Аргументация может быть продолжена.

Является ли, с точки зрения предпринимателя, бушель пшеницы, доставленный в результате применения труда и вспомогательного капитала на земле, не приносящей ренту, действительно произведенным с наибольшей невыгодой, и стоит ли он дороже, чем бушель, взращенный на хорошей земле, есть вопрос, заслуживающий дальнейшего внимания, и мы возвратимся к нему. Мы увидим, что для предпринимателя стоимость всех различных бушелей одинакова, и что она равна цене при полном действии статического закона. Мы должны сейчас подчеркнуть, что стоимость пшеницы, взращенной на безрентной земле, так же как и стоимость всякой другой пшеницы, безусловно, равняется нормальной цене этого злака и выражает ее. Если бы владелец лучшей земли сказал: "Я отказываюсь от ренты за нее", это не удешевило бы пшеницы.

Предложение бы не изменилось, так как взращивалось бы то же самое количество, по-прежнему требовалось бы предельное количество продукта, взращиваемое на безрентной земле, и оно покупалось бы по прежней цене, а все другие части предложения достигали бы того же уровня цены. Фермеры, использующие лучшие площади земли, по-прежнему имели бы возможность продавать свою пшеницу по той же цене и добавлять образующуюся ренту в свою пользу. Эти условия, однако, не затрагивают существования ренты и ни в малейшей степени не снижают ее величину.

Правда, вместо землевладельца она остается в руках фермера, но это перемещение не действует на цену пшеницы. Этот аргумент в действительности устанавливает тот факт, что поскольку дело касается цены, является безразличным, землевладельцы или фермеры кладут в карман доход, называемый рентой, - деньги, полученные за ту часть пшеницы, которая вменяется земле.
Аргументация может быть продолжена. Фермеры могут сказать: "Мы не будем удерживать ренты, а передадим ее нашим работникам; мы разделим ее пропорциональным образом между всеми, работающими на фермах". Это опять-таки не удешевит пшеницы, потому что по-прежнему будет требоваться предельное ее количество и будет оплачиваться в таком размере, который покроет издержки ее производства.

Поэтому, кто бы ни получал ренту: землевладелец, фермеры или работники, рента будет существовать до тех пор, пока земля вносит свою долю в предложение; и цена будет неизменна.
Мы можем продолжить аргументацию еще дальше. Работники могут отклонить премию к заработной плате, предлагаемую им фермерами. В своем великодушии они могут решить передать ее обществу. И даже это не подействует на цену предложения пшеницы как целого.

Если фермеры продают пшеницу и дают деньги, представляющие ренту, работникам, единственный путь, посредством которого последние могут передать их публике, будет представлять собою несколько эксцентрический и произвольный способ распределения. Пшеница по-прежнему будет продаваться в обычном количестве. Если, однако, рента передается работникам в натуре и если они решили не сохранять ее, они должны будут изобрести метод, чтобы избавиться от этой части запаса.

Что бы ни продавалось, оно, несмотря на все осложнения, принесет прежнюю цену.
Вся эта аргументация касается не существования ренты, но распоряжения ею как доходом. Ни одна из представленных здесь гипотез, следуя линии классический аргументации, не уничтожает элемент - ренту: продукт, вменяемый земле, продолжает существовать. Где-нибудь, в житницах, имеется определенное количество бушелей пшеницы, которая была произведена при помощи хорошей земли. Эта пшеница в действительности есть земельная рента и кто-нибудь получает ее как ценность в виде дохода. То обстоятельство, что этот доход получается одним лицом предпочтительно перед другим, не заключает в себе ничего, что действовало бы на ценность, и это все, что доказывает традиционная аргументация.

Она устанавливает тот факт, что европейская система землевладения и арендаторов оставляет ценности там, где они были бы, если бы земля была собственностью землевладельцев или наций как целого. При любом из этих условий рента продолжала бы существовать, и она составляла бы элемент предложении, который воздействовал бы на ценность [Ближе всего подходит к уничтожению ренты гипотеза, которая исходит из предположения свободной земли и разрешения работникам обращать все части ее в свою пользу. Так, если бы 10 человек захотели обработать акр очень производительной земли, они могли бы это сделать.

И если бы одиннадцатый человек решил присоединиться к ним, он был бы принят. Такая система была бы практически невозможна - ив чистой теории результат ее заключался бы в уменьшении ренты, вследствие неестественного переполнения хорошей земли и рассеивания оставшейся ренты пропорциональным образом между работниками и владельцами капитала. Эта система вызывала бы иногда то, что относительные величины производимых благ разнились бы от настоящих относительных величии; и, таким образом, она воздействовала бы на сравнительные цены.

Она также снизила бы абсолютное количество производимой ценности.].
Поражающим, но до сих пор часто пренебрегаем фактом является то, что аналогичные заключения применимы к продукту всякого другого агента. Принцип ренты может быть применен, как мы видели, ко всем продуктам работников. В том самом неточном смысле, в каком говорится, что земельная рента не есть элемент пены, можно сказать, что рента орудий и т. п. и самих людей или процент и заработная плата также не являются элементом цены. Безразлично, кто получает эти суммы. Цена остается той же, берем ли мы одну из них от тех лиц, кто получает их в настоящее время, и передаем другим, или оставляем их там, где они есть.

Мы можем повторить слово в слово аргументацию, относящуюся к земельной ренте, применяя ее к ренте работников или к ренте искусственных средств производства. Она будет одинаково справедлива во всех случаях. Дифференциальный продукт искусственных средств производства высшего качества по-прежнему определяет процент на капитал, который они воплощают, а дифференциальный продукт лучших работников определяет заработную плату.
Когда владелец капитала дает взаймы деньги, на которые можно купить или изготовить средства производства, то он фактически сдает в наем эти средства производства. То, что поступает к владельцу капитала есть по существу заработок этого средства производства; но он поступает в виде ежегодной доли авансированных капиталом денег; он мыслится в этой форме и называется чаще процентом, чем рентой. Если владелец капитала скажет: "Я отказываюсь от процента", - доход от средств производства останется просто в руках предпринимателя.

Цена продукта не будет затронута. Часть этих продуктов, как мы видели, произведена при помощи не приносящего ренты средства производства: и цена достаточна для того, чтобы оправдать их употребление. По этой цене со стороны публики предъявляется спрос на известное количество продукта, а оно не может быть обеспечено. - если исключить еще более дорогие способы, - без использования не приносящего ренты средства производства. Количество это будет обеспечено, и эти средства производства будут использованы.

При наличии этого количества на рынке -цена оправдает использование таких средств. Предприниматель теперь будет получать ренту, которую передает ему владелец капитала, но ценность производимых благ не изменится.
Предприниматель может отказаться от сохранения этого дохода и передать его работникам; но доход продолжает существовать как рента конкретного средства производства, или, что то же самое, - как процент на вложенный в него капитал. Это второе перемещение оказывает на цену не большее действие, чем первое. Цена благ по-прежнему достаточна для оправдания употребления предельных средств производства. Если бы работники на некоторых предприятиях отказались от получения этой ренты, она перешла бы к покупателям отдельных видов благ, изготовляемых на этих предприятиях, в виде скидки с рыночной ценности этих благ; но цена подобных благ осталась бы прежней.

Рента с хороших орудий и т. п., употребляемых на этих фабриках, продолжала бы существовать; но ее получили бы покупатели отдельных благ, производимых этим капиталом. Безразлично, кто получает этот процент: владельцы капитала, предприниматели, работники или благоприятствуемые потребители - на цены его перемещение не воздействует. В действительности важно существование процента или ренты на капитальные блага.

Это есть часть предложения благ; и, как всякая другая часть предложения, она является непременным фактором определения цены.
Совершенно те же принципы применимы к труду и заработной плате. На работе находятся и не доставляющие ренты работники, хотя они и немногочисленны, и то, что они производят, есть, практически, бесконечно малая часть предложения благ. Если бы они были более многочисленны, было бы возможно указать на значительную часть предложения любого вида благ и сказать, что эта часть создана целиком капиталом, в руках работников не приносящим решу, капиталом, производящим в условиях наибольшей невыгодности.

Публика нуждается в этой части предложения и согласна купить ее по такой цене, при которой стоит эту часть производить, вверяя капитал предельным работникам.

Содержание раздела