Профессор не может не публиковать книги.
Тем не менее существует спрос на преподавателей экономической теории для университетов и колледжей. Преподавательская традиция требует, чтобы каждый из них удостоверил свою ценность оригинальными публикациями, а не просто составлением учебников и руководств. Репутация и жалованье преподавателя больше зависят от его литературной работы, чем от дидактических способностей. Профессор не может не публиковать книги. Если он не чувствует склонности к экономической теории, то он обращается к экономической истории или дескриптивной экономической теории.
Но в таком случае, чтобы не потерять лицо, он должен упорно настаивать, что проблемы, о которых он пишет, являются собственно экономическими, а не относящимися к экономической истории. Более того, он должен претендовать на то, что его работы освещают единственно законную область экономических исследований, что только они являются эмпирическими, индуктивными и научными, тогда как просто дедуктивные излияния кабинетных теоретиков являются бесполезными спекуляциями. Если бы он этого не делал, то он фактически признал бы, что преподаватели экономической теории делятся на два класса тех, кто сам способствовал прогрессу экономической мысли, и тех, кто не внес собственного вклада в теорию, хотя они могли сделать много полезного в других дисциплинах, таких, как новейшая экономическая история. Таким образом, академическая атмосфера становится неблагоприятной для преподавания экономической теории.
Многие профессора к счастью, не все стремятся опорочить голую теорию. Экономический анализ они пытаются подменить несистематизированной исторической и статистической информацией. Они растворяют экономическую науку в огромном количестве окружающих ее дисциплин.
Они специализируются в сельском хозяйстве, экономике труда, особенностях Латинской Америки и т.п.
Безусловно, в задачи университетской подготовки входит знакомство студентов с экономической историей в целом, так же как и с новейшими экономическими тенденциями. Однако все эти старания обречены на неудачу, если не будут базироваться на прочном фундаменте знания экономической теории. Экономическая теория не допускает деления на специализированные отрасли. Она неизменно имеет дело со взаимосвязанностью всех феноменов деятельности.
Каталлактические проблемы не будут заметны, если рассматривать каждую отрасль производства по отдельности. Невозможно изучать труд и заработную плату, не изучая косвенно цены на товары, процентные ставки, прибыль и убытки, деньги и кредит и все остальные крупные проблемы. В курсе экономики труда нельзя даже коснуться реальных проблем заработной платы. Не существует ни экономики труда, ни экономики сельского хозяйства.
Есть только логически последовательное знание экономической науки.
То, с чем эти специалисты имеют дело в своих лекциях и публикациях, является не экономической наукой, а доктринами разнообразных групп давления. Игнорируя экономическую науку, они не могут не стать жертвами идеологий тех, кто стремится к особым привилегиям для своей группы. Даже те специалисты, которые в открытую не присоединяются к определенной группе давления и претендуют на сохранение нейтральной позиции, невольно разделяют основное кредо интервенционистской доктрины. Имея дело исключительно с бесчисленными разновидностями вмешательства государства в экономическую жизнь, они не желают становиться на позицию простого негативизма. Если они и критикуют применяемые меры, то лишь для того, чтобы вместо интервенционизма других предложить собственный вариант интервенционизма.
Без тени сомнений они разделяют фундаментальный тезис как интервенционизма, так и социализма о том, что свободная рыночная экономика вредит жизненным интересам подавляющего большинства и приносит выгоду исключительно бесчувственным эксплуататорам. По их мнению, экономист, доказывающий тщетность интервенционизма, является продажным защитником несправедливых претензий большого бизнеса. Необходимо закрыть этим негодяям доступ в университеты и не допускать публикацию их статей в периодических изданиях ассоциаций университетских преподавателей.
Студенты недоумевают. В курсах, читаемых экономистами математического направления, их кормят формулами, описывающими гипотетические состояния равновесия, в которых не происходит никакой деятельности. Они легко делают вывод, что эти уравнения абсолютно бесполезны для постижения экономической активности.
В лекциях специалистов они узнают массу деталей, относящихся к интервенционистским мероприятиям. Они должны сделать вывод о парадоксальности сложившихся условий, поскольку никакого равновесия нет, а ставки заработной платы и цены на сельскохозяйственную продукцию не такие высокие, как хотелось бы профсоюзам или фермерам. Очевидно, заключают они, необходимы радикальные реформы.
Но какие?
Большинство студентов без промедления поддерживают интервенционистские панацеи, рекомендованные их профессорами. Социальные условия станут абсолютно удовлетворительными, когда государство установит минимальные ставки заработной платы и обеспечит каждого соответствующим питанием и жилищем или когда будут запрещены продажа маргарина и ввоз иностранного сахара. Они не видят противоречий в словах своих учителей, сегодня жалующихся на безумие конкуренции, а завтра на пороки монополии, сегодня сокрушающихся по поводу падения цен, а завтра по поводу роста стоимости жизни.
Они получают свои степени и стараются как можно быстрее получить работу в правительстве или в мощной группе давления.
Однако многие молодые люди достаточно проницательны, чтобы распознать заблуждения интервенционизма. Они воспринимают неприятие свободной рыночной экономики своих профессоров. Но такие студенты не считают, что изолированные меры интервенционизма могут привести к успешному достижению преследуемых целей.
Они последовательно доводят мысли своих наставников до конечных логических следствий. Эти студенты обращаются в социалистическую веру. Они приветствуют советскую систему как зарю новой цивилизации.
Несмотря на это, многие из современных университетов превратились в инкубаторы социализма не столько за счет условий, сложившихся на факультетах экономической теории, сколько благодаря учениям, преподаваемым на других факультетах. На экономических факультетах еще можно обнаружить отдельных экономистов и даже преподавателей других специальностей, которые могут быть знакомы с некоторыми возражениями, выдвигающимися против осуществимости социализма. Совсем другое дело преподаватели философии, истории, литературы, социологии и политической науки. Они интерпретируют историю на основе грубой вульгаризации диалектического материализма.
Даже те, кто страстно критикует марксизм за его материализм и атеизм, находятся под влиянием идей, разработанных в Манифесте коммунистической партии и программе Коммунистического Интернационала [86]. Они объясняют депрессии, массовую безработицу, инфляцию, войну и бедность как зло, неизбежно свойственное капитализму, и намекают, что эти явления могут исчезнуть, только когда капитализм закончится.
5. Всеобщее образование и экономическая наука
В странах, не изнуренных борьбой между разными языковыми группами, государственное образование может работать, если оно ограничено чтением, письмом и арифметикой. Для одаренных детей можно даже добавить элементарные понятия геометрии, естественных наук и действующих законов страны. Но как только возникает желание идти дальше, появляются серьезные трудности. Обучение на элементарном уровне неизбежно превращается в индоктринацию. Невозможно представить подросткам все аспекты проблемы и дать им возможность самим выбирать между противостоящими друг другу взглядами.
Столь же невозможно найти учителей, которые смогли бы передать мнения, которые сами они не одобряют, так, чтобы удовлетворить тех, кто разделяет эти мнения. Партия, заведующая школами, в состоянии пропагандировать собственные догматы и порочить взгляды других партий.
В сфере религиозного образования либералы XIX в. решили эту проблему путем отделения церкви от государства. В либеральных странах религия больше не преподается в общеобразовательных школах. Но родители могут послать своих детей в конфессиональные школы, финансируемые религиозными общинами.
Однако проблема относится не только к преподаванию религии и определенных теорий естественных наук, противоречащих Библии. В еще большей степени это затрагивает обучение истории и экономической теории.
Публика видит проблему только в отношении международных аспектов обучения истории. Сегодня многие говорят о необходимости вывести обучение истории из-под влияния национализма и шовинизма. Но мало кто отдает отчет, что проблема непредвзятости и объективности существует и в освещении отечественной истории.
Изложение окрашивается социальной философией учителя или автора учебника. Чем больше требуется упростить и сжать материал, чтобы сделать его понятным незрелым умам детей и подростков, тем хуже результат.
Марксисты и интервенционисты считают, что обучение истории в школах заражено идеями классического либерализма.
- Экономическая наука и гражданин
- Человеческий разум служит этому жизненному импульсу.
- Экономическая теория и праксиология
- Часть первая. ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
- Экономическая теория и практика человеческой деятельности
