Социально-экономическая зависимость и социальная политика

Однако модель "зависимость как исповедуемая ценность" позволяет вскрыть целый блок вопросов, связанных со спецификой национальной культуры и образа жизни семей и даже целых социальных групп. "Культурными" причинами может быть объяснена зависимость на уровне социальных сетей человека в России, с учетом традиционно высокой роли межличностных связей, "наработанного" социального капитала, в то время как независимость связана прежде всего с отчужденными формами функционально-ролевых отношений. В том случае, когда не срабатывают формальные институты социальной поддержки, поиск защиты от нестабильности внешней среды направляется по линии межличностных связей (патронажа)106. Это выражается в использовании родственных связей, поиске спонсоров и благодетелей.

Подобное взаимодействие носит неэкономический характер, в центре его находятся эмоциональные и нравственные аспекты.
Социально-экономическая зависимость
и социальная политика
Развитие рыночных отношений приводит к необходимости создания в обществе специальных систем, обеспечивающих устойчивость и сбалансированность социальных отношений. "Одна из конечных целей социальной политики и социальной работы связана с концепцией независимой жизни, которая рассматривает человека в свете его гражданских прав, а не с точки зрения его личностных и социальных трудностей". Независимая жизнь предполагает наличие у человека альтернатив и возможности выбора107.
Известно определение России как "страны льготников": льготами у нас сегодня пользуются около 70% населения108. Сегодня они воспринимаются как коллективные права граждан либо компенсация за утраченные возможности. Известно, что большие социальные обязательства государства нарушают баланс между экономической и социальной эффективностью, наносят урон достижительским ценностям среднего класа.
Патернализм можно считать оправданным, если рассматривать человека как не имеющего доступ к информации, не способного ее переработать, слабовольного, принимающего эмоциональные решения, социально некомпетентного109. Относительно "государства-кормильца" исследователи, вслед за Ф.М. Достоевским, отмечают, что эта традиция начинается с презрения к идеалам свободы, и отсюда презрение к человечеству вообще как к "беспомощной и слабой расе", с которой надо мягко обращаться, организовывая жизнь людей для их же пользы110. Мы присоединяемся к этому мнению, считая, что государственный патернализм, равно как и идеология тоталитаризма, основываются на посылке, что люди не в состоянии самостоятельно распорядиться своей свободой и сами себя прокормить. Более привлекательной представляется либеральная позиция: только индивид способен наилучшим образом оценить, что ему выгодно, и важна сама возможность принимать самостоятельные решения, даже при том, что они могут не приводить к максимизации полезности.

В целом же мы полагаем, что существуют лишь два основания для предоставления льгот: 1) признание особых заслуг индивида (пенсионеры, ветераны), 2) признание социальной инвалидности человека, неразрывно связанное с дискриминацией.
Многолетний опыт благотворительности и поддержки попавших в беду людей показывает, что государству приходится постоянно решать комплекс проблем: как оказать нуждающимся такую помощь, которая приносила бы ощутимое облегчение и не поощряла при этом социальное иждивенчество?
Несомненно, что социально ориентированная экономика значительно проигрывает в эффективности экономике жестко конкурентной. Пример этому – не только СССР и страны Восточной Европы, но и Швеция, где размеры общественного сектора достигли в настоящее время своего предела, и он не может больше предоставлять новые рабочие места. Общество может позволить себе государственный патернализм только на волне экономического подъема.
Благотворительность государства не противоречит эффективности функционирования общества до тех пор, пока она обеспечивает минимально необходимую стабильность, пока социальные выплаты являются "структурной необходимостью" – не допускают насильственного перераспределения власти, собственности, доходов.

В публикациях неоднократно высказывалась идея о том, что невозможно взять готовые западные модели социальной политики и применить их в России. И проблема не только в различных культурных традициях, но и временном лаге, разных стадиях развития социальной политики. Возможно, России еще предстоит пройти путь высокой степени социально-экономической дифференциации, формирования анклавов застойной бедности, массовых акций в защиту социально-экономических прав.

Следует взять на вооружение и западный опыт, показавший, что "адресная помощь" – не синоним "эффективной помощи"; что клиент служб соцзащиты не должен быть пассивным получателем помощи; что основные средства должны направляться не на поддержание доходов (то есть поддержание бедности), но на социальные инвестиции – создание рабочих мест и расширение возможностей для получения образования.
Однако задача реформирования социальной сферы, институционализации новых поведенческих стратегий не ограничивается чисто распределительными функциями государства. Неорганический, "догоняющий" характер российской модернизации ставит нас перед фактом, что ценности, культура, сознание вынуждены идти вслед за структурными изменениями в экономике, а не наоборот, как это было в США и Западной Европе. Как известно, поверхностное подражание и потребительские ориентации – неизбежные явления в подобных условиях. Российские рыночные реформы останутся достоянием элиты и насилием над массами, если в стране не сложится экономическая культура, адекватная структурным изменениям в экономике.

Поэтому столь велика сегодня роль целенаправленной пропаганды, формирования общественного мнения, культуртрегерства. И в данном контексте уместно говорить не столько о социальной политике (связанной с вопросами дистрибутивного характера – размер, адресность и основания для оказания социальной поддержки), но о политике социетальной – влияющей на процессы социального воспроизводства в целом, на качество человеческих и социальных отношений111. Именно социетальная политика может ставить своей целью формирование новой культуры с высоким рангом ценности независимости и ответственности как общепринятой нормы.
Рыночная экономика делает людей максимально свободными от государства. Одна из важнейших задач для всех нас – научиться пользоваться предоставленной нам свободой и осознать, что не может быть свободным инфантильный, несамостоятельный человек. Ответственность неотъемлема от свободы, и отказывающийся от бремени ответственности отказывается и от собственной свободы, от невмешательства других людей и государства в свою жизнь, от права быть личностью.

Свобода требует от каждого такого объема инициативы и усилий, изобретательности и ответственности, при котором люди могут начать зависеть только от себя. "Именно тогда они перестают зависеть от милости других и от милости государства"112.

Содержание раздела