Вот в чем заблуждался Рудольф Штейнер.

Да, он учит вас, но я здесь вас не учу ничему. Скорее наоборот.

Я пытаюсь у вас отнять все, чему вас научили. Я не учитель. Я не передаю вам знание.

Все мое усилие направлено на то, чтобы разрушить все, что вы знаете. Все мое усилие направлено на то, чтобы отнять у вас все знание.

Я здесь для того, чтоб помочь вам разучиться.
Ошо, я вырос на учении Рудольфа Штейнера, но я так и не смог пробиться через свои преграды к нему.
Никто не может пробиться сломать препятствия, которые создает эго, до тех пор, пока сам ориентирован на эго. Трудно сломать препятствия к человеку, которого больше нет. Даже тогда трудно сломать препятствия, потому что ваше эго сопротивляется.

Но если вы рядом с учителем, который пытается быть кем-то, кто все еще есть, кто все еще напряжен, это просто невозможно отбросить эго.
«Хотя мне кажется, что он правильно передает свое учение для людей Запада, показывая возможность освобождения от майи через обучение правильному мышлению».
Нет, путь и для Востока, и для Запада таков: как разучиться думать, как не думать, только так. И для людей Запада это более важно, чем для людей Востока, потому что на Западе в течение двух тысячелетий со времен Аристотеля вас подталкивали думать, думать и думать. Мышление стало целью.

Размышляющий ум на Западе стал целью: как достичь точного, научного мышления. Весь научный мир вырос из этих усилий: если вы ученый, вы должны думать. Вы должны успешно работать в объективном мире, и для этого вы должны открыть более правильные, точные и основательные способы мышления. И за это пришлось слишком дорого заплатить.

Наука добилась больших успехов, и поэтому люди думают, что та же методология окажется полезной, если вы обратитесь внутрь. Вот в чем заблуждался Рудольф Штейнер.
Он думает, что тем же способом, каким мы проникаем в материю, мы сможем проникнуть внутрь. Но он не может нам помочь, потому что движение внутрь происходит в противоположном направлении, диаметрально противоположном. Если мышление помогает познать материю, то не мышление помогает познать себя. Если логика помогает познать материю, то что-нибудь похожее на дзэнский коан, что-нибудь абсурдное, алогичное поможет идти внутрь: вера, доверие, любовь, может быть, но логика никогда.

Что бы ни помогало вам лучше познать мир, станет препятствием для вхождения внутрь. И наоборот: что бы ни помогало вам познать себя, не обязательно поможет познать материю.

Вот почему Восток не смог развить науку.
Первые проблески науки пришли на Восток, но Восток не смог развить их. Восток не пошел в этом направлении.

На Востоке знание сохранилось в первоначальном рудиментарном состоянии.
Например: математические символы, числа от одного до десяти имелись в Индии. Поэтому стала возможной математика.

Это было великое открытие, но дальше дело не пошло. Начало состоялось, но Восток не смог продвинуться дальше в этом направлении.

Но во всех языках мира названия чисел, чисел в математике, имеют санскритские корни.
Например: «два» на санскрите «два». «Три» на санскрите «три». «Шесть» произошло из санскритского «саштх». «Семь» на санскрите «сапт». «Восемь» - «аст». «Девять» «нава». Главное открытие было сделано в Индии, но на этом там и остановились.
В Китае, почти пять тысяч лет тому назад, впервые научились изготавливать взрывчатые вещества, но там не стали делать снаряды. Они устраивали только фейерверки. Они наслаждались, они любили их, забавлялись ими, но это была всего лишь игрушка. Они никого ими не убивали.

Они никогда не заходили так далеко.
На Востоке было сделано много фундаментальных открытий, но они не получили развития. И не могли получить, так как основные усилия были сосредоточены на том, чтобы идти вглубь. Наука это усилия западных людей, религия восточных. На Западе даже религия стремится быть научной.

Это то, что делал Рудольф Штейнер: пытался сделать религиозный подход все более и более научным потому что на Западе ценится наука. Если вы можете доказать, что религия тоже научна, то религия тоже окольным путем, косвенно, становится весомой. Так что на Западе каждый религиозный человек старается доказать, что научна не только наука, но научна и религия.

Мы, люди Востока, об этом не беспокоимся. Здесь все наоборот: если сделано какое-нибудь научное открытие, те люди, которые его совершили, должны доказать, что он имеет какое-то религиозное значение.

Иначе, оно бессмысленно.
«Он говорит, что, следуя его практикам и медитациям, мы сможем избавиться от нашего эго. И сможем обрести свое я».
Рудольф Штейнер не знает, что такое медитация, а то, что он называет медитацией это концентрация. Он совершенно запутался: называет концентрацию медитацией. Концентрация это не медитация. Концентрация опять-таки очень, очень полезное средство для научного мышления. Это, значит, сосредоточить ум, ограничить ум, сфокусировать ум на определенной вещи.

Но ум остается, он становится более сфокусированным, более целостным.
Медитация не означает концентрацию на чем-нибудь. На самом деле, это - расслабление, а не сужение. В концентрации есть объект. В медитации объекта нет совсем. Вы просто теряете себя в безобъектном сознании, рассредоточении сознания.

Концентрация это предпочтение чего-то, а все остальное исключается из нее.
Например: если вы слушаете меня, здесь есть два пути: вы можете слушать с концентрацией, тогда вы напряжены и сфокусированы на том, что я говорю. Тогда если будут петь птицы, вы не будете слушать их, вы будете думать, что они отвлекают ваше внимание.
Мысль о том, что что-то отвлекает, рождается из ваших усилий сосредоточиться. Она побочный продукт концентрации. Вы можете слушать меня медитативно, тогда вы просто открыты, доступны вы слушаете меня и вы слушаете птиц тоже. Ветер волнует деревья и возникает звук, вы слышите его тоже тогда вы спонтанно здесь. Тогда, что бы здесь ни происходило, вы этому доступны безо всякой мысли о себе, вы ничего не выбираете сами.

Вы не говорите: «Я буду слушать это, и я не буду слушать то». Нет, вы слышите все бытие. Тогда птицы, я и ветер не будут отдельными явлениями.

Они не отдельны. Они происходят одновременно, вместе, все вместе, и вы слушаете целостность. И, безусловно, тогда ваше понимание невероятно обогатится, потому что птицы говорят то же самое на своем языке, и ветер по-своему приносит ту же весть, и я говорю то же самое словами, так, чтобы вы могли это лучше понять.

Иными словами, послание одно и то же. Средства различны, но послание то же самое, потому что послание это Бог.
Когда кукушка сходит с ума, это Бог сходит с ума. Не отказывайтесь, не отказывайтесь от нее вы откажетесь от Бога.

Не отказывайтесь ни от чего, вбирайте все.
Концентрация это сужение сознания, медитация расширение: все двери открыты, все окна распахнуты, и вы не находитесь в состоянии выбора. И конечно.

Если вы не выбираете, вас нельзя отвлечь. Вот чем прекрасна медитация: тот, кто медитирует, не может отвлечься.

И пусть это будет критерием: если вы отвлекаетесь, знайте, что вы занимаетесь концентрацией, а не медитацией. Залаяли собаки тот, кто медитирует, не отвлекается. Он впитывает это тоже, он этим тоже наслаждается.

Поэтому он говорит: «Посмотри ... вот так, через собаку, лает Бог. Великолепно.

Спасибо за то, что ты залаял во время моей медитации. Ты так заботишься обо мне, и такими разными путями», но никакого напряжения не возникает. Он не говорит: «Эта собака враждебна, она пытается нарушить мою концентрацию. Я такой серьезный, религиозный человек, а эта глупая собака, ...что она здесь делает?» Так возникает вражда, возникает гнев.

И вы называете это медитацией? нет, это ничего не стоит, если вы сердитесь на собаку, бедную собаку, которая занята своими делами. Она не нарушает вашу медитацию или концентрацию, или что-нибудь еще.

Ее не волнует ни ваша религия, ни вы сами. Она вряд ли имеет представление о том, какой ерундой вы занимаетесь. Она просто по-своему наслаждается, радуется жизни.

Нет, она вам не враг.
Посмотрите. Если кто-то в доме становится религиозным, в доме исчезает покой, потому что этот человек постоянно на грани отвлечения. Он молится никто не должен издавать ни малейшего звука. Он медитирует дети должны молчать, играть никому не позволяется. Вы налагаете ненужные ограничения на бытие.

И, потом, если вы отвлекаетесь и чувствуете беспокойство, то ответственность только на вас. Осуждать можно только вас и никого другого.
То, что Рудольф Штейнер называет медитацией, есть ничто иное, как концентрация. А через концентрацию вы можете потерять эго и получить «Я», и это «Я» будет ничем иным как очень, очень тонким эго. Вы станете набожным эгоистом.

Ваше эго теперь украсится религиозными речами, но оно все еще останется здесь.
«Центральной фигурой для него становится Христос, которого он отделяет от Иисуса, как от совершенно другой личности».

Содержание раздела