Дискретность институционального пространства

По сути, должно произойти обратное тому, что имело место в эволюционирующих системах (в Нидерландах, Великобритании и других странах Запада), где формальные институты зачастую лишь закрепляли уже действовавшие неформальные нормы и правила и давали им юридические гарантии. Однако формальные институты недостаточно просто создать, они начинают реально работать лишь тогда, когда дополняются и подкрепляются неформальными нормами и отношениями. В противоположной ситуации мы имеем конфликт институтов и неработающие законы. Б) Одновременно государство призвано фиксировать и давать правовые гарантии нарождающимся уже на базе существующих законов и норм, а также расцветающим в институциональном вакууме неформальным отношениям. В переходных системах процесс конкуренции неформальных институтов (удачно названный В.Л.Тамбовцевым метаконкуренцией788) значительно ускоряется, нередко срок их жизни исчисляется несколькими годами, институциональная и организационная структуры меняются динамично, чему в немалой степени способствует отсутствие внутренних жесткостей, присущих архаичным системам. Поэтому в переходных системах государство неизбежно сталкивается с проблемой существования и необходимого закрепления временных, переходных институтов, регламентирующих поведение организаций "переходного типа".

Например, еще в первой половине 1990-х годов были популярны такие финансовые учреждения, как чековые и пенсионные инвестиционные фонды и компании, торговые дома, товарные и фондовые биржи. Во второй половине 1990-х годов на смену традиционной бирже пришли Российская Торговая Система, телефонные торги, а инвестиционные фонды и компании уступили место финансовым компаниям и финансово-промышленным группам. Не случайно в принятом законодательстве "О рынке ценных бумаг" (1996) появляются статьи, регламентирующие деятельность так называемых "саморегулируемых организаций на рынке ценных бумаг" (ПАРТАД, НАУФОР, НФА, АУВЕР).

В целом недолговечность действующих норм является причиной огромных расходов на законодательную деятельность и ее низкой эффективности.
В) Институты старой системы также обладают некоторой живучестью, инерционностью. Это может быть связано как с безвозвратными издержками, так и с косностью мышления. Они существуют в виде маргинальных, остаточных норм, правил и отношений, адаптирующихся к новой среде.

Из плеяды такого рода мутантов наиболее интересен институт бартера, который можно рассматривать как деформированный вариант прямых хозяйственных отношений между предприятиями социалистической системы хозяйствования (см. параграф 10.2). А практикуемые сегодня взаимозачеты очень сильно напоминают те номинальные расчетные отношения, которые имели место при плановом распределении ресурсов и продуктов. Не случайно такие системы получили название "институциональных ловушек": достаточно один раз включиться в игру с их правилами, чтобы втянуться и завязнуть "по уши".

Функция государства в переходных системах, таким образом, сводится к созданию мощной конкурентной альтернативы "институциональным ловушкам" (например, поддержанию вексельных форм расчетов). Важную роль здесь также мог бы сыграть реально действующий закон о банкротстве (который сегодня невозможно запустить именно в силу высоких трансакционных издержек получения истинной информации о финансовом положении предприятий, практикующих неденежные формы взаимоотношений). В сложившихся условиях скорее практикуется не экономическое, а политическое банкротство. Случаев реального банкротства, в том числе введения внешнего управления, немного, но все они похожи как близнецы-братья.

Везде особый интерес проявляет администрация, которая обычно либо решает свои собственные политические проблемы, либо лоббирует интересы какой-нибудь бизнес-группировки.
Следует отметить, что, выступая в качестве генератора институциональной среды, государство в переходной экономике неизбежно сталкивается с рядом существенных проблем.
А) Отсутствие практического национального опыта и преемственности институтов рынка. Хотя следует отметить, что последнее утверждение нельзя принимать абсолютно, потому что, например, в нашей стране в условиях плановой системы отдельные островки рынка, функционирующие в условиях особого риска и дополнительных ограничений, представляла теневая экономика, зародившаяся внутри этой системы. Как это ни странно, именно она представляла первоначальную основу для формирования новой институциональной среды.

Именно бывшие фарцовщики, цеховики, нелегальные торговцы "черного рынка" и подпольной, "домашней" сферы услуг составили первые ряды российских предпринимателей, именно у них был опыт неформальных рыночных взаимоотношений.
Б) Дискретность институционального пространства, т. е. отсутствие внутреннего единства институциональной среды, позволяющего рассматривать ее как качественно целое и непрерывное образование. Это создает дополнительные трансакционные издержки функционирования переходных систем.
В) Необходимость решать в переходных экономиках множество проблем, несвойственных стабильно функционирующим системам. Общая макроэкономическая нестабильность и постоянная борьба с разного рода кризисами сужают так называемые "горизонты планирования", переключая внимание властей с разработки стратегических программ долгосрочного характера на решение сиюминутных задач (снижение дефицита бюджета, выбивание кредита МВФ, реструктуризация внешнего долга, спасение банковской системы, обеспечение топливом, борьба с утечкой капиталов, долларизацией экономики, обналичиванием, толлингом и пр.). Эти сиюминутные задачи требуют создания адекватных рабочих норм, правил и организаций, которые можно назвать "институтами антикризисного управления".

Для приведения таких институтов в действие нередко требуется преобразование всего институционального пространства, изменение формальных норм. Примеров тому в России 1990-х годов достаточно. Например, учреждение Ассоциации реструктуризации кредитных организаций (АРКО) потребовало внесения изменения даже в Гражданский кодекс РФ.

Введенная в него поправка о возможности преобразования акционерных обществ в некоммерческие организации стерла грань между указанными типами учреждений, имевшими до этого разные права в управлении, получении доходов и распределении имущества в случае ликвидации789.
Нередко указанные сиюминутные задачи требуют особых жестких мер, которые часто имеют побочные эффекты, воздействуя на функционирование других секторов экономики. Например, в разгар августовского финансового кризиса ЦБ РФ ввел жесткий контроль за перечислением валюты за рубеж с целью предотвращения массового оттока капитала, катастрофического обвала рубля и истощения столь необходимых для выплаты внешних долгов валютных резервов государства. Незамедлительно дал себя знать побочный эффект этого решения: новые правила перечисления валюты значительно усложнили работу импортеров, нарушили нормальные взаимоотношения с иностранными партнерами, что привело к росту у них трансакционных издержек и снижению и без того подорванной кризисом эффективности импорта.
В общем, экономика с пораженными воспроизводственными процессами, постоянно высвечивающимися "узкими местами", функционирующая, в буквальном смысле слова, в полуаварийном состоянии (то атомная лодка затонет, то загорится телебашня, то взорвется система газоснабжения...), на грани фола, требует особого управления. И тогда меняются общественные приоритеты и "первой скрипкой правительства" становится Министерство по чрезвычайным ситуациям, на обеспечение деятельности которого отвлекается все больше ресурсов общества.

Проблема "институциональной неадекватности" российского государства

Изложенный выше материал наводит на мысль о необоснованности и неправильности лозунгов большинства российских реформаторов, призывающих полностью устранить государство из сферы управления экономикой в целях быстрейшего и эффективного "перехода к рынку". Неудачи российской экономики в 1990-е годы в очень значительной мере были обусловлены подобными антиэтатистскими настроениями.
Конечно, рыночная экономика не совместима с директивным планированием, государственным регулированием большинства цен или государственной собственностью на большую часть средств производства в стране. Но ведь, как уже стало ясно, этим не исчерпываются возможные способы участия государства в хозяйственной жизни. Оно может участвовать в ней, не только распределяя или используя имеющиеся ресурсы, но и обеспечивая взаимодействие частных владельцев этих ресурсов, на что и указывает институциональный подход.

Поэтому можно в значительной мере согласиться с известным петербургским профессором Н.В. Расковым, утверждающим, что "рыночная экономика начинается с государства, оно должно найти свое место в этой системе хозяйства. Оно не должно ни самоустраняться, ни брать на себя не свойственные ему функции"790.
Представляется, что российское государство в 1990-е годы в целом не справилось с выполнением большинства своих институциональных функций (а возможно, нередко даже и не пыталось это сделать). Его "институциональная неадекватность" характеризовалась следующими (в значительной мере взаимосвязанными) аспектами.

Содержание раздела