Любая идеология классовая и, значит, политическая.
Разорванность российского социума проявляется в активном поиске того духовного цементирующего вещества, той идеи, которая бы позволила преодолеть кризис. История, кстати, знает немало примеров успешного решения этой непростой задачи.
Это и идея американской мечты в период великой депрессии, получившая обоснование в новом курсе Ф.Д. Рузвельта, идеология нового общества Д.Ф.
Кеннеди, взгляды Де Голля на величие Франции, феномен японского чуда и т.д.
Существенное влияние на поиск путей выхода из кризиса оказывают радикальные изменения, являющиеся результатом так называемой волны антитоталитарных революций в ряде стран Восточной Европы, прежде всего в России, начавшиеся реформы в социально-экономической и политической жизни ряда стран коммунистической ориентации (Китай, Вьетнам, Куба). Они, на первый взгляд, служат подтверждением идей, высказанных еще в 6070 гг. о неизбежном кризисе и конце коммунизма (Х. Арендт, Т. Боттомор, З. Бжезинский, Ф. Хаек, С. Хантингтон и др.) и идеологии вообще (Х.С.
Хьюз, Э. Шиллз, Д. Белл), о безальтернативности либерально-демократического пути развития человечества (Ф. Фукуяма).
Несмотря на оптимистичность прогноза и приводимые веские аргументы, этот вывод представляется все-таки преждевременным и недостаточно, на наш взгляд, теоретически обоснованным.
Тем не менее, в рассуждениях перечисленных выше авторов содержится большая доля истины.
Она заключается в том, что ХХ в. действительно стал полем развертывания и практического осуществления всех основных типов и видов идеологий. К концу века сложился их своеобразный каталог, или реестр, и, соответственно, сформировались те границы, в которых будет осуществляться идеологический выбор ХХI в. Как он будет проходить, какие формы примет, будет ли он мирным, спокойным и мужественным или мучительным, долгим и даже кровавым вот подлинная драма будущего, вот что привлекает пристальное внимание и ждет ответа.
С этих позиций исследование проблем, связанных с определением понятия идеология, ее основных функций, структуры и т.д. представляется своевременным и актуальным.
Как показывает анализ многочисленной отечественной литературы, посвященной определению понятия идеология, ее содержания, функций, проблемам классификации, она определяется, прежде всего, как классовое мировоззрение [14].
Данная позиция имеет своей основой взгляды В. Ленина, утверждавшего, что любая идеология выражает в конечном итоге экономические интересы определенного общественного класса, при этом ее главным содержанием, по его мнению, являются политические идеи. В соответствии с этим надклассовых, внеполитических идеологий быть не может [5, т.1, с. 43].
Сводя идеологию исключительно к классовому мировоззрению, В. Ленин преследовал несколько взаимосвязанных целей.
Во-первых, он доказывал тождество марксизма как пролетарской идеологии с марксизмом как единственно правильной, объективно истинной, научной, социально-экономической и политической теорией. Идя по пути марксовой теории, мы будем приближаться к объективной истине все больше и большеидя же по всякому другому пути, мы не можем прийти ни к чему, кроме путаницы и лжи, подчеркивал В. Ленин [5, т. 18, с. 146].
Марксизм, в отличие от других идеологических систем, это подлинно научная идеология, так как она отвечает интересам передовых прогрессивных сил общества, совпадающим с потребностями общественного развития в целом.
Во-вторых, на основе отождествления марксизма как научной теории и одновременно идеологии с классовым (пролетарским) мировоззрением, становилось возможным на законных, научных основаниях, реализовывать претензии на власть. Пролетарская идеология мыслит себя политической идеологией и в этом качестве выступает одной из основ легитимности власти, а власть, в свою очередь, находит в идеологии условия и научно-теоретические обоснования своего практического осуществления.
Социализм будет только тогда силой, писал В. Ленин, когда он станет целью политической борьбы рабочего класса [5, т. 2, с. 9]. А так как пролетариат не в силах выработать научное мировоззрение самостоятельно, то в качестве субъекта, организующего власть на научных основах, выступает его передовой отряд коммунистическая партия в лице, прежде всего, своих вождей, совмещающих в одном лице функции и практиков и теоретиков [5, т. 5, с. 363].
В-третьих, необходимость решения пролетариатом практических политических задач детерминирует иерархию функций марксистской идеологии, которые закрепляются за разными субъектами. Вожди-теоретики продолжают разработку марксизма (познавательная функция), партийные работники высшего звена оформляют эти откровения в виде конкретных (экономических, политических, социальных, культурно-идеологических и т.д.) программ (программирующая функция), партийные функционеры (пропагандисты) занимаются воспитательной и мобилизационной работой среди трудящихся масс (практическая функция) [5, т. 42, с. 140].
Сквозной функцией, присутствующей на всех этажах нового социалистического общества, на всех этапах его существования, является функция охраны идеологической чистоты марксизма и борьба с реакционной буржуазной идеологией [5, т. 6, с. 269]. В соответствии с этим для выполнения идеологических функций создаются соответствующие политические институты (рабочие кружки, отделы и секции при партийных организациях всех уровней, идеологические комиссии и совещания и т.д.).
В дальнейшем возникает необходимость в создании (уже при жизни В. Ленина и, в особенности, в сталинский период) таких политических органов, которые осуществляют идеологические чистки, в том числе путем политических репрессий за чуждые, враждебные делу пролетариата, взгляды. На основе этого практически реализуется возможность распространения пролетарской идеологии как единственно научной на все виды деятельности людей, все сферы их жизни от сферы труда, духовной жизни до повседневной и семейной.
Все иные идеологии искореняются как реакционные, вредные, враждебные, ложные и т.д., причем само это искоренение преподносится не просто как классовый заказ, но имеет своей основой ссылки на научность, истину в последней инстанции. Результатом этого процесса должно стать монолитное единство масс, вооруженных научным мировоззрением, и планомерный характер функционирования общества как единого механизма.
Итак, в чем же сущность ленинской концепции идеологии?
Ограничиваясь весьма кратким, если не сказать фрагментарным (в силу наличия многочисленной литературы по этому вопросу), изложением взглядов В. Ленина на идеологию, мы обращаем внимание лишь на следующие основные и принципиальные положения: 1) идеология это классовое мировоззрение. Его научность или ненаучность определяется совпадением (несовпадением, противоречием) провозглашаемых целей класса с объективной логикой исторического процесса; 2) в классовом обществе не может быть неклассовых идеологий.
Поскольку такого рода общество дихотомично (угнетатели и угнетенные), постольку дихотомична и сама идеология. Эта дихотомия реально разворачивается в борьбе по линии враг друг, прогресс регресс, истина ложь, угнетатель угнетенный, буржуа пролетарий и т.д. Классовый редукционизм делает теоретически и методологически беспредметным вопрос о типологии идеологий (вся дихотомия сводится к противопоставлению научного, пролетарского, и ложного, эксплуататорского), тем более их видовой классификации; 3) в условиях классового общества идеология не может не быть политической, так как завоевание власти выступает целью и, одновременно, главным условием ее практической реализации. Любая идеология классовая и, значит, политическая.
В соответствии с этим определяются ее основные функции, главные из которых ориентированы на решение практических политических задач захвата власти и последующего коммунистического строительства мобилизации, организации, воспитания масс, охранительная функция; 4) идеология не может возникнуть снизу, пролетариат не может самостоятельно выработать научную теорию. Это удел выдающихся теоретиков-вождей, создающих свои концепции, исходя из анализа реального положения пролетариата в капиталистическом обществе, и партии (в лице ее высшего, среднего и низшего звена), вносящей передовую идеологию в массы и организующей борьбу за ликвидацию капитализма, а после прихода к власти за создание, развитие и сохранение новых социалистических общественных отношений.
Важно при этом иметь в виду, что В.И. Ленин постоянно подчеркивал, что теоретико-методологической основой его концепции научной идеологии выступает марксизм.
И дело, как нам представляется, не только в том пиетете, который В. Ленин традиционно питал к отцам-основателям [5, т. 1, с. 341], а в необходимости борьбы с представителями других марксистских направлений экономистами, легальными марксистами, меньшевиками и т.д.
Все они несколько иначе понимали марксизм, противопоставляя его как общественно-экономическую теорию ленинским попыткам превращения его в идеологию. Именно им, считавшим, что К. Маркс и Ф. Энгельс открыли объективные естественно-исторические законы, логику развития общества, В. Ленин противопоставлял свою трактовку идеологии, решая тем самым дилемму научная теория пролетарская идеология путем их отождествления.
Интересно здесь то, что ленинская позиция по поводу роли, содержания, функций идеологии противоречит взглядам не только таких марксистов, как, например, К. Каутский, Г. Плеханов, несколько позже Р. Люксембург и многие другие, но и идеям, высказанным самими классиками коммунизма.
И К. Маркс, и Ф. Энгельс действительно, и весьма четко, выражали свое негативное отношение к идеологии как иллюзии, резко противопоставляя свою теорию ложному сознанию идеологов. Возьмем мир таким, каков он есть, писал К. Маркс в Рейнской газете, не будем идеологами [6, т. 1, с. 171].
Очень ясно отличие его научного метода от взглядов идеологов дано в Немецкой идеологии. Здесь К. Маркс и Ф. Энгельс, в принципе, не отрицают необходимости использования определенных абстракций, которые сами по себе, в отрыве от действительности не имеют ровно никакой ценности. Тем не менее, они необходимы, ибо проистекают из изучения реального жизненного процесса, и в этом их полная противоположность идеологии как спекулятивному мышлению [6, т. 3, с. 26].
Таким образом, речь идет о противопоставлении именно научных абстракций идеологическим, то есть ненаучным.
Достаточно отчетливо проводится К. Марксом и Ф. Энгельсом и противопоставление видов идеологий и форм общественного сознания [6, т. 3, с. 25], что также противоречит взглядам В. Ленина, сводившего все разнообразие идеологии к ее сугубо политической форме. В той же Немецкой идеологии, в последующих работах рассматриваются такие виды извращенного сознания, как мораль, искусство, философия, религия, юридическая идеология. Им, согласно К. Марксу, противостоят такие формы общественного сознания, как моральное, политическое, национальное, религиозное, научное, философское, пролетарское, буржуазное, коммунистическое, и т.д.
И таких марксистских примеров понимания идеологии достаточно много.
Не потому ли критика В. Лениным ревизионизма носит, как правило, достаточно поверхностный характер, зачастую опускаясь на уровень личных оскорблений оппонентов, не потому ли он постоянно указывает, что для русских социалистов особенно необходима самостоятельная разработка (подчеркнуто нами. Л.Л.) теории Маркса [5, т. 4, с. 184], что сам он, в определенной степени, выступает в роли ревизиониста?
И не к Ленину ли относятся слова К. Маркса, который, критикуя вульгаризацию своих идей французскими марксистами, говорил П. Лафаргу: Ясно одно, что сам я не марксист [6, т. 35, с. 324]?
При этом, на данном этапе нашего анализа мы оставляем в стороне оценку научности самого марксизма или степени соответствия ему ленинизма, поскольку это не является особым предметом нашего исследования, хотя она и присутствует в контексте анализа.
Кроме этого, на сегодняшний день накопилось достаточно большое количество работ по марксологии, где теоретические положения марксизма и ленинизма рассматриваются более пристально и основательно.
Это, в частности, работы А. Ахиезера, В. Бакирова, Э. Баталова, В. Бутенко, В. Ильина, Ю. Саранчина, В. Скоробогацкого, А. Ципко, М. Шалютина и других ученых Среди зарубежных авторов можно выделить работы М. Бобера, Б. Вольфа, Д. Маклеллана, А. Мейера, Р. Милибанда, К. Поппера, Д. Шумпетера и многих других исследователей.
Для нас, как это следует из названия статьи, основным является вопрос об определении понятия идеология.
Но вначале необходимо, пусть в самом общем виде, обозначить общие принципы, на основе которых формируются социальные понятия.
Прежде всего, социальные понятия отражают общие, повторяющиеся и существенные свойства, важнейшие связи и отношения общественной действительности. При этом можно говорить о нескольких основных аспектах определения социальных понятий.
На необходимость учета многоаспектности при анализе общественных процессов и определении социальных понятий указывает ряд авторов. Сошлемся, например, на точку зрения В.Ж. Келле и М.Я.
Ковальзона, высказанную в их известной работе: Теория и история. Проблемы теории исторического процесса (1981).
Рассматривая методологическое значение понятия формации, они выделили несколько аспектов в ее определении. Как категория, призванная вычленить в сплошном потоке истории качественно определенные, относительно устойчивые образования, отмечали они, формация имеет своим содержанием исторически определенные производственные отношения.
Именно вычленение основного производственного отношения позволяет не только строго научно отделить один этап истории от другого но и вскрыть в сугубо индивидуализированных, неповторимых порядках разных стран существенно общее [7, с. 85].
Анализируя диалектику становления понятия формация, они предлагают различать принцип, на основе которого стала возможной выработка понятия (поиск и вычленение главного, существенного признака, обеспечивающего целостность и существенность понятия формация, его отличие от понятия общество), и второй аспект содержание этого понятия, характеризующее формацию как особый социальный организм, имеющий специфические законы возникновения, функционирования и развития [Там же, с. 86]. Таким образом, выделение главного признака служит здесь основанием для понимания родовых характеристик изучаемого процесса (объекта) и отражающего его понятия, атрибутивные признаки его видовой специфики.
То же самое будет верно и по отношению к идеологии как одному из социально-философских (социально-политических в том числе) понятий. С этих позиций становится очевидным, что определение понятия идеология, тем более развертывание его содержания в некоторую совокупность (функции, роль, структура и т.д.) дефиниций, оказывается зависимым от выяснения не только такого главного и существенного свойства идеологии, как классовое мировоззрение, выступающего в качестве принципа ее определения.
Это, как говорил В. Ленин, тощая абстракция, короткое определение, которое должно быть развернуто, наполнено живым содержанием. Достаточно сослаться на его определение империализма как монополистической стадии капитализма, ленинское определение классов, материи и т.д.
Такая же методология применяется им и при анализе идеологии. Отталкиваясь от марксистского понимания роли политического сознания масс в классовой борьбе (напомним приведенную нами выше характеристику идеологии К. Маркса и Ф. Энгельса как иллюзорного сознания), рассматривая структуру и функции марксизма, В. Ленин весьма четко определил его специфику как подлинно научной теории и основанной на этой теории пролетарской идеологии как революционного мировоззрении пролетариата. Поскольку положение пролетариата в общественной структуре как единственно революционного класса, объективно совпадает с логикой социального прогресса (ликвидация эксплуатации как формы отчуждения и освобождение человека), постольку его классовая позиция обеспечивает ему объективное (научное) знание.
Научность оказывается функцией партийности, поэтому пролетарское мировоззрение совпадает и отождествляется с единственно научным мировоззрением.
Таким образом, основной чертой марксизма как идеологии оказывается не только ее классовый характер. Он служит лишь родовым принципом вычленения идеологии из структуры общественного сознания.
Содержание же марксистской идеологии, ее основные функции и содержание, критерии отличия от других идеологий анализируются с точки зрения способа и уровня отражения ею как научной теорией реальных общественных противоречий, законов развития общества в целом.
Из всего вышесказанного следует, что проблема взаимоотношения научного, классового (а в его границах политического) и идеологического приобретает особый смысл и значение, выступая одним из условий определения понятия идеология.
То, что эта проблема действительно актуальна, говорят материалы дискуссии Наука и идеология, состоявшейся в 1991 г. на страницах журнала Общественные науки и современность, и многочисленные отклики на нее в журналах Политические исследования (1995 г. статьи Ю.А. Красина, В.Н. Гарбузова, Б.Г.
Капустина), Свободная мысль (19951997 гг. публикации А. Разумова, П. Гуревича, Е. Плимака), Вопросы философии (работы Т. Алексеевой, И. Кравченко, К. Гаджиева и других авторов).
Поэтому на проблеме соотношения науки и идеологии стоит остановиться подробнее, помня, что ленинская концепция идеологии настолько вошла в сознание и установки научного исследования, что создала своеобразный редукционный теоретический и методологический барьер для философской рефлексии, преодолеть который без обращения к ней самой весьма затруднительно.
Проблема соотношения науки и идеологии имеет свою историю. Одним из первых ее попытался решить автор понятия идеология французский философ Антуан Клод Дестют де Траси (17541836) в своем капитальном труде Элементы идеологии, вышедшем полностью в 4 томах в 1817 г.
Действуя в рамках идей французского Просвещения (Идеи правят миром!), в основании которых лежали труды Д. Дидро, П. Гольбаха, К. Гельвеция, с одной стороны, и в русле сложившейся в Новое время натуралистической парадигмы с другой, де Траси и его последователи (П. Кабанис, К. Вольней) сформулировали основные задачи новой науки науки об идеях (science d’ideologie), идеологии.
Ее главная цель дать людям ясное, покоящееся на твердых научных основаниях, представление о правильных потребностях и идеях, правильном, должном, соответствующем естественным человеческим потребностям устройстве общества. Онтологической основой новой науки выступил натурализм, а в качестве эпистемологического основания сенсуализм.
Идеи, полагали де Траси и его сторонники, происходят из чувственных восприятий. А так как последние свойственны и человеку, и животным, а сама человеческая жизнь является аспектом жизни животного мира в целом, то, благодаря натуралистическому редукционизму, можно с научной точностью установить, каким истинным идеям должен отдавать предпочтение человек, какие формы государственного устройства должны быть установлены в обществе.
На основе таких строгих естественных и философских оснований и должна строится идеология, которую вслед за П. Гольбахом, рассматривавшим этику как геометрию, К. Гельвецием, видевшем в экспериментальной физике основу изучения общества, де Траси определяет, как раздел зоологии [8, с. 272].
При анализе основных положении науки об идеях, сформулированных де Траси, необходимо обратить внимание на противоречие, присущее внутренней структуре (организации) этой новой науки, включая ее содержание, иерархию функций и т.д. Очевидно, что оно оказалось незамеченным многими последующими исследователями, работающими в поле идеологической проблематики, как, впрочем, и самим де Траси.
И хотя он рассматривает идеологию в ряду таких наук, как зоология, физика, математика, грамматика, логика [3, с. 50], объективно идеологии помимо чисто научных функций оказываются присущи многие функции мировоззрения.
Это, во-первых, аксиологическая функция. Одной из главных задач идеологии, по де Траси, является задача критической оценки традиционных идей и институтов управления старого режима во Франции и других европейских монархиях с точки зрения естественных причин и открытие новых, более рациональных идей правления, отмечают П. Шумахер, Д. Киел, Т. Хейлке [9, с. 12].
Во-вторых, новая наука, по замыслу де Траси, П. Кабаниса, К. Вольнея, призвана формировать у людей систему действительных (в отличие от мнимых) потребностей и соответствующего, должного типа поведения. Тем самым функция долженствования латентно содержит: а) воспитательную функцию; б) функцию ориентации индивидов в социуме; в) практическую и программирующую (поведение людей) функцию.
В начале ХIХ в. содержание понятия идеология начинает существенно меняться в результате конфликта идеологов, во главе с де Траси, с Наполеоном [10, с. 110]. Отметим, что этот конфликт носил отнюдь не научный, а сугубо мировоззренческий характер.
Будучи генералом и членом Национального института, Наполеон, как известно, неоднократно посещал философские салоны, в том числе и самый известный мадам Гельвеций, где горячо обсуждались идеологические проблемы. Но затем, став императором, он изменил свои взгляды и свое отношение к идеологии. Наполеон обвиняет де Траси в склонности к туманным метафизическим рассуждениям, в том, что его идеи опасны для граждан.
Совершенно очевидно, что императору действительно были не нужны парящие в небесах теоретики, ведущие отвлеченные философские дискуссии. Ему требовались понятные и доступные всем французам идеи, способные мобилизовать и увлечь нацию.
Это означает, что Наполеон прекрасно понимал роль идей в жизни общества. Более того, сила идей представлялась ему более могущественной, чем сила оружия:
На свете есть лишь две могущественные силы: сабля и дух. В конечном счете дух побеждает саблю [11, с. 550].
Де Траси и его сторонники, которых император презрительно называл идеологами, опасны были не сами по себе, а своими отвлеченными мечтаниями, которые сбивали граждан с толку, внушали им несбыточные иллюзии, с помощью которых (то есть без определенной деятельности, борьбы), якобы, можно было достигнуть идеального общества.
