Прошлое толкует нас

Отношения с государством выстраивались по оси "забота благодарность". Гипертрофированная роль государства в сознании людей вылилась в сохраняющееся до сих пор патерналистское восприятие государственной власти. В строго контролируемом распорядке жизни вырабатывался хорошо известный в психологии эффект "диффузии ответственности". Патернализм государства ослабляет необходимость в собственных усилиях для жизнеобеспечения, и люди отказываются принимать ответственные решения.

С одной стороны, широкое распространение получает тенденция перекладывать ответственность, с другой требовать от властей заботы, социальной защиты и других гарантий. Такой синдром обычно присущ детям, поэтому у взрослых его можно назвать "пролонгированным инфантилизмом".
Помимо того, что одним из последствий политики государственного патернализма стала экономическая неэффективность и иждивенческие установки работников, еще одной серьезной издержкой ее стало ограничение социальных прав и свободы граждан. Принципиальная черта работника времен административно-командной экономики - его несвобода, работа не на себя. Государство аккумулировало большую часть национального дохода, основные жизненные блага поступали в форме наделения, государственного благодеяния.

Образно выражаясь, оно выступало в роли Великого Инквизитора162, раздавая людям "хлебы, их же руками добытые", тем самым совершая в глазах большинства великое благодеяние. Ценность социальной защищенности, возведенная в абсолют, служила оправданием диктата государственной власти и тоталитарного контроля над личностью. Признание ценности государственного патернализма означало смирение людей с государственным насилием.
Отделенный от спроса и предложения псевдоэкономический институт перераспределительно-уравнительного вознаграждения за труд в СССР, выражавшийся в политике ограничения доходов, существовании "потолка зарплаты", запрете на любые виды предпринимательской деятельности, запрещении частной собственности, ограничивал экономическую активность людей и превращался, по выражению П. Сорокина, в "раздачу премий посредственности"163. Институциональная ловушка уравнительного вознаграждения за труд состояла в явном противоречии ценностей всеобщего равенства и экономической эффективности. В любом уравнивании (возможностей, доходов, прав) неизменно всегда больше заинтересован слабый, неспособный успешно конкурировать с другими в борьбе за ограниченные ресурсы общества. Неквалифицированный работник заинтересован в том, чтобы средства существования доставались ему совершенно независимо от конечных результатов деятельности, в порядке благотворительного возмещения затраченных физических сил164.

Ценностно-рациональный выбор в пользу "социальной справедливости" по определению ущемлял права сильного. В первое же десятилетие существования Советской власти были истреблены "чуждые элементы", "эксплуататорский класс", то есть самодеятельные, предпринимательские слои населения, собственники. Политика форсированного строительства социализма опиралась на типичного бедняка, на маргинализированную за годы I Мировой войны, революции и гражданской войны массу. Фактически за счет общественных фондов потребления поощрялся непроизводительный, низкоквалифицированный труд.

Тяжесть труда (а не его общественная полезность) выступала как составляющая "эквивалентности" обмена.
В обществе, где "мерилом работы считают усталость", невозможно было обеспечить эффективное распределение ресурсов. "Проблема безбилетника" благополучно перекочевала из крестьянской общины в советскую распределительную экономику. В свое время Андре Жид писал, что стахановское движение было необходимо в стране, где люди не приучены к труду. В противном случае, предоставленные самим себе, из десяти работников восемь будут бездельничать165.
Таким образом, система государственного патернализма и неэкономических методов стимулирования соответствовала, прежде всего, интересам маломобильного, конформного работника с заниженными потребностями, простого исполнителя трудовых функций. Ее можно отнести к разряду традиционалистских, поскольку это была стабильная самовоспроизводящаяся система, значительное место в которой занимало следование традициям и ценностно-рациональное действие. Как и все традиционалистские системы, она была достаточно ригидна для инноваций. Этими барьерами были как формальные правила, устанавливаемые государством, так и повседневные практики, являющиеся "ответами" на созданную систему. На поведенческом уровне приспособление к системе в сочетании с более давними традициями экономической культуры вылилось в массовые зависимые установки, минимизацию экономических усилий, ограничение потребностей до уровня "как у всех".

Сформировался человек с крепостнической психологией, с установками не на саморазвитие, а на приспособление, ориентированный на государство при решении проблем жизнеобеспечения, отчужденный от самого себя и не верящий в свои способности и возможности к самостоятельной, независимой от государства деятельности, пассивный, не умеющий пользоваться собственными ресурсами166.

"Прошлое толкует нас"

Итак, рассмотрение исторических аспектов формирования российской экономической ментальности позволяет увидеть комплекс факторов, которые действуют сонаправленно, закрепляя в качестве основополагающих такие ценности, как коллективизм, государственный патернализм и традиционализм ( 2.3, 2. 4, 2.5, 2.6, 2.7).

Природно-географические условия производства:		Организация производства:	Общественные ценности:
Короткий цикл Низкая продуктивность Высокие риски	Аритмичность Внутриобщинное уравнительное перераспределение (реципрокация)		Мобилизационное сознание Коллективизм Традиционализм

2.3. Мобилизационно-коммунальная производственная среда как фактор формирования российской экономической ментальности

Конфессиональные особенности Православия:	Общественные ценности:
Принцип примата духовного труда над физическим Обрядоверие Преклонение духовной власти перед светской	Слабость трудовой этики Одобрение бедности Коллективизм Традиционализм Государственный патернализм

2.4. Православная этика как фактор формирования российской экономической ментальности

Социальные условия производства:	Социальные формы жизнедеятельности:	Общественные ценности:
геополитическое давление с Востока и Запада отставание от передовых стран Запада	раздаточная экономика (редистрибуция) насаждение общинных институтов "догоняющее" (мобилизационное) развитие путем "революций сверху"	государственный патернализм коллективизм недоверие к реформам, традиционализм мобилизационное сознание

2.5. Догоняющая модернизация как фактор формирования российской экономической ментальности

	Идеологические требования:	Общественные ценности:
	полное огосударствление экономики всесторонняя социальная защита уравнительность оплаты	государственный патернализм коллективизм традиционализм

2.6. Социалистическая идеология как фактор российской экономической ментальности

Мобилизационно-коммунальная производственная среда	Православная хозяйственная этика	Догоняющая модернизация	Социалистическая идеология
Коллективизм. Государственный патернализм. Традиционализм

2.7. Факторы и основные черты российской экономической ментальности
Хозяйственные ценности и нормы российской цивилизации создают принципиальные различия между российскими и западными социально-экономическими институтами. Если западные общества уже в доиндустриальную эпоху сформировались как система конкурирующих друг с другом относительно самостоятельных институтов, то в России все институты являются лишь частями единой нерасчленимой системой и не могут обособляться без угрозы кризиса российской цивилизации. Это приводит, в конечном счете, к объективному складыванию системы институтов, характерной для восточной институциональной матрицы167.
Поскольку в России точка опоры вынесена вовне, связана не с гражданским обществом, а с верховной государственной властью, то в ней, в отличие от стран Запада, исторически сложился тип общественной системы, для которого характерны отношения власти-собственности, схожие с обществами "азиатского способа производства"168. Важнейшей чертой российской экономической культуры была и все еще остается неприменимость западного принципа священности и неприкосновенности частной собственности.
Российской национальной традицией, перекочевавшей из дореволюционной России в советскую и далее в квазирыночную, является слабая правовая защищенность субъектов экономической деятельности, составляющей частью которой является слабая защита прав собственности. Высокие издержки по спецификации и защите частных прав способствовали формированию и преобладанию в России институтов общественной, а не частной, собственности169.

Содержание раздела