Дополнительные соображения

Каждая жизнь имеет чрезвычайно многослойные и многообразные биографические корни, которые может представить себе и охватить во всей их сложности только поэт, которому дан дар передать целостное впечатление о человеке. Тяжело больная навязчивостями в возрасте около 30 лет тратила на одевание и раздевание около полутора часов, а на купание - два часа. Когда она пришла на лечение, мытье занимало у нее шесть часов в сутки. Сексуальные отношения с мужем были прекращены.

Дети не должны были к ней прикасаться, она целый день лежала в постели и только в полном покое и оди ночестве не испытывала страха перед прикосновени ем, которое может быть причиной загрязнения, и пе ред беременностью.
Все это, подобно метастазам, привело к развитию навязчивого страха прикоснове ния, который в дальнейшем даже привел ее к пред ставлению о том, что загрязнение может произойти от одного лишь взгляда на дверную ручку, к которой при касалось множество людей. Как мифический царь Мидас, который все, к чему бы ни прикасался, превра щал в золото, так все, до чего бы она ни дотрагивалась, делало ее "нечистой".

На предварительном собеседова нии она сидела с закутанными ногами, крепко обхва тив руками колени, так что к концу беседы ее конечно сти настолько застыли, что она с трудом их разжала. Когда она вошла в комнату для проведения психотера пии, то в течение минуты шепотом повторяла: "Я не запачкаюсь", - и лишь потом смогла обратиться ко мне.
В качестве противопоставления прикосновению, кото рое вызывало у нее панический страх, кроме мытья, она использовала также проговаривание определенных предложений как магических заклинаний. Эта женщина, которая находилась на грани психо за, происходила из пуританской семьи, проживавшей в маленьком городке одного из южных штатов США. Мать была строга и предъявляла чрезмерные требования в отношении соблюдения моральных правил; отец был мягким, часто болел, боялся жизненных трудностей и просто жизни. На свадьбе дочери он почувствовал себя так плохо, что вынужден был лечь в постель и не принимал участия в праздничной церемонии.

Пациентка была воспитана внимательной и чуткой по отношению к родителям, разделяла все их заботы; родители гордились тем, что в их маленьком городке все обращали внимание на то, что пациентка и ее младший брат были крепко привязаны друг к другу.
Она должна была служить примером во всех отношениях. Курение, употребление спиртного, танцы, игра в карты были запрещены ей до замужества (т. е. до 30 лет). Она ходила в воскресную школу, где строго соблюдалось правило, чтобы учащиеся противоположного пола сидели на разных скамьях. Родители нашей пациентки были "такие добрые", она не получила от них "ни одного шлепка", не слышала ни одного грубого слова - как она однажды очень метко заметила, "мы убили бы друг друга с добротой".

С девяти месяцев она стала полностью чистоплотной.
Когда ей было 14 лет, мужчина, сидевший рядом с нею в кино, положил руку ей на колено. С ней это произошло впервые, она выбежала из кинозала, но, тем не менее, испытывала чувство вины, хотя никому об этом не рассказала.

Когда ей было 16 лет, у одного молодого человека в автомобиле во время петгинга произошло семяизвержение на ее руки, и с этого времени у нее возникло навязчивое стремление мыться, которое становилось все более частым и императивным, хотя вначале это выглядело как обычная процедура очищения. Она испытывала непонятное чувство вины и иррациональный страх перед возможностью забеременеть, впоследствии развившийся в навязчивое представление о беременности, сопровождавшееся периодически возникавшей рвотой.

Она никому об этом не говорила - ведь как были бы удивлены и расстроены родители, если бы они узнали о том, что произошло.
Во время лечения выяснилось, что ее младший брат, на три года моложе ее, был любимчиком матери. Его считали в семье выдающимся и даже гениальным, что было для нее недостижимо. Свои способности она оценивала как едва достигающие среднего уровня; все, чего она добилась, давалось ей ценой больших усилий. При таком положе нии озлобление или любая другая форма протеста про тив брата были невозможны; она подавляла свою рев ность, свою зависть и свою ненависть к любимому брату, предпочитая вместе с родителями идеализировать его.

Ее страх перед прикосновением принуждал ее и дома, и в клинике притворять двери локтем.
В клинике она постоянно думала о необходимости проверить, закры ты ли двери, хотя из вежливости не решалась об этом сказать. Она не искала помощи извне, и ее навязчивые симптомы усиливались все больше и больше. Между прочим, во время лечения мы обнаружили, что первые признаки навязчивой симптоматики появились у нее в 7-8-летнем возрасте: она не могла идти в школу, пока ее гольфы не достигали определенного уровня на обеих ногах, - это был никем не понятый сигнал тревоги Ухудшение наступало в тех далеко не редких случаях, когда ее симптомы подвергались осмеянию или ее из-за них наказывали - тогда она вынуждена была разви вать тайные методы защиты.

При расспросах обо всем этом нам нужно было проявлять максимальную тактич ность, поскольку одно лишь упоминание о ее симпто мах и проблемах служило для нее сигналом для того, чтобы потребовать от окружающих оставить ее в покое.
Когда я однажды во время психотерапевтической беседы заметил, что она несколько идеализирует свою семью, и что если бы не ее "святое окружение", то у нее не развились бы многие из симптомов, и что я считаю вредным для нее замалчивание и утаивание своих аффектов и агрессивных реакций, так как такое подавление оборачивается против нее самой, она взглянула на меня с ненавистью и поклялась, что может сказать о родителях только хорошее. Однако это вступало в противоречие с запомнившимся ею и воспроизведенным сновидением: она увидела гроб матери с датой на нем, которую "забыла" (мать была в то время жива).

Родители до сих пор не знают о ее болезни: "Если я напишу им о том, что имела добрачную связь, они будут так оскорблены, что я этого не переживу; лучше уж мне оставаться больной".
Она не могла раньше обратиться ни к одному врачу, потому что должна была бы ему рассказать о своей сексуальности и о своей добрачной связи. В связи с этим она считала, что должна продолжать жить со своими навязчивостями. Вызвавшая реакцию ситуация в ее супружестве, которая привела к утяжелению навязчивой симптоматики, была связана с тем, что ее муж, активный и жизнерадостный человек, предъявлял к ней повышенные сексуальные требования; для нее же сексуальная связь была допустима лишь с единственной целью - деторождения. -
Дополнительные соображения
В определенном смысле можно сказать, что привычка - это вторая натура личностей с навязчивым развитием. Церемониальный ряд, связанный со вставанием, умыванием, одеванием и другими "любимыми привычками", не только доставляет определенное удовлетворение, облегчая нам жизнь, но и помогает нам в затруднительных ситуациях.

Однако эти привычки отнюдь не воспринимаются как нечто мучительное и насильственное: они служат целям экономии сил и времени и могут быть изменены нами в тех случаях, когда не выполняют нужных нам задач.
Церемониал также имеет большое значение во многих областях социальной, общественной и религиозной жизни. В равной степени он необходим для обустройства нашего существования, внося в него порядок и гармоничность, регулируя наше поведение.

Лишь тогда, когда эти привычки и церемонии выступают в необычных формах и приобретают бессмысленный характер, мы можем говорить о навязчивых или насильственных явлениях.
Мы убедились в том, что жесткие воспитательные методы, авторитарное и излишне принципиальное поведение родителей являются факторами, способ ствующими началу навязчивого развития, особенно если эти методы применяются в раннем детстве. При нуждение в раннем возрасте к отказу от всех неже лательных (для воспитателей, родителей) форм по ведения открывает дорогу категоричности, нетер пимости, появлению и усилению диктаторских и дог матических черт характера.

Такая категоричность и абсолютизация привычньк суждений показательна для навязчивых личностей и приводит их к отстранению от действительности и враждбным установкам в от ношении окружения. Им нравится все, что предписа но им свыше.
Однако для того, чтобы жить по при нуждению и под давлением, необходимо первоначаль но обуздать собственную активность - и они вынуж дены прилагать усилия для принуждения самих себя. В подобных случаях постоянный бдительный кон троль за "хаосом" и утверждение этого контроля пу тем соблюдения определенных правил дает гарантию того, что не произойдет то, чего произойти не долж но.

Все такого рода жесткие отграничения от "нормы" таят в себе определенную опасность, и в случае если картина происходящего искажена и мы узнаем о том, что на самом деле нарушений порядка нет, жесткий контроль должен быть прекращен. Некоторые вариан ты поведения навязчивых личностей кажутся нам по нятными - их повышенное беспокойство и чувствительность вместе со склонностью реагировать на мелочи связаны с тем, что такая "мелочь" есть "начало конца" в том смысле, что даже маленькое наруше ние привычной последовательности регулярных дей ствий, кратковременное отклонение внимания от их нужд может привести к прорыву длительно подавляемых эмоций, как последняя снежинка может вызвать неудержимый прорыв снежной лавины в горах.

Содержание раздела