Дополнительные соображения

В результате, между прочим, выяснилось, что он не способен к нормально му физическому развитию, что его телесные недостатки не дают ему возможности чувствовать Yебя здоровым и естественным. Возникла характерная связь между его заторможенностью и телесной неловкостью, что затруд няло возможные контакты, телесную близость и здоро вое соперничество со сверстниками. Мачеха, скрывая за чрезмерной заботливостью антипатию, таскала его от одного врача к другому.

Он должен был длительное время безо всяких на то оснований лежать в постели.
Врачи принимали участие в этой игре и в конце концов диагностировали у него латентный туберкулез легких. Вследствие этого он более двух лет был ограничен пределами своей комнаты и длительное время проводил в постели.

В этот период он перечитал множество книг без всякого выбора, все, что попадалось под руку из богатой отцовской библиотеки. Однажды во время лечения он очень метко сформулировал свои особенности: "Я эмоционально на 10 лет моложе, чем интеллектуально", - и это типичное характеризующее шизоидов изречение. "Я не знаю, присуща ли мне гетеро-или гомосексуальность" - вот другое определение, данное им самому себе и являющееся выражением неуверенности в своей половой восприимчивости После 14 лет он снова стал посещать школу, и эта вторая попытка в отношении установления контактов была столь же несчастливой, как и первая.

Два года изоляции без партнера в период пубертата, когда он переживал свое отторжение от сверстников и был предоставлен собственной фантазии, само собой разумеется, отбросили назад его эмоциональное развитие и усугубили трудности в общении.
Снова он чувствовал себя среди других инородным телом - он пришел как новичок в классный коллектив, отношения в котором складывались годами. На вопрос в анкете, касающийся выбора желательной в будущем профессии, 15- летний юноша ответил: "профессиональный курильщик".

Не стоит обижаться на эту самоиронию, а нужно видеть за ней не только беспомощность и тяжелое положение подростка, но и сигнал бедствия, обращенный к окружению. В школьные годы он встречал различные общества и товарищества, но чувствовал себя полностью несостоятельным для вступления в них, хотя и предпринимал мужественные попытки проявить себя и не уступать сверстникам.
Желание быть таким же, как и другие, послужило основанием для того, чтобы добровольно пойти на службу в армию, где он прослыл чудаком из-за своей неловкости и был предметом добродушных насмешек. После армии он продолжил обучение, изучая историю, языки и литературу. После окончания обучения он избрал специальность учителя и зарекомендовал себя весьма сведущим специалистом, странным и замкнутым, чей кругозор ограничивалYя книгами и домом. Ученики ценили его глубокие познания и снисходительно относились к его слабостям.

В 24 года он женился (правильней было бы сказать-"его женили").
Жена очень быстро поняла, что книги и процесс обучения интересуют его гораздо больше, чем она. Он не понимал, что предоставлял ей все возможности для измены, но, с другой стороны, был разочарован тем, как убог ее духовный мир, узки и ограниченны ее интересы.

Вскоре этот юный брак распался из-за взаимной измены.
С его стороны это были гомосексуальные переживания, сопровождавшиеся тяжелым чувством вины и идеями преследования в рамках пограничных реакций, потребовавших психотерапевтического лечения. Приведенная биография содержит некоторые типичные основы жизненной истории шизоидного развития: полная оторванность от реальной жизни, эмоциональная неразвитость, нерегулярная и неправильная связь с личностями, от которых ребенок зависит с самого начала своего существования, дефицит телесной близости и понимания со стороны тех, кто заботится о ребенке.

Отстраненность или отказ взрослых от руководства ребенком, состояние одиночества при прохождении существенных ступеней развития, недостаток контактов и общих со сверстниками переживаний, слабая взаимосвязь с группой, с обществом, неудовлетворительные условия для развития эмоциональности и доверительности - все это создает пропасть между шизоидами и окружающими их людьми, дефицит практического жизненного опыта, что всегда вызывает замкнутость на себе самом и снижение внешней реактивности и вынуждает таких людей исполнять роль аутсайдеров.

Эти качества являются основой для возникновения одной из основных форм страха - страха перед самоотдачей и близостью, служащего источником для соответствующего импульса повышения самооценки и автаркии (самоудовлетворенности) как единственной возможности самосохранения. Таким образом, собственное одиночество по необходимости становится для шизоида единственным мерилом добродетели.

Это может достигать экстремальных форм в виде ожесточенной враждебности ко всеми ко всему, презрения к людям, цинизма и нигилизма.
Между тем, за этим отрицанием и попыткой укрыться от страха может стоять глубокое стремление к близости, доверию, любви и взаимности. Мы должны также понять, что такого рода развитие может легко привести к асоциальным и криминальным действиям, которые иногда становятся разрешающим внутренний конфликт механизмом. Рост поведенческих отклонений шизоидов от первоначальной недоверчивости через уклончивость, индифферентность и холодность к ненависти и презрению к людям является в большинстве случаев реакцией на опыт взаимоотношений шзоидов с окружающим миром, т. е. следствием описанного выше порочного круга. Вот еще один короткий пример самоописания недостаточности эмоциональных контактов и попытки заменить их рациональным путем, метко описанный одним шизоидным пациентом, который сказал: "У меня такое впечатление, что если другие дают реакцию на что-то, исходя из своих чувств, то у меня этот процесс носит расщепленный характер".

Исключительность данного описания состоит в том, что шизоид свою неспособность к эмоциональным связям заменяет рациональным бодрствованием и радароподобной чувствительностью смысловых и мыслительных органов, что он называет "процессом расщепления".
Трудности и конфликты, которые шизоиды не могут преодолеть, переводятся в соматические симптомы; при этом соответствующая проблематика, относящаяся к органам чувств и органам, осуществляющим контакты, заменяется на признаки поражения кожи и дыхания в форме экзематозных и астмоидных расстройств, иногда встречающихся уже в раннем возрасте. Кожа есть орган, отграничивающий нас от внешнего мира, и если внешний мир вызывает беспокойство, отражающее у шизоидов трудности их контактов, то это проявляется в преходящих кровотечениях, псориазе, потливости и пр.
- Дополнительные соображения
Мы можем снова констатировать, что переживания шизоидов, именуемых также "расщепленными людьми", в высокой степени определяются разрывом между душевной впечатлительностью, побуждениями и реакциями. Прежде всего, их витальные импульсы изолированы и отщеплены от чувственных переживаний. Иначе говоря, им не дается интеграция различных уровней чувственных и личностных слоев в едином, сплавленном переживании. Между рассудком и чувством, между рациональным и эмоциональным у них существует большое различие в степени зрелости этих функций; течение чувств и опыт осознания одновременно тянут в разные стороны, не разрешаясь единым переживанием.

В связи с тем, что они с ранних лет вынуждены руководствоваться разумом и склонностью к абстрактным представлениям, они не способны в достаточной степени обучиться эмоциональному ориентированию и не располагают достаточной эмоциональной нюансировкой.
Шизоиды знакомы, преимущественно, с примитивными предформами чувств - аффектами, для них характерно обеднение палитры выразительности средних, умеренных тонов и разделение мира лишь на черное и белое. Следствием этого является выпадение из системы эмоциональных межчеловеческих связей. Для защиты от страха перед близостью шизоиды стремятся достичь максимально возможной независимости.

Вместе со склонностью к автаркии и уклонением от контактов, составляющих окружение шизоида, это, естественно, связано с усилением эгоцентризма, требующего все большей и большей изоляции.
Понятно, что у таких людей велика интенсивность страхов, все более усиливающихся вследствие изоляции и одиночества. Прежде всего, речь идет о страхе сойти с ума, степень которого может стать непереносимой.

В нем отражается переживание шизоидом того, что он может перестать существовать как самость, и его незащищенность в этом мире.
Один такой пациент сказал однажды: "Страх - это единственная реальность, которую я знаю". Он характеризовал свой страх не только как боязнь чего-то определенного, конкретного, имеющего границы и очертания, но и как тотальное, охватывающее все его существо переживание.

А вот другое высказывание: "Я не знаю страха.
Вероятно, во мне есть страх, но этот страх не есть мое "Я"". Этот пациент полностью дистанцируется от своего страха, ему кажется, что страха нет больше в его сознании, но мы можем себе представить, насколько изменчиво это состояние и как легко "Я" может быть заполнено таким отщепленным от осознания страхом.

Содержание раздела