере в течение трех столетий.
Подражания Евтидему с искаженной греческой легендой или с комбинацией согдийской и искаженной греческой легенд имеют две основные стилистические линии развития и различаются портретом правителя, деталями изображения оборотной стороны и монограммами. Первая группа дает два варианта, вторая - одиннадцать вариантов только для монет с остатками греческой легенды и еще несколько - с согдийской.
Наблюдения за стилем изображений и весовыми данными двух групп подражаний тетрадрахмам Евтидема показали, что для ранней стадии их чеканки характерно следующее:
1) два центра чеканки
2) последовательный выпуск двух групп
3) смена весового стандарта.
А.С. Балахванцев (Москва)
Тифлисский клад греко-бактрийских монет и проблема Каспийского водного пути
В 1874 г. в Тифлисе (Тбилиси) во время строительства здания женской гимназии был обнаружен небольшой клад из шести греко-бактрийских монет, поступивший затем в музей "Общества любителей кавказской археологии". Информация об этой находке не раз воспроизводилась в научной литературе (Тизенгаузен, 1887; Пахомов, 1938; Зограф, 1945; Bemar, 1985), однако, при этом ничего не сообщалось ни о дальнейшей судьбе клада, ни даже о том, монеты каких правителей были представлены в его составе.Нам удалось установить, что в 1880 г. коллекции "Общества любителей кавказской археологии" были переданы в Кавказский музей, который в 1919 г. вошел в состав Государственного музея Грузии имени С. Джанашиа. Опубликованная П. Бернаром коллекция греко-бактрийских монет данного учреждения состоит из 15 экземпляров, причем относительно происхождения шести монет никаких сведений нет. Поэтому можно предположить, что именно эти шесть монет - четыре тетрадрахмы Евтидема I, одна коммеморативная тетрадрахма Агафокла в честь Антиоха Никатора и одна тетрадрахма Евкратида I - входили в состав Тифлисского клада.
Кроме Тбилиси на территории Закавказья греко-бактрийские монеты (одна тетрадрахма Диодота с именем Антиоха, две тетрадрахмы Евкратида I и две тетрадрахмы Евкратида II) были найдены в Кабале (Азербайджан). Закономерен вопрос, каким образом монеты греческих правителей Бактрии проникали в Кавказскую Албанию и Иберию. Путь через Северный Прикаспий и Предкавказье, судя по полному отсутствию эллинистических монет в сарматских погребениях этого региона, можно смело исключить. Возможность проникновения бактрий-ских монет в Закавказье через территорию Мидии выглядит столь же маловероятной. Дело в том, что анализ С.А. Дадашевой селевкидских монет II в. до н.э., обнаруженных на территории Албании, показал, что среди них практически отсутствуют экземпляры, отчеканенные в Месопотамии и Иране, а господствующее положение занимает продукция Антиохии, Апамеи и других западных монетных дворов. Это можно объяснить лишь тем, что до захвата Мидии парфянами в 148/7 г. до н.э. торговым связям этой области с Албанией мешала антиселевкидская политика правителей Мидии - Атропатены. Естественно, что в такой ситуации гре-ко-бактрийские монеты никак не могли проникнуть в Албанию и Иберию с юга.
Следовательно, для попадания монет бактрийских царей на территорию Закавказья остается только один путь - через Каспийское море. Таким образом, находки греко-бактрийских монет на территории Иберии и Албании, также как и влияние керамики кувшинных погребений Восточной Колхиды и Западной Иберии IV-III вв. до н.э. на древнехорезмийский керамический комплекс (Бо-лелов, 2004) служат доказательством функционирования Каспийского водного пути, связывавшего страны Средней Азии и Закавказья в IV-II вв. до н.э. Об этом свидетельствует и осведомленность царя Хорезма Фарасмана о путях, ведущих в Колхиду и к Черному морю (Arr. Anab. IV. 15. 4-5).
А.И. Наймарк (США, Нью-Йорк)
О причинах появления подражаний эллинистическим монетам в Согдиане
Возникновение подражательных чеканов имеет, как правило, две основных причины: участие в обращении и потребности политической пропаганды. Существует и третья возможная схема, которая предполагает крупные страховые выплаты правителем пограничного государства воинственным соседям для ликвидации военной угрозы.Монетный чекан Согдианы начался серией подражаний, имитирующих три разных типа эллинистических монет: 1) подражания Александру (336- 323 гг. до н.э.) в долине Кашка-Дарьи; 2) подражания Антиоху I (281-261 гг. до н.э.) в долине Зераф-шана; 3) бухарские подражания тетрадрахмам Евтидема I (230- 200 гг. до н.э.)
Как полагал Е.В. Зеймаль, изучение среднеазиатских подражаний возможно по тем же принципам, что и европейских подражательных выпусков периода античности. Районы обращения подражаний хорошо коррелируются с географическими границами обращения каждого прототипа.
Изучение истории монетного дела Средней Азии показало, что торговля была одной из наиболее вероятных причин захвата денежного рынка ее пограничных территорий определенным монетным типом. То есть чеканка подражаний в этом случае не преследовала целей политической пропаганды, а была вызвана экономическими причинами: местный рынок при возникновении дефицита испытывал необходимость в чеканке местными правителями монеты, соответствующей наиболее популярным прототипам.
Время появления подражаний - terminus post quem производства прототипов. Косвенной информацией, помогающей установить дату появления подражательных чеканов в Согдиане, является то, что начало этого процесса стало возможно только после уничтожения власти греков на этих территориях. Это вовсе не означает, что подражания монетам Антиоха I появились сразу после окончания правления этого царя. Какой-то период времени должен был пройти до «вымывания» монеты Антиоха I из обращения на территории Согдианы. Этот период не мог быть слишком длительным, и, что очень важно, не мог начаться только после гре-ко-бактрийского периода, так как в этом случае мы получили бы скорее подражания греко-бактрийским, а не селевкидским монетам. Другими словами, если мы следуем данной схеме, вряд ли возможно считать, что земли в течении верхнего и среднего Зерафшана, где чеканились подражания монетам Антиоха I, долгое время находились под контролем бактрийских греков. То же можно отметить и для долины Кашка-дарьи, где были распространены подражания селевкидским монетам, чеканенным по типу монет Александра.
Изучение подражаний монетам Евтидема I, вызвало предположение о вхождении района Бухары в зону греко-бактрийского денежного обращения по меньшей мере до середины правления этого царя. Причиной появления в Сог-диане большого числа тетрадрахм царя Евтидема I могли быть также выплаты им крупного выкупа «варварам». Стоит только вспомнить об «угрозе Евтидема» (Polyb., XI, 39), который в войне с Антиохом III смог остаться у власти, только указав на опасное сосредоточение больших сил кочевников на северных границах Бактрии и, тем самым, предложив Антиоху III себя в качестве правителя «буферного государства». Известна практика «целевой» чеканки для выплат, которые обычно осуществлялись монетами номинала, выполняющего роль валюты. Для Средней Азии таким примером являются «эфталитские» подражания Пероза. Тетрадрахма Евтидема I, как и все греческие выпуски этого номинала, использовалась в качестве международного платежного средства в местной торговле и, вместе с использованием для выплат кочевникам, послужила причиной появления подражаний на территории Бухарского оазиса.
Мехди Дарие (Иран, Тегеран)
Введение в нумизматику забытой цивилизации: Элимаида
Где находилась Элимаида? Ответ на этот вопрос содержится у Страбона, сообщавшего, что область Элимаида располагалась на юго-западе Ирана, протянувшись от гор Загра на севере Хузистана до низменной Сузианы на юге и далее, до Персидского залива; на западе она достигала границ Вавилонии, на востоке -Персии (XVI.1.17). Основные сведения об этом царстве (150 г. до н.э. - 226 г.н.э.) нам дают монеты, играющие важную роль для реконструкции истории этого района Ирана в парфянскую эпоху.Исследователи практически игнорировали как данные археологии, так еще в большей степени - данные нумизматики этого периода. Уделяя значительное внимание изучению монетного дела таких крупных держав как Парфянское царство, Сасанидское государство, Римская империя, нумизматы в очень незначительной степени интересовались чеканкой Элимаидского царства. Хотя в своем развитии Элимаида не поднялась до уровня великой державы, она обладала рядом характерных черт, определивших своеобразие местной материальной культуры, известной нам по памятникам археологии и нумизматики.
В докладе особое внимание уделено тому влиянию, которое монетное дело Ирана и Древней Греции оказали на развитие элимаидской чеканки. Автор предлагает новую хронологию монетных выпусков. Рассматривается также проблема иконографии элимаидских монет в период правления династий Камнаскиридов и Ородидов. История монетного дела Элимаиды на протяжении четырех столетий может быть условно разделена на три основных периода:
1 - эра Камнаскира (150 г. до н.э. - 50 г.н.э.)
2 - эра Ородида (50 г.н.э. - 180 г.н.э.)
3 - эра неустановленных царей (180 - 226)
Чеканка элимаидских правителей включала выпуски серебряных и медных монет. Со временем содержание драгоценного металла в серебряных монетах заметно снизилось. Начиная с правления Ородидов, монетный двор полностью перешел на выпуск только медной монеты.
Важным и непременным элементом монетного типа элимаидских монет, используемым на протяжении около 400 лет, было изображение якоря. Семантика этой эмблемы также обсуждается в докладе.
Касаясь легенд, помещаемых на рассматриваемые монеты, необходимо заметить, что во времена династии Камнаскиридов, монеты несли греческую легенду. Смена греческой легенды арамейской, имевшая очень важное политическое и культурное значение, впервые зафиксирована на чеканке Орода I. Не могло ли подобное изменение отражать непосредственное влияние парфянской чеканки, на которой мы также наблюдаем смену греческих надписей на парфянский пехлеви? Поиск ответа на этот вопрос в любом случае должен опираться на изучение политической и социальной атмосферы в Элимаидском государстве рассматриваемой эпохи. Возможно, подобное изменение отражало попытку национальной самоидентификации после окончания македонской оккупации этих территорий.
А.С. Разенкова (Магнитогорск)
Греческие серебряные монеты из собрания Абхазского государственного музея1
Значительная часть коллекции АГМ до сих пор остается неизданной. Между тем ее публикация позволит расширить представление о монетном1 Редколлегия рассматривает публикацию музейных нумизматических фондов как важный фактор расширения источниковой базы нашей науки и всячески приветствует посвященные этой теме тезисы. Тем не менее, при этом вполне естественна и желательность осуществления подобных публикаций на должном научном уровне, предполагающем знакомство с новейшей (или хотя бы с основополагающей) литературой по соответствующей тематике. Поэтому, считаем необходимым отметить, что полноценная публикация афинских монет сегодня невозможна как без ссылок на фундаментальную работу M. Thompson. The New Style Silver Coinage of Athens. New York, 1961, так и на книгу Ch. Starr. Athenian Coinage 480-449 BC. Oxford, 1970.
обращении в Колхиде (в частности, в Диоскуриаде) в V- IV вв. до н.э.
1. Афины. Афинские монеты являются самыми древними из всех греческих монет, хранящихся в АГМ.
Драхма (инв. 270/4) датируется 449- 413 гг. до н.э. (BMC 11, 74).
Тетрадрахма (инв. 270/3) относится к 393- 300 гг. до н.э. (BMC 11, 144). Тетрадрахмы так называемого «нового стиля» проникают в Колхиду в середине II в. до н.э. В Диоскуриаде было найдено всего три таких монеты. Первая из них (инв. 551/212) принадлежит к Классу IV (а) и датируется 100- 96 гг. до н.э. (Head, 1911, 385). Две других (инв. № 270/1-2) - к Классу B. Б. Хэд считал, что это неафинская серия, выпускавшаяся монетным двором афинской клерухии на Делосе в середине II в. до н.э.
2. Эвбея. Только один тетробол Гистиеи был найден в Диоскуриаде (инв. № 273/2). Расположенная на северном побережье Эвбеи Гистиея не чеканила монет до середины IV в. до н.э. Хэд датирует этот тип 313-265 гг. до н.э. (Head, 1911, 364), но другие исследователи считают, что основная масса таких тетроболов выпускались в III в до н.э., вплоть до прекращения чеканки Гистиеи около 267 г. до н.э.
3. Аркадская лига. Две монеты Аркадии хранятся в АГМ (инв. № 271/1-2). Первые серии монет Аркадской лиги были выпущены в 490- 417 гг. до н.э. по случаю празднования Аркадского фестиваля. В 417-371 гг. до н.э. союзные монеты чеканились от имени аркадцев, но после победы Эпаминонда над Спартой в битве при Левктре в 371 г. до н.э., антиспартанская партия в Аркадии учредила новые Аркадские игры и начала новую союзную чеканку в Мегалополе, основанном в 370 г. до н.э.. Монеты аркадцев отражали популярность у них культов Зевса Ликейского и Пана, святилища которых находились на Ликейской горе. Три-обол (инв. № 271/2) датируется 370- 280 гг. до н.э. (BMC 10, 52). Второй тетробол (инв. № 271/2) был выпущен в Мегалополе в 234- 146 гг. до н.э. (BMC 10, 3-4.). Обстоятельства находки этих монет не известны, но возможно они имеют отношение к небольшому кладу монет Ахейского союза, также найденному в Сухуми (инв. № АГМ 264/1- 9).
Н.Н. Тимошина (Иваново)
Монеты Парфии из нумизматической коллекции Д.Г. Бурылина
Коллекция, собранная основателем музея промышленности и искусства г. Иваново Д.Г Бурылиным, насчитывает более 5 тысяч античных монет. Из переписки Д.Г. Бурылина, касающейся различных приобретений в коллекцию, можно судить о том, что античные монеты им покупались, в основном, в Санкт-Петербурге, в меняльной лавке Малкова, которая находилась на Большой Морской. В письмах приказчика меняльной лавки Самсона Григорьева есть сведения о том, что значительные покупки римских и греческих, а также приобретение небольшого числа византийских монет Д.Г. Бурылиным приходятся на 1880-е- 1890-е гг.Особый интерес в бурылинской коллекции античных монет представляют монеты Парфии, которых насчитывается около 260 экземпляров, среди них -32 серебряных и около 230 медных.
В коллекции музея представлена чеканка почти всех царей Парфии, встречаются редкие экземпляры. Самые ранние парфянские монеты относятся ко времени правления Митридата II (123-88 гг. до н.э.) (5 медных, 2 серебряных), в том числе с Пегасом на о.с. (Sellwood, 1971. P. 74, 28/8). Интересны бронзовые монеты Фраата III (70- 57 гг. до н.э.) с головой лошади или конем на о.с. (Sellwood, 1971. P. 109, 39/19-21); Орода II (57- 38 гг. до н.э.), c oрлом на о.с. (Sellwood, 1971. P. 136, 47/27) и четырьмя башнями на о.с. (Sellwood, 1971. P. 127, 45/21). Чекан Фраата IV (38-2 гг. до н.э.) представлен 38 монетами, в числе которых следует отметить мелкие номиналы монетного двора Экбатан (?) с изображением на о.с. богини Справедливости (Sellwood, 1971. P. 158, 52/26), головы Гелиоса (Sellwood, 1971. P. 158, 52/27), двух рогов изобилия (Sellwood, 1971. P. 159, 52/39). Обращает внимание также небольшая бронзовая монета Вологеза III (105-147 гг. н.э.) с изображением на о.с. мужской фигуры перед алтарем с полумесяцем над ним (Sellwood, 1971. P. 247, 78/11).
Автор выражает глубокую благодарность за помощь в атрибуции монет хранителю античных монет Государственного Эрмитажа Ю.Л. Дюкову.
И. Л. Чернов (Москва)
Фортуна на римских эмиссиях конца республики
как прообраз Фортуны — элемента императорского культа
В коллекции римских монет собрания Государственного Исторического Музея хранится денарий 49 г. до н.э. (инв. № А.8092), выпущенный членом коллегии трех, Квинтом Сицинием (рис.). Л.с.: голова Фортуны Римского Народа (Fortuna PopuliRomani) в диадеме, вправо; PR. FORT. О.с.: крылатый кадуцей и пальмовая ветвь, обвязанная лентой; вверху - венок; внизу Q.SICINIVS; с другой стороны III.VIR. (Н.А. Фролова, М.Г Абрамзон, 2001, С. 92, № 886, Табл. 33.11).Культ Фортуны - божества счастья, удачи и случая в римской мифологии -согласно преданию, был введен Сервием Туллием. Тот, якобы благодаря любви
золотым римским монетам из собрания ГИМ
В коллекции ГИМ хранятся 11 варварских подражаний римским золотым монетам. Самым ранним из них является экземпляр (инв. № А.181), имитирующий один из типов ауреусов Траяна 103-111 гг. с изображением Виртус. Подражание (инв. № А. 190) имитирует золотой квинарий Адриана с изображением Монеты, держащей в руках весы и рог изобилия. Монета (инв. № А.182) возможно представляет подражание ауреусу Антонина Пия с типом ликтора. Однако, мы не исключаем, что оно относится к эпохе Марка Аврелия, для которой характерны варварские подражания аналогичного стиля. Монеты (инв. № А. 189 и 191) представляют подражания золотым квинариям. Моделью для первой их них послужил, скорее всего, тип идущего Марса, который чеканили, например, Марк Аврелий и Коммод. С меньшей степенью уверенности можно говорить о квинариях Проба с типом Марса Мстителя. Прототипом для другой монеты послужил золотой квинарий с типом Виктории; мы допускаем датировку этой монеты второй половиной II - первой половиной III в. На реверсе монеты (инв.№А.185) бесспорно представлено деградированное изображение Эквитас. Такой тип встречается в золотой чеканке ряда императоров конца II - первой половины III в. (Пертинакс, Филипп Старший и др.). Известно и аналогичное варварское подражание ауреусу Септимия Севера. Ко времени последних Антонинов относится монета (инв. № А. 186). Подобная имитация легенды встречается, например, на варварских подражаниях монетам Коммода.Единственным прототипом для имитации (инв. № А. 183) следует считать ау-реус Каракаллы 216 г. с изображением Юпитера, сидящего на троне. Такой тип Юпитера в чеканке III в. более не встречается; к тому же, сходство бюста императора на аверсе с портретами Каракаллы на римских монетах совершенно очевидно. Подражания (инв. № А. 187 и 188) выполнены в одном стиле, в очень хорошей манере, близкой к оригиналам. Изображение головы императора на монете № А.187 напоминает портреты Пупиена. Монета № А. 188 копирует тип “ADVENTVS AVG” («Прибытие императора»). Образцом для варварского подражания мог послужить, например, ауреус Гордиана III 240 г. Самым поздним из варварских подражаний в коллекции ГИМ является экземпляр (№ А. 184), прототип которого следует искать в чеканке Проба (276- 282).
В.В. Майко (Симферополь)
Нумизматические данные о хронологических рамках салтово-маяцкой культуры Крыма
Несмотря на хронологические разработки последних лет, нумизматический материал остается основным при датировке времени существования салтово-маяцкой культуры Таврики. В докладе делается попытка обобщить накопленный материал.Время появления праболгар в Крыму помогают определить медная монета Константа II (642- 668 гг.), происходящая из раскопок поселения Героевское и обнаруженная на полу жилища; фоллис первого периода правления Юстиниана II (686- 687 гг.), найденный при раскопках в Керчи в слое пожара, несколько монет Константина IV Погоната. Среди последних - золотой солид (670- 680 гг., из Сугдеи) и две медных монеты (668- 685 гг.) из материалов поселений Восточного Крыма.
О непрерывном существовании праболгарской культуры Таврики в VIII в. и делении ее на два этапа, свидетельствует многочисленная и разнообразная коллекция золотых солидов Льва III, Константина V и Льва IV (720- 775 гг.) (места таких находок - Сугдея, Тепсень, Керченский полуостров). Большая часть их происходит из раскопок городища на плато Тепсень (5 шт.) и Сугдеи (13 шт.). Кроме того, при раскопках Западного некрополя Тепсе-ня обнаружено медное подражание византийской монете, предположительно Льва III.
К нумизматическим материалам IX в. относятся херсоно-византийская медная монета из последних выпусков Василия I (867-886 гг.) (из Сугдеи) и золотой солид Василия I и Константина (869- 879 гг.) (из Тиритаки).
Дополнительным датирующим материалом служат три арабские монеты, обнаруженные при раскопках на плато Тепсень. Это золотой анонимный абба-сидский динар 138 г.х. (755- 756 гг.) времени начала правления халифа ал-Ман-сура, считающийся хазарским подражанием и три серебряных дирхема. Один из них - начального периода правления Харуна-ар-Рашида 170-х гг.х. (790-е гг.) Два других, один из которых обрезан, относятся к монетным выпускам последних лет правления того же халифа, начиная со 188 г.х. (803- 804 гг.).
Установить время гибели праболгарской культуры Крыма позволяют монеты Константина VII и Романа II. Наибольшая их коллекция происходит из раскопок Сугдеи (9 шт.). В нее входят шесть медных херсоно-византийских монет с крестообразными монограммами Константина VII и Романа II, относимых к V монетному выпуску Константина Багрянородного (948- 959 гг.). Типологически близкая монета, плохой сохранности, обнаружена при исследовании церкви Иоанна Предтечи в Керчи в 1963 г. В Сугдее найдена также бронзовая херсоно-византий-ская монета Константина, относимая к первому монетному выпуску этого императора (913-919 гг.). Там же обнаружена медная монета Константина VII (чекан Константинополя). Аналогичная монета встречена среди подъемного материала на Тиритаке. По мнению большинства специалистов, эти монеты были выпущены в обращение в период между 27 января и апрелем 945 г. И, наконец, в Сугдее в подъемном материале в 1964 г. найден золотой солид Константина VII и Романа II (945- 959 гг.). Определить дату гибели праболгарской культуры полуострова помогает и херсоно-византийская монета Романа I (920- 944 гг.), обнаруженная в Керчи в 1956 г. на Ново-Эспланадном раскопе.
Таким образом, нумизматический материал, значительно пополнившийся за последние годы, позволяет подтвердить точку зрения о наличии трех периодов салтово-маяцкой культуры Крыма: вторая половина VII - первая половина VIII в., вторая половина VIII - первая половина IX в., вторая половина IX - первая половина X в.
В.В. Гурулева (Санкт-Петербург)
Особенности и разновидности подражаний монетам византийских императоров первой половины VIII в. в Крыму и в Хазарин
Выделение в особую группу подражаний монетам императоров Византии первой половины VIII в. не случайно. Именно золотые солиды Льва III (717-741) и, особенно, Константина V (741- 775) константинопольского монетного двора, а также подражания или имитации этих выпусков преобладают среди находок византийских монет VIII в. в погребениях и кладах на территории Крыма и Хазарского каганата. Это связано с периодом наиболее интенсивных контактов Византийской империи с Хазарским каганатом. Византийские императоры выплачивали большие суммы денег хазарам, так как были очень заинтересованы в союзе с ними для своей борьбы с арабами. В 732 г. для укрепления этого союза Лев III женил своего сына, будущего императора Константина V, на дочери (или сестре) хазарского кагана. Во второй половине VIII в. политический союз Византии и Ха-зарии распался, в связи с чем прекратилось поступление византийских монет в каганат. Византийское золото в Хазарии вскоре сменилось арабским серебром.Общее количество византийских монет (как и подражаний им), которые найдены случайно или в ходе раскопок хазарских памятников, как правило, невелико и исчисляется единицами. Исключение составляет только Славянский (Анастасиевский) клад. Малочисленность находимых монет исследователи объясняют тем, что в Хазарии они не использовались по своему прямому назначению, а употреблялись как сырье для изготовления ювелирных украшений (последние в изобилии встречаются в погребениях) и как знаки достоинства хазарских аристократов.
Известные нам имитационные памятники подразделяются на несколько групп (при их исследовании были использованы методики изучения варварских подражаний, предложенные Е.В. Зеймалем):
1) подражания, чеканенные из золота, передающие основные элементы прототипа, с искаженными надписями. Вес соответствует стандарту,
2) подражание, чеканенное из золота, смешанного типа. (Тепсень, вес -2,85 г.),
3) подражание из меди с позолотой по типу выпусков Константина V 741- 751 гг. (Чуфут-Кале, вес - 1,85 г.),
4) медные подражания солидам Льва III после 720 г. (Клад на Мангупе, 7 экз., вес варьируется от 0,92 до 1,87 г),
5) медное подражание солидам смешанного типа (Херсонес),
6) подражание из латуни солиду Константина V 757- 775 гг. (Эрмитаж, место находки не известно, вес - 1,55 г.). Латунь использовалась в Хазарии при изготовлении ювелирных изделий.
7) золотые индикации солидов Льва III.
В перечисленных группах подражаний наблюдаются общие тенденции возникновения и развития варварского чекана: после прекращения притока византийских солидов появляются подражания, более или менее точно передающие прототипы и следующие их весовым нормам. Для большей части территории Хазарии характерны подражания первой стадии их развития. Возможно, дальнейшая их эволюция прекратилась в связи с политической ситуацией в Хазарском каганате: союзные отношения с Арабским халифатом привели к поступлению на его территорию восточного серебра, полностью заменившего византийские монеты.
Иная картина наблюдается в Крыму, где Византийская империя не утратила своего влияния. В крымских подражаниях прослеживается дальнейшее развитие процесса деградации: появляются подражания смешанного типа, не только из золота, но и из недрагоценных металлов, наблюдается понижение веса монет, часто весьма существенное.
М.Н. Бутырский (Москва)
«Иконоподобие» византийских монет X—XI вв.
Одной из наиболее заметных особенностей византийских монет Македонского периода (IX-XI вв.) является их «иконоподобие», которое проявляется в сознательном помещении на монетном поле божественного образа. На обоснование этого термина направлена данная работа.«Иконоподобие», по нашему мнению, не сводится только к заполнению монетного кружка изображениями Христа, Богородицы и т.д. Во второй половине X-XI вв. монета по совокупности эстетических и функциональных характеристик максимально приближена к святому образу - зримому свидетельству веры и символическому проводнику Божественной инспирации (подтверждением чему служит инвокативная легенда с формульным обращением о помощи). Этот процесс одновременно характерен и для иконографии византийских моливдовул, где он отмечен раньше и был оправдан частным характером сферы применения. Преобразование посредством нумизматического памятника прокламации «образа власти» в индивидуализированный «образ моления» наделяло монету не свойственными ей доселе функциями апотропея и овеществленной петиции о помощи василевсу свыше.
В чеканке некоторых типов милиарисиев и их фракций (2/3 и 1/3), выпускавшихся на протяжении большей части XI в., особенно полно проявилась тенденция к использованию монетных изображений для акцентирования личного благочестия монарха (Grierson, 1982, P. 201- 203). Основным монетным типом стал образ Богородицы с младенцем Эммануилом, либо без него (реже образ Христа). В легенде содержится призыв о Божественной помощи «владельцу» монеты - императору - через конкретный протограф, общечтимую святыню Царьграда: «Госпожа, спаси благочестивого Мономаха» или «Богородицапомоги деспоту Константину Мономаху»; «Богородица, помоги рабу Твоему»
(на монетах Михаила VII и Никифора III). Эти легенды, по сути, являются аналогом литургического поминания царя, также заключавшего в себе идею божественного покровительства.
Индивидуальным замыслом отличаются легенды и изображения милиари-сиев, приписываемых Василию II (около 989 г.) и Роману III (около 1030 г.). На них отсутствуют имена государей, отчего образ Богоматери на аверсе обеих монет обретает универсальное значение, а «иконоподобие» монет, явно имевших посвятительный характер (благодарение Богородице за спасение на поле боя), становится программной прокламацией. Легенды несут два варианта текста единого содержания: «Матерь Божия, препрославленная, кто на Тебя надеется, не будет безутешен» и «На тебя, Дева превоспетая, кто надеется, во всем преуспеет». Первый из них буквально, а второй по смыслу совпадает со словами, по преданию, начертанными царем Авгарем на Нерукотворном Эдесском образе Христа и воспроизведенными на ряде моливдовулов и эрмитажной камее рубежа X-XI вв. с образом Христа Элеймона: «Христе Боже, кто на Тебя надеется, не будет безутешен». Эти памятники могут быть объединены общим контекстом, задаваемым текстом молитвы и символическим присутствием образа-гаранта его действенности.
«Иконоподобие» византийской монеты достигает максимума в чеканке ми-лиарисиев XI в. и их фракций. Ни до, ни после монетный кружок со святым ликом и молитвенным призывом ко Христу либо Богородице не обнаруживал такой эстетической и функциональной близости к иконе. В этом усматривается сознательный расчет, основанный на длительной адаптации монеты к христианской символике.
С.Б. Дашков (Москва)
Необычный византийский анонимный фоллис класса D — «stellatus»
Анонимные фоллисы класса D, отнесение начала чеканки которых ко времени правления Константина IX Мономаха ныне является общепризнанным (Sear, 378), имеют на лицевой стороне изображение сидящего Христа на троне, с Евангелием в руках и с легендой IC XC. На оборотной стороне - легенда IC XC/BASILE/BASIL в три строки, над ней символ -+-, под ней —,- . Иногда (Sear, 378) верхний символ -+-, нижний - •-, другие символы в известной мне литературе не отмечены.В марте 2004 г. мной был обнаружен фоллис класса D с любопытными символами на оборотной стороне. Они представляют собой восьмилучевые
звезды (верхняя прочеканена плохо), по стилю исполнения напоминающие цветок ромашки: точка в центре, от которой отходят лучи-«лепестки», тонкие у краев и расширяющиеся в центре; по сторонам звезды горизонтальная черта:”
под легендой оборотной стороны), их стиль начертания иной и лучей всего шесть.
Вместе с тем, знаки в виде «ромашковых» звезд обнаруживаются на одной из разновидностей (самой редкой) золотых гистаменонов Константина IX, называемой stellatus1. По одной такой звезде расположено справа и слева от головы императора на об. стороне. В современной литературе нет единого мнения о том, что обозначают данные знаки. Наиболее распространенные точки зрения:
Среди моливдовулов, происходящих из Херсонеса, особое место занимают печати с фамильными именами отдельных представителей феодальных родов, входивших в состав господствующего класса Византии X-XII вв. Находки их имеют важное значение для изучения связей столицы империи с одной из ее провинций, при выявлении социального статуса администрации Херсона, его корреспондентов и адресатов.
Изданные печати называют отдельных представителей известных византийских фамилий XI-XII вв.: Константина Ксира, Михаила Синадина, Иоанна Комнина, Петра Пеламида, Феодосия Вриения. Владельцы ряда печатей -представители таких знатных семей, как Иаситы, Протевоны, Катафлоры, Кфары, Катасахи, Пула, Херсониты возглавляли в X-XI вв. фемную администрацию Херсона.
При ознакомлении с моливдовулами из случайных находок в Херсонесе удалось выявить ещё несколько печатей с родовыми именами их заказчиков. Среди них моливдовул, на лицевой стороне которого помещено погрудное изображение архангела Михаила с начертанием его имени по сторонам. Легенда реверса, состоящая из шести строк, сохранилась частично: «Господи, помоги Михаилу Катафлору спафарокандидату и стратигу Херсона». Восстановлению легенды способствовало сопоставление с моливдовулом М-12406 Эрмитажного собрания, опубликованного И.В. Соколовой (1983, с. 168, №65) и переизданного В.С. Шандровской с чтением родового имени - «Катафлор» (2000, с. 249- 250). Обе печати имеют общую матрицу. Аналогичная печать других штампов издана Дж. Несбиттом и Н. Икономидисом (1991). Как и эрмитажная, печать из Думбартон Оакс датируется издателями Х в. В. и Н. Зайбт (1997) относят эрмитажный моливдовул к последней трети Х в., с чем нельзя не согласиться.
Легенда маленькой печати эпиграфического типа фиксирует только личное и родовое имена, без обозначения титулатуры: «Господи, помоги Кириаку Си-вариоту» (первая половина XI в.).
Лицевая и оборотная стороны ещё одной печати эпиграфического типа заключают в себе четырёхстрочные надписи, исполненные каллиграфическим шрифтом с использованием лигатур и украшения в виде крестика над верхней строкой: «Печать вестарха, Георгия Кедрина» (датируется третьей четвертью XI в.).
На лицевой стороне следующей печати - погрудное изображение Богоматери типа «Знамение», на груди - медальон с младенцем Христом. Из тит-лов сохранилось справа - ?Y. Легенда оборотной стороны состоит из шести строк: ?кеш - н?еімі XAHANQ - RGAGCIM - TOTZI - TI, «Богородица, помоги Михаилу Циту, новелиссиму» (печать датируется первой половиной XII в.).
X. Ставракос, рассматривая печать Константина Цита по экземпляру Афинского музея, указывает на неизданный моливдовул собрания Г. Закоса с изображением Богоматери типа «Знамение», легенда которого называет Михаила Цита, новелиссима (Stavrakos Ch. 2000, P. 380). Быть может, это то же самое лицо, что и владелец найденной в Херсонесе печати.
А.В. Фомин (Москва)
Потерпилицкий клад куфических монет IX в.
Главными водными магистралями, соединившими Новгород с Волжским торговым путем, являлись реки Пола и Мста. Последняя вплотную подходит к Волхову, в истоке которого расположено Рюриково городище - древний Хол-мгард IX в. Мста в своем течении содержит немалые трудности для судоходства. Порожистая и быстрая в районе г. Боровичи, она преодолевает на расстоянии 25 км 11 порогов, ее падение достигает 39 м (Ильина Л., Грахов А.. Волхов. Л., 1980). С учетом вышесказанного можно было бы ожидать скопление кладов по ее берегам. Однако в настоящее время известен всего один клад с дирхемами IX в., найденный около с. Потерпильцы Боровичского р-на в 1935 г. при невыясненных обстоятельствах (НЭ. Т. IX. С. 83). Согласно данным о судоходстве по Вышневолоцкому водному пути в конце XVIII в., Потерпилицкая, Борович-ская и Опеченская пристани служили главными пунктами, обеспечивавшими транспортировку грузов по Мсте. В расписании 1768 г. указано, что ежегодно в Потерпилицах работало 130 лоцманов (Водные пути России. М., 1982. С. 85).В конце 1980-х гг. мне довелось заново исследовать Потерпилицкий клад в Новгородском музее, уточняя атрибуцию дирхемов по литературе. Несмотря на небольшие размеры сохранившейся выборки, имеются все основания считать ее репрезентативной. Младшей монетой клада является дирхем Сурра ман Ра’а (Самарра) 251 г.х. (865/66 г.), еще три дирхема аш-Шаша и ал-Мухаммадии имеют дату 250 г.х. (864/65 г.). Среди 17 дирхемов младшей части клада периода (847-866 гг.) 7 экз. были отчеканены в Мавераннахре, 3 - в восточном Хорасане, 3 - в Джибале. Только 2 дирхема выпущены в Ираке, 1 - в Фарсе. Полностью отсутствуют монеты Закавказья. Отличное от предыдущего распределение наблюдается в географическом составе синхронных монет в Новгородском кладе 250 г.х. (864/65 г.) (НЭ. Т IX. С. 82). Здесь большая часть младших дирхемов была выпущена монетными дворами Ирака и Хорасана. Присутствуют также дирхемы Закавказья. Удельный вес монет Мавераннахра и Джибала вдвое ниже, чем в Потерпилицком кладе.
Таким образом, кладовый комплекс со Мсты в значительной степени отражает состав денежной массы, обращавшейся в Средней Азии, что хорошо увязывается с его выпадением на ключевом отрезке Волго-Балтийского водного пути. Состав новгородского клада характеризует денежную массу центральных провинций Халифата. Наличие дирхемов Закавказья указывает на возможный путь их попадания на север по волжскому или по днепровскому пути через Хазарию. Не исключено, что захоронение обоих небольших по размерам кладов было как-то связано с бурными событиями, происходившими в Новгороде в начале 60-х гг. IX в.
М. Богуцкий (Польша, Варшава)
Начало импорта дирхемов в зону Балтийского моря в свете новых находок
В научной литературе сосуществуют две противоположных точки зрения относительно начала импорта дирхемов в зону Балтийского моря в эпоху викингов. Одни исследователи (U. Linder Welin) считают, что восточные монеты поступали на север уже в начале VIII в.: на столь раннюю дату этого явления указывают отдельные находки омейядских дирхемов в Скандинавии. Другие (T.S. Noonan, W.Losinski) полагают, что первую волну импорта следует отнести к рубежу VIII-IX вв.: об этом свидетельствуют в основном клады, а не находки отдельных монет, которые могли находиться в употреблении долгое время.Самый ранний клад дирхемов, содержавший около 150 монет, происходит из Калининграда (terminus post quem - 745/6 г). К сожалению, из 9 находившихся в нем омейядских дирхемов описаны только два. Аналогичная ситуация с кладом из пос. Прибрежный на о. Замланд (две монеты, terminus post quem - 775/6 г.) и кладом из Хорны в Скании (две монеты, terminus post quem - 777/8 г.). Древнейшей находкой с хорошо документированной хронологией является группа из 9 дирхемов из захоронения IX в Туне на (Уппланд) (terminus post quem - 784/5 г.). Близким по времени является клад из 31 дирхемов, найденный в Старой Ладоге (terminus post quem - 786/7 г.). От 780-х- 790-х гг. известны 5 кладов. По В. Ло-синьскому, эти первые клады описаны как фаза I-A. Количество хорошо датированных кладов создает надежную базу для определения времени начала импорта дирхемов в зону Балтийского моря - 780-е гг.
В ходе дискуссии об этой первой волне отдельные находки дирхемов были использованы в качестве важного, но не вполне убедительного аргумента, поскольку для большинства из них неизвестен археологический контекст. Новые находки из раскопок предоставляют более надежные данные. Начиная с 1982 г., обширные раскопки были предприняты в эмпории Янув Поморский - Трусо на южном берегу Балтийского моря, близ Эльблонга. До сего времени там было найдено около 330 монет. На так называемом «кладбище кораблей» в одном из судов был найден клад из 16 монет (2 сасанидских драхмы и 14 аббасидских дирхемов, terminus post quem - 815/16 г.). Из монет, найденных в Трусо, до сих пор описаны 194 (рис. 1). Среди них 2 целых сасанидских драхмы Хосрова I и Хосрова II, а также много фрагментов сасанидских и арабских монет. Самой поздней восточной монетой является фрагмент дирхема халифа ал-Мутаваккила, чеканенный между 850/1 и 854/5 гг. в аш-Шаше. Остальные восточные монеты - преимущественно мелкие фрагменты омейядских и аббасидских дирхемов и подражаний им, датируемых от 770-х до 810-х гг. Западноевропейских монет найдено всего четыре: одна фризская Sceatta типа «Wodan/Monser» с петлей, два денария Хедебю (типы KG3 и KG4) и один пенс Этевулфа, короля Уэссекса, чеканенный в Рочестере.
В Януве Поморском, помимо монет, найдено много других хорошо датируемых предметов. Благодаря находкам равноплечной фибулы вендельского периода, равноплечной фибулы ранневикингской эпохи JP 58 (Ljones), костяных гребней, стеклянных бус и других вещей, выясняется, что эмпорий был основан в конце VIII в. Поразительно, что хронология самых ранних кладов дирхемов из Балтийского региона настолько совпадает с началом существования эмпория в Януве Поморском - Трусо, где было найдено множество более ранних сасанидских и омейядских монет. В таком контексте эти находки подтверждают идею о том, что импорт дирхемов здесь начался в конце VIII в. Стоит отметить, что, несмотря на небольшое число кладов фазы I-A, отдельные находки ранних дирхемов происходят в основном из этих эмпориев, которые закончили свое активное существование именно в конце VIII в. (Лундеборг, Хельгё). Этот факт указывает на то, что в то время там уже использовались восточные монеты.
Однако реальное нарастание количества дирхемов в Балтийской зоне приходится на первые десятилетия IX в. - примерно до 930- 935 гг. Клады этого периода описывались как фаза I-B. На протяжении этих 30 лет более 40 кладов, содержавших в совокупности до 6700 дирхемов, были сокрыты в Балтийском регионе. Для более позднего времени (вторая половина IX - X в.) известны огромные клады. Некоторые из них содержат свыше 10000 дирхемов. От второй половины IX в.
Н.Н. Иванов (Москва)
Монеты хорезмшаха Ала ад-дина Текеша (1172-1200)
В подъёмном материале, собранном автором на городище Гургандж в 1963, 1964 и 1969 гг., выявлено 5 типов медных монет хорезмшаха Ала ад-дина Текеша, правившего в Хорезме с 1172 г. (567/568 г.х.) по 1200 г. (596 г.х.). Публикации его медных монет хорезмийской чеканки крайне редки. Один экземпляр (соответствует нашему типу 5) издан А.И. Грачёвым в тезисах XII ВНК (2003), остальные 4 типа в доступной мне литературе не встречены. Монеты подняты с пухляка, сохранность большинства крайне низкая. Чтения и переводы легенд принадлежат В.Н. Настичу.Тип 1 (рис. 1).
Л.с. в центре, в линейном ободке в 2 строки декоративным письмом куфи без точек — «краткий» титул халифа ан-Насира ли-дини-ллаха ал-имам ан-Насир; по кругу внутри §?гЫЫт|<і-«зіУбчатого ободка — дата словами:
год пятьсот восемъдсят
О.с. в центре, в линейном ободке крупными буквами куфи — Те кеш; круговая легенда
внутри волнисто-зу^&того ободка:
султан возвеличенный легенды сильно пострадала от коррозии, но уверенно восстанавливается по сохранившимся фрагментам). 1 экз. Д. 23 мм.
Тип 2 (рис. 2). В центре на обеих сторонах — треугольные фигуры разного рисунка, по сторонам которых располагаются надписи. Изображения на всех монетах сохранились в виде фрагментов, поэтому предлагаемое чтение по существу является «сборной» реконструкцией.
Л.с. в линейном ободке в 3 сегментах — султан возвеличенный Текеш. /(Ja*JI /jllaLJI
О.с. в таком же ободке в 3 сегментах — чекан Хваризма.
8 экз. Д. от 15 до 19 мм. fjj/lj> /
Тип 3.
Л.с. в поле, в круговом линейном ободке в 3 строки — султан возвеличенный Текеш. Круговая легенда фрягмр,нтгцр4к просматривается ... чекан Хваризма...
О.с. в круговом (^бі»Айе ііЭг&рупных точек между двумя линейными, также в 3 строки — имам ан-Насир, повелитель верующих.
7 экз. Д. от 17jqc^2tt LJI ^ІЛІ
Тип 4 (рис. 3).
Л.с. в круговом линейном ободке в 2 строки — султан возвеличенный. / jUaUI
О.с. в ободке из крупных точек в 2 строки — Текеш хвариз-
мшах. По-видимому, без круговой легенды. 1 экз. Діijjtyit./ J&j
Тип 5. Как в публикации А.И. Грачёва (время выпуска определено между 1172 и 1180 гг.); форма монеты близка прямоугольной. Центральная надпись л.с. заключена в линейный ободок, за которым неясные следы круговой легенды. В первой строке — ал-малик ал-а‘зам «царь величайший» (А.И. Грачёв
предполагал здеЬв'ЙгейЫІас-с^л/иан ал-а‘зам(?) со знаком вопроса), остальные легенды совпадают с приведенными в публикации. На о.с. виден фигурный картуш, заключенный в линейный ободок, за ним также следы круговой легенды. 1 экз., размер 20—24 мм.
Весовые характеристики не приводятся по причине значительной утраты массы у большинства монет из-за сильной коррозии.
В.В. Зайцев, А.М. Колызин (Москва)
Два клада золотоордынских монет
Клад из 32 дирхемов XIV в. был найден весной 2004 г. у с. Долгомостьево Луховицкого района Московской области. Монеты собраны с помощью металло-детекторов. Площадь, на которой обнаружены монеты, — небольшая (3х3 м), что повышает вероятность полноты комплекса.Токта (1 экз): Сарай ал-Махруса, 710 г.х., вес — 1,14 г (обрезан, далее — обр.).
Узбек (6 экз.): Сарай ал-Махруса, 722 г.х., в. — 1,11 г (обр.); Сарай, 720-е г.х., в. — 0,93 (обр.), 1,43, 1,45 г; Азак, в. — 0,83 г (обр.); Хорезм, 736 г.х., в. — 1,05 г (обр.).
Джанибек (11 экз.): Сарай ал-Джадид, 744 г.х., в. — 1,44 г; 746 г.х., в. — 1,50 г;
747 г.х., в. - 0,97 (обр.), 1,24 г (обр.); 748 г.х., в. - 1,44 г; 740-е г.х., в. - 1,34 г (обр.); 75(?) г.х., в. - 1,47 г; Гюлистан, 752 г.х., в. - 1,42, 1,45 г; 753 г.х., в. - 1,46 г; символ веры (по типу сарайских монет Узбека), без года, в. - 1,14 г (обр.).
Бирдибек (3 экз.): Сарай ал-Джадид, 759 г.х., в. - 1,27 (обр.), 1,55 г; Гюлистан, 759 г.х., в. - 1,45 г.
Навруз (2 экз.): Сарай ал-Джадид, 761 г.х., в. - 1,17 г (обр.); Гюлистан, 761 г.х., в. - 1,14 г (обр.).
Хызр (2 экз.): Сарай ал-Джадид, 762 г.х., в. - 1,18 (обр.), 1,29 г (обр.).
Булат-Тимур (1 экз): Гюлистан, 768(?) г.х., в. - 1,13 г (обр.?).
Азиз и Джанибек (1 экз.): Гюлистан ал-Джадид, 768(?) г.х., в. - 1,47 г.
Абдуллах (2 экз.): Шехр ал-Джадид, 766 г.х., в. - 1,17 г; Орда, 770 г.х., в. - 1,41 г.
Мухаммад (2 экз.): Орда, 773 г.х., в. - 1,40 г.; 777 г.х., в. - 1,39 г.
Подражание (1 экз.) дирхему Джанибека чекана Сарая ал-Джадид 748 г.х., в. - 1,02 г.
Клад зарыт в конце 70-х гг. XIV в.
Второй комплекс дирхемов XIV в. был найден также с помощью металлоде-текторов осенью 2004 г. близ с. Кутуково Владимирской области, на территории средневекового селища, большая часть которого уничтожена современным карьером. Ранее место находки распахивалось, поэтому клад, по-видимому, собран не полностью (площадь залегания монет - 6х6 м). Найдено около 60 монет, из которых нам удалось просмотреть 53.
Узбек (8 экз.): Булгар ал-Махруса, 72(2?) г.х., в. - 1,36 г; Сарай ал-Махруса, 722 г.х., в. - 1,44 г; Сарай, по типу 717 г.х., в. - 1,45, 1,52 г; по типу 731 г.х., в. -1,46 г; 730-е г.х., в. - 1,46, 1,49 г; 740 г.х., в. - 1,51 г.
Джанибек (40 экз.): Сарай ал-Джадид, 743 г.х. (имя хана передано уйгурским письмом), в. - 1,42 (обр.), 1,51 г; 743 г.х., в. - 1,48, 1,54 г; 744 г.х. (имя хана начертано уйгурским письмом), в. - 1,47 г.; 746 г.х., в. - 1,52 г; 747 г.х.,в. -1,34, 1,52 (2 экз.), 1,54, 1,55 г; 748 г.х., в. - 1,42, 1,49 г; 749 г.х., в. - 1,49, 1,55 г; 752 г.х., в. - 1,54, 1,55 г; 753 г.х., в. - 1,10 (обр.), 1,54 г; без даты или с частично сохранившейся датой, в. - 1,29 (обр), 1,37 (обр.), 1,42 (обр.), 1,45, 1,46, 1,47, 1,48, 1,51, 1,54 (4 экз.), 1,59 г; Гюлистан, 752 г.х., в. - 1,46, 1,56, 1,58 г; 753 г.х., в. - 1,52, 1,53 (2 экз.), 1,58 г; 756 г.х., в. - 1,56 г.
Бирдибек (2 экз.): Гюлистан, 759 г.х., в. - 1,54, 1,57г.
Кульпа (1 экз.): Гюлистан, 760 г.х., в. - 1,55 г.
Навруз (1 экз.): Гюлистан, 761 г.х., в. - 1,54 г.
Подражание (1 экз.): л.с. - Узбек, чекан Сарая; о.с. - Джанибек, чекан Сарая ал-Джадид, 752 г.х., в. - 0,85 г (обр.).
Клад зарыт в начале 60-х гг. XIV в. Отметим, что это самый северный по месту обнаружения комплекс золотоордынских монет из найденных пока на территории Северо-Восточной Руси.
Оба описанных выше клада зафиксированы в Отделе нумизматики Государственного Исторического музея, монеты определены А.М. Колызиным.
В.А. Калинин (Москва)
Кутайба б. Муслим и его монеты
Роль Кутайбы б. Муслима в истории Средней Азии трудно переоценить. Занимая должность наместника Хорасана с 85/704 г. до своей гибели в 96/715 г. от руки убийцы, выполнявшего приказание омейядского халифа Сулеймана (96—99/715—718 гг.), он сыграл ключевую роль в завоевании арабами Маверан-нахра и установлении там мусульманского владычества. Ежегодно на протяжении всего срока своего наместничества он совершал походы «за реку», то есть в Мавераннахр, в результате чего были завоеваны Хорезм, Самарканд, Шаш, Фергана, Кашгар. А в 96/715 г. арабские отряды через Кашгар вышли к границам Китая. При завоевании этих территорий Кутайба умело пользовался раздробленностью и междоусобной враждой местных среднеазиатских владетелей, используя в войне с ними как арабские отряды, так и войска подчиненных им хорезмийцев и бухарцев. Все перипетии этих завоевательных походов с различной полнотой отражены в арабских исторических сочинениях — «Зайн ал-ахбар» Гардизи, «Та’рих ар-русул ва-л-мулук» ат-Табари и др.Несмотря на достаточно длительный период пребывания Кутайбы б. Муслима в ранге наместника Хорасана и его управления завоеванными областями, монеты, отчеканенные от его имени, долго не были известны.
Недавно в одной из частных московских коллекций автором выявлены два неопубликованных ранее фельса (медные монеты).
Л.с.: в точечном ободке: ал-мансур / ал-амир
Кутайба / бин Муслим.
О.с.: в точечном ободке: рі—о ^ /сруз^йкадцать/за дирхем.
Диаметр — 14—15; 13 мм. Вес — 2,63; 2,60 г.
Хотя место и год 4eKam^jita/Ml9ij«aia:j/jreilyKa3aHbi, некоторые косвенные данные могут свидетельствовать об их среднеазиатском происхождении в пределах 90—96/709—715 гг. Одна из публикуемых монет происходит из Бухарского оазиса, вторая привезена из Туркмении. Известен еще один экземпляр подобной монеты в неразобранных фондах Государственного музея Туркменистана (устное сообщение А.Х. Атаходжаева). Монеты отчеканены на толстых литых кружках с «слоистыми» гуртами, что характерно для раннеаббасидских монет, изготовленных на территории Мавераннахра. Помещенный на монетах титул «ал-мансур ал-амир», то есть «победоносный эмир» мог появиться у Кутайбы б. Муслима только после ощутимых достижений в деле завоевания территорий в Заречье. Первый действительно крупный успех был достигнут им в результате летней кампании 90/709 г., когда были разгромлены объединенные войска сог-дийцев и тюрков и захвачена Бухара.
Примечательно помещение на монетах указание их кратности по отношению к серебряному дирхему - «120 за дирхем». Это один из немногих подобных случаев в омейядской нумизматике. Известны надписи: «360 за дирхем» на фельсах Балха 93 г.х. (Album St., 1998, №А197), «60 за дирхем» - на фельсах Мерверруда 110 г.х. с именем Асада б. ‘Абдаллаха (не опубликован) и Мерва 121 г.х. с именем Насра б. Саййара (В.Н. Настич, 2000, с. 105).
В.П. Лебедев (Дзержинск)
Судьба ордынских поселений Волго-Окского междуречья в XIV в. по нумизматическим данным
Анализ кладов джучидских монет выявил в денежном обращении Золотой Орды XIV в. два глубоких кризиса (Г.А. Фёдоров-Давыдов, 2003). Пик одного приходится на 1361- 1365 гг. Он проявился в массовом сокрытии кладов, прекращении чеканки монет столичными монетными дворами. Его причиной считаются политические неурядицы периода «великой замятии» в Сарае. При Ток-тамыше последствия кризиса были преодолены. Но вскоре разразился новый кризис, обусловленный поражениями золотоордынского хана в битвах 1391 и 1395 гг. с Тимуром.Клады рисуют нивелированную картину обращения серебряных монет. А как такие кризисы отражались на жизни провинциальных городов и сёл? Такую информацию могут дать составы монетных комплексов с ордынских городищ. Для примера был выбран периферийный регион Золотой Орды, включающий в себя правобережье Волги выше Волгограда и Пензенскую область. Монетные комплексы его городов - Укека, Бельджамена и Мохши изданы (А.А. Кротков, 1930; Л.Ф. Недашковский, 2000; В.Б. Клоков, В.П. Лебедев, 2000). Из ордынских селений этого региона монетные комплексы есть для трех поволжских - Хмелёвскоё I и Кондаковское I селища - соответственно в 7 и 60 км к югу от Саратова (С.В. Гумаюнов, 2002; 2004), Терновское в 15 км к северу от Камышина (В.Б. Клоков, В.П. Лебедев, 2004) и 2 в мордовских землях - Никольское, в 100 км к востоку от Пензы, и Потодеевское близ Наровчата (В.А. Винничек, В.П. Лебедев, 2004 I, 2004 II).
Полученная зависимость с двумя пиками сокрытия кладов во всём аналогична картине для всей европейской части Золотой Орды. Из сравнения построенных гистограмм видно, что хотя эти города и селения возникли в разное время, однако денежное обращение в них внезапно обрывается одновременно - в середине 1360-х гг. Если в городах оно частично возрождается с 1380-х гг., то жизнь на небольших поселениях в ордынское время более не возродилась. Этот результат трудно объяснить частой сменой ханов в Сарае, не сопровождавшейся карательными экспедициями по стране. Более вероятной причиной одновременного угасания деловой жизни в крупных городах и гибели небольших селений в данном регионе в 1361- 1365 гг. явилась эпидемия чёрной чумы, две волны которой поразили Нижнее Поволжье в 1346 и 1364 гг.
Не все регионы Золотой Орды одинаково пострадали от чумы. Например, в обращении медных монет в г. Маджар кризиса 1360-х гг. не было (В.П. Лебедев, В.М. Павленко, А.И. Бугарчёв, 2004).
Р.Ю. Рева (Новосибирск), Н.М. Шарафеев (Казань)
Неизвестный Сайид-Ахмад
При изучении сканов монет, присланных авторам этого сообщения наход-чи-ками Рыбнослободского клада (младшая датированная - Улу-Мухаммада 826 г.х.), нами были обнаружены дирхемы ранее неизвестного эмитента - хана Золотой Орды Сайид-Ахмада, чеканенные на двух монетных дворах: в Хаджи-Тархане (без обозначения года чекана) и Орду Муаззам в 819 г.х. Обрывки сведений об этом хане, как будет показано ниже, уже мелькали в некоторых письменных и нумизматических источниках, но не получили правильной трактовки. Монет, чеканенных в Хаджи-Тархане, было обнаружено 9 шт. (вес: 0,92; 0,93; 0,95; 0,96 - 2 шт.; 0,97 - 2 шт.; 0,98; 1,06 г), в Орду Муаззам -8 шт. (вес: 0,87; 0,88; 0,90; 0,96; 0,99 - 2шт.; 1,00; 1,01 г). Все монеты были с частично сохранившимися и отчеканенными изображениями штемпеля. С помощью компьютерной реконструкции были воспроизведены изображения штемпелей монет и выявлены 12 штемпельных пар (7 - Хаджи Тархана, 5 -Орду Муаззам).В «Родословии тюрков» («Шаджарат ал-атрак»), составленном при Шейба-нидах в начале XVI в., имя этого хана присутствует в следующем перечне правителей Золотой Орды (Тизенгаузен 1941, С. 209): « ...29) Керим-Берди..., 30) Кепек..., 31) Чекре..., 32) Джаббар-берди, 33) Сейид-Ахмед-хан, 34) Дервиш., 35) Уіу-Мухаммед-хан...», что вполне согласуется с нашими нумизматическими данными. С. Лэн-Пуль (Мусульманские династии, 1899) относит правление некоего Сеид Ахмеда к 822 г.х., причем помещает его в родословной сразу за ханом Дервишем, который показан как его родной брат. А М.Г. Сафаргалиев (Распад Золотой Орды) отмечает: «Иосафато Барбаро в одном месте своего сочинения называет Едигея военачальником татарского государя Сеид-Ахмед хана». Далее идет рассуждение, что Едигей, будучи непримиримым противником Токтамыша и его детей, не мог служить его потомкам. Поэтому автор приходит к выводу, что «... тот Сеид-Ахмед, который выбил свои монеты в 1419- 1420 гг. (ссылка на Лэн-Пуля), и Сеид-Ахмед, захвативший Крым в 1434 году, были разными лицами.»
Необходимо отметить, что скорее всего монеты именно «нашего» Сайид-Ахмада присутствовали в трех кладах, найденных в конце XIX в.:
№194 (по списку кладов ГА. Федорова-Давыдова, НЭ, вып. I), Иски-Ка-зань 1856 г. -1 шт. с именем «Ахмад» чекана Хаджи-Тархана,
№229. Нвота 1887 г. -1 шт. с именем «Сеид-Ахмед»,
№236. Старый Крым 1897 г. -1 шт., «Сеид-Ахмед».
То обстоятельство, что в первом кладе младшей датирующей монетой является монета Улу-Мухаммада, а во втором и третьем - хана Чекре, позволяет с большой степенью уверенности утверждать, что эти монеты принадлежат чекану именно «нашего» Сайид-Ахмада, а не одноименного правителя, вышедшего на историческую сцену несколькими десятилетиями позже.
В «Инвентарном каталоге» А.К. Маркова на стр. 532 под номерами 44 и 45 присутствуют монеты, чеканенные в Орду Муаззам, которые автор отно-
В 1999 г. в Курский государственный областной музей археологии поступила группа средневековых монет в количестве 88 экземпляров. Из них 81 монета относилась к чекану Золотой Орды. По сообщению находчика, все эти монеты были собраны им в 1996- 1999 гг. на территории Ратьского археологического комплекса (возле дер. Городище Курского р-на на берегу реки Рать). Можно предположить, что золотоордынские монеты данной коллекции обнаружены на территории поселения времени Золотой Орды, входящего в названный археологический комплекс. Монеты золотоордынского времени представлены 56 серебряными и 25 медными экземплярами, которые позволяют датировать названный памятник XIV в.
Интересной особенностью указанной коллекции является количественное распределение некоторых групп монет. Прежде всего обращает на себя внимание соотношение между медными пулами, которые можно отнести к правлению хана Джанибека (1339- 1357). Из всех 25 джучидских пулов 10 имеют изображение цветка (в том числе 5 достоверно датируются 752- 753 гг.х.), и только 1 можно предположительно отнести к пулам с изображением двуглавого орла. Подобное соотношение между ранним и поздним чеканами Джанибека характерно для золотоордынских городов центральной Бессарабии, где пулы с цветком являются наиболее многочисленными среди джучидских монет, а пулы с орлом встречаются крайне редко (см., например,
Абызова, Бырня, Нудельман, 1981; и др.). Данная ситуация в нумизматике Бессарабии позволяла делать выводы об уникальности денежного обращения в золотоордынских городах на Днестре и строить достаточно смелые исторические гипотезы. Однако последние находки джучидских монет на западе Золотой Орды (включая и рассматриваемый комплекс монет), похоже, свидетельствуют о том, что массовый «выброс» пулов с цветком из Поволжья на запад в середине XIV в. был типичным явлением для всего этого региона, а не только для городов Поднестровья.
Важное место среди медных монет рассматриваемой коллекции занимают пулы хана Абдуллаха (1362- 1369). На городищах центральной Бессарабии монеты этого хана также претендуют на второе место по численности. Однако набор его монет, найденных на Днестре, совершенно отличен от рассматриваемой коллекции. В городах Бессарабии в правление Абдуллаха абсолютно преобладали анонимные пулы Шехр ал-Джедида, а имя хана Абдуллаха известно только на ранних серебряных монетах Шехр ал-Джедида и Янги-Шехра. В рассматриваемом комплексе из Курской области подобные монеты отсутствуют, а среди медных монет этого хана наиболее ярко представлены именные пулы, предположительно выпущенные в Азаке (Фомичев, 1981, N 70, 100, 108). В свою очередь, монеты Азака, чеканенные от имени Абдуллаха, не характерны для золотоордынских городов на Днестре.
Можно предположить, что в 1360-х гг. произошло разделение на отдельные изолированные районы некогда единого денежного обращения в западной части Золотой Орды. При этом формально все эти земли признавали власть одного хана (Абдуллаха) и чеканили монету с его именем.
Н.М. Фомичев (Азов)
О датировке двух типов ордынских пулов
В 2003 г. в г. Азове на ул. Толстовской, 41 проводились раскопки под руководством А.Н. Масловского. В яме № 87 найдены 1 дирхем и 55 пулов. Еще 8 пулов обнаружены над ямой. Особый интерес представляет небольшой клад, происходящий из ямы. Его состав:1) анонимный пул, без места, без года (Френ Х.Д. 1832 [далее - Фр.]
№ 384);
2-5) анонимный пул, Сарай, 721 г.х. (Фр. № 67);
6) анонимный пул, Сарай, 726 г.х. (Фр. № 41);
7-8) монетовидные пластины.
При реставрации монет был зафиксирован факт наличия двух спекшихся между собой пулов: анонимный, Сарай, без года (Фр. № 384) и анонимный, Сарай, 726 г.х. (Фр. № 41). Это позволяет более обоснованно предполагать время чеканки пулов типа Фр. № 384 и близких им по времени пулов типа Фр. № 382.
По составу клада можно сделать следующие предварительные выводы:
1. Накопление клада было кратковременным, и все пулы из клада к 726 г.х. одновременно находились в обращении. Вместе с пулами обращались и монетовидные пластинки, используемые в качестве денег.
2. 721 г.х. датирована половина (4 из 8) пулов клада, 20 из 47 пулов, найденных в яме, и 3 из 8 пулов, обнаруженных над ямой. Это может означать, что большая часть ямы была заполнена в период с 721 по 726 г.х.
3. Близость легенд и изображений, а также взаимная встречаемость в комплексах пулов типов Фр. № 382 и Фр. № 384 свидетельствуют о том, что они выпускались в близкое друг от друга время, скорее всего, следом друг за другом: вначале были выпущены пулы типа Фр. № 382, а затем пулы типа Фр. № 384.
4. Пулы обоих типов обращались в Азаке в массовом количестве, но по числу вариантов штемпелей пулы типа Фр. № 384 в несколько раз превосходят пулы Фр. № 382. В таких количествах пулы типа Фр. № 384 зафиксированы пока только на территории города Азака. Мы предполагаем, что пулы типа Фр. № 384, возможно, чеканились в Азаке в подражание сарайским пулам типа Фр. № 382.
5. Состав клада свидетельствует, что пулы типа Фр. № 384 выпускались до 721 г.х. и обращались до 726 г.х. включительно. Судя по количеству штемпелей, выпускались они долгое время - как минимум лет 10. Анализ встречаемости пулов типов Фр. № 382 и Фр. № 384 в комплексах позволяет предполагать, что пулы типа Фр. № 382, вероятнее всего, были отчеканены около 710 г.х., а пулы типа Фр. № 384 чеканились до 721 г.х.
6. Пулы типа Фр. № 384 превосходят по количеству азакские пулы 734 г.х. -даты юридического утверждения и обоснования венецианской колонии, с развитием которой связывается существенное увеличение роста торговли и развития экономики города. Очевидно, только распределение всех групп пулов, обращавшихся в Азаке в первой половине XIV в., по хронологии их выпусков и обращения поможет выяснить точную дату выпуска указанных пулов.
Ивар Леймус (Эстония, Таллин)
Монеты Волжской Болгарии в эстонских находках
В настоящее время в эстонской базе данных по куфическим монетам (ок. 3600 экз.) зарегистрированы 42 монеты, носящие имя властителя или монетного двора Волжской Болгарии. Монеты распределяются следующим образом: Микаил ибн Джафар - 14, Ялтавар - 7, Талиб ибн Ахмад - 7, Абдаллах ибн Ми-каил - 5, Мумин ибн Ахмад - 4, Мумин ибн ал-Хасан - 4, Мумин ибн ... (Ахмад или ал-Хасан) - 1.Кроме того удалось с уверенностью выяснить еще 7 подражаний Самани-дам, которые по итогам работы Г. Рисплинга над монетными штемпелями, также являются волжско-болгарской чеканкой. Из них одно носит имя саманид-ского эмира Исмаила ибн Ахмада, все остальные - Насра ибн Ахмада. Среди последних имеется монета, которая могла быть отчеканена в Суваре, но состояние монеты, к сожалению таково, что не позволяет говорить об этом с уверенностью. Учитывая большое количество саманидских подражаний в Эстонии (их около 200, в подавляющем большинстве с именем Насра ибн Ахмада), дальнейшая работа над штемпелями может увеличить долю волжско-болгарского чекана в эстонских находках в несколько раз.
Из монет с более точной атрибуцией самыми распространёнными в Эстонии являются дирхемы Микаила ибн Джафара. Среди них выделяются три основных типа, один из которых до сих пор не опубликован. На оборотной стороны таких дирхемов имя правителя приводится без отчества, а слово ибн написано в зеркальном виде. Таких монет известно четыре, все они отчеканены одной и той же парой штемпелей, на них читается монетный двор Найсабур и год выпуска „8“.
Сравнительно многочисленны также дирхемы, носившие языческое имя того же властителя - Ялтавар («Барман» ?). Все они отчеканены одним и тем же реверсным штемпелем якобы на монетном дворе аш-Шаш в том же „8“ году.
Очень близок им еще один тип подражаний, который отчеканен от имени Насра ибн Ахмада якобы на монетном дворе аш-Шаш в „108“ г. Совпадают не только формы букв и общий облик монет, но повторяются одни и те же самые ошибки во внешних легендах. Поэтому не исключено, что и этот тип происходит из Волжской Болгарии, хотя пока не удалось установить его штемпельной связи с несомненно болгарской чеканкой. В эстонских находках обнаружено 13 идентичных монет этого типа.
Последовательность правлений и отношения волжско-болгарских правителей между собой до сих пор выяснены не полностью. Очевидно, в последующие годы мы имеем дело с определённым двоевластием, при котором один эмир сидел в Суваре, а другой - в Болгаре. Так в 338 г.х. появляются первые „официаль-ные“ монеты Волжской Болгарии, отчеканенные Талибом ибн Ахмадом в Суваре. Наряду с ними в одном эстонском кладе имеется фрагмент его же дирхема, на котором год выпуска оканчивается числом „5“. К тому же, на двух (из находок в Эстонии) монетах Талиба 347 г.х., отчеканенных одной и той же парой штемпелей, на л.с. имеется надпись лаху мулк «его собственность».
В Болгаре в то же время правил Абдаллах ибн Микаил. Самый ранний его монетный тип несет ещё имя халифа ал-Мустакфи. К сожалению, год на нем написан неаккуратно, что позволяет читать как „7“ так и „9“. Монета, таким образом, могла быть выпущена в 337 или 339 г.х. Все последующие дирхемы Аб-даллаха (иногда без указания отчества эмира) относятся уже к правлению халифа ал-Мути и отчеканены в 340-х гг. х.
Преемником Талиба в Суваре стал Мумин ибн Ахмад, чеканивший там монеты в 366 г.х. Этим же годом датируются, в основном, и дирхемы болгарского властителя Мумина ибн ал-Хасана. Наряду с известными нам типами монет в кладе из Кохтла-Кява имеется одна несколько стертая монета с частично неясными и ошибочными легендами, о.с. которой читаемо только имя «Мумии».
Не исключено, что волжско-болгарской является еще одна монета, вероятно 342 г., на л.с. которой изображена болгарская тамга (?), а на о.с. читается имя Абд (или Умд) Мактум.
Монеты Волжской Болгарии, найденные как в Эстонии, так и в других странах Восточной и Северной Европы, свидетельствуют о значительной роли волжских центров в международнной торговле X в. В числе товаров, привозимых с севера и запада купцами на Волгу, особое место занимали шкурки бобров, которые чрезвычайно часто упоминаются арабскими авторами (ал-Истах-ри, ибн Хаукал, ибн Хурдадбих, ал-Гарнати). Примечательно, что костные остатки бобров составляют подавляющее большинство остеологического материала на обширной территории от Эстонии до Средней Волги, заселенной в рассматриваемое время финно-угорскими и славянскими племенами.
