Покупатели были во власти своих поставщиков.

Право владения землей можно было только завоевать или получить в дар от завоевателя. Лишиться ее можно было только путем публичного отречения со стороны жертвователя или вследствие захвата другим завоевателем. И позднее, когда властители и их вассалы начинали продавать излишки на рынке, они не могли быть вытеснены конкуренцией более эффективных людей. Конкуренция была свободной только в очень узких границах. Приобретение поместий было закреплено за дворянством, приобретение городской недвижимости за гражданами городов, сельскохозяйственной земли за крестьянами.

Конкуренция ремесленников была ограничена гильдиями. Потребители не могли удовлетворить свои потребности по самой низкой цене, так как контроль за уровнем цен делал невозможным сбивание их продавцами. Покупатели были во власти своих поставщиков.

Если привилегированный производитель отказывался использовать наиболее подходящее сырье и самые эффективные методы обработки, то потребители были вынуждены терпеть его упрямство и консерватизм.
Землевладелец, полностью обеспечивавший себя всем необходимым за счет своего хозяйства, был независим от рынка. Но современный фермер, покупающий оборудование, удобрения, семена, рабочую силу и другие факторы производства и продающий сельскохозяйственные продукты, подчиняется закону рынка. Его доход зависит от потребителей, и он должен согласовывать свои действия с их потребностями.

Селективная функция рынка действует и в отношении труда. Рабочего привлекает тот вид работы, где он ожидает получить самое большое вознаграждение. Как и в случае с материальными факторами производства, труд также применяется там, где лучше всего служит потребителям.

Превалирует тенденция не расходовать понапрасну труд на удовлетворение менее настоятельных потребностей, если более настоятельные потребности еще не удовлетворены. Подобно всем остальным слоям общества, рабочие подчинены господству потребителей. Если они не повинуются, то наказываются сокращением заработной платы.

Рыночный отбор не учреждает социальных порядков, каст или классов в марксистском смысле. Предприниматели и промоутеры также не образуют единого класса. Каждый индивид свободен стать промоутером, если он опирается на свою способность предвосхищать будущее состояние рынка лучше, чем способны это делать окружающие его люди, и если его попытки действовать на свой страх и риск и под свою ответственность одобряются потребителями.

Человек вливается в ряды промоутеров, самопроизвольно стремясь вперед и тем самым подчиняясь испытаниям, которым рынок подвергает каждого, невзирая на личности, кто захочет стать промоутером или остаться в этом качестве. Каждый имеет возможность использовать свой шанс. Новичку нет нужды ждать приглашения и чьего-либо одобрения.

Он должен рваться вперед ради самого себя и сам знать, как обеспечить необходимые средства.

Вновь и вновь заявляют, что в условиях позднего, или зрелого капитализма людям, не обладающим средствами, невозможно сделать карьеру предпринимателя и добиться богатства. Однако никто не пытался доказать этот тезис. С тех пор, как он был выдвинут впервые, персональный состав предпринимателей и капиталистов значительно изменился. Большая часть предпринимателей и их наследников была устранена другими, новыми людьми, которые заняли их места.

Конечно, следует признать, что в последние годы целенаправленно были созданы институты, которые, если их не отменить в ближайшее время, сделают функционирование рынка во многих отношениях невозможным.

Потребители выбирают капитанов индустрии и бизнеса исключительно с точки зрения оценки их подготовленности к координированию производства с нуждами потребителей. Их не волнуют другие достоинства и черты характера. Они хотят, чтобы производитель обуви выпускал хорошую и дешевую обувь.

Они не стремятся возложить обязанности по организации торговли обувью на просто приятных молодых ребят, на людей с салонными манерами, художественными дарованиями, научным складом ума или обладающих любыми другими добродетелями и талантами. Опытный и умелый коммерсант часто не обладает многими достоинствами, необходимыми человеку, чтобы добиться успеха в других областях.

В наши дни стало вполне обычным делом резко осуждать капиталистов и предпринимателей. Человек часто склонен презирать тех, кто более состоятелен, чем он сам. Эти люди, говорит он, богаче только потому, что менее щепетильны, чем я. И если бы он не был ограничен законами морали и приличия, то был бы не менее удачлив, чем они.

Тем самым люди упиваются самодовольством и фарисейским лицемерием.

Действительно, в условиях, созданных интервенционизмом, люди могут приобрести богатство с помощью подкупа и взяточничества. В ряде стран интервенционизм настолько подорвал господство рынка, что многим деловым людям выгоднее полагаться на помощь политиков и чиновников, чем на максимальное удовлетворение нужд потребителей. Но не это имеют в виду популярные критики чужого богатства.

Они утверждают, что методы, с помощью которых на свободном рынке приобретается богатство, спорны с этической точки зрения.

В ответ на подобные заявления необходимо подчеркнуть, что в той степени, в какой действие рынка не подрывается вмешательством государства и других принуждающих сил, коммерческий успех является свидетельством услуг, оказанных потребителям. Бедный человек не обязательно уступает преуспевающему коммерсанту в других отношениях; иногда он может иметь выдающиеся способности в науке, литературе, искусстве или в государственном управлении. Но в общественной системе производства он подчиненный. Творческий гений может быть прав, презирая коммерческий успех; возможно, он действительно бы добился успеха в коммерции, если бы не предпочел другие вещи.

Но мелкие служащие и рабочие, кичащиеся своим моральным превосходством, обманываются и находят утешение в этом самообмане. Они не допускают мысли, что не выдержали бы проверки своих сограждан, потребителей.

Часто утверждается, что неудачи бедняков в конкуренции на рынке вызваны недостаточным образованием. Мол, равенство возможностей можно обеспечить, только сделав образование всех уровней доступным для всех. Сегодня доминирует тенденция, направленная на уменьшение различий образовательного уровня людей и отрицание существования врожденного неравенства интеллекта, силы воли и характера. Однако при этом упускается из виду, что образование не более чем усвоение уже разработанных теорий и идей.

Образование, какие бы выгоды оно ни сулило, представляет из себя передачу традиционных доктрин и оценок; оно неизбежно консервативно. Оно порождает имитацию и рутину, а не улучшение и прогресс. Новаторов и гениев в школах воспитать невозможно.

Они как раз те люди, которые бросают вызов тому, чему их учила школа.

Чтобы добиться успеха в коммерции, человеку не нужна степень, полученная в бизнес-школе. Эти школы готовят подчиненных для рутинной работы. Они не готовят предпринимателей.

Предпринимателя нельзя подготовить. Человек становится предпринимателем, используя возможности и заполняя пробелы. Чтобы продемонстрировать точные оценки, предвидение и энергию, не требуется образования. По школярским меркам профессионального обучения большая часть удачливых коммерсантов были необразованы. Но они соответствовали своей общественной функции приспособления производства к наиболее насущным потребностям.

Именно за эти достоинства потребители вручили им флаг коммерческого лидерства.
12. Индивид и рынок

Принято метафорически говорить об автоматических и анонимных силах, приводящих в действие механизм рынка. Используя подобные метафоры, люди готовы пренебречь тем, что единственными движущими силами, управляющими рынком и определением цен, являются намеренные действия людей. Автоматизма не существует; есть только люди, сознательно и осмысленно стремящиеся к выбранным целям. Не существует таинственных и непостижимых механических сил, есть лишь человеческое желание устранить беспокойство. Нет никакой анонимности; есть я и вы, Билл и Джо и все остальные.

И каждый из нас и производитель, и потребитель.

Рынок представляет собой общественное образование, причем самое выдающееся общественное образование. Рыночные явления это общественные явления. Они суть равнодействующие вкладов каждого индивида.

Но они не совпадают ни с одним из этих вкладов. Они являются индивиду как нечто данное, что он не в силах изменить. Иногда он даже не понимает, что сам является частью, хотя и малой, совокупности элементов, определяющих состояние рынка в каждый отдельный момент. Поскольку он не в состоянии осознать это, то он позволяет себе, критикуя рыночные явления, осуждать в других людях образ действий, который для себя он считает вполне допустимым.

Он обвиняет рынок в бессердечии и игнорировании личности и требует общественного контроля над рынком с целью его гуманизации. С одной стороны, он требует защиты потребителей от производителей. Но с другой стороны, еще более страстно он настаивает на защите его как производителя от потребителей.

Следствием этих противоречивых требований и являются современные методы государственного вмешательства, наиболее знаменитыми примерами которого являются Sozialpolitik [54] имперской Германии и американский Новый курс [55].

Содержание раздела