Страх перед зажиточностью длился недолго.

13. Сохранение ресурсов, экология и рост

Недовольство либералов
Леволиберальные интеллектуалы это изумительный объект наблюдений. За последние три или четыре десятилетия краткий миг на часах человеческой истории они с энергией, достойной лучшего применения, выдвинули ряд серьезных обвинений в адрес рыночного капитализма. Примечательно, что каждое очередное обвинение противоречило хотя бы одному из предыдущих.

Но эта противоречивость нимало не смущала либеральных интеллектуалов и не ослабляла их гнева, хотя в быстрой смене позиций нередко участвовали одни и те же люди. Меняя позицию, они сохраняли изумительную уверенность в собственной правоте.
Рассмотрим основные этапы леволиберальной эволюции:
1. В конце 1930х и начале 1940х годов либеральные интеллектуалы пришли к выводу, что капитализм страдает от неизбежной вековой стагнации, причина которой заключается в замедлении роста населения, исчезновении еще неосвоенных территорий и остановке технического прогресса все возможное человечество уже изобрело. В общем, возникала перспектива вечной стагнации, массовой безработицы и необходимости замены капитализма системой государственного планирования. Все это говорилось накануне величайшего бума в американской истории!
2. В 1950х годах, несмотря на послевоенный экономический бум, либеральные интеллектуалы не сбавляли обороты на повестке дня был культ экономического роста. То есть рост имел место, но был недостаточно быстрым. Поэтому срочно требовался отказ от рыночного капитализма и переход к политике государственного вмешательства с целью ускорения экономического роста, наращивания инвестиций и сбережений, питающих этот рост, даже если бы мы не хотели столь быстрого роста.
3. В 1958 году на либеральной сцене объявилась новая звезда Джон Кеннет Гэлбрейт с его бестселлером «Общество изобилия». И либеральные интеллектуалы как по команде поменяли позицию. Теперь вся беда оказалась опятьтаки в капитализме, который, как выяснилось, растет слишком быстро ; стагнация больше никого не тревожила, а проблемой стало чрезмерное благополучие в мире супермаркетов и сияющих лимузинов люди теряли духовность.

Что следовало делать? Правильно, правительство должно было вмешаться и с помощью налогов избавить потребителей от излишнего богатства.
4. Страх перед чрезмерной зажиточностью длился недолго. Его сменила озабоченность проблемой бедности, которую возбудила опубликованная в 1962 году книга Майкла Харрингтона «Другая Америка». Но хотя проблемой теперь стало не богатство, а растущая бедность, лекарство осталось прежним правительство должно вмешаться, ввести плановое развитие и обложить налогами богатых, чтобы помочь бедным.

На несколько лет мы вовлеклись в войну с бедностью.
5. Стагнация, замедленный рост, чрезмерное изобилие, зияющая бедность интеллектуальные моды менялись, как длина дамских юбок. В 1964 году к счастью просуществовавший недолго Комитет по тройной революции выпустил нашумевший тогда манифест, замкнувший цикл интеллектуального круговращения. Два или три безумных года мы носились с идеей, что беда Америки не стагнация, а ее прямая противоположность: в ближайшие годы все предприятия в Америке будут автоматизированы и компьютеризированы, производство и доходы неизмеримо возрастут, но при этом все окажутся безработными. Рыночный капитализм неизбежно порождает массовую безработицу, а лекарство от нее легко догадаться! энергичное вмешательство государства или откровенный социализм.

В середине 1960х годов мы несколько лет страдали от того, что было метко названо «истерией автоматизации»[1].
6. К концу 1960х годов всем стало ясно, что автоматизации боялись напрасно, что она идет примерно с той же скоростью, с какой некогда шла механизация, да и вообще изза рецессии 1969 года рост производительности труда замедлился. В наши дни об ужасных перспективах автоматизации уже никто не вспоминает. Сегодня мы пребываем в седьмой фазе либерального круговращения.
7. Теперь мы снова чрезмерно богаты, капитализм растет слишком быстро, и все озабочены проблемами экологии и исчерпания природных ресурсов. Необходимы государственное планирование или социализм, способные остановить рост и построить общество и экономику с нулевым ростом, чтобы избежать в некоем отдаленном будущем отрицательного роста, или движения вспять. Мы вернулись к позиции Гэлбрейта, которую усилили наукообразными разглагольствованиями о промышленных отходах, экологии и «космическом кораблике Земля», а главным злом стали промышленные технологии.

Капитализм навязал человечеству технологии и рост (в том числе рост населения, промышленности и загрязнения среды), и только правительство может избавить нас от всех этих бед.
Не так уж редко приходится сталкиваться с людьми, занимающими внутренне несовместимые позиции 5 и 7,которые в одно и то же время утверждают, что: а) мы живем в эпоху изобилия, а потому больше не нуждаемся в частной собственности, капитализме или материальных стимулах к производству, и б) что капиталистическая алчность ведет к стремительному истощению ресурсов и толкает мир к дефициту всех жизненно важных вещей. На все эти проблемы либералы дают традиционный для себя ответ: рыночный капитализм должен быть заменен социализмом или государственным планированием. Великий экономист Йозеф Шумпетер еще поколение назад дал замечательно лаконичную характеристику позиции либеральных интеллектуалов:
… капитализм предстал перед судьями, в карманах у которых уже лежит его смертный приговор. Они его и вынесут, какие бы доводы не приводила защита; единственный успех, на который может рассчитывать обвиняемый, это измененная формулировка обвинительного акта [2].
Итак, могут быть выдвинуты другие обвинения, но другого приговора ждать не приходится.

Критика технологий и экономического развития
Модную атаку на экономический рост и богатство ведут хорошо устроившиеся в жизни, довольные собой либералы из высшего класса. Когда есть возможность наслаждаться материальным достатком и уровнем жизни, о котором не могли и мечтать самые богатые люди прошлого, легко высмеивать материализм и призывать к замораживанию экономического прогресса[3]. Разговоры об остановке роста, когда в мире еще полно нищеты и убожества, просто непристойны, и даже в Соединенных Штатах рано пока говорить о пресыщенности и сверхизобилии.

Да и сами либералы из высшего класса не были пока замечены в отказе от своего жалованья в качестве вклада в войну с материализмом и изобилием.
Широкая атака на технологии еще более безответственна. Если вернуть технологии к уровню доиндустриального мира, результатом окажутся массовый голод и беспрецедентное вымирание человечества. Выживание большей части мирового населения зависит от современных технологий и промышленности. В доколумбову эпоху Североамериканский континент мог прокормить примерно миллион индейцев, и жили они чрезвычайно бедно.

Сегодня благодаря современным технологиям и промышленности здесь могут жить несколько сот миллионов человек, и все они имеют намного более высокий уровень жизни. Ликвидируйте современную промышленность, и вы ликвидируете людей. Можно предположить, что нашим борцам с перенаселенностью такое решение демографической проблемы вполне подходит, но подавляющее большинство остальных людей такое варварское «окончательное решение» никак не устраивает.
Безответственная атака на технологии это очередной либеральный перевертыш: с этими лозунгами носятся те же самые либеральные интеллектуалы, которые 30 лет назад отвергали капитализм за неспособность в полной мере использовать потенциал современной техники, призывали к введению государственного планирования и передаче власти новой технократической элите. Сегодня те же самые интеллектуалы, еще недавно призывавшие к диктатуре технократов, пытаются лишить нас жизненно важных достижений современных технологий.
При этом противоречащие сами себе кульбиты либеральной мысли продолжаются, и многие из противников современных технологий, забыв о прежних страхах перед сплошной автоматизацией и массовой безработицей, теперь с прежней уверенностью пророчат остановку технического прогресса. Они жизнерадостно предвидят, что ускоренное развитие и совершенствование технологий уже позади, и предсказывают человечеству мрачное будущее. Таковы методы псевдонаучного прогнозирования знаменитого Римского клуба с его идеологией остановки технического прогресса.

Как пишут Пассел, Робертс и Росс в своей критике Доклада Римского клуба, «если бы телефонные компании сохранили технологию начала XX века, сегодня для обслуживания телефонных звонков потребовалось бы держать на коммутаторах 20 миллионов телефонисток». Или, как заметил британский публицист Норман Макре, «при сохранении транспортных технологий 1880х годов современные города были бы погребены под многометровым слоем конского навоза»[4]. Или так:
Модель [Римского клуба] исходит из того,что потребности промышленности и сельского хозяйства будут расти по экспоненте, но при этом произвольно ограничивает темпы технического прогресса, способные удовлетворить эти потребности…
Преподобный Томас Мальтус двести лет назад пришел к сходным выводам без помощи компьютеров… Мальтус доказывал, что численность населения увеличивается по экспоненте, а вот производство продуктов питания растет в лучшем случае линейно. Он предположил, что для восстановления равновесия потребуются периодические войны и массовый голод…

Содержание раздела