Милль не продвинулся в теории заработной платы

Формулировки Рикардо даже еще более неосторожны, чем формулировки Адама Смита и Мальтуса. Правда, конечно, что он четко заявляет: "Не следует полагать, будто естественная цена труда, оцениваемая в пище и других предметах первой необходимости, абсолютно фиксирована и постоянна... Она в существенной мере зависит от привычек и обычаев населения" [ "Principles", сh. V. ] .
Но, сказав это однажды, он не дает себе труда постоянно это повторять, и большинство читателей забывает, что он вообще это говорил. В ходе своих рассуждений Рикардо часто употребляет формулировки, аналогичные тем, какие приняты у Тюрго и физиократов3 и какие, казалось бы, подразумевают, что тенденция численности населения быстро возрастать, как только заработная плата поднимается выше уровня, обеспечивающего одни лишь насущные жизненные средства, ведет к установлению заработной платы "естественным законом" на уровне этих насущных жизненных средств.[Ср. ранее, кн. IV, гл.

III, § 8. ] Этот закон называли, особенно в Германии, "железным" или "бронзовым" законом; многие немецкие социалисты считают, что этот закон даже сейчас действует в западном мире и что он будет продолжать действовать до тех пор, пока система организации производства остается "капиталистической" или "индивидуалистической", причем они претендуют на то, что авторитет Рикардо на их стороне. [Одни немецкие экономисты, не являющиеся социалистами и не признающие существование такого закона, тем не менее придерживаются взгляда, будто жизненность доктрин Рикардо и его последователей зависит от истинности этого закона; другие (напр. Rоsсhег . Gesch. der Nat. Oek in Deutschland, S. 1022) протестуют против неверного истолкования Рикардо социалистами.]
В действительности, однако, Рикардо не только хорошо понимал, что необходимый или естественный предел заработной платы отнюдь не устанавливается каким-то железным законом, но что этот предел определяется местными условиями и привычками каждого места и каждого времени; он, далее, остро осознавал значение более высокого "уровня жизни" и призывал поборников гуманности прилагать силы к тому, чтобы укреплять среди трудящихся слоев решимость не допускать падения заработной платы до уровня, едва достаточного для обеспечения одних только насущных жизненных средств [ Здесь вполне уместно процитировать его собственные слова. "Поборники гуманности не могут не желать, чтобы во всех странах трудящиеся классы обладали вкусом к удобствам и удовольствиям и чтобы их поддерживали всеми законными средствами в их условиях, направленных на обеспечение этих удобств и удовольствий. Нет лучшего средства против слишком многочисленного населения. В тех странах, где у трудящихся классов наименьшие потребности и где они довольствуются самой дешевой пищей, народ подвержен величайшим невзгодам и страданиям. Им некуда скрыться от своих бедствий, им невозможно искать безопасность в более низком состоянии; их положение столь низко, что пасть ниже они уже не могут.

При любой нехватке главного предмета пропитания они мало чем могут его заменить, а неурожаи означают для них почти все беды голодовки" ("Principles", сh. V). Примечательно, что Маккуллох, которого не без оснований обвиняли в том, что он воспринял самые крайние догматы Рикардо и строго и безоговорочно применял их, тем не менее избрал для четвертой главы своего трактата "О заработной плате" (МсСul1осh.

On Wages) следующее название: "Вред от низкой заработной платы и от постоянного питания рабочих самыми дешевыми пищевыми продуктами. Преимущества высокой заработной платы".] .
Настойчивость, с какой многие авторы продолжают приписывать Рикардо веру в "железный закон", можно объяснить лишь его склонностью к "изображению крайних случаев", его привычкой не повторять однажды уже брошенное замечание и опускать, простоты ради, условия и ограничения, требовавшиеся, чтобы его заключения можно было приложить к реальной жизни. [Эта привычка Рикардо подвергается рассмотрению в Приложении I (см.также кн. V, гл. XIV, §5).

Английские экономисты-классики часто утверждали, что минимум заработной платы зависит от цены на зерно. Однако термин "зерно" они употребляли для краткого обозначения продукции сельского хозяйства вообще; например, Петти говорил, что "под возделыванием зерна мы будем понимать возделывание всех жизненных средств подобно тому, как в "Отче наш" употребляется слово "хлеб" ("Taxes and Contributions", ch. XIV).

Разумеется, Рикардо придерживался менее оптимистического взгляда на перспективы трудящихся классов, чем придерживаемся мы сегодня. Даже сельскохозяйственный рабочий в состоянии теперь хорошо прокормить свою семью и кое-что сберечь, тогда как во времена Рикардо даже мастеровому требовалась вся его заработная плата, во всяком случае в малоурожайные годы, чтобы приобретать для своей семьи достаточное количество хорошей пищи. У. Эшли подчеркивает ограниченный характер надежд, которые питал Рикардо, по сравнению с теми, какие мы питаем в наше время; он дает поучительное описание истории приведенной выше цитаты и показывает, что даже Лассаль не придавал абсолютной жесткости своему "бронзовому" закону.

См. Приложение I § 2.]
Милль не продвинулся в теории заработной платы намного дальше своих предшественников, несмотря на твердо подчеркиваемое им большое значение человеческого элемента в экономической науке. Он, однако, следовал за Мальтусом в приверженности к тем урокам истории, которые показывают, что, когда падение заработной платы вынуждает трудящихся снизить уровень жизни, "причиненный им ущерб принимает постоянный характер, а их ухудшившееся положение превращается в новый минимум, имеющий тенденцию упрочиться точно так же, как закрепился прежний, более высокий минимум". [ Кн. II, гл.

XI § 2. Он лишь сетовал на то, что Рикардо признает неизменность уровня жизни, очевидно не заметив того положения, какое было процитировано в предпоследней сноске. Милль, однако, хорошо понимал, что "минимальная норма заработной платы" у Рикардо зависела от преобладавшего в его время уровня жизни и никак не была связана с одними лишь насущными жизненными средствами. ]
Однако лишь в эпоху последнего поколения начали вести тщательные исследования влияния, которое оказывает высокая заработная плата на производительность не только тех, кто ее получает, но также на их детей и внуков. В этом вопросе ведущую роль сыграли Уокер и другие американские экономисты; применение сравнительного метода исследования к индустриальным проблемам различных стран Старого и Нового света постоянно привлекает все большее и большее внимание к тому факту, что высокооплачиваемый труд обычно является высокопроизводительным, а поэтому недорогим; этот факт, хотя и вселяет больше надежд на будущее рода человеческого, чем любой другой известный нам, оказывает, как будет установлено, очень сложное воздействие на теорию распределения.
Теперь стало очевидным, что проблема распределения гораздо более трудна, чем полагали старые экономисты, и что никакое решение ее, претендующее на простоту, не может быть истинным. Большинство прежних попыток дать на нее легкий ответ в действительности представляло собой ответы на воображаемые вопросы, которые могли возникнуть не в нашем мире, а в других обществах, условия жизни в которых очень просты. Труд, затраченный в поисках ответа на эти вопросы, не был напрасен, ибо очень трудную проблему лучше всего решать, разделяя ее на части, причем каждый из этих простых вопросов содержит часть большой и трудной проблемы, которую нам надлежит решать.

Воспользуемся же этим опытом и в остальной части данной главы, последовательными шагами проложим путь к пониманию общих причин, регулирующих в реальной жизни спрос на труд и капитал [ Ср. кн. V, гл. V, особенно § 2, 3.].
§ 3. Начнем с исследования влияния спроса на доходы от труда, взятого из воображаемого мира, в котором каждый владеет капиталом, содействующим его труду; в результате здесь проблема отношений капитала и труда вовсе не возникает. Иными словами, допустим, что применяется лишь небольшой капитал и что каждый владеет всем капиталом, какой он использует, а дары природы столь изобильны, что они бесплатны и никем не присвоены. Предположим далее, что каждый обладает не только одинаковой способностью, но и равной готовностью к труду, что фактически каждый трудится с равным усердием и что вся работа у всех неквалифицированная или, вернее, неспециализированная в том смысле, что если бы любые два человека поменялись занятиями, каждый из них выполнил бы столько же работы и так же хорошо, как и другой.

Наконец, предположим, что каждый производит без помощи других уже готовые к продаже вещи и что он сам реализует их конечным потребителям, и таким образом, спрос на все предметы непосредственный.
В этом случае проблема стоимости очень проста. Вещи обмениваются друг на друга пропорционально труду, затраченному на их производство. Когда предложение какой-либо вещи несколько сокращается, она в течение небольшого времени может продаваться выше ее нормальной цены, она может обмениваться на вещь, производство которой потребовало больше труда, чем затрачено на ее собственное производство; однако при этом люди сразу же оставят другую работу, чтобы производить именно эту, и через очень короткое время ее стоимость упадет до нормального уровня.

Могут возникнуть небольшие нарушения, но, как правило, доходы каждого равны доходам любого другого. Иными словами, каждый располагает равной долей в чистой сумме всех производимых вещей и услуг или, как мы бы сказали, в национальном доходе, или дивиденде, который и образует спрос на труд [См. далее, § 10.].

Содержание раздела