Законы о праве на оружие

Законы о праве на оружие
В большинстве случаев, которые мы рассматриваем в этой главе, либералы выступают за свободу торговли и производства, а консерваторы за жесткое соблюдение законов и бескомпромиссную борьбу с их нарушителями. Но в случае законов о праве на оружие все ровно наоборот. Всякий раз, как в стране происходит очередное бессмысленное убийство с применением огнестрельного оружия, либералы удваивают агитацию за жесткий контроль над владением оружием, если не за полный его запрет, тогда как консерваторы встают на защиту личной свободы и против всяких ограничений.
Если, как верят либертарианцы, каждый человек имеет право на свое тело и имущество, то у него есть и право прибегать к насилию для защиты от преступных посягательств. Но либералы по какимто странным причинам систематически пытаются лишить мирных граждан средств защиты от преступных посягательств. Несмотря на тот факт, что во Второй поправке к Конституции утверждается, что «право народа хранить и носить оружие не должно нарушаться», правительство это право значительно сузило. Так, в НьюЙорке, как и в большинстве других штатов, закон Салливана запрещает «скрытое ношение оружия» без соответствующего разрешения властей. Этот неконституционный указ не только ограничил право на ношение оружия правительство еще и распространило этот запрет почти на все, что может служить оружием, даже если оно может быть использовано только для самозащиты.

В результате потенциальным жертвам преступлений было запрещено носить ножи, баллончики со слезоточивым газом и даже шляпные булавки, а люди, использовавшие подобные предметы для защиты себя от нападения, подвергались судебному преследованию. В городах запрет на скрытое ношение оружия лишил мирных граждан любой возможности самозащиты. (Этот закон не запрещает носить нескрываемое оружие, но когда несколько лет назад один человек в НьюЙорке для проверки закона вышел на улицу с винтовкой, он был немедленно арестован за «нарушение общественного порядка».) Более того, жертвы насилия настолько ограничены законами, запрещающими «превышение пределов необходимой самообороны», что на стороне преступника оказывается заведомое преимущество.
Следует отдавать себе отчет, что предметы сами по себе не агрессивны, зато любой предмет, будь это пистолет, нож или палка, может быть использован как для нападения и защиты, так и для множества других целей, никак не связанных с преступлением. В запретах и ограничениях на покупку и владение огнестрельным оружием смысла не больше, чем в запретах на владение ножами, дубинками, шляпными булавкам или камнями. Да и как можно запретить владение всем этим, а если всетаки получится, то как сделать запрет реальным?

Вместо того чтобы преследовать мирных граждан, носящих при себе всякие вещи, лучше бы закон занялся борьбой с настоящими преступниками.
В пользу нашего вывода говорит еще одно соображение. Когда закон ограничивает или запрещает владение огнестрельным оружием, нет никаких оснований полагать, что настоящие преступники станут его соблюдать. Преступники всегда будут приобретать и носить оружие, так что от охранительного либерализма, устанавливающего запреты на приобретение и ношение огнестрельного и иного оружия, страдают только их невинные жертвы.

Необходимо разрешить не только наркотики, азартные игры и порнографию, но и приобретение и ношение огнестрельного оружия и других предметов, которые могут быть использованы для самозащиты.
В известной статье, критикующей запреты на распространение короткоствольного оружия (которое больше всего раздражает либералов), профессор права СентЛуисского университета, профессор Дон Б.Кейтсмл. упрекает либералов в том, что в случае запретов на оружие они изменяют своей же логике, используемой для критики запретов марихуаны. Он указывает, что в Америке сегодня более 50 млн. человек владеют короткоствольным оружием и, если основываться на опыте прошлого и результатах социологических опросов, от двух третей до более чем 80% американцев не намерены подчиняться запретам на владение этим оружием. Неизбежным результатом запретов будут суровые и крайне избирательные наказания, что вызовет только неуважение к закону и правоохранительным органам. А избирательно закон будет применяться против тех, кто не нравится властям: «Закон применяется все более бессистемно, пока, наконец, он не будет использоваться только против тех, кого хочет наказать полиция. Вряд ли нам нужно напоминать об отвратительной тактике обысков и изъятия улик, к которой прибегали полиция и правительственные агенты, чтобы обвинить неугодных им людей».

Кейтс добавляет, что «если эти аргументы кажутся знакомыми, то лишь потому, что они повторяют стандартные аргументы либералов против запретов марихуаны»[9].
Кейтс делает очень проницательное замечание о любопытной слепоте либералов к ряду проблем:

Запрет на ношение оружия это идея белых либералов из среднего класса, склонных забывать о положении бедных, принадлежащих к расовым меньшинствам и проживающих в районах, в которых полиция фактически признала свое поражение в борьбе с преступностью. Такого рода либералы никак не отреагировали на запрет марихуаны в 1950х годах, когда полицейские облавы проводились исключительно в гетто. Надежно защищенные полицией в пригородах и частными охранниками, которых никто не собирается разоружать, в благополучных городских районах забывчивые либералы высмеивают право на владение оружием как «анахронизм Дикого Запада»[10].

Кейтс приводит свидетельство того, что наличие оружия действительно полезно для самозащиты: в Чикаго, например, за последние пять лет владеющие оружием граждане, защищая себя, обезвредили втрое больше вооруженных преступников, чем полиция. Как выяснил Кейтс, опираясь на данные исследований нескольких сот стычек с преступниками, вооруженные граждане проявили большую эффективность, чем полиция: защищая себя, граждане арестовали, ранили, убили или отпугнули преступников в 75% стычек, тогда как полиция добивается успеха только в 61% подобных ситуаций. Нужно признать, однако, что жертвы, сопротивлявшиеся ограблению, чаще получают ранения, чем те, кто безропотно дает себя ограбить.

Но Кейтс отмечает два важных момента: 1) безоружное сопротивление грабителям удваивает риск быть раненым или убитым; и 2) решение сопротивляться или нет, зависит от человека, его обстоятельств и его жизненных ценностей.

Для белого образованного либерала с приличным банковским счетом главное избежать ран и увечий. Но это куда меньше заботит того, кто живет на случайные заработки или пособие и в случае ограбления лишится средств на поддержание семьи в течение ближайшего месяца. Совсем другие приоритеты и у черного торговца, который не может позволить себе страховку от грабежей, а в случае ряда удачных нападений грабителей будет просто разорен.

В 1975 году национальный опрос владельцев короткоствольного оружия выявил, что среди тех, кто держит оружие исключительно для самозащиты, много черных, бедных и престарелых. «Именно этих людей, красноречиво предостерегает Кейтс, предложено отправлять в тюрьму только за то, что они хотят сохранить то единственное, что может защитить их семьи в районах, где полиция уступила территорию преступникам»[11].
А что говорит исторический опыт? Действительно ли, как утверждают либералы, запрет короткоствольного оружия ведет к существенному понижению уровня насилия в обществе? Факты свидетельствуют об обратном.

Обширное исследование, проведенное в Висконсинском университете в конце 1975 года, недвусмысленно показало, что «законы о контроле над оружием не приводят к снижению количества преступлений с применением оружия». Так, висконсинское исследование проверило теорию о том, что простые мирные граждане не устоят перед искушением взяться за оружие в случае ссоры. Результаты обнаружили отсутствие корреляции между распространенностью огнестрельного оружия и уровнем убийств.

Более того, этот результат подкреплен исследованием Гарвардского университета 1976 года, проведенным в связи с принятым в 1974 году в Массачусетсе законом, предусматривающим как минимум год тюрьмы за незаконное владение оружием. Выяснилось, что благодаря этому закону в 1975 году было выявлено меньше случаев незаконного ношения оружия и было меньше нападений с угрозой оружия. Но гарвардские исследователи к своему изумлению обнаружили, что уровень насильственных преступлений не понизился. Иными словами,

в соответствии с прежними криминологическими исследованиями, лишенный пистолета, разъяренный гражданин хватается за куда более смертоносную винтовку. Если лишить его любого огнестрельного оружия, он вооружится ножом, молотком и тому подобными предметами, которые при этом окажутся почти столь же смертоносными.

Отсюда вывод, что, «если запрет на владение короткоствольным оружием не сопровождается уменьшением числа убийств и других форм насилия, он может служить только дополнительным отвлечением сил полиции от предотвращения настоящих преступлений на борьбу с „преступлениями без потерпевшего“»[12].
Наконец Кейтс отмечает еще один интригующий момент: в обществе, в котором мирные граждане вооружены, люди намного чаще приходят на помощь жертвам преступлений. Но отберите у людей оружие, и публика решит предоставить все хлопоты полиции. До того как в НьюЙорке запретили короткоствольное оружие, люди намного чаще приходили на помощь, чем в наши дни.

Недавний опрос среди отважившихся оказать помощь тем, на кого напали грабители, показал, что 81% из них имели при себе оружие. Если мы хотим жить в обществе, в котором граждане приходят на выручку попавшим в беду соседям, нельзя лишать их возможности деятельно и эффективно противостоять преступникам. Абсурдная ситуация сначала людей разоружают, а потом обвиняют в равнодушии, потому что безоружные и беспомощные не торопятся на выручку тем, на кого напали преступники.

Содержание раздела