В чем причина парадокса?
В чем причина парадокса? Дело в том, что лидирующий сектор, имеющий двузначные темпы роста, пока еще невелик в развитых странах не более 3-7 % учтенного ВВП и столько же по показателям основного капитала (если считать по остаточной стоимости, то ввиду высоких темпов обесценения, он и того меньше). Поэтому ожидания потребителей и инвесторов, ассоциированные с динамикой супербыстрого карлика, оказываются по сути своей не вполне адекватными, а точнее - псевдорациональными, завышенными, выплескивающимися, в частности, в ажиотажной истерии фондовых бирж.
Ныне взлеты и коррекции фондовых индексов все жеще синхронизируются и пертурубации фондового рынка США (их доля в мировом ВВП примерно 1/5, но в рыночной капитализации мира 3/5) оказывает решающее воздействие на судьбы остальных государств, так или иначе приобщенных к всемирному открытому обществу.
В постбреттонвудском мире, характеризующемся нестабильностью валютных курсов, нарастающая либерализация и интенсификация движения товаров, услуг, идей, технологий, капиталов, а также интернетизация финансовых потоков, особенно в 90-е годы, имеет, как известно, неоднозначные последствия. Глобализация мирового сообщества продолжается и идет, судя по ряду индикатров, быстрыми темпами. Правда, экономический прогресс сопутствует далеко не всем. Углубляется дифференциация по темпам и уровням развития.
Усиливается выбраковка слабейших, которым в условиях инфоглобализации все труднее защититься национальными границами.
Полезно в этой связи заметить, что, согласно ряду расчетов, в том числе сделанных и автором работы, меньших экономических успехов добиваются, как и ожидалось, закрытые, полуавтаркические государства. Но благоприятствует ли однозначно открытость, как полагает ряд исследователей, ускоренному развитию?
Высокий уровень открытости в ряде случаев способствует экономическому росту, если сама открытость хорошо подкреплена институциональными реформами, в т.ч. валютно-финансовой, правовой систем, налажены устойчивые связи с мощными в экономическом плане стратегическими партнерами.
В то же время поспешная, неподготовленная, широкомасштабная либерализация в 1980-1990-е гг. давала много сбоев, усиливала, как правило, неустойчивость хозяйственных систем афроазиатских и латиноамериканских стран, подрывала основы эффективной модернизации, сопровождалась достаточно жесткой экономической дискриминацией менее развитых стран и препятствовала более равномерному процессу глобализации. Против преждевременной внешнеэкономической либерализации, правда уже после серии валютно-финансовых кризисов 1990-х гг., стали недавно выступать бывшие сторонники форсированной либерализации такие, как Дж.Сакс и Ст.Фишер.
Немалых успехов добились, как известно, страны, придерживавшиеся дозированной (стратегической) либерализации это многие страны Запада, Япогия и Россия в период их первичной индустриализации (в XIX начале XX в.). После второй мировой войны многие страны ЕС (включая Францию и Италию) и Япония дерегулировали свои финансовые рынки лишь в 1980-1990-е гг.
Что касается развивающихся государств, то рационально-прагматичная политика либерализации таких стран, как Тайвань, КНР и Индия (занимающие далеко не первые позиции по индексам экономической свободы и открытости) принесла им ощутимые успехи и в 80-е и 90-е годы они демонстрировали весьма высокие и, что особенно ценно в нашу турбулентную эпоху, относительно стабильные темпы экономического роста. В целом характеризуя ситуацию в странах Востока и Юга, можно сказать, что, несмотря на трудности, сбои и попятные движения, в 50-х первой половине 90-х гг. несколько десятков развивающихся стран сумели в целом встать на рельсы современного (самоподдерживающегося, но, подчеркнем, преимущественно индустриального) экономического роста. Вместе с тем, как отмечалось, мир в последние два десятилетия стал быстро меняться, выставляя значительно более жесткие критерии странам догоняющего развития.
Достигнутых успехов явно недостаточно, чтобы себя чувствовать уверенно, например, в группе ОЭСР (финансово-экономический кризис в Турции в 1994 г., в Мексике в 1995 г., в Южной Корее в 1997-1998 гг.).
Сейчас, в обстановке резкого усиления глобализации экономических связей, что само по себе объективно не столько облегчает, как отмечают некоторые российские и зарубежные исследователи, сколько усложняет положение периферийных, неустойчивых экономик, происходит стремительное перерастание мировых производительных сил из индустриальных в научно-технические, или информационно-инновационные. В этих условиях дальнейший экономический прогресс развивающихся стран в немалой мере зависит от ряда обстоятельств.
Прежде всего от того, насколько международные финансовые и торговые организации (МВФ, МБРР, ВТО и др.) способны обеспечить большую стабильность и предсказуемость экономической конъюнктуры.
Как считает ряд аналитиков, МВФ не должен гипертрофировать свою функцию как кредитора в последней инстанции, так как по сути дела это будет расслаблять и заемщиков и кредиторов, стимулируя их к менее обоснованным рискам. Однако, чтобы возникающий валютно-финансовый кризис не имел катастрофического распространения (contagion effect), Фонд будет вынужден предоставлять в четко просчитанных размерах и адресно помощь, но не хромым уткам, т.е. обреченным предприятиям, а относительно здоровым, жизнеспособным фирмам и банкам, временно испытывающим нехватку ликвидных средств.
К тому же сторонникам увеличения кредитных линий помощи со стороны Фонда полезно учитывать следующее. По сравнению с возможными потребностями в экстренном кредитовании, связанными с мировым долговым кризисом, обострившемся в последние двадцать-тридцать лет, ресурсы МВФ относительно сократились. По расчетам Ст.Фишера, если бы финансовые возможности Фонда увеличивались после 1945 г. в соответствии с динамикой доходов наиболее развитых стран мира, они должны были быть втрое больше.
А если бы они соответствовали темпам роста мировой торговли, то ресурсы МВФ следовало бы увеличить в 9 раз до 2,5 трлн. долл.
Одновременно усиливается необходимость большей ответственности национальных государств за обеспечение экономической безопасности, поддержание здоровой финансовой системы, соблюдение сбалансированности бюджетов и платежных балансов, минимальной инфляции и реалистичного обменного курса национальной валюты. Все эти, возможно, более жесткие меры рыночной дисциплины в сочетании с государственным и банковским надзором и аудитом можно было бы назвать augmented fundamentals (расширенный пакет здоровых принципов финансово-экономической системы).
Подчеркнем, однако, что каждый в отдельности или даже несколько правильно выполняемых принципов вряд ли могут гарантировать малую-среднюю или даже более крупную развивающуюся страну от валютно-финансовых потрясений. Простой факт: общая сумма мировых валютных резервов не превышает 1 % от суммарной величины горячих денег.
В условиях повышенной неустойчивости финансовых рынков, одной из мер стабилизации национальных банковских систем могла бы явиться процедура повышения базельских стандартов достаточности резервирования капитала с 8-10 % до 15-20 %. Однако, это может привести к удорожанию кредита и ослабить международную конкурентоспособность страны.
В течение определенного(предпочтительно короткого) времени можно поддерживать высокую процентную ставку для привлечения (или удержания в стране) иностранных капиталов. Однако, стоит также иметь в виду, что высокая ставка процента может ограничить возможности расширения рабочего капитала предприятий и отрицательно воздействовать на их рентабельность и конкурентоспособность, дестимулировать инвестиции и экспорт.
Многие эксперты считают достаточно полезным, хотя и временным средством ограничения сверхмобильности потоков краткосрочного капитала так называемый налог Тобина (пожалуй, впервые эта практика была применена в Чили в 1991 г.). Речь идет о резервировании на счетах ЦБ примерно 10-15-20 % суммы поступающего в страну краткосрочного капитала с последующим (обычно) через год ее возвращением владельцу капитала.
Стоит, однако, заметить, что ужесточение по линии краткосрочного капитала может временами лишать страну и ее предприятия необходимых оборотных средств, а в некоторых случаях явиться и дополнительным сигналом к тому, что в финансовой сфере той или иной страны не все благополучно.
Как показывает практика Тайваня, Чили и Сингапура весьма эффективным двойным средством является применение валютного контроля наряду с четким надзором над банковской системой, поддержание прозрачности счетов.
Некоторые российские и зарубежные эксперты рассматривают расширение участия иностранных банков в экономическом жизни менее развитых стран в целом как позитивное явление (имевшее исторические корни еще в эпоху индустриального рывка ныне развитых стран), поскольку, как показывает практика, они способны, при определенном контроле со стороны государства, оказать дисциплинирующее, стимулирующее и стабилизирующее воздействие на национальные финансово-экономические системы афроазиатских и латиноамериканских стран.
Роль рыночного саморегулирования народного хозяйства (центральная тема многих экономиксов и серьезных журналов) не стоит, однако, ни умалять, ни тем более фетишизировать. В развивающихся и отставших странах необходимы действенные государственные меры по решительной поддержке кредитом, субсидиями, льготным налогообложением приоритетных сфер - сельского хозяйства, мелкого и среднего бизнеса, экспортных отраслей, а также экономической и социальной инфраструктуры.
Привлечение ТНК, а следовательно, использование передового опыта, технологий и коммерческих связей должно органически сочетаться с максимальной мобилизацией внутренних резервов, сокращением престижных, малоэффективных проектов, урезанием военных расходов, борьбой с коррупцией и хищениями (сопоставимыми в ряде развивающихся стран с размерами их внешней задолженности), усилением контроля за качеством продукции и рациональным использованием ресурсов, а также значительным наращиванием инвестиций в человеческий фактор и НИОКР, поддержанием нарождающихся сегментов ИТ (как это и причем весьма энергично делается в США, Западной Европе, Японии, на Тайване и Индии).
Однако, пожалуй, самое трудное, но одновременно и наиболее перспективное направление с точки зрения обеспечения догоняющего (и вообще ускоренного) развития - формирование и совершенствование экономических, социальных, политических и правовых институтов, нацеленных на создание конкурентно-контрактной социально-экономической системы (адекватной традициям той или иной страны, а также современным международным условиям), стимулирующей квалифицированный, высокопроизводительный труд.
