d9e5a92d

Основная аксиома № 9 Об оптимизме и пессимизме


Оптимизм означает ожидание лучшего, но уверенность нам дает лишь знание того, как поступить в худшем случае. Никогда не принимайте финансовые решения просто на основе оптимистичных настроений

Оптимизм всегда считался хорошим человеческим каче­ством Оптимисты — веселые люди, которые могут составить хо­рошую компанию в трудные времена В годы Великой депрессии (1930-е гг) существовала общенациональная сеть клубов опти­мистов, предлагающих привлекательную идею ситуация изме­нится к лучшему, если люди будут просто верить в то, что «жизнь налаживается» Через некоторое время депрессия действитель­но закончилась, и некоторые оптимисты тогда сказали «Вот ви­дите! Наш план сработал!» Возможно, оптимизм действительно помог нам во время и после Второй мировой войны Но вы долж­ны быть очень осторожны в отношении той роли, которую игра­ет оптимизм в вашей личной финансовой жизни

Вообще, чувство надежды и хорошие ожидания не могут сде­лать вам что-то плохое «Я буду учиться Я добьюсь успеха Я сде­лаю это» Действительно, можно ли вообще заниматься трейдин­гом без фундаментальных желаний и устремлений к лучшему? Но беспочвенный оптимизм в отношении конкретных финансо­вых дел представляет собой чрезвычайно опасный настрой

Профессиональные игроки знают об этом Это — один из са­мых эффективных инструментов, чтобы очистить карманы лю­бителей.

Играя в покер, профессионал, попав в ситуацию с плохими шансами на победу, не будет делать ставку и сбросит карты. Это означает, что он теряет все, что было поставлено им на кон ра­нее, но одновременно это спасает его от еще больших потерь.

В той же самой ситуации любитель охвачен неоправданным оп­тимизмом. «Возможно, мне повезет, — думает он. — Может быть, мне придет нужная карта... Не исключено, что парень, сидящий на­против, просто блефует...»

Конечно, время от времени надежды любителя оправдывают­ся. Даже малые шансы иногда реализуются. Но дело в том, что любитель полагается на свою удачу слишком часто, чтобы пока­зывать стабильно высокие результаты. В итоге он продолжает ставить свои деньги против теории вероятности, согласно кото­рой, если ваши шансы на выигрыш ниже шансов на проигрыш, вы, скорее всего, проиграете. Профессиональные игроки хоро­шо знают об этом, а также о том, насколько легко оптимистично настроенный любитель поддается на то, чтобы в надежде на уда­чу сделать ставку с плохими картами.

Профессионалы не позволяют чувству оптимизма управлять своей игрой. Единственное, на что они опираются, — это уверен­ность, которая, в свою очередь, порождается конструктивным ис­пользованием пессимизма.

Оптимист, дела которого идут не слишком хорошо, надевает самоуверенную улыбку и говорит: «Ситуация не может быть на­столько плохой, как кажется». Это напоминает лирические песни о неразделенной любви. Тема, безусловно, заслуживающая вни­мания, но она не должна иметь ничего общего с вашей финансо­вой философией.

При игре в покер, равно как и на рынках, где происходит спе­кулятивная торговля, ситуация почти всегда настолько же хоро­ша или плоха, насколько она при этом выглядит. Во многих слу­чаях она даже хуже, чем кажется. По крайней мере, она с равной степенью вероятности может быть как хуже, так и лучше вашей оценки. Вы можете сделать ставку на лучшее, если вам так хо­чется, но в отсутствие какой-либо фактической основы для подобных ожиданий ваш подход следует признать сверх оптимистич­ным. Почти всегда наиболее безопасная стратегия состоит в том, чтобы исходить из следующего предположения: если ситуация выглядит плохо, значит, она на самом деле плоха.

 «Никогда не принимайте финансовых решений просто на ос­нове оптимистичных настроений», — гласит девятая аксиома. Вместо этого ищите уверенность, которая основана не на пози­тивных ожиданиях, а на знании того, как вам следует посту­пить, если ситуация ухудшится.

Профессиональный игрок в покер знает, что он будет делать, если у него на руках окажутся плохие карты. Конечно, он наде­ется, что этого не случится, но не позволяет себе опираться на эту надежду, принимая решения. Он входит в игру, будучи готов к тому, чтобы правильно действовать в любой ситуации. Это то, что мы называем конструктивным пессимизмом.

В качестве обратного примера давайте рассмотрим грустную историю молодой супружеской пары, которая считала, что од­них только оптимистических ожиданий вполне достаточно. На­зовем их Сэмом и Джуди. Их историю мне поведала агент по не­движимости из Сан-Франциско.

Сэм и Джуди были довольно типичными представителями молодых городских профессионалов, которых иногда называ­ют «яппи». Сэм работал рекламным агентом, а Джуди врачом-педиатром. Они вынашивали грандиозные планы. Сэм хотел бы однажды открыть собственное рекламное агентство, Джуди планировала заняться частной практикой. Обладая здоровым чувством жадности, они искренне мечтали о том, что в один прекрасный день станут богатыми. Чтобы приблизить это со­бытие, они стали откладывать деньги, которыми могли бы риск­нуть ради получения прибыли.

Даже поначалу им удалось не совершить ни одной ужасной ошибки, что следует признать хорошим результатом, учитывая отсутствие у них торговых навыков. Удача им сопутствовала.

По прошествии нескольких лет они сумели удвоить свою занач­ку, которая в тот момент, когда они поженились, состояла из об­щей суммы их сберегательных счетов, равной приблизительно $12 тыс. Они превратили их в $25 тыс. или около того. На этом их везение закончилось.



Они узнали о распродаже земельных участков в одном из юго- западных штатов. Для застройки или в качестве инвестиционных вложений там предлагались участки различного размера, начиная от половины акра. Продававшая их строительная корпорация не рассчитала свои силы. Ее финансовых возможностей хватило лишь на выполнение части обязательств по подведению дорог и комму­никаций. Большая часть этой местности все еще напоминала ди­кую полупустыню.

Чтобы привлечь финансовые ресурсы, в которых она отчаян­но нуждалась, корпорация существенно снизила цены на еще не благоустроенные участки. Самые отдаленные из них предлага­лись по ценам, которые казались удивительно низкими в срав­нении с ценами на аналогичные участки в благоустроенной зоне.

Сэм и Джуди изучали эту интересную ситуацию с волнением. Использовав большую часть своей заначки, они могли бы ку­пить немало земли в отдаленной зоне. Последующая перепрода­жа этих участков могла бы удвоить или даже утроить вложен­ный капитал. Могла бы.

Обязательным условием для реализации этого плана было вы­полнение корпорацией своих обещаний по строительству дорог и подведению к удаленной зоне коммуникаций.

Это была азартная игра, подразумевавшая необходимость сделать ставку на дальнейшую судьбу корпорации. Если бы она смогла восстановить свое финансовое положение, решить в свою пользу некоторые юридические вопросы, а также снять еще множество более мелких проблем, то со временем дороги и коммуникации вполне могли бы дотянуться до участков, по­купкой которых интересовались Сэм и Джуди. Но если корпо­рация не сможет поправить свои дела, эти участки рискуют на­всегда остаться недоступной дикой местностью.

Представители корпорации, конечно, давали по этому поводу некоторые обещания или, если быть более точным, произносили ободряющие фразы, которые походили на обещания, но юриди­чески не обязывали компанию что-либо делать: «Мы ожидаем... руководство надеется, что...». Сэм и Джуди не были настолько наивными, чтобы принять эти «отмазки». Они знали о рисках. Корпорация могла обанкротиться. Или ее владельцы могли про­сто проголосовать за ликвидацию предприятия, поделить остав­шиеся деньги и рассеяться, как семена по ветру. В этом случае земля Сэма и Джуди со временем стала бы стоить даже меньше, чем за нее просили сейчас. Не исключено, что ее тогда вообще невозможно было бы продать. Вложенные деньги могли бы ока­заться пойманными в ловушку до конца жизни.

Но Сэм и Джуди посчитали, что игра стоит свеч. Они ведь были оптимистами.

Конечно, нет ничего неправильного в том, чтобы брать на себя определенный риск. Вложение денег в предприятие, степень доход­ности которого невозможно предсказать, представляет собой осно­ву любого спекулятивного процесса. Как мы узнали при изучении других аксиом, почти любое вложение денег влечет непредсказуе­мые результаты. Человеческая деятельность в финансовом мире не допускает существования готовых образцов. Никаким прогнозам нельзя доверять на 100%. Покупаете ли вы акции IBM или неразра­ботанный участок земли, вы в любом случае вступаете в азартную игру и делаете денежные ставки в надежде на получение выгоды. Сэм и Джуди не делали ничего такого, чего не делают ежедневно все те благоразумные обитатели Уолл-стрит, которые любят назы­вать себя «инвесторами».

Но Сэм и Джуди совершили одну фундаментальную ошибку. Они не подошли к анализу ситуации с достаточной долей песси­мизма. Они не спросили себя, что будут делать, если обстоятель­ства сложатся не в их пользу.

Покупка акций IBM — тоже азартная игра, но в ней существу­ет способ спасения — продажа. Рассматривая третью основную аксиому, мы отметили, что это не самая легкая процедура, но она, по крайней мере, предоставляет вам возможности для от­ступления и сохранения остатков своего капитала. На фондовом рынке всегда найдутся желающие купить ваши акции IBM. Открывая позицию, вы можете наметить путь к отступлению: «Я выйду, если цена упадет до такого-то уровня».

 

Знание того, как вы поступите в худшем случае, дает вам уве­ренность.

Если бы Сэм и Джуди были настроены не столь оптимистич­но, они, возможно, предусмотрели бы для себя вариант выхода. Земельные участки, которые им приглянулись, располагались на расстоянии более мили от благоустроенной зоны, где конча­лись проложенные дороги. В этом заключалась одна из причин чрезвычайно низкой продажной цены. Другие неразработанные участки находились ближе к обустроенной зоне, но и продава­лись они по более высоким ценам. Сэм и Джуди, возможно, мог­ли бы вложить деньги именно в такие участки. Тогда, даже при невыполнении корпорацией своих обещаний, эти участки все равно можно было бы продать, самостоятельно проложив к ним довольно короткий подъездной путь.

Если бы они склонились к этому варианту, они могли бы ос­таться в минусе, но по крайней мере имели бы возможность вый­ти, сохранив основной капитал.

Вместо того чтобы подумать о запасном варианте, Сэм и Джу­ди сделали свою ставку на голом оптимизме. Перспективы каза­лась им многообещающими. Если бы корпорация справилась с возникшими у нее трудностями и реализовала объявленные пла­ны (а Сэм и Джуди вместе с другими покупателями отдаленных участков полагали, что все будет именно так), они могли бы по­лучить сногсшибательную выгоду. Это толкало их на безогляд­ное вступление в авантюру.

Все это происходило много лет назад. Сегодня упомянутой кор­порации уже не существует. Обещанные дороги и линии коммуни­каций так и не были проложены. Местная прокуратура пыталась разыскать руководителей компании и получить от них бухгалтер­ские документы, но эти попытки до сих пор не увенчались успехом.

Тем временем Сэм и Джуди остаются обладателями большого ко­личества земли, до которой можно добраться разве что пешком или верхом на лошади, без каких-либо перспектив ее продажи.

Вместе с другими владельцами отдаленных участков они пы­тались договориться о том, чтобы взять на себя затраты по со­зданию подъездных путей и подведению коммуникаций, но бе­зуспешно. Проектные затраты оказались слишком высоки, при этом далеко не все землевладельцы изъявили желание участво­вать в финансировании этих работ. В итоге Сэм и Джуди все еще остаются пойманными в ловушку, в которую их заманил соб­ственный необоснованный оптимизм.

Одна из причин, почему оптимизм оказывается настолько предательским чувством, заключается в том, что это прият­ное чувство. Оно намного лучше, чем пессимизм. Оно имеет гипнотическое очарование. Оно сродни песням сирен из древ­негреческой легенды — соблазнительной приманке, погубив­шей немало моряков.

Любое новое дело подразумевает бесконечное число вари­антов продолжения, из которых одни пойдут вам на пользу, другие принесут только вред. Вероятность реализации и тех и других вариантов одинакова. Вы имеете равные шансы как получить прибыль, так и понести потери. Но какой из резуль­татов более привлекателен для вас? Конечно, тот, что сулит получение выгоды.

Оптимизм в целом является свойственной человеческому ха­рактеру чертой и, вероятно, неизлечим. Глядя в непроницаемую тьму будущего, мы надеемся на лучшее и убеждаем себя в том, что все будет хорошо. Не исключено, что наша жизнь была бы невозможна без оптимизма. Равно как оказалось бы невозмож­ным осуществление спекуляций. Сам процесс заключения де­нежного пари представляет собой разновидность оптимистичес­кой надежды в отношении непредсказуемых результатов. Это порождает парадокс: оптимизм, столь необходимый для самого существования спекуляций, — одновременно угроза для вашего финансового благополучия, если вы позволяете этому чувству выйти из-под контроля.

Мало того, что это приводит к тяжелым последствиям типа тех, которые имели место в случае с Сэмом и Джуди, но оптимизм при­водит еще и к неразберихе в суждениях трейдеров и аналитиков. Иллюстрацией может служить любой рабочий день на Уолл-стрит. Независимо от того, что происходит на фондовом рынке, всегда на­ходятся оптимисты, играющие на повышение, утверждающие, что уже на следующей неделе нас ждет бурный рост котировок. Там же присутствуют пессимисты, говорящие, что никакого роста не пред­видится. К кому чаще прислушиваются? Конечно, к более сладким песням оптимистов.

Вы можете поставить эксперимент на самом себе. Многоти­ражные финансовые газеты типа «Wall Street Journal» и «New York Times» ежедневно публикуют колонки новостей фондо­вого рынка, сплетни и мнения аналитиков. Журналисты, пи­шущие эти колонки, каждый вечер после закрытия торгов са­дятся на телефоны. Они обзванивают брокеров, аналитиков и всех, от кого можно получить профессиональные комментарии по итогам прошедшего торгового дня. Каждый журналист имеет собственный список людей, к которым можно пристать с подоб­ными целями. На каком основании журналист решает, кому зво­нить? По каким критериям эксперты попадают в списки жур­налистов? Главным образом таких критериев три: доступность, членораздельная речь и оптимизм.

По моим собственным подсчетам, которые я проводил в тече­ние ряда лет, по крайней мере 3/4 всех рыночных обзоров имели оптимистическую окраску. Это решительно не стыкуется с тем фактом, что с точки зрения итогов любого торгового дня буду­щее рынка с одинаковой вероятностью может видеться как пло­хим, так и хорошим; следовательно, должно наблюдаться при­мерно равное соотношение числа «быков» и «медведей». Если же верить газетным колонкам, «быки» находятся в подавляю­щем большинстве. Почему? Этому имеется два объяснения.

Во-первых, по численности «быки» действительно значитель­но превосходят «медведей». Причина все в том же: оптимизм — более желанное чувство, нежели пессимизм. Так, даже если ка­кой-то добросовестный журналист захотел бы собрать равное ко­личество экспертных мнений со стороны «медведей» и «быков», чтобы сделать свою статью более уравновешенной, он столкнулся бы с тем фактом, что найти экспертов-«быков» значительно лег­че, чем их коллег-«медведей».

Во-вторых, финансовые журналисты обычно и не стремятся обеспечить в своих статьях подобное равновесие противополож­ных рыночных представлений. Почему? Потому что они пред­почитают брать интервью у «быков». Их песни звучат более слад­ко. Даже если бы мы наблюдали на рынке абсолютный паритет в количестве «медведей» и «быков», мнения последних все равно были бы в большей степени представлены в информационных со­общениях.

Комментарии наиболее оптимистично настроенных «быков» повторяются много раз. Есть один человек, имя которого встре­чается в газетах, радио- или телепередачах по крайней мере раз в две недели. Он сотрудник одной из самых крупных и самых ста­рых брокерских компаний Уолл-стрит. Он настолько обаятель­ный человек, и песни его звучат так красиво, что я не хотел бы его обидеть или бросить на него тень, называя здесь его имя. С моей стороны было бы грешно портить эту «музыку».

Журналисты постоянно обращаются за его комментариями потому, что он неисправимый оптимист. Тот факт, что он часто оказывается неправ, кажется, никого не расстраивает и не идет во вред его популярности. На всем протяжении 1980-1981 гг. он продолжал упорно предсказывать, что на рынке вот-вот должен начаться восходящий тренд. Этого не произошло, но журналис­ты продолжали цитировать его слова. Наконец, в августе 1982 г. начался рост, который прекратился весной 1983 г. «Это лишь временная пауза, — заявил этот веселый человек, — после кото­рой рост неизбежно продолжится!» Он продолжал говорить, что индекс Доу-Джонса очень скоро поднимется выше отметки 1300 пунктов. Этого не случилось. В первом квартале 1984 г. ин­декс резко опустился до уровня 1100 пунктов. Но это лишь при­бавило оптимизма нашему неунывающему комментатору. Дос­таточно было всего одного дня рыночного роста, чтобы убедить его в том, что «бычий рай» уже не за горами. В начале апреля, после нескольких недель падения котировок, индекс наконец-то сумел отыграть за день приблизительно 20 пунктов. Слова этого оптимиста о том, что мы наблюдаем начало второй повышатель­ной волны, тут же появились в «New York Times».

 

На следующий день индекс потерял около половины завое­ванных накануне 20 пунктов. Еще через день остатки мимолет­ного роста были уничтожены полностью.

Обещанное начало второй волны роста явно откладывалось. Но это, казалось, нисколько не смутило оптимиста и не уменьшило число обращений журналистов за его комментариями. Примерно неделю спустя он уже снова пел свою пленительную песню в уши репортера «Wall Street Journal».

Такова человеческая природа. Нас неодолимо тянет к опти­мизму и оптимистам. Они явно не знают о будущем больше, чем пессимисты, и в ситуации объективного выбора у оптимистов нет никаких разумных преимуществ. И все же вы на собствен­ном опыте можете убедиться, что речи оптимистов гораздо чаще ласкают ваш слух.

Помимо тех оптимистов, что нас окружают, один из них, весь­ма настойчивый, сидит и внутри нас. Держите их под контро­лем. Их сладкие речи могут легко одурманить вас и сбить с пра­вильного пути.

В древней легенде Одиссею удалось благополучно провести свое судно мимо сирен благодаря тому, что он заткнул уши членов корабельной команды воском и привязал себя к мачте. В нашем случае такой способ защиты неприемлем. Вы никогда не сможете заткнуть уши, чтобы не слышать оптимистичных комментариев. Но то, что вы действительно можете, — это сделать поправку на наличие в окружающей вас информации оптимистического укло­на, который необходимо воспринимать с должной опаской.

Когда вы чувствуете в себе оптимистичный настрой, попро­буйте определить, подтверждается ли это ощущение реальными фактами. Думаю, что по крайней мере в половине случаев вы не обнаружите таких подтверждений.

 




Содержание раздела