Завоевания Португалии и Испании в Северной Африке
Однако приходом арабов были недовольны племена берберов, населявших территории вокруг городов. Они собрали поход и отвоевали Сеуту, которая была уничтожена до основания, а население угнано в рабство. Разрушение Сеуты привело к тому, что она уступила свою лидирующую роль Танжеру, ставшему вновь столицей этой зоны.
В течение VII и VIII вв. Сеуту затрагивали все происходившие на обоих берегах пролива войны и набеги, притом, что ее политическое значение было равно нулю, и в источниках того времени она практически не упоминается.
В период VIII-XIII вв. на территории Магриба стали формироваться государственные образования, объединительным элементом в которых был ислам. Два из трех берберских политических образований сформировались в районах современных Сеуты и Мелильи. А в 808-828 гг.
Имам Феса Идрис II совершил ряд завоевательных походов, присоединив на время к Фесскому королевству города, в том числе Танжер, Сеуту и Тлемсен.
В X в. две силы столкнулись на Севере Африки. Одной силой были испанские Омейяды, а второй - династия Фатимидов из Ифрикии.
Сеута не стояла в стороне от этих событий. Она переходила то в руки одних, то в руки других, но для обеих сторон она играла ключевую роль в организации военных походов, что способствовало ее развитию и превращению в важный морской порт. Сначала ею овладели Фатимиды и стали совершать набеги на Андалусию (через некоторое время они заняли и Мелилью). Арабы стали называть Пиренейский полуостров Андалусией или аль-Андалус.
Последний из оставшихся в живых из династии Омейядов, правивших в халифате Дамаска (661-750), Абд ар-Рахман захватил власть в аль-Андалусе и положил начало Кордовскому эмирату (независимому от халифата Аббасидов в Багдаде), а также династии андалусийских Омейядов. Самому блестящему из них - талантливому политику и полководцу Абд ар-Рахману III (912-916) - удалось покончить с внутренними смутами.
При нем аль-Андалус, расширив свои владения на полуострове за счет территории басков, присоединил к себе также западную часть Магриба.
Успешные действия Фатимидов в Магрибе заставили Абд ар-Рахмана III вмешаться в ход событий. В 931 г. Сеута была взята Омейядами, которые теперь в свою очередь стали располагать хорошей базой для дальнейших операций на марокканской территории, в городе еще больше увеличилось количество выходцев из Андалусии.
Вернулись контакты с полуостровом, политические и духовные. Город стал центром территорий под властью Омейядов, включавших большую часть севера Марокко и большую часть Среднего Магриба.
После смерти Абд ар-Рахмана III его политику продолжил его сын. Экономика Сеуты была в то время на достаточно высоком уровне, что было обусловлено ее военным значением, однако содержание гарнизона заставляло повышать налоги с гражданских жителей города, что вызывало периодически их протесты и недовольство двором. Халиф Аль-Мансур вновь стал осуществлять политику, направленную против Фатимидов в Марокко. Он усилил гарнизон Сеуты войсками халифата, а также туда было отправлено большое количество гражданских лиц для административных целей.
Аль-Мансур распространил свою власть на всю территорию бывшей римской Мавритании. Территория Рифа со столицей в Мелилье составила княжество Накор, вассальное от Кордовского халифата, который назначал сюда своего наместника (вали).
В 1002 г. халиф Аль-Мансур умер, не оставив достойного преемника. Это вызвало тяжелые последствия для государства.
Все африканские провинции, кроме Сеуты и Мелильи, вышли из-под контроля кордовских властей.
Итак, с первой трети X в. современные районы Марокко перешли под контроль Фатимидов (Каир) и Омеяйдов (Кордова), которые начали череду войн за преобладание в регионе, длившихся до конца XI в., в чем оба города, особенно Сеута, играли значительную роль.
В Кордовском халифате со временем произошли этнические смешения: арабы перемешались между собой и с берберами, и все они перемешались с местными мусульманами. В аль-Андалусе, как и в других территориях, завоеванных арабами, происходили процессы исламизации.
В культуре аль-Андалуса переплелись черты арабоисламской цивилизации, культуры андалусцев, культуры берберов.
Именно страна аль-Андалус в X-XI вв. (культурно-религиозная общность территорий Испании и Северной Африки) отличалась наибольшим культурным блеском. Мусульмане, арабы и мавры составляли здесь меньшинство населения.
Главную массу образовали покоренные и обложенные обычными податями (поголовной и поземельной) христиане и евреи, а также новообращенные в ислам туземцы, приписанные к мусульманским родам в качестве усыновленных.
В этот период территории, находившиеся под Омейядами достигли небывалого расцвета. Арабы создали здесь искусственное орошение, открыли рудные богатства (серебро), высоко развили индустрию, наладили обширную вывозную торговлю (шерсть, шелк, оливковое масло, тростниковый сахар). Благодаря успехам земледелия, скотоводства, промышленности возросло количество населения.
Города Кордова, Севилья, Сеута были вершинами процветания и развития. Христиане других стран Европы ездили учиться в аль-Андалус.
Исламские государства в Африке, Испании и Сицилии имели особо важное значение для европейцев, так как именно через их посредство научные сведения, философия, поэзия, техника арабов перешли потом в христианскую Европу.
Во второй половине XI в. испанский халифат Омейядов распался, но это не привело к концу аль-Андалуса. Испания и североафриканские территории затем были объединены под властью других династий, которые продолжали политику исламизации.
В дальнейшем и Сеута последовательно оказывалась под властью династий Альморавидов, Альмохадов и Меринидов. Правители этих династий также использовали Сеуту как базу для расширения своих завоевательных походов на Иберийский полуостров, что не мешало, а, наоборот, способствовало ее развитию.
В течение XII и XIII веков Сеута стала процветающим крупным торговым городом, имевшим контакты со всеми странами Средиземноморья: Венецией, Генуей, Каталонией, Марселем, странами Леванта.
В 1233 г. один из меринидских правителей города, брат халифа аль-Манума Муса объявил о его независимости. Независимая Сеута была организована, как и другие большие торговые города того времени. Однако Фесское государство Меринидов, (а затем
Ваттасидов), в частности султан Абу Юсуф, хотело получать доходы от торговли на пути, связывающем Тафилалет с городами Гибралтарского пролива. Поэтому в 1275 г. он присоединил к своим владениям Сеуту, предварительно добившись от сеутского патрициата уступки Танжера. Захват этих городов имел целью подготовить установление контроля над Гибралтарским проливом и использование их как плацдарма для наступлений в Андалусии. Однако процветание Сеуты на этом не закончилось.
Город продолжал строиться, украшаться, появился университет.
Столица континента и моря, жемчужина мира, - так описывал Сеуту средневековый хронист. И это была отнюдь не чрезмерная похвала. Как мы могли убедиться, мусульманская Сеута имела огромное военное и торговое значение в XII и XIII вв. и входила в число важнейших портов Средиземного моря. Она являлась своеобразной дверью, через которую золото Мали искало выход на рынки Андалусии, Италии и Франции.
Через нее шел экспорт кораллов, воска, кожи, зерновых, лошадей, овец. К этому следует добавить торговлю дорогими коврами и местными драгоценностями. Огромным был и поток импорта европейских продуктов, среди них вина, сукно, обработанный шелк, бургундская пряжа, хлопок, бобовые, специи, духи, обработанная древесина.
В этот период в Сеуте имелись целые кварталы, населенные европейскими марсельскими, генуэзскими и пизанскими торговцами, называемыми фундуки, где иностранцы могли строить свои храмы и отправлять культ, здесь были консульские представительства. В городе было хорошо налажено налогообложение, что так же способствовало его развитию.
Можно сказать, что с этого времени Сеута подверглась достаточно сильному европейскому влиянию. Сеута постепенно превратилась в многонаселенный, богатый, космополитичный город.
Процветание Сеуты отражалось в ее архитектуре - в мечетях и дворцах, в продуманной системе коммунальных служб - банях, сети водоснабжения, системе складов и хранилищ. В годы арабского завоевания в городе в основном проживало мусульманское население, представленное йеменскими арабами и берберами, а также иммигранты из Андалусии.
Экономический подъем имел, однако, и свои теневые стороны военно-стратегического характера. Как мы видели, на протяжении VIII-XV вв. с одного на другой берег Гибралтарского пролива постоянно переправлялись армии различных стран. Сеуту многократно брали в осаду, штурмовали, разграбляли. Каждое государство, укреплявшее свои позиции по другую сторону пролива, искало способы завоевания Сеуты.
Таким образом, город часто переходил из рук в руки. Только, когда наступил временный перерыв в чередовании завоевателей, Сеута в ХІ превратилась в королевство во главе с алауитской династией.
В конце XIII-XIV вв. Марокко снова состояло, главным образом, из городов-государств, где правили многочисленные потомки правителей бывших империй.
На протяжении XIV в. процветание Сеуты неоднократно оказывалось под угрозой из-за постоянных претензий на владение ею королевств Гранады и Феса и гражданскими войнами за ее престол. В начале XV в. мусульманская Сеута оказалась втянутой в тяжелый кризис, переживавшийся тогда всем Магрибом.
К концу династии Ваттасидов страна переживала еще один глубокий внутренний кризис и оказалась под угрозой военного завоевания.
Мелилья в средневековый период была городом гораздо менее развитым во всех отношениях. Возведенные на скале крепостные городские стены, охраняли небольшой порт. В 859 г. норманны, проникшие в Средиземноморье, сначала ограбили город, а затем сожгли его. Фатимиды хотели подчинить себе по экономическим соображениям важнейшие пункты сухопутной и морской торговли Северной Африки, для чего использовали берберские дружины из Среднего Магриба, владевшие Фесом.
С этой они вторглись в приатлантические равнины (917 г.) и захватили Мелилью. В 926 г. войска кордовского халифа Абд ар-Рахмана III заняли город, но не разрушили, а начали его укреплять в целях уже рассматривавшейся политики завоевания территории Марокко и контроля над проливом и морской торговлей.
Был создан бастион у подножия Восточного Рифа в порту Мелилья. Пользуясь им, как предмостным укреплением, в 931 г. халиф захватил Сеуту, находившуюся на кратчайшем расстоянии от андалусского порта Альхесирас.
Этим он и обеспечил себе надежный контроль над зоной Гибралтарского пролива. Однако по своему значению Мелилья не могла соперничать с Сеутой.
Торговый оборот здесь, особенно зимой, резко падал. Этот небольшой город, расположенный в берберском районе Рифа, в котором хозяйство носило агро-пастбищный, самодостаточный характер, не мог конкурировать с другими крупными торговыми центрами Магриба.
И тем не менее, имелись два фактора, которые могли укрепить торговое значение Мелильи. Первый фактор - наличие соляных шахт на побережье рядом с городом.
Тот, кто владел крепостью, распространял свою власть и на порт, и на шахты, контролируя таким образом такой важный продукт эпохи, как соль. Второй фактор заключался в том, что город являлся фактически, единственным выходом в Средиземное море королевства Фес.
Поэтому в 1382 г. между королями Тлемсена и Феса началась кровавая борьба за обладание Мелильей, которая много раз поочередно переходила из рук в руки. Это закончилось тем, что жители покинули город, устав от постоянных военных действий. Как и для Сеуты, час заката Мелильи наступил в XV в.
Необходимо отметить, что упадок, переросший в довольно затяжной и тяжелый кризис, коснулся не только этих двух городов, а всего Магриба. Одной из его причин стали противоречия между четырьмя государствами-соперниками: Фесом, Тлемсеном, Тунисом и Гранадой, а другой все большее экономическое, политическое и военное проникновение южно-европейских стран в этот регион.
Что касается экономического аспекта проблемы, то следует отметить, контроль каталонцев и арагонцев, торговцев Прованса и итальянцев над средиземноморскими путями привели к тому, что они сумели в основном подчинить себе и североафриканскую торговлю. Одновременно представители этих народов осуществляли и пиратские набеги на побережье Магриба, грабили города, захватывали людей в рабство.
Все эти факторы и стали определяющими в экономическом упадке региона.
Магриб стал испытывать столкновения с западноевропеским социумом по крайней мере с конца XI в., т.е. с эпохи крестовых походов, существенно изменившей соотношение сил в бассейне Средиземного моря. К XV в. Европа стала продавать на рынке мануфактурные товары, тогда как Магриб продавал в основном сырье. Контакты Магриба с Европой выражались двояко: военные столкновения и торговля, при этом одно не мешало другому. Пока Магриб был более или менее един (под властью Альмохадов) и силен, с европейцами подписывались договоры (первыми были итальянские торговые республики Генуя, Пиза), европейские купцы вынуждены были принимать достаточно жесткие требования, диктовавшиеся властителями Марракеша.
Но с середины XIII в. картина меняется. Окончательный распад западноарабского халифата и острая борьба между местными династиями дала европейцам, в том числе арагонскому королевству, возможность более свободного маневра, интриг и комбинаций, открыла широкий доступ иностранцев на магрибинский рынок.
Например, для захваты Сеуты (1275 г.), где в течение полувека существовала самостоятельная сеньория, как называют местную купеческую олигархию европейские источники, султан Абу Юсуф нанял суда у арагонских королей.
С XV в. повышенный интерес к Северной Африке, прежде всего к владениям султанов Дальнего Магриба, стали проявлять Португалия и Испания.
См.: Видясова М.Ф. Социальные структуры доколониального Магриба.
Генезис и типология.
Завоевания Португалии и Испании в Северной Африке
.
Роль Сеуты и Мелильи в средиземноморской политике иберийских государств в XV- конце XVII вв.
Итак, как уже отмечалось в предыдущем параграфе, одним из факторов, осложнивших положение Магриба в XV в., была все увеличивавшаяся военно-политическая экспансия христианских народов, особенно выходцев с Пиренейского полуострова. Она началась в 1291 г. и с тех пор шла по нарастающей. Ее цели были очевидны - захват североафриканских территорий.
Уже в 1309 г. флот каталонцев и арагонцев помогал королю Феса освободить Сеуту от гранадцев. Такого рода акции способствовали росту их влияния в регионе.
В 1291 г. королевства Кастилия и Арагон подписали договор в городе Монтеагудо, по которому разделили Магриб на две зоны влияния. Река Мулуйя стала пограничной разделительной линией этих зон: территории к западу от нее (современное Марокко) вошли в зону влияния Кастилии, а земли к востоку от нее (современные Алжир и Тунис) вошли в зону влияния Арагона.
У этих планов была разная судьба. Арагону в XIV в. действительно удалось подчинить свою зону, не прибегая при этом к военной оккупации территории.
Концентрируя свои усилия на аннексии Сицилии и Сардинии, а затем и Неаполитанского королевства, арагонские короли довольствовались и косвенным контролем побережья Магриба. Кастилия же в то время оказалась не в состоянии реализовать свои африканские проекты ввиду внутренних противоречий и отчаянного сопротивления Гранадского эмирата.
Другое крупное королевство Пиренейского полуострова, Португалия, также не скрывало своих интересов на севере Африки. В отличие от своих соседей, она не была скована никакими обязательствами, препятствовавшими ее экспансии. К началу XV в. в Португалии завершилось становление централизованной сословнопредставительной монархии, и она стала разворачивать широкую военную экспансию.
Опережая испанцев, занятых еще, как уже говорилось, междоусобными войнами и борьбой с Гранадским эмиратом, она приступила к наращиванию флота и освоению дальних морских путей, открывших горизонты крупных завоеваний в Африке, Азии и Новом Свете.
Движимая стремлением овладеть богатствами неизвестных стран, Португалия предпринимает серию военных экспедиций, начатых с завоевания Сеуты в 1415 г. и широко развернутых во второй половине XV в. с целью захвата портов Средиземного и особенно Атлантического побережья Магриба.
21 августа 1415 г. король Португалии Хуан 1 во главе мощной эскадры атаковал Сеуту. Через три дня город был захвачен, разграблен и разрушен. Целью португальцев был не столько захват порта, сколько стремление монополизировать торговлю в Западном
Средиземноморье. В течение 1458-1488 гг.
Португалия, постепенно осваивая морской путь вдоль Африки в Индию, завладела еще пятью марокканскими городами: от Танжера на севере до Массы на юге. При этом Марокко (королевство Фес), главный объект агрессии португальцев, стало представлять для Лиссабона интерес не столько как рынок сбыта или источник сырья, сколько в качестве стратегического опорного пункта и базы снабжения кораблей, прокладывавших дорогу в Индию вдоль африканского побережья.
В начале XVI в. португальцы основали порты Агадир и Мазаган, ставшие их главными торговыми базами на атлантическом побережье. Постепенно они овладели всем берегом и начали совершать набеги во внутренние районы страны.
К концу XVI в. они монополизировали внешнюю торговлю Марокко.
XV-XVI вв. стали эпохой упадка всего Магриба, в том числе Марокко, и наступлением Испании и Португалии. Это время характеризовалось в Магрибе распадом существовавших на его территории государств, регрессом сельского хозяйства, ослаблением и прекращением внутренней торговли, изоляцией горных районов от остального мира, слабостью существовавших тогда государственных образований перед внешней агрессией и непрерывными попытками европейцев овладеть приморскими городами и портами.
Оккупация Сеуты, по словам аль-Ваззана - цивилизованнейшего города Магриба, полностью опустевшего и превращенного в рядовую португальскую крепость,- предвещала изменения, которые выйдут далеко за рамки региона: начало первой фазы глобальной колониальной экспансии, закат не только мусульманских, но и южноевропейских городов-государств, упадок раннекапиталистического средиземноморского рынка. Это стало дополнительным фактором ухудшения экономического положения в Магрибе.
С появлением в прибрежных водах Африки португальских кораблей магрибинское общество, ранее находившееся в контактах (далеко не всегда мирных) с наиболее прогрессивными с точки зрения экономического и культурного развития элементами европейской среды, оказалось перед лицом гораздо более сильного противника, за спиной которого стояла техническая мощь Европы, уверенно двигавшейся к промышленному прогрессу.
Одним из последствий Великих географических открытий явилось окончательное смещение главных центров становления капиталистического производства в крупные национальные государства Западной Европы, а мировых торговых трасс - на океанские. Для Магриба это означало пагубное изменение характера внешних контактов.
На смену итальянским, марсельским, барселонским купцам, чья деятельность, хотя и являлась в целом неблагоприятным фактором для экономики региона, но вместе с тем способствовала росту отдельных городов-эмпорий, обогащению торгово-промышленного населения в прибрежной зоне, шли конкистадоры.
Португальцы не снижали активности у берегов Марокко, где, опираясь на Сеуту, вели не утихающую морскую войну с мусульманами. Действия в Северной Африке преподносились в
Португалии (а позднее и в Испании, вскоре включившейся в борьбу за господство в Магрибе), как продолжение Реконкисты, похода во имя торжества христианства, что особенно подчеркивалось после падения Константинополя в 1453 г. Португальские фронтейрас (пограничные крепости) защищали морские коммуникации и территории, приобретенные Лиссабоном в Африке не только от нападений мусульман, но и от европейских конкурентов, препятствуя заходу чужих судов в близлежащие порты. А наиболее опасным соперником Португалии стала Испания.
После унии королевств Кастилии и Арагона в 1479 г., Испания стала предпринимать шаги к установлению контроля над Магрибом, надеясь приостановить продвижение португальцев в Африке и приобрести базу для осуществления своих захватнических планов в средиземноморской зоне. В 1492 г., нанеся смертельный удар по Гранадскому эмирату, она вскоре перенесла военные действия на североафриканское побережье. С этой целью на марокканском побережье был укреплен военный порт (важный опорный пункт на крайнем юге приатлантического Марокко) Санта-Крус-де-Мар-Пекенья.
Испания присоединила к своим владениям марокканский порт Мелилью (1497), затем в 1507 г. заняла средиземноморскую гавань Бадис и возвела здесь форт Пеньон-де-Велес-де-ла-Гомера (1508).
К концу XV в. марокканское побережье было захвачено двумя иберийскими державами, договорившимися в 1496 г. о разделе сфер влияния в Северной Африке. Испанию в ее захватах поддержал папа Александр VI двумя буллами в 1494 и 1495 гг., призвав верующих помочь испанской короне в ее африканском крестовом походе.
Дальнейшее наступление Испания развивала в основном вдоль побережья Алжира и Туниса. Силы португальцев и испанцев тогда были равны, что отражалось в подписании частых договоров о регулировании конфликтов в Африке (в 1480 г., в 1509 г. и др.).
В 1509-1511 гг. под предводительством Педро де Наварро была снаряжена экспедиция в Африку. За два года в полосе от Мелильи до Бужи испанцы создали цепь своих опорных пунктов - пресидиас.
Под их контролем оказалось большинство крепостей и портов Среднего Магриба, хотя, как и португальцы, они и не помышляли о завоевании всех внутренних территорий, ограничиваясь поиском союзников среди вождей арабских и берберских племен. Города средиземноморского побережья, захваченные испанцами, управлялись начальниками испанских гарнизонов, или же власть оставалась в руках мелких автономных правителей - султанов или выборных шейхов, признавших сюзеренитет испанской короны.
Контроль над значительной частью прибрежных земель Магриба Испания удерживала до конца XVI в., тем более, что в 1534 г. под ее покровительство перешли тунисские Хафсиды.
Со времен католических королей Изабеллы и Фердинанда как Южная Италия, так и Северная Африка представляли собой важные направления испанской средиземноморской политики. Испания стремилась обеспечить себе превосходство против французской короны в западном Средиземноморье. Усилия по овладению североафриканскими портами для контроля за действиями магрибинских правителей, предпринимаемые после завершения Реконкисты в 1492 г., диктовались интересами кастильской политики. Испанский король Карл I (1516-1556) по обоим направлениям старался сохранить преемственность.
Магрибинские корсары грабили города на побережье Испании, на что испанская политика отвечала оккупацией отдельных портовых городов и местностей на североафриканском побережье: на западном побережье Марокко -Санта-Крус-де-Мар-Пекенья, на северном побережье - Велес-де-ла-Гомера; дальше - Алжир со скалой Пеньон д’ Анхель (гора Ангела), Делис, Бухья. Карл V вел борьбу с Хайраддином Барбароссой, который захватил Тунис и Алжир, сотрудничал с Францией и турецким султаном, в 1535 г. Карлу удалось осуществить удачную против него экспедицию в Тунис.
Империя Филиппа II (1556-1598) могла добиться впечатляющего превосходства, если надо было сконцентрировать ресурсы ее широких просторов против одного врага, но мощи Испании явно не хватало, если против Филиппа одновременно направляли свои силы несколько противников, таких как Англия, Франция, восставшие Нидерланды, протестанты в Германии, турки. Поэтому для его внешней политики характерно было стремление как можно дальше развести и потенциальных противников, и зоны конфликтов.
В результате Испания Филиппа смогла подняться до положения гегемона в Европе, которое утратила лишь в ходе Тридцатилетней войны.
Его успехом было вступление в 1580 г. на португальский престол. Он стал королем всего Иберийского полуострова и обширных португальских владений, прежде всего в Африке, а также в Азии и
