Изменился психологический климат, эмоциональная наполненность труда.

Под совладанием мы имеем в виду процесс осознания индивидом жизненной трудности, критической ситуации, поиск путей выхода из нее, действия по реализации намеченных планов по выходу из кризиса. Тексты интервью, статистика и наблюдение позволили выделить группы факторов, влияющих на сегодняшнее положение "новых бедных" ученых.
Основные проблемы
Типичная проблема, собственно, заданная выборкой исследования, – снижение статуса за последние 10–12 лет. Причем это снижение касается как материального положения – "…у нас было хорошее материальное положение, средний класс, можно сказать…"173 [женщина, 52 года]; так и престижа профессии, социального статуса – "…статус научного сотрудника был весомый в обществе… было ощущение достигнутой ступеньки…" [женщина, 60 лет]. Одна респондентка, старший научный сотрудник, кандидат наук, на вопрос о том, как изменилось ее представление о себе за последние годы, сказала: "Нет у меня ощущения, что я втоптана в грязь…".

Характерный акцент – женщина не соглашается с низким статусом, но использует весьма резкое определение ситуации, давая понять, что выражение "втоптать в грязь" можно применить к ученым.
Другая важная проблема – материальная база для научных изысканий. Вот как характеXизуют респонденты положение дел: "Наш приборный парк только ветшает. Ничего нового мы приобрести не можем" [мужчина, 30 лет], "…мы много экспериментировали, действительно занимались наукой. А сейчас на эксперименты денег не дают… Ну, кто-то что-то пытается делать, ну я уже знаю изнутри, что все это показушно, неглубоко.

Поэтому последнее время я живу старым багажом… в основном бумажная работа" [женщина, 60 лет].
Изменился психологический климат, эмоциональная наполненность труда. Особенно это касается руководителей – "…как руководителю мне психологически стало очень тяжело с людей требовать работать за ту зарплату, которую платит государство… Чисто психологически я потерял контроль над сотрудниками"[мужчина, 55 лет, зав. лабораторией научного института], "…исчезла мотивация труда, связанная с зарплатой… где нет этой мотивации труда, там нет и управляемости" [мужчина, 58 лет, зам. генерального директора научно-производственного объединения]. Эмоциональное состояние работников научных учреждений может быть охарактеризовано как тревожное, неустойчивое – "…какую-то я шаткость существования, зыбкость в нынешнем образе жизни чувствую…" [мужчина, 55 лет]. Это проявляется и в темпоральных характеристиках – респонденты планируют жизнь только на ближайшую перспективу – "живу сегодняшним днем, что загадывать" [женщина, 52 года], "Не строим дальних планов. На неделю вперед еще можно что-то сказать.

А на будущее – нет, даже не планируем" [мужчина, 25 лет].
Как важную можно выделить также и отмечаемую информантами проблему самореализации, востребованности своего труда. Она также связана с преемственностью кадров в научных институтах – "старые стареют, молодых нет" [женщина, 60 лет]. Для многих ученых со стажем проблемой является не только отсутствие возможности реализовать свой исследовательский потенциал, но и невозможность передачи опыта, знаний следующему поколению – "…работоспособность не та, что в 35 лет, но есть и замена этому – опыт приобретенный. Ведь то, что ты наработал, этим багажом и сам живешь, и еще можешь передавать… сейчас я ни сама не живу, ни передавать… Для меня это проблема, не знаю, как для государства. Я как бы каждый день пробуксовываю, недодаю…" [женщина, 60 лет].

Уже здесь – в определении проблемы – мы видим подтверждение нашей гипотезы о влиянии ценностей на видение ситуации – ценностей творчества и интересной работы, познания и эффективности в делах.
Изменения в трудовой занятости. Естественно, что низкая оплата труда, нестабильное положение научных учреждений привели к изменению графика работы, интенсивности занятости, в некоторых случаях – к ее переструктурации. На некоторых научно-производственных предприятиях рабочая неделя – однодневная в летний период.

Четыре дня работы вместо пяти на предприятиях такого рода – это уже правило.
Неполная занятость в научных институтах не фиксируется прямо, однако там ситуация та же – "…расслабление, когда не платят…" [мужчина, 59 лет], "…руководитель лаборатории собрал своих сотрудников и сказал, что, к сожалению, я деньги вам платить не могу (он имел в виду руководство Института, то есть собой олицетворял руководство…), поэтому можете не ходить на работу и искать себе подработку" [мужчина, 30 лет].
Финансирование изменило отношение к трудовой дисциплине как сотрудников, так и руководителей, в частности, руководителей среднего звена – заведующих лабораториями, например: "…я никаких мер не предпринимаю – не пресекаю, не заставляю их сидеть за столами… Это закончится тем, что они просто все поувольняются" [мужчина, 55 лет, зав. лабораторией научного института]. Ситуация с зарплатой – и низкий ее уровень, и задержки – влияет и на стиль взаимоотношений между руководителями и подчиненными – "…я не хочу играть в какие-то игры, когда меня будут просто водить за нос. Я лучше буду честно, откровенно – если убегает с работы, я просто говорю – ты хотя бы отработай те деньги, которые тебе платят.

Давай договоримся, что ты на эти деньги сделаешь" [мужчина, 55 лет, зав. лабораторией научного института].
Отношение к работе. Характеризуя ситуацию, научные работники в интервью довольно много и подробно говорили о своем отношении к работе, а также о специфике трудовой деятельности в науке, функционировании отечественной науки как института и пр. Эти отсылки важны с точки зрения оценки положения дел (как на микро-, так и на макроуровне).

Подчеркнем, что и в этом фрагменте ценностная компонента очевидна. Характерно, что в нескольких интервью из разных регионов респонденты упоминали о бытующей среди научных работников шутке "…есть шутка в институте, что даже если платить не будут, люди все равно будут работать. Даже на входе, где пропуска проверяют, скоро будут брать плату за вход.

Все равно будут платить и ходить!" [женщина, 30 лет].
Творческий характер работы отмечается почти всеми: "…многие ушли… занимаются рутинной работой, никакого творчества – стандартные операции прVводят, ничего нового не изобретают…" [мужчина, 59 лет], "…вот эти 35 лет – на грани возможного и невозможного. И после этого уйти… Неинтересно, даже если будут платить…" [мужчина, 58 лет]. Как видно, актуализируется оценка творческого характера труда в сравнении с другими профессиями, в связи с возможностью сменить вид деятельности. И интерес к профессии, и возможность применить свои творческие потенции (заметим – все это носит ценностный характер) оказываются "анти-ресурсом": пусть здесь не платят, но здесь – творчество.

Характерный в этом смысле отрывок из интервью: "Проблема в свободе творчества… Мне нравится состояние, когда мысль моя свободна, я исследую… хотя я исследую сейчас свет погасшей звезды. Те цели, которые были, я до сих пор ими пропитан. Мне в фирме неинтересно будет.

Я лучше буду прозябать в нищете, но я буду в своем огороде" [мужчина, 55 лет].
Многие указали на ответственность за судьбу института, научного направления. Причем эта позиция касается как рядовых сотрудников, так и руководителей: "…если уйду, то рассыплется тот сектор работ, который я веду" [мужчина, 59 лет], "если я займусь всякими дополнительными работами, я не буду тем человеком, которым сейчас являюсь. Я немножко это испытал, когда занимался сетевым маркетингом174.

Я занимался этим с чувством ностальгии по науке. Как будто у меня собственное дитё нуждается в заботе" [мужчина, 55 лет], "…бросить институт на произвол судьбы – это тоже не каждый может, мне ведь доверили, поверили…" [женщина, 45 лет].
Одна из характеристик работы – особый социально-психологический климат, который присущ научным и научно-производственным коллективам. Атмосфера здесь отличается от коммерческих структур, промышленных предприятий: "Люди, которые поработали… у частных предпринимателей, узнали, что такое волчий оскал капитализма…", "…там этого климата просто нет, там просто нет коллектива…"[мужчина, 58 лет]; " …у нас все, которые уходят, приходят и говорят, что самое тяжелое – уйти из этого коллектива, и таких людей уже нигде не встречается… С ними очень приятно работать" [женщина, 30 лет].
Респонденты отмечают также большую социальную защищенность на своих предприятиях, впрочем, это можно отнести ко всем "традиционным" государственным структурам: "Где еще дадут на полном основании … отболеть и выйти… в частной фирме – ни больничного, ни отпуска очередного… хоть какая-то социальная защищенность" [мужчина, 25 лет].
Указанные только что особенности работы в научных учреждениях носят, скажем так, позитивный, или – оправдательный характер. В целом модус плюсовой. Но в интервью отмечается и другая сторона отношения к работе в научных учреждениях – патернализм, специфика построения отношений с заказчиком (в большинстве случаев – с государством) и пр. "…Наша наука совершенно не умеет торговать своими научными разработками.

У нас другой менталитет был – надо было сделать, спрятать и в вышестоящую организацию.

Содержание раздела