Практика и Истина: диалектика как метод снятия наваждений в мире превращенных форм
До этого же человечество много столетий мучительно пыталось перейти к рынку и капиталу, заплатив за это ценой кровопролитнейших революций и войн (чего стоит хотя бы самая кровавая война XIX века между Севером и Югом в США, да и Первую мировую войну явно не большевики развязали), колониального угнетения и т.п. (В скобках замечу: такое основанное на позитивизме течение общественной мысли как экономическая неоклассика (т.н. экономикс) вообще видит только развитые системы, а то и вообще исключительно американскую экономику, оставляя на долю особых дисциплин, лежащих по ту сторону собственно экономической теории, компаративистики и экономики развития хозяйственную жизнь 4/5 человечества). В результате оказывается, что нынешний экономический мэйнстрим изучает отнюдь не экономику вообще (что он неявно провозглашает своим именем), а очень узкий (с точки зрения истории) пласт экономической жизни некоторых стран последнего полувека. Так что исторический подход может дать много неожиданных выводов.
Но это лишь простейший аспект поставленной в начале этого раздела проблемы. Более важно в данном случае напомнить, что диалектический метод предполагает акцент на принципе диалектического единства исторического и логического, когда система теоретических категорий формируется в процессе отслеживания объективного процесса генезиса, развития и заката самой материальной системы. Последнее может быть сделано методом движения от практики к теории и обратно исследователем, погруженным в практику.
При этом закономерные, неслучайные исторические этапы развития системы будут эмпирическими основаниями для выделения теоретических абстракций, а логическая структура развитого целого отразит в своих основных пунктах историю его генезиса 88.
Существенно, что критерием отсечения исторических случайностей (зигзагов) и отображения теоретически значимых процессов служит практика функционирования зрелой системы воспроизведение ставшим целым основных компонентов своего генезиса. Если некоторый феномен генезиса воспроизводится ставшей системой значит он теоретически закономерен, если нет это чисто исторический феномен, зигзаг. И обратно: исторический процесс развертывания системы служит теоретически осмысленным эмпирическим основанием для логического структуирования целого на основе восхождения от абстрактного к конкретному89.
Эти тезисы в принципе хорошо известны уже более 100 лет90, но ныне они забываются и потому актуализирована задача охраны диалектики и от забвения, и от целенаправленного вытеснения.
После этих комментариев мы можем сформулировать достаточно жесткое утверждение: никакая другая из известных ныне научных методологий вообще не работает с проблемами закономерности исторического процесса, не позволяет выделить красную нить истории.
Из лежащих вне материалистической диалектики методов единственно цивилизационный подход претендует на выделение некоторых закономерностей исторического процесса (NB! Именно процесса, а не прогресса, у которого есть своя единая логика).
Но этот подход либо позитивистки характеризует каждую из цивилизаций как рядоположенную с другими здесь и сейчас и описывает набор ее свойств в стиле до-дарвинновских классификаторов биологических видов, либо привносит (как, например, Шпенглер или отечественные пост-марксистские цивилизационники) элементы диалектики, описывая цивилизации как рождающиеся и умирающие системы.
Что же касается позитивизма как такового, то его сторонники, капитулируя перед сложностью предмета, объявляют общественную эволюцию принципиально а-закономерным, стихийным процессом, который в принципе не может иметь никакой логики. Красная нить истории объявляется несуществующей.
И в этом они подобны тем не имевшим телескопа и не знавшим простейших законов астрономии обывателям, которые просто не в состоянии были поверить в то, что звезды над их головой подобны Солнцу, а не являются просто светлячками. Диалектика этот тот инструмент, который позволяет увидеть закономерность там, где позитивизм ее не видит, она позволяет открыть (на основе выделения общих законов движения) те небесные тела (новые общественные связи, отношения и т.п.), которые не видны невооруженным (диалектическим методом, этим телескопом социальных наук) взглядом.
Приведенная выше аналоги, конечно же, доказательством не является. Доказательством может являться лишь такое исследование, которое не только выделит некоторые закономерности (красную нить), но и докажет в процессе общественной практике, что сознательное действие на основе этих познанных закономерностей приводит к некоторым позитивным результатам.
Не претендуя на многое, укажу только на один наиболее известный пример такого исследования Капитал. Его автор показал, что законом развития товара является его превращение в деньги, а деньги будут стремиться к самовозрастанию, превращению в капитал, а капитал потребует для своего прогресса индустриальные производительные силы и мировое экономическое пространство; что, далее, развиваемые капиталом технологии и экономические отношения приведут к интернационализации хозяйства и все большему развитию всеобщего труда (того, что мы сейчас называем глобализацией и поситндустриальным обществом).
И так будет везде и всегда, где внешние условия не станут абсолютно непреодолимым препятствием для развертывания внутреннего закона развития товарной экономики.
Безусловно, эта закономерность развития товарной экономики далеко не везде и не всегда реализуется в чистом виде.
Но это касается любого закона, примененного к практике.
Есть закон, в соответствии с которым из желудя обязательно вырастет дуб. Но он действует только при условии, что желудь попадет в благоприятную среду. Закон всемирного тяготения вообще не действует в случае с самолетом: это тело тяжелее воздуха, но в большинстве случаев почему-то не падает на землю. И происходит это не потому, что Ньютон не закон открыл, а просто описал падение данного конкретного яблока с данной конкретной яблони на данный конкретный предмет (шутят, им была голова гениального ученого), а потому, что в мире действует масса различных законов плюс субъективный фактор.
И пока не были открыты законы аэродинамики, объясняющие, как и почему самолет полетит, он не летел. Впрочем, и после того, как теоретически было доказано, что самолет должен лететь, далеко не все из этих аппаратов следуют велениям данного доказательства.
Но означает ли это не-истинность законов Ньютона и аэродинамики?
Вернувшись к диалектике общественных процессов мы можем подчеркнуть, что здесь ситуация еще более сложна. Не всякий самолет капитализма будет успешно летать: его могут халтурно построить, у него могут быть скверные пилоты, он может попасть в ураган мировых общественных катаклизмов и т.п.
Но это не отменит общего закона: если появилось товарное производство, то при благоприятных внешних условиях (каких именно то же, кстати, показано марксизмом) оно породит систему денежных отношений, а затем капиталистический способ производства. Не более того.
Но и не менее.
В прочем, в диалектической логике есть хорошо известные критерии, показывающие, как отличать закономерные процессы от случайных. Если теоретическое выведение категорий, на каждом шаге восхождения сопряженное с практикой, проверяемое практикой, приводит к результатам, которые воспроизводятся во всех исторических случаях и являются неотъемлемым (устойчиво воспроизводимым) элементом развитого целого, значит эти категории неслучайны, а их система адекватно отображает основные внутренние закономерности данной системы на данном этапе ее развития.
Но не более того.
Так, Капитал Маркса не дает никакого универсального знания об истории человечества. Он дает относительно истинное (соответствующее уровню развития науки позапрошлого века; так же как законы Ньютона относительно истинны, ибо их скорректировали законы, открытые Эйнштейном; родился ли уже политэкономический Эйнштейн, корректирующий законы Капитала, мы еще не знаем) представление о внутренних законах становления и развития капиталистического способа производства.
Но не о законах развития мира. И не о том, как именно устроена экономика России или Китая. И не о том, когда именно и как именно в России или Китае будет построен капитализм (точно так же как закон Ома не дает представления о том, сколь удачно будет работать электромотор, собранный в Урюпинске и используемый на заводе в Бангладеш).
Но Капитал доказывает, что внутренние законы товарного производства будут требовать генезиса капитала и всякий, кто это не принимает во внимание, поплатится за это в полной мере91.
Впрочем, знание законов генезиса и развития товарных отношений позволило марксистам достаточно строго доказать накануне распада СССР, что развитие отношений товарного производства (либерализация) неизбежно потребует развития капитала и наемного труда (приватизацию), которая приведет к становлению примитивной (по критерием постиндустриальной эпохи) модели зависимого капитализма с господством крупнейших корпоративных структур; что эта экономическая модель, в свою очередь, будет постоянно подталкивать политический процесс в сторону все большего авторитаризма. Тогда же мы писали и о том, что субъективный фактор может противостоять этой объективной логике при определенных обстоятельствах (о них мы так же немало написали92).
В связи с этим замечу: диалектический метод часто обвиняют в релятивизме и одновременно претензии на знание истины в последней инстанции. Оставим на совести критиков диалектики это плоское противоречие: им многократно объяснялось (в том числе в отечественной философской литературе 60-70-х годов93), что диалектический метод это не спекуляция с относительностью истинности, сводящая все к банальностям: с одной стороны, данное утверждение истинно, а с другой ложно.
Такой взгляд на диалектику сродни знанию обывателя о том, что такое теория относительности: ну как же, все относительно, скажет он, вспомнив о трех волосинках на голове в отличие от трех волосинок в супе, и будет счастлив.
Системность и относительность истины для диалектика есть утверждение о том, что (1) истинное знание о развивающейся системе возможно только как адекватное, практикой подтверждаемое отображение закономерных процессов ее развития и что (2) это знание относительно истинно истинно в той мере, в какой оно применено к данному состоянию данной системы на данном исторически конкретном этапе ее развития. И речь здесь идет не о особенном описании особого типа рыночной экономики (продолжим обращение к нашему примеру), а о знании, характеризующем именно систему отношений товарного производства (но не экономики вообще!), рассматриваемой на определенном историческом и логическом этапе ее развития. И потому знание о рынке эпохи простого товарообмена неадекватно для понимания всей многосложности капитализма.
Но столь же верно и обратное: без знания о том, что есть простая форма стоимости, невозможно понять природу денег, не поняв сущности и функций денег, нельзя понять природу капитала и тайну его взаимодействия с наемным трудом и т.д.
Здесь конечно же, встает проблема: как далеко надо уходить в историю, чтобы их понять феномены современности: к истокам капитализма? царства необходимости? куда-то еще? Эта проблема имеет свое принципиальное решение: глубина погружения в историю зависит от масштаба той проблемы, которую мы хотим решить. Так, если мы хотим понять как модифицировались в современных условиях общие основания товарного производства, нам придется взять максимальной большой исторический телескоп, обратившись к закономерностям развития товарного производства в целом.
Если же нас волнует проблема модификации антимонопольной политики, то мы сможем ограничиться более близким горизонтом последним столетием и т.п.
Здесь, нас, однако, подстерегает хорошо известная проблема методологической гордыни субъекта, претендующего на то, что он адекватно отобразил законы общественного развития и теперь может смело и однозначно давать рекомендации практике.
Так возникает сонм далеко непростых проблем, в том числе, специфическая для сложных развивающихся общественных систем проблема проблема неоднозначности теоретических моделей и многообразия практик. Еще более сложной окажется проблем исследования практик мира, в котором господствуют превращенные формы, наводящие мороки на живущих в нем индивидов, прячущие содержание и создающие иллюзорное бытие, в котором кажется то, что есть на самом деле (К.Маркс).
Как мы уже заметили, диалектический подход позволяет дать отражение действительности в виде развивающейся системы категорий, которые лишь в своей совокупности дают истинное представление о развивающейся практике. Так актуализируется классическое наследие материалистической диалектики.
Оно восстанавливает возможность и необходимость поставить и решить ряд вопросов, принципиально закрытых для не-диалектического исследования. Отметим лишь некоторые из них:
- Как происходит смена качественно различных общественных систем в реальной истории и как ее трактовать в теории? Является ли этот переход всегда социальной революцией хотя бы уже по тому, что он носит характер качественного скачка (независимо от того, какие политические формы он принимает)?
- Когда (исторически и логически) капиталистическая система стала господствующей в мировом масштабе, какие этапы она проходит в своем развитии, (очевидный для марксистов и регулярно забываемый неолибералами, позитивистами и постмодернистами вопрос)?
- Каковы специфически исторические черты господствующего ныне типа личности homo economicus, которого современный позитивизм трактует как естественное состояние человека? (Для марксиста ответ на этот вопрос уже давно дан, но для позитивизма он вообще не стоит, ибо для последнего не характерна историческая трактовка личности и общества).
- Каково историческое место отношений отчуждения в общественном развитии и могут ли они быть сняты, а если да, то опять же когда и как?
- Существует ли предел развития капиталистической системы и если да, то где и каков он (исторически и логически)? Возможны ли пост-капиталистические (пост-рыночные) материальные общественные отношения и если да, то что они такое?
Все это вопросы даже не современной, а классической диалектики социальных процессов, усиленно забываемые современной социальной наукой. И хотя наиболее важной и сложной задачей является развитие диалектического метода (некоторые возможные шаги в этом направлении автор обрисовал в первой статье цикла ), даже классическая материалистическая диалектика, глубоко чуждая догматическим версиям марксизма, сегодня может стать большим шагом вперед по сравнению с методологическим обскурантизмом, господствующим сегодня в философии и социальных науках и прикрываемым постмодернистской риторикой или отсылкой к исключительно позитивным исследованиям.
Практика и Истина: диалектика как метод снятия наваждений в мире превращенных форм
Диалектический метод исследования, как мы отметили в предыдущих текстах, вот уже долгое время отторгается большинством исследователей социальных проблем как в нашем Отечестве, так и в других странах. Одна из причин этого типичная для большинства современных методологов установка на необходимость четкой верификации теоретических положений, их прямого сопряжения с фактами, а так же нацеленность на создание практически-действенных, подлежащих прямому практическому использованию теорий.
На первый взгляд, диалектическая логика не решает ни одной из поставленных выше задач.
Но это только на первый взгляд. Как мы постарались показать в предыдущей статье цикла метод восхождения от абстрактного к конкретному, сопрягая каждый шаг теоретического познания с практикой, соотнося систему категорий с практикой, позволяет выделить закономерность исторического процесса развития сложных социальных систем, красную нить истории, ориентируя субъекта общественной деятельности на реализацию этих познаваемых закономерностей развития, прогресса.
Именно здесь и возникает отмеченная нами ранее и регулярно повторяемая всеми критиками диалектики тема методологической гордыни диалектиков, которые якобы претендуют на то, что они адекватно отобразили законы общественного развития и теперь могут смело и однозначно давать рекомендации практике.
Помимо общих соображений (доказавший некую теорему теоретик даже в области естественных наук не будет претендовать на то, что построенный на ее основе достаточно сложный агрегат немедленно и эффективно заработает: между в принципе истинной теоретической моделью космического полета Циолковского и по-летом первой космической ракеты лежали десятки неудачных попыток выйти в космос), здесь нас подстерегает и специфическая для сложных развивающихся общественных систем проблема проблема неоднозначности теоретических моделей и многообразия практик.
Критерий истины: практика versus факты.
Для того чтобы прояснить наше понимание соотношения теории и практики сформулируем очередную теорему (для читателя, ознакомившегося с предыдущей статьей цикла, это будет теорема три). Она гласит: для исторически развивающихся сложных общественных систем, формирующихся вследствие активно-творческой деятельности социального субъекта, воспроизводимость эмпирически достоверных результатов адекватных теоретически полученным выводам, сама по себе не может служить критерием истинности теоретической модели.
Им может быть только общественная практика субъекта.
Эта теорема звучит до чрезвычайности странно, если не нелепо для любого исследователя-позитивиста: она (даже если признать в первом приближении ее правомерность) как бы указывает на то, что научное знание о таких системах вообще невозможно.
Apropos замечу: последнее представление имеет довольно широкое распространение. Его, естественно, рассматривают не как следствие из названной теоремы, а как эмпирически известный феномен. Очень многие мыслители, столкнувшись с малой эффективностью позитивных и/или математических методов моделирования сложных общественных систем, попросту капитулируют.
Они либо вообще отказываются от научного исследования общества и уходят в области религиозных, беллетристических и т.п. дискурсов; либо выбирают постмодернистский отказ от Истины; либо вообще объявляют излишним любое исследование сложных систем как целого.
Однако диалектика позволяет найти выход из этой ситуации. Он в принципе известен, хотя и не привычен для математика или исследователя-позитивиста, подобно тому, как непривычны были и остаются идеи Эйнштейна для тех, кто овладел только основами классической физической теории.
Следствие из третьей теоремы гласит: критерием истины (и, следовательно, научной состоятельности теоретических диалектических построений) является не воспроизводимость эмпирически достоверных результатов, адекватных теоретически полученным выводам, как таковая, а нечто большее. Критерием истины является возможность осуществления общественно-практической деятельности, которая будет (1) адекватна объективным закономерностям развития (устойчиво воспроизводимым закономерностям исторического процесса, большим фактам, взятым в их исторической динамике, направленности) и потому будет активно воздействовать на исторический процесс (малые факты), исходя из познанных закономерностей его динамики; последнее (3) предполагает постоянную корректировку и теории, и практики в их непрерывном диалоге.
Поясним эти когда-то хорошо известные, а ныне прочно забытые большинством тезисы.
, ибо отображение теорией больших .фактов, послужившее изменению реалий, приведет к изменению малых фактов и либо подтвердит правоту теории, приведя на практике к теоретически предсказанным результатам, либо если эти результаты окажутся принципиально иными, поставит проблему, что было ошибочным: теория или деятельность по ее применению?
И здесь нет ничего абсолютно специфически-марксистстского. В естественных науках провал эксперимента так же ставит вопрос о том, где закралась ошибка: в теоретических выкладках или в том, как был проведен эксперимент: правильно ли выбрали сырье, не изменились ли внешние параметрыв, не вмешались ли неблагоприятные субъективные факторы (нерадивый лаборант или слишком спешаший вовремя сдать отчет начальник).
Специфика диалектического метода познания общественных систем состоит в ином: в признании того, что практика общественного человека может приводить и приводит к образованию новых общественных объектов, обладающих новыми, требующими нового цикла познания, закономерностями.
В этом смысле диалектика снимает и позитивизм, и прагматизм. Для первого важна только верификация.
Практика как общественно-активное изменение бытия субъектом как проблема не существует. Практика внешняя для субъекта и пассивна. Для прагматизма, напротив, существует только выгода субъекта: можно знание приспособить для своей пользы (например, получения прибыли) оно истинно.
Нельзя ложно.
Материалистическая диалектика не отрицает верификации, но соединяет ее с исторически изменяющейся вследствие общественной деятельности человека практикой, что позволяет преодолеть ловушку не-изменчивости изучаемых законов. Если для физики очевидна не-изменчивость закона Ома, то для социальных наук, признающих историзм своего предмета, принципиально важно понимание качественной изменчивости самого общественного бытия, причем изменчивости вследствие действий Человека общественного.
Точно так же материалистическая диалектика не отрицает проблемы использования теоретических результатов в практике, но в отличие от прагматизма она ставит эту проблему не как утилитарно-ограниченную, не как проблему выгоды для определнного ограниченного субъекта (отдельного предпринимателя или даже общественного класса будь то буржуазия или пролетариат), а как проблему практики Общественного Человека, человека как родового существа (Маркс, Лукач). В этом случае только и появляется возможность отделить малые факты, исторически-ограниченные формы общественного бытия, его видимость (прежде всего превратные формы) от больших фактов исторического прогресса, его закономерностей (лежащих на уровне сущности, содержания). Утилитарная выгода локальных субъектов и логика деятельности родового человека вот та практика, которая неизбежно различает превратные формы общественного бытия, используемые прагматизмом, и его закономерно-содержательную сторону, познаваемую и используемую субъектом исторического творчества.
Другое дело, что в конкретных исторических условиях роль такого субъекта берет на себя тот или иной общественный слой; в частности, в условиях заката докапиталистических обществ и рождения буржуазных эту миссию на себя брало т.н. третье сословие).
(Apropos замечу: если для метафизического марксизма неслучайно критерий истины лежит в русле верификации, а проблема революционной общественной практики, как правило, выносится за скобки теоретической работы, то для радикально-прагматичного марксизма, наоборот, выгода локального субъекта, становясь критерием истины, служит оправданием крайнего субъективизма вплоть до бланкизма или сталинизма).
Таково отношение к проблеме теории и практики в материалистической диалектике. Здесь процесс продвижения к истины (позволю себе образное сравнение) .подобен использованию некой карты постоянно меняющейся местности путешественником, который при этом знает некоторые закономерности процессов, вызывающих подвижки исследуемого им пространства.
