d9e5a92d

Абиссальная кладовая


Терпенье и труд все перетрут, гласит народная мудрость. Усердие филантуса было вознаграж дено. Удовлетворенное насекомое подхватило брошенную пчелу и радостно нырнуло в норку.

Разумное поведение чистейшей воды! Тинберген провел десятки опытов, в ходе которых выяснилось, что филантусы действительно запоминают ориентиры вокруг своих норок, отдавая предпочтение шишкам. Вместе со своими помощниками он многократно изменял рисунок местности, старательно запутывая ориентиры не только возле норки, но и по дороге к ней, и каждый раз филантусы с честью выходили из положения. Наблюдения Тинбергена были продолжены его коллегами, которые обнаружили совсем уже неслыханные вещи. С. М. Иванов так пишет об этих опытах в книге "Отпечаток перстня":
"Наблюдая за поведением ос Ammophila campestris Fur., охотившихся на гусениц, они открыли, что эти осы выкапывают не одну норку, а несколько, причем не все в один день, а постепенно. В одной норке уже живет личинка, в другой еще никого нет, но свежую добычу приходится тащить не в пустую норку, а в первую: прожорливая личинка уже съела гусеницу. Рассказывая об аммофиле, Тинберген не сравнивает ее ни с кем, а просто восхищается этой крошкой, которая хранит в памяти сочетания ориентиров, указывающих на местоположение двух, а то и трех норок, вырытых среди сотен других, и точно знает, каких именно забот требует каж дая норка в данный момент. Окажись на месте Тинбергена специалист по проектированию систем „человек и машина“, сравнение бы пришло к нему само собой.

Да поведение этой крошки как две капли воды похоже на работу того же диспетчера аэропорта, которому надо постоянно держать в памяти местоположение нескольких объектов и тоже знать, каких забот требует от него каждый объект в данный момент".
 
Коротко подытожим сказанное. Еще совсем недавно подавляющее большинство биологов, занятых изучением поведения животных, настаивали на жесткой дихотомии "либо либо": либо врожденное поведение, либо благоприобретенное; либо косный слепой инстинкт, либо элементы рассудочной деятельности, сопровождающейся научением. Современная этология не оставила от этих построений камня на камне. Сегодня уже очевидно, что даже беспозвоночные, безмозглые, казалось бы, крохотульки с примитивной нервной системой, далеко не всегда действуют по шаблону. Спору нет, с выбором у филантуса не густо он обречен охотиться только на медоносных пчел.

Но драться с ними можно как заблагорассудится и дорогу к дому тоже можно находить разными способами. Строгих инструкций на этот счет инстинкт не дает, в известном смысле он слегка приоткрыт для индивидуального обучения. Принцип всюду один и тот же: жесткая основная программа и менее жесткие подпрограммы, позволяющие максимально эффективно приспосабливаться к изменчивой среде обитания.

Природа поступила мудро: продуманный до мелочей распорядок действий всегда "разбавлен" возможностью кое-чему научиться и коечто запомнить, иначе попросту не выжить.
 
Абиссальная кладовая
 
Звучное слово "абиссальный" означает "глубоководный" (от греч. abyssos "бездонный"). Абиссальная зона, или абиссаль,  это область максимальных океанических глубин (свыше 2 км), где вода имеет постоянную плотность, соленость и температуру (12 °C), а чудовищное давление и непроницаемый мрак производят на свет столь омерзительных монстров, что режиссеры фильмов ужасов могут отдыхать. Подвальные этажи человеческой псих ик и порой напоминают именно такую непроглядную пучину, а доступные непосредственному наблюдению психические процессы на поверку оказываются не более чем легкой рябью на глади неподвижных вод.

Поэтому отыскать потаенные ключи, питающие наш разум, куда труднее, чем спуститься на дно тектонических разломов земной коры, находящихся под многокилометровой океанской толщей.
Человеческий мозг уникальный инструмент постижения мира. Наша память надежно фиксирует следы прошлого опыта и совсем непохожа на память филантуса или сфекса. Своим беспримерным успехом на празднике жизни человек как вид обязан прежде всего так называемому неокортексу новой коре, которая наподобие плаща укутывает древние мозговые структуры. На протяжении 3 миллиардов лет эволюция неустанно шлифовала свои творения, и когда Homo sapiens пришел в этот мир (что случилось по геологическим меркам буквально вчера), он не мог не унаследовать огромного количества разнообразных врожденных программ, которые функционируют в автоматическом режиме. В этом смысле мы почти ничем не отличаемся от других животных.



Наш вид взлетел на самую верхушку эволюционной лестницы благодаря разуму, но сам по себе он совершенно беспомощен, если не опирается на прочный фундамент неосознаваемых и часто противоречивых программ. Они определяют едва ли не все наши высокие порывы и тонкие душевные движения, и только их бесперебойная работа, начинающаяся с первых дней жизни, делает нас людьми.
Членораздельная речь, благодаря которой наш вид стал полноправным хозяином планеты, тоже была бы немыслима без соответствующих программ, хотя это соображение странным образом остается без внимания со стороны детских психологов и лингвистов. А вот этологи давно обратили внимание на ту необыкновенную легкость, с какой маленький ребенок овладевает языком, и предположили, что речь не усваивается активно, а запечатлевается, импринтингуется. Феномен импринтинга (англ. imprinting, от imprint "отпечатывать, запечатлевать") в биологии известен давно и неплохо изучен, например, у птиц. Только что вылупившийся птенец намертво запечатлевает в своей неокрепшей памяти образ матери и всюду за ней следует. Если новорожденному несмышленышу вместо матери предъявить другой объект, ничего общего не имеющий с образом взрослой птицы (например, башмак), он точно так же будет раз и навсегда зафиксирован и птенца за уши не оттащишь от совершенно бесполезного предмета.

Аналогичным образом беспомощный птенец канарейки запечатлевает песню своего отца, не прилагая для этого ровным счетом никаких усилий. Если вместо родной песни ему регулярно прокручивать магнитофонную запись мелодии птиц другого вида, он с легкостью усвоит именно ее. Но оценить, насколько успешно птенец справился с заданием, мы при всем желании не сможем, поскольку он молчит, как рыба, и промолчит еще долго. Лишь только через год он впервые попытается воспроизвести свою видовую песню и у него сразу все неплохо полу чится. Более того, он теперь не забудет ее до конца жизни.

Одним словом, импринтинг это бессознательный инстинктивный акт, который не требует от детеныша ни воли, ни сообразительности, ни интеллекта.
Сколько сил приходится потратить человеку, чтобы в зрелом возрасте выучить иностранный язык! Утомительная зубрежка, повторение пройденного, заучивание незнакомых правил и непрерывный изматывающий тренинг в противном случае все выу ченное стремительно улету чивается. Но вот маленький ребенок, как птенец канарейки, овладевает речью легко и непринужденно, а если растет в двуязычной семье, то без особого труда выучит оба языка. У него будет два родных языка.

К сожалению, подобные подвиги возможны только в критическом возрасте, когда полным ходом идет формирование мозговых структур, и если время упущено, поправить уже ничего нельзя. Итак, ребенок не учит родной язык сознательно и целеустремленно, а импринтингует речь окружающих. Никаких усилий ему прилагать не надо за него работает врожденная программа запечатления речи.
Мы не станем подробно разбирать этапы формирования детской речи, а скажем только, что этих фаз, последовательно сменяющих друг друга, несколько: от эмоцийкоманд и слов-предложений до грамматически правильных высказываний. Программа запечатления речи вк лючается вскоре после рождения и работает на протяжении нескольких лет. Сначала маленький ребенок пассивно воспринимает речь, никак не обнаруживая даже малейших признаков того, что он ее понимает. И мы не сильно погрешим против истины, если признаем, что он действительно не понимает ни слова.

Но ребенку и не нужно ничего понимать, поскольк у за него трудится находящаяся в мозгу аналитическая машина, которая пропускает через специальные структуры чудовищный объем информации, разбирая ее по косточкам и неустанно сортируя. Поэтому матери поступают абсолютно правильно, разговаривая с маленькими детьми, глаза у которых пусты и бессмысленны, как у новорожденных котят: аналитическая мозговая машина нуждается в регулярной "подпитке". Если этого не делать, развитие речи у ребенка затянется, как это нередко случается с приютскими детьми.
Около года у ребенка включается программа заполнения словаря: глазами или рукой он показывает на предметы и требует, чтобы ему их называли. К этому же времени он начинает понимать многое из того, что ему говорят, и выполнять некоторые команды. Одновременно он произносит отдельные звуки и слова, но говорить упорно не желает.

И так продолжается до полутора-двухлетнего возраста, пока программа не заработает на всю катушку.



Содержание раздела