d9e5a92d

Моя мать -- учитель


Моя мать -- учитель
Однажды я отправился в Ассам повидать Матаджи*, великую женщину-йога, которой было тогда девяносто шесть лет. Она проживала вблизи знаменитого храма Шакти, называемого Камакхья.

Многие стремились попасть в это место, но мало кому это удавалось, так как оно находилось в отдаленном уголке Индии. Из Калькутты я добрался до Гохати, откуда пешком отправился в Камакхью. До храма я добрался поздно вечером, постоянно обо что-то спотыкаясь в темноте. В те времена поблизости от храма стояли три или четыре небольших дома. Священник храма попросил меня остановиться на втором этаже того самого дома, в котором жила знаменитая женщина.

В моей комнате было много трещин и дыр, через которые проникали мыши и змеи. Это довольно сильно пугало меня, но я был беспомощен.

Я пытался затыкать дыры кусками тряпья, которые находил то здесь, то там, и ухитрился прожить в этой комнате два месяца. Мне довелось испытать переживания, которые вначале повергли меня в состояние шока и изумления, но к концу моего пребывания здесь оказались приятными. * Почтительная форма обращения к женщинам преклонного возраста.
В то время пошел уже двадцатый год с тех пор, как эта старая женщина перестала выходить из дома в дневное время. Однако она регулярно посещала храм в полночь и в три часа утра. Первые четыре ночи своего пребывания я оставался у себя в комнате, но на пятую ночь вышел наружу и пошел в храм. Стояла лунная ночь. Подойдя к воротам храма, я услыхал, что внутри кто-то читает мантры.

Это была та самая старая женщина, она сидела в храме совершенно одна рядом с зажженной керосиновой лампой. Почувствовав, что я нахожусь у северного входа в храм, она закричала не допускающим возражения голосом: "Не смей входить внутрь! Ты убьешь себя! Я божественная Мать, уходи из этого места!" Я Был напуган, но в то же время заинтригован тем, что происходит внутри этого маленького храма. Я заглянул внутрь, и она бросилась ко мне.

Она была совершенно нагой -- мешок костей, обтянутых блестящей кожей. Глаза ее ярко горели. "Убирайся прочь! -- выкрикнула она. -- Зачем ты высматриваешь, что я здесь делаю?" Я поклонился ей из чувства почтения, а также из страха, думая, что это ее успокоит, но она ударила меня своей палкой и выгнала вон. На следующее утро эта женщина позвала меня к себе в комнату и стала беседовать со мной. "Мне нужно ваше благословение", -- сказал я. Она помолчала несколько секунд, а затем произнесла мое прозвище, которое не было известно никому, кроме моего гурудевы.

Она обняла меня и усадила к себе на колени. Я не знаю, что случилось со мной потом, но могу сказать вам, что, если существует где-нибудь седьмое небо, то я побывал там.

Погладив меня по голове, она благословила меня и сказала: "Хотя ты встретишь много препятствий на своем пути, ты все их преодолеешь. А теперь ступай с моим благословением". Однако я сказал ей, что хочу остаться здесь еще на некоторое время, и она дала свое согласие. Когда я спросил, что она делала совершенно одна в храме в три часа ночи, она ответила: "Я совершаю богослужение Шакти и не хочу, чтобы в полночь и в три часа утра кто-нибудь находился возле меня".С полночи до двух часов и с трех до половины пятого этот храм никто не посещает". Каждый вечер она позволяла мне около получасу просиживать возле нее.

Когда я садился перед ней, то все мое сознание поднималось точно также, как когда я сидел перед своим учителем. В глубине души я воспринимал ее, как свою мать-учителя. Мне хотелось задать ей много вопросов, но она не позволяла мне говорить.

Я следовал ее указаниям и получал ответы на свои вопросы без словесного общения. В этом молчании было больше общения, чем в любой другой форме обучения.

Наиболее продвинутые учителя передают свои знания в молчании. Она была очень сильной и в то же время доброй женщиной с огромной силой воли.

Я обнаружил, что все сказанное ею сбывалось. Когда кто-нибудь приходил к ней за помощью, она говорила очень мало и коротко бросала: "уходи", "это случится", "благословляю тебя", "помолись Божественной Матери", -- после чего удалялась в свою комнату.



Когда я услышал, что эта женщина, которую я прозвал матерью-учителем, не ложится спать, а проводит всю ночь, сидя в медитации, я решил проверить это, заглядывая через щель в ее двери. Я наблюдал за ней три дня и три ночи и пришел к выводу, что она, действительно, никогда не спит. Однажды я сказал ей: "Матушка, если вы ляжете, я сделаю вам успокаивающий массаж, который поможет вам заснуть". "Заснуть! -- рассмеялась она. -- Это не для меня. Я пребываю вне лени и инертности. Я наслаждаюсь бессонным сном, для которого не нужно ложиться в постель.

Разве человек, наслаждающийся йогическим сном, нуждается в поросячьем сне?" "Поросячьем сне?" -- переспросил я. "Да. Поросята объедаются сверх всякой меры, а потом дрыхнут, храпя. Я удивляюсь, как они могут спать так долго". Она объяснила мне всю анатомию сна и спросила, известен ли мне тот механизм, с помощью которого человек переходит из состояния бодрствования в состояние сна со сновидениями, а затем в состояние глубокого сна. Узнав, что этот механизм мне неизвестен, она начала аккуратно и систематически давать мне уроки.

После этого мне стала понятна "Мандукья Упанишад", в которой разъясняются три состояния ума: бодрствование, сон со сновидениями и сон без сновидений, а также четвертое состояние, турийяд -- термин, обозначающий состояние, выходящее за пределы первых трех. Мандукья считается наиболее важной и трудной из всех упанишад. Я исписал семьдесят страниц своего дневника, конспектируя то, что она мне говорила. В ее спокойной и неторопливой речи отсутствовали повторы и ошибки.

Она дала мне систематизированный комментарий к этой Упанишаде, которую я интеллектуально понял, но по-настоящему так и не смог понять до тех пор, пока не начал практиковать сохранение сознания во время всех четырех состояний. По прошествии двух с половиной месяцев пришел день моего отьезда. Я был очень печален, но она сказала: "Не привязывайся к образу матери, связанному с моим физическим телом и личностью.

Я -- мать Вселенной, что находится всюду. Научись поднимать свое сознание выше моего смертного "я" ".

Я взглянул на нее со слезами на глазах, и она добавила: "Будь бесстрашен. Я с тобой". Я попрощался с ней и отправился в обратный путь к себе в Гималайское убежище. Мой учитель очень высоко отзывался об этой старой женщине.

Она жила в этом храме с двенадцати лет и оставалась в нем, пока ей не исполнился сто один год, когда она покинула свое смертное тело.
Нестареющий йог
Практически каждое лето Дерваха Баба, который живет в восточном Уттар Прадеше, прибывает в одну церковь, находящуюся в Гималайских горах, чтобы пожить там несколько месяцев. Говорят, что ему очень много лет.

Я не знаю точно, но слышал, что д-р Раджендра Прасад, первый индийский президент, брался лично засвидетельствовать тот факт, что возраст Дерваха Бабы превышает полтораста лет. По его словам в детстве отец брал его с собой к этому человеку, который уже тогда был очень стар. Это заявление д-р Прасад сделал в возрасте семидесяти лет. Оно возбудило мое любопытство, и я взял себе за правило встречаться с Дервахой Бабой, когда он по пути в горную церковь делал остановку в Ришикеше.

Мы часто беседовали там. Он жил во временной хижине из сосновых досок, которая сооружалась дня него всюду, куда бы он ни направлялся.

Иногда он также жил в бревенчатых домах. На вид ему было лет семьдесят, и выглядел он абсолютно здоровым. Несмотря на то, что он очень строг и не позволяет никому из учеников прикасаться в себе, порой он пускается в рассуждения о божественной любви. Девраха Баба очень знаменит в Северной Индии. Огромные толпы людей собираются в надежде удостоиться его даршана*.

У него огромное число последователей; его часто посещают служащие полиции и другие государственные чиновники, желая получить благословение. Во время Кумбха Мела** в 1974 году его посетили несколько моих американских учеников. * Взгляд. ** Грандиозная ярмарка, проводимая в Индии каждые двенадцать лет.
Я пытался раскрыть, в чем секрет его долголетия, и обнаружил, что он регулярно практикует определенные аспекты йоги, ест лишь фрукты и овощи. Существует много специфичных практик йоги. Йоги выбирают себе среди них те, которые для них подходят. Во время одной из моих бесед с ним Баба сказал: "Счастье -- величайшее из всех богатств.

Пунктуальность имеет принципиально важное значение. Практика продвинутых методов дыхания в равной степени важна.

Техника не старения -- это техника пранаямы*. * Контролирование дыхания.
IV ВОСПИТАНИЕ СМИРЕНИЯ
Культивирование такого внутреннего качества, как смирение, является одним из шагов на пути к просветлению. Становясь смиренными, мы многое приобретаем и ничего не теряем.

Молитва и созерцание укрепляют в нас волю к развитию этого внутреннего качества.
Бесполезность эго и тщеславия
Одно время местом проживания моего учителя было священное место в Гималаях под названием Тунгнатх. Я отправился туда навестить его и по пути остановился в одной горной церкви, носившей название Карнапраяг. Неподалеку от той церкви, в пещере, жил просветленный свами, известный под именем Прабхат Свами, и я решил, воспользовавшись случаем, посетить его. В то время я проходил обучение, необходимое для того, чтобы стать свами.

Придя к нему, я увидел, что он сидит на сложенном вчетверо одеяле, а перед ним сидят несколько деревенских жителей. Я приветствовал его согласно нашей традиции, ожидая, что он предложит мне сесть рядом с ним. Тогда мне все еще был свойствен комплекс преувеличенной собственной важности, что по крайней мере отчасти объяснялось тем уважением и преклонением, которое выказывают жители Индии по отношению к свами.

Такое отношение питает эго и создает много проблем для свами в процессе обучения. Прабхат Свами понял мою проблему. Он улыбнулся и произнес: "Пожалуйста, присаживайся где-нибудь". "Могу ли я попросить вас расстелить свое одеяло так, чтобы я смог сесть возле вас?" -- спросил я. Свами отказал мне в этом. Я стал настаивать, но это только рассмешило его. "Почему вы не позволяете мне сесть рядом с вами?" -- спросил я, не понимая, что придерживаюсь чересчур высокого мнения о себе и веду себя невежливо.

Он процитировал мне диалог между Рамой и Гануманом из Йога Васиштхи* и сказал: "С точки зрения вечности мы с тобой -- одно и то же, но как человеческие существа мы пока что находимся в положении слуги, которым являешься ты, и хозяина, которым являюсь я. Современный человек старается занять положение хозяина без каких-либо достижений". * Предписываемое мудрецу Вальмики поэтическое произведение, состоящее из двадцати шести тысяч строф на санскрите и содержащее множество метафизических историй, иллюстрирующих философию йоги.



Содержание раздела