Идея глобального демократического правления
Во-первых, подчеркивание перераспределения богатств. Это странно, ибо трудно совместить плюрализм и равенство. Второе ведь должно сильно ограничивать первое.
Здесь требуется коллективная организация, сплошь ограничивающая автономию индивидов и групп.
Далее, гегемонистский проект радикальной демократии противоречит хабермасовскому проекту демократии, выстроенной на рациональном консенсусе (рефлексивная демократия). Здесь различные идентичности тоже соединяются для общего дела, но это прагматический стратегический союз.
Каждое движение должно сохранять свою автономию, покуда это совместимо с общим проектом. Но при этом, как только одно из них делает попытку заполнить пустое место власти, оно становится террористическим (по Лиотару), идет но пути исключения других проектов, практика которых противостоит практике, принятой в этой сконструированной общности.
Полученная таким образом власть исключает альтернативные практики. Но она не тоталитарна, ибо она необходима для создания условий, благодаря которым индивиды способны контролировать свою жизнь.
Таким образом, радикальная демократия невозможна без власти. Радикальная демократия есть гегемонистский проект.
Проект завоевания власти. Но как только эта власть получена, она начинает диктовать условия свободы, и те группы и те индивиды. которые не принимают эти условия, должны быть подвергнуты эксклюзии. Диалог опять заменяется на монолог власти.
И, хотя речь идет о плюрализме, о многих идентичностях ( здесь предполагается мультикультурный подход - т.е. сосуществование культур на базе западного идеала равенства), там, где практики не соответствуют этому идеалу, они должны подавляться.
Получается так, что обе рассмотренные теории (Хабермас и радикальная демократия) культурно специфичны, т.е. основаны на западном видении политического сообщества. У Лакло-Моффе речь идет, так сказать, о смене гегемонии и об исключении тех, кто не принимает идеала равенства, у Хабермаса - об исключении тех, кто не способен коммуницировать посредством рациональных аргументов.
Но в обоих случаях это - эксклюзионные проекты, не способные уловить и включить в себя характерный для постмодерна плюрализм дискурсов.
Идея глобального демократического правления (Хелд)
Вопрос о том, как сделать глобализацию демократической, это не праздный вопрос: мы видели, что те концепции, которые мы рассматривали, не являются демократическими ибо они - культурно-специфичны, т.е. имеют дело с эксклюзией не-западных форм, укоренены в западной традиции. Дэвид Хелд (Held) ставит задачу формирования космополитического демократического правления.
Правление - не правительство. Правление (governance) здесь - регулирование политической, социальной, экономической деятельности без наличия формального управляющего органа. Концепция Хелда - это теория космополитического демократического правления, это идея демократизации политических институтов поверх границ национального государства.
Суть ее: реконструкция уже существующих политических институтов на интернациональном и транснациональном уровнях, чтобы сделать их одновременно и более глобально ориентированными, и более демократичными.
Цитата: [D.Held. Democracy and Global Order, 1995, p. 267]
Роль и место демократической политики должны быть переосмыслены применительно к ряду пересекающихся локальных, региональных и глобальных процессов. В последних должны быть выделены три аспекта:
(1) способ, каким экономические, политические, правовые, военные и культурные взаимосвязи меняют природу, объем деятельности и возможность национального господства сверху в той мере, в какой его возможность воздействия ставится под вопрос и в некоторых сферах уменьшаются;
(2) способ, каким региональные и глобальные связи создают цепи взаимосвязанных политических решений между государством и его гражданами, изменяя природу и динамику самих национальных политических систем;
(3) способ, каким локальные группы, движения и национализмы соотносят себя снизу с национальным государством, как представительной и рациональной властью.
Здесь еще раз надо подчеркнуть: речь не идет о глобальном правительстве, а именно о глобальном правлении.
Почему? И в чем здесь разница?
Глобализация уменьшает, как мы уже говорили, автономию и суверенитет национального государства. Но суверенитет национального государства, как он понимается в либеральных демократиях, - это суверенитет народа. Народ - источник власти. Поэтому если автономия и суверенитет национального государства уменьшаются в ходе глобализации, то уменьшается и суверенитет народа, то есть, так сказать, степень либеральной демократии.
Поэтому бессмысленно было бы идти к глобальному правительству, просто увеличивая территорию действия демократических институтов, т.е. создавая транснациональную государственность, считает Хелд, а нужно думать о совершенствовании существующих институтов и приспособлении их к реальным национальным государствам.
Задача глобального правления - оптимальное перераспределение власти и ответственности между разными уровнями правления и выработка правовых норм, гарантирующих демократические права. Конкретно это означает реформирование отношений, реформирование конституций с учетом прав человека.
Кроме того, Хелд выдвигает идею превращения ООН в мировой парламент, имеющий право принимать законы в областях, относимых к сфере ее ответственности, и реализовывать эти решения, может быть даже с применением военной силы. Это предполагает пересмотр устава ООН.
Эту идею можно оценить как своего рода попытку институционализировать косовскую модель взаимоотношений суверенного государства и мирового сообщества.
В то же время у Хелда предполагается усиление региональных аспектов. Решения должны приниматься как можно локальнее.
Наконец, он предлагает транснациональные референдумы, где это необходимо.
Национальное государство им не игнорируется. Оно просто становится одним из игроков в глобальной политике. Оно делится суверенитетом с другими, но не просто его отдает, а получает взамен возможности большего контроля над процессами, происходящими как внутри, так и вовне его границ.
Оно даже получает больше власти, чем ранее, так как путем международных переговоров и соглашений может регулировать глобальные процессы, которые иначе ему недоступны.
Таков идеальный образ world governance.
Критика концепции Хелда
Во-первых, Хелд предполагает как бы добровольную сдачу национальных государств и переход их к новой политической системе. В реальности же в нынешнем смутном мире более вероятны конфликты, чем взаимодействия, и государства рассматривают друг друга скорее как потенциальных противников, чем партнеров.
Поэтому при отсутствии какой-то наднациональной структуры (типа мирового правительства), располагающей силой для навязывания решений, мировое правление невозможно. А такое государство по определению перестает быть демократичным.
Во-вторых, не всякое национальное государство будет готово признать над собой такой порядок. Зачем, например, США, которые тратят на оборону больше, чем 10 следующих за ними стран, режим мирового демократического правления, если при нем они как государство станут иметь меньше власти.
В-третьих, готовы ли транснациональные корпорации к такому режиму, то есть, готовы ли они согласиться с большим контролем, чем до сих пор. Глобализация предполагает открытие рынков, конец протекционизма, а это отнимает у правительств возможность контроля над их собственной экономикой. Это привело к кризисам в России, Юго-Восточной Азии, Бразилии.
Такая дерегуляция выгодна транснациональным корпорациям. В случае же хелдовского мирового правления, ТНК утрачивают свободу действий, руки у них оказываются связанными.
Все это показывает, что в схеме Хелда много утопичных элементов.
Проблемы демократии в эпоху глобализации
Тем не менее, глобализация - факт. Это уже не просто тенденция, но всеохватный процесс.
Полезно не только анализировать концепции глобальной демократии, но рассматривать реальные проблемы, встающие на этом пути.
Мы рассмотрим сейчас три проблемы (или три проблемных комплекса), решение которых необходимо на пути к мировому демократическому порядку. Это все в русле Хелда, но как бы дополняет и развивает его.
(I) Глобальное гражданское общество и глобальные социальные движения.
(II) Интернационализированное государство.
(III) Демократическое международное право.
I
Глобальное гражданское общество - это организации, ассоциации и движения, которые существуют над индивидами, вне государств и поверх национальных границ.
Примеры: такие негосударственные организации (NGO - nongovernmental organizations) как Красный крест, Врачи без границ, Гринпис, Эмнести интернейшнл. Сейчас существует более 5 тыс. таких организаций.
Они отнюдь не все демократические по целям и организации. Но, тем не менее, они, так сказать, могучий резерв глобальной демократии.
Они не представляют собой глобальное правительство и не имеют возможности силой навязывать свои решения. Но они действуют как бы изнутри государств, воздействуя на практику их политических институтов, изменяя саму эту практику, то есть, фактически, изменяя сами эти институты.
Ведь, говоря социологически, социальные институты есть повторяющиеся и кристаллизованные социальные действия, и именно изменения содержания и структуры действий влечет за собой, в конечном счете, изменения институтов.
Глобальные социальные движения именно и осуществляют такое воздействие.
Несколько примеров. Самый близкий - в Чечне воздействие многих международных организаций, привело к существенным изменениям в деятельности государственных институтов РФ: в области взаимоотношений с прессой, в области соблюдения прав человека, в частности, содержания заключенных и т.д.
Другой пример - бархатные революции в Восточной Европе, приведшие к коренным институциональным изменениям и ставшие результатом глобального демократического движения. Элементом того же движения стала и наша собственная перестройка.
Глобальные социальные движения - это демократизация институтов снизу путем применения методов прямого политического действия, о которых мы говорили в одной из предыдущих лекций. Они связывают уровень повседневности (ибо проникают к самым локальным и мелким проблемам) с уровнем глобальных институтов. При том они имеют больше возможностей, чем традиционные партии и государственные институты, воздействовать на становление глобального порядка, ибо у представителей этих движений, действующих в разных странах, есть взаимное трансграничное понимание, свои сети коммуникаций и т.д.
Мы сталкиваемся с этим постоянно; особенно ярко эти возможности реализуются в природоохранных делах. Иногда эти движения, преследуя свои цели, идут наперекор правительствам и государственной политике (возьмем, к примеру, процесс капитана Никитина в связи с его работой для норвежской экологической организации Беллуна).
И еще более того, глобальные движения связывают оба этих уровня (транснациональный уровень и уровень повседневной жизни) с уровнем национальных государств, ибо со своими программами участвуют в процедурах представительной демократии на национальном уровне.
Наконец, глобальные движения ведут к формированию новых идентичностей, к изменению восприятия своих и чужих, к формированию долгосрочных целей мирового сообщества в противоположность краткосрочным политическим целям национальных государств.
II
Теперь от национальных государств - к интернационализированным государствам.
Я бы не хотел, чтобы создалось такое мнение, что национальное государство отжило свое и кругом все денационализировалось. Ведь сама глобализация может происходить только через посредство национальных государств, их лидеров, их институтов, их законодательства и т.п.
То есть в эпоху глобализации оно остается одним из главных политических игроков.
Вспомним, что такое национальное государство. Оно не имеет прямой связи с нацией в этнографическом смысле. Оно - носитель суверенитета.
Оно практикует суверенитет над нацией. Нация - это народ, живущий в границах государства.
Но это не есть нечто застывшее, твердое, так сказать, абсолютный центр. Оно состоит из совокупности институтов, часто с подвижными границами, с постоянным уточнением и пересмотром функций как вовне, так и внутри.
В особенности, демократическое государство, которое в силу конкуренции разных сил постоянно находится в процессе реформ.
Современное государство совсем не то, что 50 лет назад. Поэтому сами классическое наименование национальное государство - во многом условно.
Оно применяется, чтобы подчеркнуть преемственность развития.
Первое особо важное изменение государства в современную. эпоху - его денационализация. Мы об этом уже говорили, теперь - подробнее.
Денационализация идет в трех направлениях: вверх, вниз и вбок (Jessup). Это три направления, так сказать, вытекания власти из национального государства.
Вверх - это когда происходит кооперация с другими государствами и принимаются решения, предполагающие частичный отказ от суверенитета. Пример: договор об уважении прав человека.
Вниз - передача власти на субнациональный уровень - регионам, республикам.
Вбок - это когда регионы захватывают территории ряда государств (Верхний Тироль в Италии и австрийский Тироль, немецкоязычные регионы на востоке Бельгии, Украина, Казахстан и т.д. - у нас в СНГ это особенно важно)
Второе важное изменение - сдвиг от правительства к правлению (government to governance). Оно уже не инициатор и осуществитель всех проектов, а кооперируется с неправительственными организациями и агентствами, делегирует власть.
Пример: приватизация не только экономики, но и социальной сферы, даже тюрем, например, как в Британии. Передача все большего числа государственных функции по контракту частным фирмам. Или частные банки, обслуживающие счета государственных организации.
У нас это часто приобретает уродливые формы (не столько исполнение делегированных функций, сколько паразитирование на бюджете).
Повторяю: речь идет о передаче обслуживания государственной функции. Государство ставит лишь цели, рамки.
Третье важное изменение - интернационализация, о которой мы уже говорили. Это отказ от части суверенитета. Но добавим: государство интернационализируется не на единый манер.
Каждый из бюрократических институтов имеет собственные международные проблемы и цели, и по-разному, как содержательно, так и в отношениии глубины и интенсивности, включается в международные сети.
Поэтому сети вплетения в международный порядок оказываются гораздо более прочными, чем раньше, когда, например, в советское время конфликт по частному поводу приводил к охлаждению межгосударственных отношений в целом, вплоть до запрета турпоездок. Теперь такой связи нет, конфликт в одном направлении (применительно к одному из институтов) , не затрагивает отношений в целом, а если затрагивает, то все в мире рассматривают это как возвращение советских методов.
III
Третья проблема. Демократизация международного права.
С точки зрения глобального правления самая важная часть права - это права человека. Но в этой области и больше всего проблем.
На всякий случай - для тех, кто не знает, откуда эти права появились. Не в идейно-философском смысле - это сложная история (читайте, в частности, Открытое общество Карла Поппера ), а в юридическом смысле.
Все нынешние соглашения базируются на Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1948 г. Это право на жизнь, на свободу от рабства и пыток, на равенство перед законом, на собственную свободу мысли и религии, на труд и fair play (честное обращение). Общепризнанно, что это либерально-демократические права с сильным западным уклоном. (История с американскими антропологами)
Так вот, этот западный уклон - самая большая проблема и по сей день и источник конфликта развитых стран Запада с третьим миром. Налицо подозрения с обеих сторон. В развивающихся странах полагают, что такая интерпретация прав навязывается Западом.
Частное, партикулярное навязывается как всеобщее и обязательное. Третий мир подозревает, что Запад настаивает на этих правах, чтобы открыть экономики этих стран для эксплуатации.
Действительно, МВФ, например, предоставляет деньги только в обмен на экономическую либерализацию.
С другой стороны, Запад подозревает, что третий мир отказывается от введения этих прав, чтобы сохранить практику арестов без суда, пыток, убийств и прочих злоупотреблений, которые во многих стран являются элементом, так сказать, политической повседневности.
Главное противоречие здесь по сути дела культурное. Согласно западной интерпретации эти права рассматриваются как права индивидов.
Согласно интерпретации третьего мира, упор делается прежде всего на коллективы.
В 1989 г. состоялась Всемирная конференция по правам человека, принявшая новую редакцию Всеобщей декларации. Ей предшествовали прошедшие в 80-х годах региональные подготовительные конференции.
Так вот, в африканской хартии (1981) против западной интерпретации индивидуальных прав была выдвинута идея коллективных прав и индивидуальных обязанностей. То есть речь шла об обязанностях индивидуума по отношению к обществу, а не о правах его.
Примерно в том же направлении ориентировались решения южноамериканской, азиатской и других региональных конференций.
В конце концов на Всемирной конференции Западным странам удалось не мытьем, так катаньем продавить свою точку зрения. Но проблема от этого не исчезла.
Так что проблема прав человека - очень сложна. Здесь мы постоянно перед выбором: чему отдать предпочтение - навязанному универсализму или культурному релятивизму.
Это та же дилемма, о которой мы несколько раз уже говорили выше: демократический глобальный порядок VS консервативная революция, метанарратив VS постмодернистский плюрализм.
Думается, что логического решения эта проблема не имеет. Она имеет только практическое решение.
И это решение - не монолог (диктат) Запада, а долгий, медленно продвигающийся вперед межкультурный диалог.
Каким должен быть результат этого диалога?
Космополитизм как решение
Заключая - о концепции Ханнерца (Hannerz в книге: Featherstone (ed) Global Culture)
На основе примерно того, что мы перечислили, Ханнерц приходит к выводу, что установление более демократической формы прав человека требует трансформации идентичности: все люди должны стать, если можно так выразиться, более космополитами.
Он так определяет космополитизм: ...прежде всего, это готовность и желание иметь дело с Другим... Это своего рода готовность, персональная способность находить пути в другую культуру через слух, зрение, вчувствование, понимание.
Есть еще культурная компетентность в более узком смысле слова - способность более или менее умело обходиться с особенной системой значений или значимых форм.
Он говорит, что в процессе глобализации люди все в меньшей степени являются местными в узком смысле слова - locals. Они сами - местные (locals) - оказываются связанными с глобальными процессами.
Они уже не только местные, а еще и люди мира - не только locals, но и globals. Вот этот самый процесс соединения локального с глобальным, процесс обретения людьми новой глобальной идентичности без утраты старой (национальной, локальной) Ханнерц предлагает обозначать новым термином глокализация (glocalization).
Это и есть, собственно, то, что мы говорили о культурной политике. Выработка глобального демократического правления - это, в первую очередь, не задача введения новых институтов, а задача изменения существующих институтов через посредство новых глобальных социальных движений и задача выработки новых - глокальных - идентичностей.
Не или-или (космополит или патриот, местный или глобальный, универсальный или партикулярный и т.д.), но и-и.
