Предварительная работа историка.
Меркантилист [26] и неомеркантилист неизбежно должны расходиться во взглядах с экономистом. Мнение о денежной истории Германии в период с 1914 по 1923 г. [27] обусловлено денежными теориями автора. Факты Великой Французской революции [28] по-разному представляются теми, кто верит в священные права королей помазанников божьих, и теми, кто придерживается иных взглядов.
Причина споров историков по этим вопросам не в их компетентности, а в способе применения неисторических наук к предмету истории. Их разногласия подобны разногласиям врачей-агностиков, спорящих относительно чудес Бога, с членами медицинской комиссии, собирающей доказательства этих чудес. Только те, кто считает, что факты сами пишут историю на чистом листе человеческого разума, ставят историкам в вину такое различие мнений.
Они не понимают, что историки не могут работать без исходных допущений, что разное отношение к этим исходным допущениям, т.е. ко всему содержанию неисторических отраслей знания, должно детерминировать установление исторических фактов. Эти исходные допущения историков определяют и решение о существенности одних фактов и несущественности других. Первые ими упоминаются, вторые опускаются. В поисках причин отсутствия молока у коров современный ветеринар проигнорирует все слухи о том, что их сглазили ведьмы; однако 300 лет назад его взгляды были бы другими.
Точно так же историк из бесконечного множества событий, предшествовавших интересующему его факту, отбирает только те, которые могли внести вклад в его появление или отсрочили его, и игнорирует те, которые в соответствии с его пониманием неисторических наук не могли оказать на него влияния.
Следовательно, изменения в неисторических науках должны приводить к переписыванию истории. Каждое поколение должно по-новому трактовать одни и те же исторические проблемы, потому что они являются им в новом свете. Трактовка истории, соответствующая теологической картине мира прошлых веков, отличается от трактовки, соответствующей теоремам современной естественной науки. Исторические работы, основанные на субъективной экономической теории, сильно отличаются от трудов, основанных на меркантилистской доктрине.
Поскольку разночтения в работах историков происходят от подобных разногласий, постольку они не являются результатом якобы неясности и сомнительности исторических исследований. Напротив, они выступают результатом недостатка единодушия в епархии тех наук, которые принято называть строгими и точными.
Чтобы избежать возможных недоразумений, необходимо подчеркнуть следующее. Разночтения, вызванные причинами, о которых говорилось выше, нельзя смешивать:
1) с целенаправленным искажением фактов;
2) с попытками оправдать или осудить какую-либо деятельность с точки зрения морали или закона;
3) с привходящим замечанием, выражающим субъективную оценку по ходу строго объективного изложения состояния дел. Трактат по бактериологии не потеряет своей объективности, если автор, придерживаясь точки зрения человека, считает главной целью сохранение человеческой жизни и, применяя эту мерку, относит эффективные средства борьбы с бактериями к хорошим, а бесполезные к плохим. Если бы эту книгу писала бактерия, то оценки были бы противоположными, но содержательно она не отличалась бы от книги бактериолога.
Точно так же европейские историки, занимающиеся монгольским вторжением XIII в., могут говорить о благоприятных и неблагоприятных событиях, потому что разделяют позицию европейских защитников западной цивилизации. Но одобрение ценностей одной из сторон не обязательно оказывает негативное влияние на содержательную часть исследования. Оно может быть с позиций современного знания абсолютно объективным. Монгольские историки могут полностью с ним согласиться, за исключением этих случайных замечаний;
4) с представлением деятельности одной из сторон в условиях дипломатического или военного противостояния. Столкновения конфликтующих групп могут рассматриваться с точки зрения идей, мотивов и целей, которые руководят действиями любой из сторон. Для полного понимания того, что случилось, необходимо принимать во внимание все, что было сделано обеими сторонами. Но, для того чтобы понять их поведение, историк может попытаться представить критический момент событий глазами их участников, не ограничиваясь взглядом с вершин нашего сегодняшнего знания. История политики Линкольна в недели и месяцы, предшествовавшие вспышке Гражданской войны [29], не закончена.
Но ни одно историческое исследование не является законченным. Независимо от того, кому симпатизирует историк, юнионистам или конфедератам, либо вообще остается нейтральным, он должен объективно изучать политику, проводимую Линкольном весной 1861 г. Такое исследование является необходимым условием при ответе на вопрос о том, почему разразилась Гражданская война.
И наконец, урегулировав эти проблемы, мы можем вернуться к главному вопросу: присутствует ли субъективный момент в историческом понимании, и если да, то в какой мере он оказывает влияние на результаты исторических исследований?
Если задача понимания заключается в установлении факта, что люди руководствовались определенными ценностными суждениями и ориентировались на определенные средства, то здесь не может быть никакой почвы для разногласий между подлинными историками, т.е. людьми, желающими познать события прошлого. Вследствие недостаточной информации, предоставляемой первоисточниками, может сохраняться определенная неясность. Но это не имеет никакого отношения к пониманию.
Это относится к предварительной работе историка.
Понимание следующая задача историка. Он должен дать оценку результату, вызванному к жизни действием, обсудить значимость каждого мотива и каждого действия.
Здесь мы сталкиваемся с одним из основных различий между физикой и химией, с одной стороны, и науками о человеческой деятельности с другой. В мире физических и химических событий существуют (или по крайней мере считается, что существуют) постоянные зависимости между величинами, и человек способен открыть эти постоянные с разумной степенью точности с помощью лабораторных экспериментов. Аналогичные постоянные зависимости отсутствуют в сфере человеческой деятельности за пределами физической и химической технологии и терапии.
Некоторое время назад экономисты считали, что открыли такую постоянную зависимость между количеством денег и ценами на товары. Утверждалось, что увеличение или уменьшение количества денег в обращении должно приводить к пропорциональным изменениям товарных цен. Современная экономическая наука ясно и неопровержимо показала ошибочность этого утверждения[См. с. 385387.]. Экономисты, желающие заменить количественную экономическую теорию на то, что они называют качественной экономической теорией, весьма заблуждаются. В области экономической науки нет постоянных зависимостей и, следовательно, невозможны никакие измерения.
Если статистик выясняет, что в Атлантиде увеличение предложения картофеля на 10% через какое-то время приводит к падению цен на 8%, он не устанавливает ничего, что произошло или могло произойти из-за изменения предложения картофеля в другой стране и в другое время. Он не измерил эластичность спроса на картофель. Он установил уникальный и частный исторический факт. Ни один разумный человек не может сомневаться, что поведение людей по отношению к картофелю и любому другому товару меняется.
Разные люди ценят одни и те же вещи по-разному, с другой стороны, при изменении условий оценки одних и тех же людей также меняются[См. с. 330.].
За пределами экономической истории никто не рискнет утверждать, что в человеческой истории преобладают постоянные взаимосвязи. То, что в вооруженных конфликтах европейцев с отсталыми народами других рас один европейский солдат обычно справлялся с несколькими туземцами, является фактом. Но еще никто не оказался достаточно глуп, чтобы измерить величину превосходства европейца.
Невозможность измерения состоит не в недостатке технических методик определения меры. Причина в отсутствии постоянных соотношений. Если бы это было связано лишь с техническими трудностями, по крайней мере приблизительная оценка в некоторых случаях оказалась бы возможной. Но истина заключается в отсутствии постоянных соотношений. Вопреки постоянным заклинаниям невежественных позитивистов экономическая теория не является отсталой наукой из-за того, что не носит количественного характера.
Она не является количественной и не производит измерений, так как отсутствуют константы. Статистические цифры, относящиеся к экономическим событиям, это исторические данные. Они говорят нам о том, что произошло в неповторимом историческом случае. Физические события могут быть объяснены на основе нашего знания постоянных взаимосвязей, установленных экспериментально.
Исторические события не поддаются подобному истолкованию.
Историк может перечислить все факторы, приводящие к известному результату, и все факторы, действующие против него и способные отсрочить или смягчить конечный результат. Но он не сможет установить количественные отношения между различными причинами и производимыми следствиями, иначе как путем понимания.
- Понимание историка отмечено печатью его личности.
- Типизация - результат определенного способа понимания.
- Целью науки является познание реальности.
- Человек никогда не сможет стать всеведущим.
- Теория четырех движений и всеобщих судеб.
