Дуров А. И. - Актуальные проблемы истории, политики и права
В годы гражданской войны Поволжье, Урал и Сибирь явились одним из основных плацдармов антибольшевистского движения в России. Здесь сформировались крупные вооруженные силы, насчитывающие в своих рядах сотни тысяч рядовых и десятки тысяч офицеров и генералов. Можно по-разному относиться к их политическим убеждениям, миропониманию, целям участия в гражданской войне.
Но чтобы делать какие-либо выводы, нужно, по крайней мере, знать, что из себя представляли эти люди, каков был их жизненный путь, основные вехи биографии. Именно эти вопросы, особенно касающиеся офицерского корпуса белых армий, наша историческая литература обходила вниманием.
Ошибочно мнение, что основу вооруженных сил антисоветских правительств на востоке страны составляло офицерство. По данным бывшего командующего 5-й Красной армии Восточного фронта Г.Х. Эйхе в армии адмирала А.В.
Колчака, насчитывающей к лету 1919 г. до 450 тыс. человек, числилось всего около 17 тыс. офицеров и генералов. При этом дивизиями и корпусами в 1919 г. не командовал ни один из генералов старой русской армии.
Это были офицеры, ставшие в ряды белых в чинах не выше полковника и произведенные в генералы приказами Комитета членов Учредительного собрания (Самарского Комуча), Главкома Уфимской директории В.Г. Болдырева и Верховного Правителя и Верховного Главнокомандующего А.В.
Колчака.
Наиболее ценную и подготовленную часть офицерского корпуса старой армии составляли офицеры Генерального штаба: успешно окончившие полный курс Академии Генерального штаба (с 1909 г. она стала именоваться Императорской Николаевской военной академией, далее Военная академия); причисленные к Генеральному штабу или переведенные в него. Перед названием чина этих офицеров добавлялись слова Генерального штаба.
Всего в корпусе Генерального штаба РККА в 19181920 гг. служили 639 лиц Генштаба. В белых и других армиях служили 750 генштабистов. Из них свыше 700, примерно поровну, в деникинской и колчаковской армиях. Причем в первой из них служили преимущественно генштабисты, состоявшие в корпусе офицеров Генерального штаба, а в армии А.В.
Колчака семь восьмых составляли офицеры ускоренных выпусков из Военной академии, переведенные в Генеральный штаб в 19181919 гг.
Как показывают архивные документы, в вооруженных силах антисоветских правительств на востоке страны основанием для производства и установления старшинства в чинах офицеров служило, как правило, законодательство старой русской армии.
Но гражданская война вносила и свои коррективы. Например, приказом Комуча 255 от 24 августа 1918 г. В.И. Лебедев, поручик русской службы со старшинством с 15 февраля 1905 г., и лейтенант французской армии, товарищ (заместитель. авт.) Управляющего Военным ведомством, как имеющий 3-летний боевой стаж на Французском фронте на соответствующих должностях, переименовываются в подполковники.
В тот же день приказом 256 за исключительную энергию и деятельность по организации Народной армии подполковник Лебедев производится в чин полковника со старшинством с 6 августа.
В армии А.В. Колчака, произведенного из вице-адмиралов в адмиралы Указом Совета министров Временного Сибирского правительства 18 ноября 1918 г. (в день переворота), производство офицеров основывалось и на Своде военных постановлений 1869 г., и на приказах по Военному ведомству, отданных в 19141917 гг.
В Омске в 1919 г. был даже издан Сборник приказов по военному ведомству о преимуществах дарованных за войну 19141918 гг. строевым офицерским чинам.
Февральская и Октябрьская революции 1917 г., естественно, породили много правовых проблем, требовавших разрешения. В марте 1919 г. междуведомственной комиссией при Юрисконсультской части Управления делами Верховного Правителя и Совета министров был разработан законопроект О правах и обязанностях состоявших на службе Временного Правительства к моменту большевистского бунта. Согласно ему все офицеры, находящиеся на действительной службе (в армии А.В.
Колчака. авт.), считаются и ныне состоящими на службе, если они не были уволены законной властью. При этом за офицерами не сохранялась, конечно, должность.
Находящиеся вне территории, подвластной Российскому правительству, должны явиться в 2-месячный срок.
Интересны Правила о производстве в чины и о награждении генералов, штаб- и обер-офицеров, военных врачей и чиновников. В соответствии с ними все производства в чины, совершенные различными правительствами, существовавшими до образования Единого Российского Правительства, должны быть представлены... на утверждение Верховному Правителю...
За участие в тайных организациях никаких преимуществ на ускоренное производство не устанавливать.
Офицеры, принимавшие активное участие в свержении большевиков, могут быть представлены к наградам, но как за боевые отличия, с описанием подвига... Так как армия должна быть вне политики (приказ по Военному ведомству сего года 68), то и приказ по Военному ведомству 1917 г. за 369, изданный Министерством Керенского, о принятии вновь на службу и о производстве в чины в сравнение со сверстниками офицеров, уволенных из армии за свои политические убеждения, отменяется... Распространить льготные правила о производстве в чины и о даровании старшинства, установленные в минувшую войну с Австро-Германией, и на период настоящей кампании, но со строгим соблюдением правил, объявленных в соответствующих приказах
Тем не менее, на практике отдавались и новые, дополнительные приказы. Так, приказом по Сибирской армии 45 от 14 августа 1918 г. предписывалось повышение в званиях временно производить властью начальников дивизий, а производство в первый офицерский чин приказом по армии.
В дополнение приказа от 28 мая 1919 г., говорится в приказе А.В. Колчака от 13 июля 1919 г. 159, предоставляю командующим армий и отдельных корпусов право производить обер-офицеров в следующие чины, до капитанов включительно, не только за боевые отличия, но и за выслугу лет (только на театре военных действий)0.
По мере поражений, в попытке поддержать моральный дух войск, правила чинопроизводства не ужесточались, а наоборот. Так, после перехода по льду Байкала, который генерал К.В. Сахаров со свойственной ему склонностью к идеализации назвал апофеозом Сибирского Ледяного похода1, по войскам Восточного фронта белых в г. Мысовске (ныне г. Бабушкин) 12 февраля 1920 г. был издан приказ 12.
В нем говорилось, что все штаб- и обер-офицеры производятся в следующий чин, а солдаты по представлению офицеров производятся в подпрапорщики и прапорщики2 (напомним, что это первый офицерский чин в военное время).
Ускоренное производство, а также хронический некомплект офицеров, достигавший в действующей армии 40 %, привел к тому, что во главе частей и соединений оказались совсем молодые люди, не имевшие ни военного образования, ни боевого опыта. Имея в виду Сибирскую армию, которой командовал генерал-лейтенант Р. Гайда, начавший Первую мировую войну фельдшером, а затем унтер-офицером, военный министр генерал-лейтенант старой армии А. Будберг записал в дневнике 8 мая 1919 г.: Трудно было ожидать полководческих талантов и приличного понимания широкого военного дела от бывшего австрийского фельдшера и подчиненных ему 2830-летних генералов, видевших настоящую войну в роли взводных командиров.
Пришлось увидеть, что руководство операциями целых армий находится в руках младенцев, очень дерзких и решительных, но смотрящих на дело со ступеньки ротного командира и думающих только о своем приходе и о своих фантазиях3.
Исход сражений на Восточном фронте подтверждает справедливость слов военного министра.
У истоков систематизации гражданского законодательства в России во второй четверти XIX века
На протяжении второй половины XVII в., после принятия Соборного Уложения 1649 г,. в российском государстве было узаконено множество различных правовых актов. Хаотичность, неупорядоченность, казуальность, нередко противоречивость принятых в различное время законов вызывали затруднения в правоприменительной деятельности.
Поэтому с начала XVIII в. в России остро стоял вопрос о необходимости систематизации законодательства.
В период с 1700 по 1826 гг. в Российском государстве в разное время образовывались и действовали десять законодательных комиссий. Деятельность всех комиссий находилась на грани сочинения новых законов и лишь обобщения, систематизации ранее принятых, действующих узаконений. Как правильно отмечал М. Шимановский, ...одни имели целью составить только Свод Законов действующих без всяких исправлений, другие же предполагали сочинить новое Уложение.
Но несмотря на продолжительную работу систематизационных комиссий, труды их оставались почти совершенно бесплодными.
Видный государственный деятель того времени М.М. Сперанский, посвятивший многие годы составлению законов, неудачу видел прежде всего в недостатке людей, подготовленных к подобной работе. Барон М.А. Корф считал, что в комиссии составления законов ...не только почти никто из ее чиновников ничего не делал, но немногие из них имели и способность что-нибудь делать.
Император Николай I полагал, что ...недостаток результатов происходил главнейше от того, что всегда обращались к сочинению новых законов, тогда как надо было сперва основать старые на твердых началах.
Несомненно, все указанные мнения по-своему верны. Действительно, в то время в России крайне мало было квалифицированных юристов, способных привести действующее законодательство в единую стройную систему. Притом недостаточная подготовка, отсутствие надлежащего образования чиновников законодательных комиссий неизбежно приводили к невозможности спланировать и реализовать необходимые мероприятия, вследствие чего систематизация законов оставалась недостижимой.
Представляется, что на работе комиссий негативно сказалась совокупность факторов, которые практически неизбежно приводили к неудачам.
Тем временем, состояние российского законодательства оставалось хаотичным. Огромный законодательный материал, накопленный за 176 лет, содержался в многочисленных указах и постановлениях. Многие законодательные акты уже давно утратили свою силу, были отменены последующими узаконениями либо вообще потеряли значение. При таком скоплении и одновременно разбросанности правовых норм крайне затруднительна была правоприменительная деятельность, большие трудности возникали при отправлении правосудия.
Даже для лиц, посвящавших себя специально юридической практике, было крайне затруднительно разбираться в громадном количестве разноречивых и разновременных указов и постановлений.
Не было исключением и гражданское законодательство. Вследствие обширности предмета регулирования, немалой роли обычаев гражданское законодательство представляло огромные трудности не только для просто образованных людей, но и подготовленных юристов, которых в то время было крайне мало. В начале XIX в. впервые были изданы пособия для изучения гражданских законов: В. Кукольника Начальные основания российского частного гражданского права (СПб., 18131815), В. Зернова Опыт начертания частного гражданского права (СПб., 1821). Перечисленные издания были первыми руководствами к изучению гражданских законов, без которых, по-видимому, это было затруднительно.
Следовательно, систематизация законодательства была необходима из-за его хаотичности и недоступности, что порождало трудности и беззакония в правоприменительной деятельности.
Неудобства, возникавшие вследствие невозможности знать действующие законы, сказались настолько сильно, что только что вступивший на престол император Николай I счел необходимым обратить внимание на состояние законодательства. Я еще с молоду слышал, говорил он позднее перед Государственным Советом, о недостатках у нас по этой части, о ябеде, о лихоимстве, о несуществовании полных на все законов или о смешении их от чрезвычайного множества указов, нередко между собою противоречивых.
Это побудило меня, с первых дней моего правления рассмотреть состояние, в котором находилась комиссия, учрежденная для составления законов. Следовательно, систематизация законодательства возобновилась благодаря особому вниманию к его состоянию и правоприменительной деятельности только что вступившего на престол Николая I.
По-видимому относя проблему с законодательством к делам первостепенной важности, император уже вскоре после вступления на престол поручил статс-секретарю М.М. Сперанскому изложить свои мысли о способах улучшения нашего законодательства. И уже в начале января 1826 г., как свидетельствуют архивные данные, Сперанский представил государю два доклада: историческое обозрение деятельности комиссий составления законов, в котором указал все предпринятые правительством меры для исправления и приведения в порядок действовавших законов и причины безуспешности этих мер, и собственное мнение по окончательному составлению законов. Сперанский предлагал сначала собрать в хронологическом порядке все существующее законодательство.
Затем на этой основе составить своды законов: гражданских, уголовных, полиции и хозяйства. А уже после этого сочинить Уложения. Сверх того, он собирался возложить на комиссию составление учебной книги законов судебных.
По плану М.М. Сперанского эти работы комиссия должна была выполнить в течение двух лет.
Составление гражданского уложения следовало поручить одному лицу ввиду того, что в уложении необходимо единство начал и единство слога. Сперанский считал возможным составить гражданское уложение за четыре месяца, т.е. к 1 мая 1826 г.
Вообще под Уложением он понимал систематическое изложение законов по их предметам. По мысли Сперанского Уложение необходимо было составить так, чтобы: 1) законы общие предшествовали частным и предшествующие всегда приуготовляли бы смысл и разумение последующих, и 2) чтобы все недостающие в своде законы дополнены были в Уложении и охватывали бы сколь можно более случаев. Основанием проекта гражданского уложения должен был стать свод существующих законов. Пропуски и недостатки должны были восполняться по сравнению с другими Уложениями и с лучшими в сем роде сочинениями.
Изменения и дополнения в проект Уложения надлежало вносить только после предварительного рассмотрения и утверждения особого Комитета.
Вероятно, этот проект неоднократно обсуждался государем совместно со Сперанским. Однако Николай I не принял предложение относительно составления уложений.
Императору благоугодно было ... составить свод без всяких изменений0.
А.Ф. Бычков1 и С.В.
Пахман2 утверждают, что Сперанский в предложенном проекте стоял на той же почве, на которую опиралась прежняя комиссия составления законов и сам он в 18081812 гг., когда увлекался реформами и составлял проект Гражданского уложения, в котором допускал заимствования из французского кодекса.
Г.Ф. Шершеневич придерживался подобной позиции и полагал, что ...
Сперанский, под влиянием постигших его тяжелых испытаний, значительно переменился к тому времени. Правда, его симпатии и взгляды остались неизменны, но он уже научился скрывать их или облекать в форму, никого не поражающую3.
В противоположность приведенным мнениям, Е.А. Нефедьев утверждает, что ... в 1826 г. (когда начались работы по составлению сводов) Сперанский имел совершенно иные теоретические воззрения, он был в то время твердым сторонником исторической школы, а потому Уложение в его глазах имело теперь совершенно иное значение, чем ранее4.
Действительно, в той записке, которую он представил императору, Сперанский пишет: Гражданские законы нигде не были произведением умозрения5. Уложения не изобретаются, а слагаются из прежних законов с дополнением и исправлением их соразмерно нравам, обычаям и действительной потребности государства6. Основываясь на данных мыслях Сперанского, Е.А.
Нефедьев приходит к выводу, что вообще ...ни Император Николай I, ни Сперанский никогда не отстраняли мысли о составлении Уложения, напротив того, самый характер и порядок работ Сперанского определился под влиянием и стремлением составить Уложение7.
Конечно же, с одной стороны, Е.А. Нефедьев был прав, поскольку во всеподданнейшем докладе о Своде законов от 14 января 1828 г.8 М.М.
Сперанский сообщает Николаю I о принятии Свода гражданских законов за основу к составлению Гражданского уложения.
С другой стороны, известно, что проект Гражданского уложения в России будет рассматриваться только в конце XIX в., но так и не будет принят. Представляется, что нельзя однозначно судить о первоначально задуманном плане составления Гражданского уложения, так как сам Сперанский в Обозрении исторических сведений о Своде законов пишет, что император Николай I решил составить Свод без всяких изменений9.
Обращая особенное внимание на состояние отечественных законов, Николай I полагал систематизацию задачей первостепенной важности и не считал возможным затягивать конкретные действия в этом направлении. И уже 31 января 1826 г. на имя князя Лопухина, который с 1812 г. возглавлял особый совет по управлению Комиссией составления законов, последовал рескрипт.
Этим документом император учреждал в Собственной канцелярии особое отделение для составления законов. В силу важности для Николая I задачи составления Свода законов вновь образованное Второе отделение Собственной его императорского величества канцелярии он признал нужным принять в свое непосредственное ведение.
Несомненно, было необходимо образование новой структуры, способной справиться с поставленной задачей. Государь прекрасно понимал бесперспективность работы прежней комиссии.
Ведь в последние годы царствования Александра ... занятия собственно по уложениям лежали ... исключительно на Сперанском, ... деятельность же самой комиссии ограничивалась представлением заключений по законодательным вопросам, изредка передававшимся в нее из государственного совета0.
Начальником Второго отделения был назначен прежний старший член совета Комиссии составления законов профессор Михаил Андреевич Балугьянский. Управление всем делом и все доклады по этой части у государя были возложены на М.М. Сперанского.
Но никакого официального назначения он не получил. Никогда не было указа, которым поручалось бы ему заведовать делами Второго отделения.
Для приведения законодательства в порядок императору пришлось обратиться к графу М.М. Сперанскому.
Большую часть зрелой жизни он провел в практических сферах управления и законодательства, был знаком с иностранными кодексами (римским, австрийским, прусским), особенно с французским, имел значительную теоретическую подготовку (особенно по гражданскому праву). Однако государь относился к нему недоверчиво, опасался его идей и даже резко отзывался о нем.
Так, по словам М.А. Корфа1, княгиня Ливен, бывшая некогда воспитательницей великих князей и весьма близкая ко Двору, рассказывала, что однажды, спустя несколько недель после 14 декабря 1825 г., государь, зайдя к ней после окончания своей работы со Сперанским, выразился о нем чрезвычайно резко, в самых неблагоприятных выражениях. Потом, при назначении М.А.
Балугьянского начальником Второго отделения, в разговоре о Сперанском сказал ему: Смотри же, чтобы он не наделал таких же проказ, как в 1810 г.: ты у меня будешь за него в ответе.
Тем не менее, ради интересов государства необходимо было воспользоваться знаниями, способностями и подготовкой Сперанского. К нему обратились не как к государственному человеку, чьи идеи, планы, направление могли послужить руководством для правительственного механизма, а как к рабочей силе, без помощи которой нельзя было привести механизм в движение. Следовательно, М.М.
Сперанский был единственным человеком, который мог справиться с составлением Свода законов, и поэтому император был вынужден обратиться именно к нему.
Первые три года существования Второго отделения все доклады подписывались Балугьянским, а Сперанский лишь представлял эти доклады государю. Но уже с апреля 1829 г. Сперанский сам стал вести переписку.
В состав нового отделения отчасти вошли лица, служившие ранее в Комиссии составления законов, близко знакомые с существом работ возложенных на Второе отделение, а также известные по их деятельности Сперанскому, от которого, конечно, зависел прием их в новое учреждение.
Указ от 4 апреля 1826 г. Правительствующему Сенату гласил: Из числа чиновников, состоявших в Комиссии составления законов, на основании Рескрипта, в 31 день января сего года на имя Действительного Тайного Советника 1-го класса Лопухина последовавшего, повелели мы причислить ко II Отделению Собственной Нашей Канцелярии нижеследующих: Действительных статских советников Балугьянского и Цейцера; Коллежского советника Циммермана; Надворных советников: Арсеньева и Хавского; Обер-Гесттен-Фервальтера 8-го класса Клюкова; Титулярных советников: Круга, Геннинга, Цеймерна, Илличевского, князя Эристова, Замятина, Теубеля и Келера; Коллежских секретарей: Мартынова, Старцова, Терентьева и Картера; Губернского секретаря Кашева и Губернского регистратора Мерца2.
Однако многие из прежних чиновников были уволены. Они почти на-удачу были заменены несколькими профессорами и молодыми людьми, окончившими курс наук в тогдашнем Царскосельском лицее и в Университетах.
По словам М.А. Корфа, ...набор новых работников вышел довольно счастливый. Не все между ними были равны по дарованиям и знаниям, но все сделались более или менее полезными по ревностному усердию.
Работа, быв распределена по мере способностей и сведений каждого, закипела с самою успешною деятельностью3.
В течение первых трех месяцев после учреждения отделения М.М. Сперанский занимался составлением плана всей работы.
Необходим был план каждой из частей Свода, в котором содержалось разграничение его предметов и все деление на книги, разделы, главы и отделения. На основании этих предложений Сперанского Второму отделению предстояло точно определить существо дела и его главные правила, составить план общего разделения законов, определить перечень подготовительных и окончательных работ.
Анализ указанных проблем в сфере систематизации законодательства России позволяет сделать ряд выводов:
1) причиной неудач деятельности законодательных комиссий, действовавших с 1700 по 1826 гг., был недостаток подготовленных специалистов, а отсюда отсутствие необходимых, продуманных, скоординированных работ, из-за чего систематизация законов оставалась недостижимой;
2) вследствие хаотичности и недоступности гражданского законодательства (как и всего законодательства в целом), затруднительности правоприменительной деятельности и отправления правосудия, что порождало многочисленные неудобства и злоупотребления, необходима была его систематизация;
3) систематизация законодательства возобновилась благодаря особому вниманию к его состоянию только что вступившего на престол Николая I;
4) образование Второго отделения Собственной его императорского величества канцелярии было необходимо, поскольку была нужна новая структура, способная справиться с поставленной задачей;
5) М.М. Сперанский был единственным человеком, способным возглавить работы по составлению Свода законов.
Именно ему Николаем I и было поручено фактическое руководство систематизацией законодательства Российской империи.
Имущественные права иностранцев в России в XIXначале XX вв.
Законодательство Российской Империи уделяло большое внимание определению имущественных прав иностранцев в России. Ст.
830 Законов о состояниях регламентирует общие положения о правах иностранцев в России: Иностранцы могут приобретать как через куплю, так и по наследству, завещаниям, дарственным записям, отводам от казни и т.п.
