А потом я увидел его

Я присел на первую же попавшуюся лестницу. Это был дом номер четырнадцать. Откуда-то доносился шум гигантских вентиляторов, перекрывавший все остальное.

Похоже, он шел от массивной каменной стены здания Нью-Йоркской фондовой биржи. Я наблюдал за людьми. Они спешили по своим делам, шли с работы, торопились домой или направлялись в бар или ресторан на деловой ужин.

Некоторые шли по двое, болтая друг с другом, хотя большинство шли поодиночке. Я пытался встретиться с кем-нибудь взглядом - мне не удалось.
Вой сработавшей автомобильной сигнализации прервал ход моих мыслей и заставил посмотреть в глубь улицы. Я взглянул в направлении звука. Из дверей офисного здания выскочил человек, направил пульт дистанционного управления в сторону машины - завывания прекратились. Я молча сидел на ступенях еще несколько минут.

Затем достал из кармана аккуратно сложенный лист бумаги, исписанный цифрами.
А потом я увидел его. Он шел шаркающей походкой, глядя под ноги. У него была жидкая седая борода; одет он был в грязный плащ, который выглядел совершенно неуместно в этот теплый день на Уолл-стрит.

Я понял, что передо мной афганец.
Он взглянул на меня. Затем, после секундного колебания, стал подниматься по лестнице. Вежливо кивнув, он присел в ярде от меня.

По тому, как он держался, я понял, что он не против, если я с ним заговорю.

Чудесный день.

Красивый. - У него был сильный акцент. - В такие вре
мена нам нужен солнечный свет.

Вы имеете в виду, из-за Всемирного торгового центра?
Он кивнул.
Вы из Афганистана?

Он пристально посмотрел на меня.
- Это так заметно?

Я много путешествовал. Недавно я был в Гималаях, в
Кашмире.

Кашмир. - Он потянул себя за бороду. - Война.

Да, Индия и Пакистан, индуисты и мусульмане. Застав
ляет задуматься о роли религии, не правда ли?

Наши взгляды встретились. У него были темно-коричневые, почти черные глаза. В них была мудрость и печаль.

Он повернулся к зданию Нью-Йоркской фондовой биржи. Длинным искривленным пальцем он указал на здание.

А может быть, - согласился я, - это из-за экономики, не
религии.

Вы были солдатом?

Я не смог удержаться от смешка.
- Нет. Экономическим консультантом. - Я вручил ему
лист с цифрами. - Вот мое оружие.
Он взял листок.

Цифры.
Международная статистика.

Он какое-то время рассматривал цифры, потом рассмеялся:

Я не умею читать. - С этими словами он вернул мне листок.

Цифры говорят нам о том, что двадцать четыре тысячи
человек умираю каждый день от голода.

Он тихо присвистнул, затем, немного подумав, вздохнул.
- Я чуть было не стал одним из них. У меня была маленькая
гранатовая ферма недалеко от Кандагара. Пришли русские; мод
жахеды попрятались за моими деревьями и в арыках. - Он изоб
разил, как солдаты целились из винтовки. - Прятались в засаде. -

254 ЧАСТЬ IV: 1981 - по настоящее время
255 Глава 32 11 СЕНТЯБРЯ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ ЛИЧНО ДЛЯ МЕНЯ

Он опустил руки. - Все мои деревья и арыки были уничтожены.
- И что вы сделали после этого?
Он кивнул на листок у меня в руках.

Здесь говорится что-нибудь о нищих?
Там не было этих цифр, но я их помнил.
По-моему, около восьмидесяти миллионов в мире.

Я стал одним из них. - Он в задумчивости покачал голо
вой. Несколько минут мы молчали, потом он заговорил снова: -
Мне не нравилось просить милостыню. Мой ребенок умирал. Я
стал выращивать мак.

Опиум?

Он пожал плечами:
- Воды нет, деревьев нет. Это единственный способ про
кормить наши семьи.
Я почувствовал комок в горле; чувство печали во мне смешивалось с чувством вины.
- По нашим понятиям, выращивание опийного мака -
преступление, хотя многие из наших богачей обязаны своим со
стоянием торговле наркотиками.
И опять наши глаза встретились. Казалось, его взгляд проникает мне в душу.
- Ты был солдат, - сказал он, кивнув головой, как будто
подтверждая этот простой факт.
Затем он медленно поднялся и, хромая, стал спускаться по ступеням. Я хотел задержать его, но не смог произнести ни слова. Я поднялся и поспешил за ним.

Внизу мое внимание привлекла табличка. На ней было изображено здание, на ступенях которого я только что сидел. Надпись уведомляла прохожих, что здание было возведено Херитэдж трэйлз оф Нью-Йорк. На табличке было написано:

Дом 14 по Уолл-стрит спроектирован так, словно разработчики желали водрузить Галикарнасский Мавзолей на колокольню Святого Марка в Венеции и поместить эту конструкцию на пересечении Уолл-стрит и Бродвея. В не-
боскребе высотой 539 футов, бывшем одно время самым высоким банковском зданием, первоначально располагался головной офис Бэнкерс траст, одного из самых влиятельных финансовых учреждений страны.
В благоговейном трепете я взирал на это здание. В начале прошлого века дом 14 по Уолл-стрит играл ту же роль, которую впоследствии стал играть Всемирный торговый центр; это был символ власти и экономического господства. В нем располагался Бэнкерс траст - организация, финансировавшая мою энергетическую компанию.

Это было существенной частью моего наследия - наследия солдата, по меткому выражению афганского старика.
То, что день завершился беседой со стариком именно здесь, казалось странным совпадением. Случайным совпадением. Эти слова привлекли мое внимание. Я размышлял о том, как наши реакции на случайности влияют на нашу жизнь.

Как мне реагировать на эту?
Я шел по улице, вглядываясь в лица прохожих. Но старик исчез. Рядом со следующим зданием стояла огромная статуя, закутанная в голубую пленку.

Надпись на каменном фасаде здания сообщала о том, что здесь был Federal Hall, знаменитый зал Федерального собрания в старой нью-йоркской мэрии, дом 26 по Уолл-стрит, где 30 апреля 1789 года Джордж Вашингтон принес присягу, вступая в должность президента - первого президента Соединенных Штатов. На этом самом месте принес присягу первый человек, которому доверили ответственность за жизнь, свободу, возможность счастья для всех людей. Так близко к Граунд Зеро; так близко к Уолл-стрит.
Обогнув квартал, я вышел к Пайн-стрит, где уткнулся в здание, в котором располагался головной офис основанного Дэвидом Рокфеллером Чейз - банка, взошедшего на нефтяных деньгах, урожаи которого пожинали такие люди, как я. Этот банк, обслуживавший ЭУ и умело продвигавший глобальную империю, во многих отношениях был символом корпоратократии.
Я читал, что Дэвид Рокфеллер начал строить Всемирный

256 ЧАСТЬ IV: 1981 - по настоящее время
257 Глава 32 11 СЕНТЯБРЯ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ ЛИЧНО ДЛЯ МЕНЯ

торговый центр в 1960-х и что сейчас этот комплекс считался устаревшим. Оснащенный неудобной и дорогостоящей системой лифтов, он не вписывался в современный мир оптоволокна и Интернета. Когда-то башни получили прозвища Дэвид и Нельсон.

Теперь зданий не было.
Я медленно, почти с неохотой, брел по улице. Несмотря на теплый день, я чувствовал озноб. Я испытывал странную тревогу; мною овладело нехорошее предчувствие. Не в состоянии понять источник этой тревоги, я попытался стряхнуть ее, возобновив свой путь.

И вот опять я смотрел на эту обугленную дыру, искореженный металл - страшный шрам на теле земли. Опершись на стену соседнего, уцелевшего здания, я стал смотреть в яму. Я пытался представить себе, как метались люди, предпринимая отчаянные попытки выбраться из разваливавшегося здания, как врывались в здание пожарники, чтобы помочь им. Я пытался думать о людях, которые прыгали из окон, какое отчаяние они чувствовали.

Но эти мысли не достигали моего сознания.
Вместо этого я видел, как Усама бен-Ладен получает деньги и оружие на миллионы долларов от сотрудника консалтинговой фирмы, имеющей контракт с правительством США. А потом я увидел себя, сидящего перед пустым экраном компьютера.
Я посмотрел в сторону, противоположную Граунд Зеро -на улицы Нью-Йорка, не тронутые огнем. Они возвращались к своей обычной жизни. Что думали люди, спешившие сегодня по улице, обо всем этом - не просто о разрушенных башнях, а об уничтоженных гранатовых фермах, о тех двадцати четырех тысячах, ежедневно в страданиях умирающих от голода. Задумываются ли люди об этом вообще? В состоянии ли они оторваться от своей работы, от своих пожирающих бензин машин, от процентных выплат - оторваться от всего этого, чтобы задуматься о собственном вкладе в тот мир, который мы передаем своим детям.

Что они знали об Афганистане - не о том, который они видят по телевизору, - заставленном палатками и танками американских военных, а об Афганистане того старика? Что думают те двадцать четыре тысячи людей, каждый день умирающие от голода?
А потом я опять увидел себя, сидящего перед пустым экраном компьютера.
Я заставил себя снова взглянуть на Граунд Зеро. Сейчас ясно было только одно: моя страна намерена мстить - и все зло собирается выместить на таких странах, как Афганистан. Я думал о других местах в мире, где люди ненавидят наши компании, наших военных, нашу политику и нашу твердую поступь строителей новой глобальной империи.
А что Панама, Эквадор, Индонезия, Иран, Гватемала, большая часть Африки? - думал я.
Оторвавшись от стены, я возобновил свой путь. Невысокий смуглый человек, размахивая газетой, что-то кричал по-испански. Я остановился.

Содержание раздела