Модель, которая не может предсказать финансовые события
В декабре 1999 года, она была 5,5%. Доу-Джонс не упал в этот период - он утроился.
Ставки также росли с конца 1940-х до конца 1960-х, и почти на всё это время биржа стала игровой площадкой для быков. Ned Davis Research провели исследование, в результате которого выяснилось, что в 22 случаях единовременного повышения ставок с 1917 года Доу всегда повышался... спустя три месяца, шесть месяцев, год либо два года спустя.
Другими словами, если повышение ставок оказывает влияние на рынок, то повышение ставок следует считать бычьим сигналом. Согласно Ned Davis Research, требуется серия от четырёх до шести повышений ставок, чтобы рынки ощутили этот укол; и это в том случае, если вы согласны ждать этот негативный эффект до двенадцати месяцев после последнего повышения!
Итак, даже допущение этих фальшивых попыток обусловить рыночную активность будет означать, что инвесторы должны были проницательно усмотреть в оптимистичных комментариях Гринспена по поводу банковской системы целую серию от четырёх до шести повышений ставок, после которой, возможно, рынки начнут снижаться не позднее чем через год после последнего повышения! (Суть в том, что повышение ставок центральным банком, обычно, происходит на фоне сильной экономики, поэтому многочисленные повышения ставок подряд однозначно говорят об экономической зрелости, и с этой точки зрения, со временем, естественным образом происходит снижение ставок.
Процентные ставки, так же как и всё остальное финансовое ценообразование, определяется тем же самым обществом, которое формирует цены на акции. Это всё частицы одного водоворота в рамках единой системы. Изменение процентных ставок - это не внешняя причина движения фондовых цен, так же как и рыночная активность - это не внешняя причина изменить процентные ставки.)
Тогда почему так много людей заключило, что речь Гринспена опрокинула рынок? Они не вывели это ни из одного пригодного источника; они просто так решили.
Перечень ошибок, допущенных людьми во время стряпни этого анализа чрезвычайно широк: от несоответствующей хронологии и противоречивых фактов до полного отсутствия данных, подтвержающих ошибочную базовую теорию.
Но всё же это произошло. В сущности, такое происходит каждый день.
Спрашивается: что значит эта фраза в статье уважаемого журнала: Беспокойство по поводу того, что процентные ставки поднимутся скорее раньше, чем позже, отвлекло внимание инвесторов от сообщений о прибылях за этот отчётный период. Отвечаем: это значит только одно: Рынок сегодня упал.
Никакого другого смысла эти слова не содержали.
Если бы рынки 20 апреля вместо этого пошли вверх, комментаторы попросту сосредоточились бы на многочисленных оптимистичных заявлениях со стороны Гринспена, т.е. дефляция уже вчерашний день, активность покупателей постепенно восстанавливается, инфляция пребывает в рамках разумного, производительность труда всё ещё впечатляюща и т. д. Ведь на самом деле в речи не присутствовало ни одного неблагоприятного заявления в адрес рынков, экономики или денежного климата, и именно поэтому комментаторам - для того, чтобы защитить их верования в событийную причинность - и пришлось прибегнуть к такой изощрённой рационализации при объяснении дневной ценовой активности.
Но постойте! Рынок вырос на следующий день 21-го апреля.
Давайте взглянем на последовавшее тому объяснение: выступая перед Объединённым Комитетом по Экономике при Конгрессе, Гринспен снова подчеркнул, что процентные ставки должны подняться до некоторого уровня для предотвращения всплеска инфляции.
Но он добавил, что пока что политика ФРС в удержании процентных ставок низкими не привела к тем последствиям, в условиях которых может возникнуть обширное инфляционное давление Аналитики расценили это как признак того, что ФРС не спешит повышать краткосрочные ставки, реакция была абсолютно обратна той, которая последовала после его выступления перед Сенатом во вторник.
- The Atlanta Journal-Constitution, April 22, 2004.
Мы читаем, что Гринспен снова подчеркнул свои комментарии; другими словами, он сказал, в сущности, то же самое, как и днём ранее, но инвесторы отреагировали на те же заявления по-другому и повели себя отлично от того, что они делали вчера.
Мы знаем, что эти доводы ложные. Откуда мы это знаем?
Мы знаем, потому что мы опять можем обратиться к графику.
На рисунке 13 мы видим 10-минутный столбиковый график индекса SP 500 за 20 и 21 апреля. На нём отмечено время выступления Гринспена.
Заметьте, что рынок падал 21 апреля на протяжении всей его речи. Рынок начал расти только после того, как он закончил.
Итак, его речь не стала тем фактором, который позволил рынку закрыться в плюсе в тот день. И незачем утверждать, что это была замедленная положительная реакция, потому что это не согласуется с тем, что произошло днём ранее, когда цены падали во время его речи и продолжили падение до конца дня.
Такие рационалистические обоснования постфактум крайне распространены, но никогда не согласуются с реальностью. Традиционное представление о необходимости внешней силы для того, чтобы рынок закрылся повышением, как обычно, фабрикует такую силу.
Статья, которая свела события двух дней вместе, обнажила всю глупость и несостоятельность аргументов за внешнее воздействие.
New-York - Фондовый рынок закрылся в среду в плюсе, несмотря на то, что председатель Федеральной резервной системы Алан Гринспен заявил о том, что краткосрочные процентные ставки придётся поднять до некоторого уровня. Рост последовал на следующий день после резких продаж на фоне заявлений Гринспена о росте потребительского спроса на товары американских компаний, давая повод инфляционным волнениям.
- USA Today, April 22, 2004.
Один из экспертов сделал (неверное) предположение о том, что Уолл-Стрит немного успокоилась после вчерашнего выступления председателя ФРС Алана Гринспена, в котором он был более резок в своих оценках экономики, т. е. новости изменили настроение инвесторов. Социономическая точка зрения несколько отлична.
Настроение инвесторов в ней выступает на первом месте.
Речь Гринспена не приводит людей в состояние возбуждения либо спокойствия; именно то или иное настроение заставляет людей покупать либо продавать акции, а затем они обосновывают свои поступки с рациональной точки зрения. Поскольку новости двух дней были абсолютно идентичными по содержанию, наше объяснение кажется более здравым.
А также последовательным, в то время, как аппеляции к новостям часто противоречат предыдущим прецедентам и рыночным данным.
Теорему о внешнем толчке, кстати, защищают экономисты и рыночные стратеги, т.е. люди, которые, предположительно, всё своё дорогостоящее время тратят на профессиональное изучение фондового рынка, процентных ставок и экономики в целом. И даже они на своём пути спотыкаются и падают, опираясь на полуправду, держась за полусвязь, потому что кажется, что в этом есть смысл.
Кажется потому, что большинство людей оперируют физическими законами при анализе финансовых событий. Но когда мы находим время тщательно изучить последствия наложения этой модели на рынки, мы видим, что она абсолютно бесполезна как в прогнозировании, так и в объяснении рыночного поведения.
Ещё одним занимательным аспектом финансовой рационализации является то, что ведь, на самом деле, неизвестно, почему, фактически, люди купили либо продали акции, а также нет никаких доказательств тому, что сделали они это по указанным причинам. Длинная цепочка теоретических умозаключений, объясняющая, почему люди продавали акции 20 апреля, а покупали 21-го, в лучшем случае, сомнительна.
Если бы вы спросили инвесторов во время торгов, почему они продавали либо покупали, ответили бы они вам этими витиеватыми аргументами о процентных ставках? Очень в этом сомневаюсь.
Большинство людей покупают либо продают, потому что общественная среда, в которой они пребывают, побуждает их к продаже либо к покупке. Новость, любая новость, всего лишь даёт повод, чтобы банально закрыться в скорлупе, открывая дорогу подсознательным стадным инстинктам.
Это и есть то, что происходит. Когда кажется, что новости вызвали адекватное рыночное поведение, это всего лишь совпадение, но люди сразу же видят за этим закономерность.
Когда рынок не укладывается в новости, люди разрабатывают замысловатую причинноследственную структуру, чтобы втиснуть в неё рыночную активность.
Они поступают так, потому что от рождения подчиняются физической модели внешней причины и ответной реакции и, следовательно, уверены, что некая внешняя сила должна вызывать рыночную реакцию. Свою задачу они видят лишь в том, чтобы определить ту внешнюю силу, которая воздействет на рынок в настоящий момент.
Когда у комментаторов уже не хватает фантазии исхитриться настолько, чтобы описать новостями рыночную ситуацию, то поведение рынка часто списывается на психологию.
Это значит, что, несмотря на обилие новостей и способов их интерпретации, невозможно было смастерить изящную аналитику без того, чтобы это не выглядело грубой шероховатой рационализацией, т.е. неправдоподобно. Некоторые сторонники физической парадигмы в финансах, по-видимому, признают существование таких вопиющих аномалий.
Прочтите ещё раз представленные выше газетные выдержки, и, если в какой-то момент вы начнёте смеяться, значит вы уже на полпути к тому, чтобы стать социономистов.
Модель, которая не может предсказать финансовые события.
Давайте зададим ещё один вопрос нашим убеждённым защитникам причинноследственной модели в финансах. Что вызвало в авусте 1982 года начало самого сильного с 1942-1943 годов роста фондового рынка, продолжавшегося целый год? (возможно это были плохие новости о спаде экономики?
Нет, ведь это бессмысленно.) Почему в начале октября 1987 года фондовая биржа пережила глубочайший крах с 1929 года (Не тратьте своё время на выяснение причин. В статье за 1999 год, двенадцать лет спустя, говорится что, учёные до сих пор спорят о том, что вызвало падение рынка в том году)
Вообразите себе физиков, бесконечно спорящих о причинах схода лавин и сбитых с толку, отчего это произошло? Физики знают, почему сходят лавины, потому что они используют подходящую здесь физическую модель, т.е. физики применяют законы и свойства материи и физических сил.
Крах 1987 года ставит экономистов в тупик, потому что для финансов они применяют неверную модель, т.е. физическую.
Они уверены, что крах был реакцией, значит должна быть внешняя сила, вызвавшая его. Но они не могут её обнаружить.
Почему? Потому что они используют ложную модель финансовой причинности.
Внешней причины не существует.
Модель неверна, потому что предполагает, что каждый элемент общества такой же обособленный, как биллиардные шары. Но это не так.
Здесь будет уместен отрывок из книги Волновой принцип массовой психологии: Что мы подразумеваем под внешним шоком при рассмотрении общественных событий? Что есть внешние причины?
Я не имею ввиду пресловутый астероид из космоса, который, в принципе, может положить конец существованию Нью-Йоркской фондовой биржы за пару дней, и не обширное землятрясение, и не разрушительный ураган, а те, которые мы неоднократно наблюдаем, и которые не влияют сколько-нибудь значимо на финансовый рынок, потому что нет, в сущности, в контексте общества, такого понятия как внешняя причина или сила.
Каждый внешний шок, на который ссылаются финансовые аналитики, есть, по сути, внутренний. Тенденции на фондовом рынке, процентные ставки, торговый баланс, государственные расходы, денежная масса и экономические показатели - все являются результами коллективной общественной ментальности.
Настроение людей создаёт эти тенденции, и изменяет и их, и связанные с ними рынки. Именно люди изменяют процентные ставки, покупают товары, зарабатывают деньги, а также принимают участие во всех остальных видах деятельности.
Все события в обществе, будь-то рост процентных ставок, падение фондового рынка, или даже война, являются результатом коллективного сознания. Предположить же, что такие вещи не являются частью изучаемых социальных явлений, значит допустить, что люди не общаются (сознательно либо как-то иначе) между собой в каждый момент своей жизни.
Эта посылка не только бездоказательна, но и абсолютно нелепа.
Все события в мире финансов, а также все общественные движения, являются частью интерактивного водоворота всеобщего взаимодействия. Все эти силы тесно переплетаются между собой.
И всё же для традиционного аналитика каждая является отдельной причиной, как кий, ударяющий биллиардный шар.
Это та ошибка, которая основательно подмывает фундамент традиционного подхода.
Более адекватной моделью общественной (включая финансовую) причинности является социономика, теория, которая группирует бессознательные импульсы в модели, согласующиеся с Волновым Принципом, в формализованные устойчивые фракталы. При таком подходе социальные события не являются причинами, а скорее эффектами эндогенных изменений общественных настроений.
Многие люди, между прочим, отрицают существование Волнового Принципа как невозможное, поскольку считают, что новостные выпуски двигают рынок. Мы продемонстрировали, что такая точка зрения, по меньшей мере, спорна.
Я надеюсь, что эта статья сняла первоначальные препятствия к серьёзному изучению модели финансовых рынков, основанной на Волновом Принципе.
Бросок камня
Это исследование природной склонности людей применять физические законы к финансовому миру объясняет, почему успешных трейдеров так мало и почему они так щедро вознаграждаются за своё мастерство. Не существует такого понятия как прирождённый трейдер, потому что люди рождаются - или очень быстро учатся -уважать физические законы.
Это уважение настолько сильное, что они применяют эти законы даже в неподходящих для этого условиях. Большинство людей на рынке ведут себя так, как будто рынок - это камень, летящий им в голову.
Покупки во время роста и продажи во время падения сродни вжатию головы, когда камень швыряют в вас. Успешные трейдеры учатся делать нечто такое, чего почти никто больше делать не умеет.
Они продают возле эмоциональных пиков роста и покупают на эмоциональном дне падения. Внутренняя сила успешного трейдера, проявляющаяся тогда, когда он покупает внизу и продаёт вверху, сродни психической установке человека, который видит летящий в него камень и отказывается уворачиваться.
Он говорит: Держу пари, что камень уклонится в последний момент... на своей собственной волне В этом стремлении ему необходимо забыть о законах физики, которые он впитал с материнским молоком. В материальном мире итог этого безумия был бы плачевным, в финансовом - оно приносит богатство.
К несчастью, камень не всегда отклоняется.
Он больно ударяет выскочку по лбу. Трейдер может рассчитывать лишь на вероятности.
После долгих исследований он пришёл к выводу, что в большинстве случаев летящий камень изменит направление, но он также должен учитывать последствия, если этого не происходит. Непоколебимой стойкостью духа должен обладать тот, кто осмелится встать на пути брошенного камня.
Немногие могут этим похвастать. И что парадоксально, люди, неспособные на такой подвиг, терпят боль и отчаяние снова и снова, и бывают забиты камнями, порой, до смерти.
Правда жизни в том, что она состоит из парадоков, и это один из них.
