Казин Ф. - Россия и Европейская политика добрососедства
Отношения между Европой и Россией, между Россией и Европой всегда были отношениями взаимодействия и сотрудничества, но в то же время и отношениями соперничества и недоверия. Россия и Европа не только притягивали, но и отталкивали друг друга.
Европейцы всегда с опаской относились к могущественной державе на Востоке. Однако и в России не забывали, что именно с Запада в ее пределы не раз вторгались непрошеные гости.
Наследие Второй мировой, а затем и холодной войн, впечатляющие хозяйственные успехи стран Западной Европы и экономический застой в странах Европы Восточной; провозглашение Европейского союза, по времени практически совпавшее с развалом Союза Советского, все это породило отчужденность России от Европы, отчужденность, которая имеет очевидный привкус зависти и раздражения. Но и Европа, приветствовавшая рождение новой России, во многом была разочарована тем обликом, в котором явилась миру наша страна в 90-е годы, равно как и теперь она не может быть довольна непредсказуемостью политического курса нынешнего российского руководства.
Казалось бы, историческое наследие и хозяйственная взаимодополняемость, а также необходимость сохранять свою культуру в глобализирующемся мире и влияние на мировую политику должны заставить западную и восточную части Европейского континента задуматься об иррациональном характере сложившейся разделенности. Однако ЕС все более замыкается в самом себе, понимая невозможность переделать мир по собственному образу и подобию; Россия же накапливает внутреннюю агрессивность, порождаемую в том числе и неспособностью ее элит усвоить европейские ценности.
Надежд на конструктивное взаимодействие между Россией и объединенной Европой остается все меньше.
К сожалению, в нынешней России невозможно влиять на решения, принимаемые в Кремле, из-за стен этой во всех отношениях средневековой крепости. Поэтому мы не станем в этой статье предлагать рекомендации по стратегии российско-европейского сближения, а просто поразмышляем о том, сколь противоестественным выглядит отсутствие такового.
Начнем с хозяйственных проблем. Хотя экономистам иногда присуще запутывать представителей политического класса нагромождением схем, таблиц и графиков, попытаемся ограничиться здесь самыми необходимыми цифрами и сопоставлениями, тем более что и они вполне красноречивы.
Основной тезис этой статьи весьма прост: в начале XXI века Евро-па является не просто важнейшим, но главным экономическим партнером России. За доказательствами обратного скрывается откровенная ложь.
За стремлением воспрепятствовать углублению российско-европейского хозяйственного сотрудничества частные интересы, перевешивающие соображения процветания и укрепления Российского государства.
Экономическая история постперестроечной России видимым образом разделена на две части с 1992 по 1998 год и с 1999 по 2004-й. Между ними много отличий, которые активно обсуждаются эксперта-ми и политиками.
Мы же обратим внимание лишь на одно из них, практически никогда не отмечающееся на журнальных и газетных страницах.
Это различие заключается в том, что в первый период основной внешнеэкономический вектор России был направлен в сторону Соединенных Штатов, а во второй в сторону ЕС. Верится с трудом?
Тогда обратимся к фактам.
В первой половине 90-х Соединенным Штатам отводилась роль главного политического и экономического партнера Российской Федерации. Российское руководство не только прислушивалось к рекомендациям гарвардских консультантов, но покорно им следовало.
США обеспечивали почти треть иностранных инвестиций в российскую экономику и в этом отношении несколько превосходили совокупный показатель стран членов ЕС. Валютная система России была полностью привязана к доллару, который практически замещал национальную денежную единицу в целых секторах экономики.
Хотя товарооборот с Соединенными Штатами оставался не слишком большим (на него приходилось не более шестой части российской торговли со странами дальнего зарубежья), он тем не менее рос достаточно быстрыми темпами, что позволяло Америке быть вторым по объему импорта и четвертым по объему экспорта торговым партнером РФ.
Итоги периода стратегического партнерства с США хорошо известны: неудача рыночных реформ, резкое снижение благосостояния граждан и, наконец, дефолт 1998 года. Стало ли все это результатом некритического восприятия американской модели?
Отчасти, но не в определяющей степени. Однако, как бы то ни было, на протяжении последних шести лет положение радикально изменилось, и сегодня Соединенные Штаты гораздо менее значимы для России.
9 ноября 2004 года российский министр иностранных дел Сергей Лавров, характеризуя состояние российско-американских отношений, заявил: США крупнейший абсолютный инвестор в российскую экономику [и хотя] в общем объеме американских заграничных инвестиций [инвестиции в Россию это] малая доля, по абсолютному объему инвестиций в Россию среди иностранных государств США занимают лидирующее место. Эти слова один из образчиков той дезинформации, которой, возможно, сами того не зная, пользуются в последнее время некоторые российские политические деятели.
Если верить российской официальной статистике, оказывается, что по итогам 2004 года на долю Соединенных Штатов приходится 4,3% накопленных в экономике РФ иностранных капиталовложений, тогда как на долю 8 стран ЕС Германии, Великобритании, Франции, Кипра, Нидерландов, Люксембурга, Швеции и Австрии 74%.
Европейские инвесторы устремились в Россию в 2000 2001 годах; наиболее известными стали сделки по покупке British Petroleum Тюменской нефтяной компании за 5,6 млрд. евро в феврале 2003 года, по консолидации компанией Ruhrgas 6% акций ОАО Газпром, по покупке корпорацией Allianz 45% страховой компании Росно в июне 2001 года, по приобретению осенью 2004 года французской Total 25% акций компании Новатэк крупнейшего отечественного независимого производителя газа и некоторые другие.
Заметнее, однако, присутствие европейцев в сфере производства товаров народного потребления, торговли и финансовых услуг. Достаточно привести несколько примеров.
В кондитерской индустрии доминирует компания Nestle, вложившая в развитие своего бизнеса в России 4 млрд. евро и владеющая сегодня 12 предприятиями и крупной дистрибьюторской сетью. Французская Danone контролирует около 16% рынка кисломолочной продукции, имея в России четыре своих предприятия.
Российский рынок пива поделен между скандинавской Baltik Beverage Holding, голландской Efes Beverages, датской Carlsberg и британской SAB (в совокупности вложившими в развитие отрасли не менее 2 млрд. евро и контролирующими 56% производства). В производстве табака и сигарет ведущие игроки ВАТ, Gallaher, Imperial To-bacco и Altadis обеспечивают 60% объема товарной продукции.
На окраинах больших городов красуются сегодня супермаркеты Ikea, Metro и Auchan, в развитие которых собственники этих торговых сетей вложили более 2,9 млрд. евро.
Стремительным развитием филиальной сети отличаются действующие в России европейские банки, российские подразделения шести из которых Raiffeizenbank, ING, ABN Amro, Dresdner Bank, Societe Generale входят в первую сотню отечественных финансовых институтов (обладая суммарным собственным капиталом в 800 млн. евро). В несколько меньшей степени европейские компании представлены в сфере инвестиционно-банковских и брокерских услуг, а в области аудита и консалтинга, как и в 90-е годы, доминируют американцы.
Заметим, что не инвестиционная активность европейцев определяет их незаменимую роль в развитии российской экономики. В условиях, когда в стране накоплены 120 млрд. долл. валютных резервов, размер Стабилизационного фонда превышает 20 млрд. долл., а положительное сальдо торгового баланса 95 млрд. долл. в год, проблема источников инвестиций не является первоочередной.
В гораздо большей мере важны для России отношения с основными торговыми партнерами, и в этом аспекте сравнение ЕС с Соединенными Штатами оказывается еще более впечатляющим.
Многие утверждают, что российский экономический подъем 1999 2004 годов в значительной мере обусловлен ростом цен на энергоносители и сопутствующим улучшением внешнеэкономического баланса Российской Федерации. Действительно, за этот период общий объем экспорта товаров и услуг из России вырос в два с половиной раза с 71,3 млрд. долл. в 1998 году до почти 172 млрд. долл. по итогам 2004-го.
При этом экспорт в страны ЕС рос опережающими темпами (что отчасти, но только отчасти, объясняется расширением ЕС). Если в 1998 году в 15 стран тогдашнего ЕС было вывезено товаров общей стоимостью в 23,2 млрд. долл., то в 2004 году экспорт в 25 стран большой Европы превысил 104 млрд. долл., то есть оказался в 4,3 раза больше.
Для сравнения надо сказать, что объем экспорта российских товаров в США (несмотря на разрекламированные усилия по освоению американского рынка и вопреки истерическим заявлениям о закрытости для российских производителей рынка европейских стран) практически не изменился, увеличившись с 5,1 млрд. долл. в 1998 году до 6,0 млрд. долл. в 2004-м. В результате сегодня на долю 25 стран членов ЕС приходится 60% российского экспорта.
Еще более благоприятной для Европы и еще менее для Соединенных Штатов видится ситуация с импортом товаров из ЕС и США в РФ. На фоне общего роста российского импорта в полтора раза с 43,6 до 71,5 млрд. долл. за 1998 2004 годы импорт из Соединенных Штатов сократился на треть с 4,1 до 2,9 млрд. долл., в то время как импорт из стран ЕС более чем удвоился с 15,7 млрд. долл. в 1998 году до 32,6 млрд. долл. в 2004-м, что по итогам 2004 года составило 49,5% российского импорта.
Результат впечатляет: общий объем экспорта из России в США приблизительно соответствует объему российских товарных поставок на Кипр, а импорта из США ввозу товаров из Словакии. Такова картина экономических взаимоотношений России с ее основным стратегическим союзником по вопросам внешней политики и по борьбе с международным терроризмом.
На протяжении последнего десятилетия отмеченные особенности национальной экономики не мешали российским финансовым властям ориентироваться на Соединенные Штаты, и в частности на американский доллар, который по иронии судьбы как раз с 2001 года начал уверенное скольжение вниз по отношению к мировым валютам. На момент введения наличного евро 1 января 2002 года валютные резервы России состояли на 95% из долларов США (легко подсчитать, что за последние годы стоимость этой суммы в евро уменьшилась более чем на треть) и на 4,5% из германских марок, автоматически конвертированных в евро.
Сегодня доля евро в резервах выросла, но не слишком значительно до 11%. Таким образом, на счетах Центрального банка РФ за рубежом находится около 110 млрд. долл.
Насколько велика эта цифра и, главное, насколько рационально размещать в долларах столь значительные средства?
Попробуем ответить на этот вопрос путем простого сравнения. Посмотрим на ситуацию в Китае, который (совместно с Гонконгом) располагает валютными резервами в 611 млрд. долл., что считается одним из самых больших в мире параметров подобного рода. Наиболее значимые торговые партнеры КНР, устанавливающие цены своих товаров в долларах, это США и Япония.
Суммарный китайский импорт из этих стран оценивался в 2004 году в 107 млрд. долл. Это означает, что накопленные резервы способны обеспечивать Китаю экспорт товаров из стран долларовой зоны на протяжении почти 6 лет.
В российском случае показатель составляет более 18 лет.
Для чего нам такой запас прочности? Зачем России поддерживать американскую экономику, которая, при всей ее конкурентоспособности, показала в 2004 году дефицит торгового баланса в сумме 617 млрд. долл.?
В последние годы проповедуемое российским руководством своего рода бегство от Европы становится все заметнее. Политические аспекты этого процесса мы проанализируем в следующей статье; сейчас остановимся на экономических его аспектах.
Все более настойчиво российские руководители заявляют о необходимости и продуктивности сотрудничества со странами Азии. Сама по себе такая постановка вопроса не может вызывать возражений; удивляет лишь упорство, с каким Кремль навязывает отечественной публике мнение о том, что восточное направление может стать чуть ли не главным ориентиром хозяйственного развития России XXI века.
Совсем недавно премьер-министр Михаил Фрадков подписал распоряжение правительства РФ о строительстве нефтепровода по маршруту Восточная СибирьТихий океан, стоимость которого оценивается в 10,75 млрд. долл. Между тем общий товарооборот между Россией и Японией, на поставки нефти в которую нацелен этот проект, по итогам 2004 года составил чуть больше 12 млрд. долл.! Ожидается, что китайские компании вложат в российские проекты (в том числе и в покупку доли в недавно ренационализированном Юганскнефтегазе) около 6 млрд. долл.
Однако годовой товарооборот с Китаем не дотягивает даже до этой суммы, составляя чуть более 5 млрд. долл. Говорят еще и об Индии
Не нужно строить иллюзий: Китай и Индия никогда в обозримой перспективе не будут серьезно воспринимать северного соседа. Современный Китай ориентирован на Соединенные Штаты (на них приходится 37,2% оборота его внешней торговли), Индия на ЕС (24,8% внешнеторгового оборота).
На долю же РФ приходится 2,1% и 1,1% товарооборота Китая и Индии соответственно, а среди иностранных инвесторов в эти страны Россия не значится вообще.
Таким образом, на основе изложенных аргументов и фактов можно настаивать: в начале XXI века Россия экономически зависима от Европы, являясь если не сырьевым ее придатком, то по крайней мере очевидным дополнением хозяйственного комплекса стран членов ЕС.
Плохо это или хорошо? На наш взгляд, скорее, хорошо, чем плохо.
Попробуем обосновать этот тезис.
Сегодняшняя Европа серьезно отличается от представления о ней, которое в ходу у российской правящей верхушки. Не Соединенные Штаты, а Европа двадцати пяти представляет собой самый крупный хозяйственный субъект современного мира.
Ее ВВП, рассчитанный по рыночной стоимости валют составляющих ЕС стран, достигает 12,7 трлн. долл. ЕС является также крупнейшим центром мировой торговли; на его долю (даже если исключить торговые трансакции между отдельными входящими в ЕС странами) приходится 34% мирового оборота товаров и 51% мировой торговли услугами. К тому же в отличие от Соединенных Штатов Европа на протяжении последних лет демонстрирует положительное сальдо своего торгового баланса.
Страны ЕС оказались ныне единственным нетто-инвестором в мировой экономике за 1991 2000 годы отток капиталовложений из Европы превысил их приток на 1,05 трлн. долл. При этом Европа отнюдь не является, как нередко пытаются представить, континентом стариков и безработных, безудержно переносящим производства за рубеж и эксплуатирующим свои былые достижения.
В наши дни в странах ЕС производится в 2,2 раза больше стали и цветных металлов, чем в США; с середины 80-х годов Европа превосходит Соединенные Штаты по объему производства в химической, а с первой половины 90-х в фармацевтической промышленности. С конвейеров стран ЕС сходит ныне более 14 млн. автомобилей в год в полтора раза больше, чем в Америке, а концерн Airbus третий год подряд поставляет на мировой рынок больше самолетов, чем американский Boeing.
А средняя энергоемкость валового внутреннего продукта в Европе составляет 57% американского показателя; 7 из 25 европейских стран опережают США по распространенности Интернета, а 16 из 25 по использованию мобильной связи (56% производимых в мире мобильных телефонов также выпускаются под марками европейских компаний).
Европа, разумеется, отстает от Соединенных Штатов по целому ряду показателей, однако многими из них можно гордиться только в том случае, если больше совсем уж нечем. Так, например, среднестатистический американец работает на треть больше, чем европеец (1940 против 1510 часов год); американский оборонный бюджет превосходит европейский почти втрое; американские компании и частные лица обременены совокупными обязательствами, в 2,7 раза превышающими европейский показатель, а капитализация американского фондового рынка (то есть не до конца еще сдувшийся фондовый пузырь) почти втрое больше капитализации европейского.
Зато Европа располагает 64% всех имеющихся в мире банковских депозитов и 69 из 200 крупнейших в мире промышленных компаний.
Оправившись, как и вся экономика Запада, от энергетического кризиса 70-х и начала 80-х годов, Европа наиболее быстрыми темпа-ми практически осваивала новейшие технические достижения и достигла самых впечатляющих успехов в защите среды обитания человека. Социальным же гарантиям, которые страны ЕС предоставили своим гражданам, могут позавидовать в любой развитой стране мира. В исторически короткий срок Европа смогла достичь той степени взаимосвязанности национальных экономик, которая позволила ей перейти на единую валюту, унифицировать таможенную и торговую политику, обеспечить свободу передвижения трудовых ресурсов, товаров и капитала через национальные границы то есть, по сути, решить задачи, к которым самоуверенное российское правительство не смогло даже подступиться на протяжении последних полутора десятилетий.
И если экономическое сближение с Европой не в интересах России а сближение слабого с сильным всегда чревато определенной зависимостью, то, быть может, ей остается избрать политику добровольной самоизоляции?
Однако против этого, похоже, возражают сами российские граждане прежде всего те, кому выпало работать по эту сторону кремлевской стены. Хорошо известно, что экономические связи (в отличие от политических предпочтений) в большинстве случаев не-отделимы от социокультурных связей между народами. И отношения между Россией и странами ЕС являют тому практически идеальное подтверждение. В отличие от Соединенных Штатов или стран Восточной Азии российско-европейские хозяйственные контакты строятся на прочном историческом фундаменте культурной приязни.
Обратимся опять-таки к фактам.
Как только у наших соотечественников появилась возможность относительно свободно посещать зарубежные страны, государства ЕС немедленно заняли лидирующие позиции в качестве наиболее привлекательных целей для путешествующих россиян. В 2003 году (более свежей статистикой мы не располагаем) страны ЕС посетили 6,6 млн. россиян, или 56% всех выезжавших из РФ за границу. За то же время в США побывали менее 900 тыс. наших граждан, большинство из которых (400 тыс. человек) наносили визиты родственникам, а 300 тыс. выезжали со служебными целями; в качестве туристов в США съездили чуть более 60 тыс. россиян. Показательна и статистика ответных визитов европейцев и американцев в Российскую Федерацию.
К сожалению, четкая статистика существует только в отношении посещений России жителями 13 стран ЕС: Австрии, Великобритании, Германии, Испании, Италии, Латвии, Литвы, Нидерландов, Польши, Финляндии, Франции, Швеции и Эстонии; однако только из этих стран в Россию в 2003 году прибыли 5,3 млн. человек, или 65% всех гостей из стран дальнего зарубежья. Из них туристами были 2 млн. человек, а с частными визитами и деловыми целями прибыли по 1,4 млн. европейцев.
Таким образом, число европейских визитов в Россию составило более 80% числа поездок россиян в Европу (а учитывая бульшую интенсивность посещения европейских стран одними и теми же нашими гражданами, можно говорить о приблизительном равенстве этих цифр).
Напротив, американцев в Россию в 2003 году приехало лишь 280 тыс. человек, или в 3,5 раза меньше, чем посетивших США россиян. Таким образом, налицо не только семикратный разрыв в численности наших соотечественников, не понаслышке знающих об образе и стиле жизни европейцев и американцев, но и соответствующий интерес самих европейцев и американцев к России и россиянам.
Экономически граждане России однозначно проголосовали за Европу, а не за Америку: вопреки политике Центрального банка России, в 2003 2004 годах они покупали в обменных пунктах больше наличных евро, чем наличных долларов; именно в Европе состоятельные россияне открывали зарубежные банковские счета, покупали дорогие товары и недвижимость; именно в европейские активы все более и более охотно инвестировали свои капиталы успешные российские промышленные компании.
Но экономические соображения не считаются российским политическим классом основными. Этот класс усвоил: первым делом политический контроль, остальное потом.
Почему в сфере российско-европейских отношений возобладал столь однобокий подход, мы проанализируем позже. Пока же со всей определенностью отметим три обстоятельства, которые нельзя, с нашей точки зрения, квалифицировать иначе как очевидные.
Во-первых, ЕС является крупнейшим центром современной миро-вой экономики; он обладает в высшей степени сбалансированной хозяйственной структурой, наибольшими инвестиционными возможностями и уникальными организационными технологиями, адекватными экономическим задачам XXI столетия. Именно Европа в минимальной мере подвержена опасным и малопредсказуемым колебаниям экономической конъюнктуры подобным тем, которые имели место в 1997 1998 годах в странах Юго-Восточной Азии и которые весьма вероятны в ближайшем будущем в Соединенных Штатах.
Во-вторых, ЕС является не только крупнейшим экономическим партнером России, но партнером, которому невозможно найти приемлемую замену. Товарооборот России и ЕС составляет менее 1% ВВП объединенной Европы, но почти 22% ВВП Российской Федерации (в ценах, рассчитанных по рыночным курсам национальных валют). Европа гораздо менее заинтересована в экономическом партнерстве с Россией, чем Россия в стабильном сотрудничестве с ЕС.
Европа может покупать необходимые ей энергоносители на альтернативных рынках, но Россия не может поставлять свои нефть и газ иным потребителям. От ухудшения экономических связей между ЕС и Россией пострадаем только мы сами иного не дано.
Наконец, в-третьих, на протяжении столетий именно с Европой складывались тесные социокультурные связи. Не нужно обманывать самих себя: при всей евразийскости России волны русской эмиграции текли не в Азию, а в Европу; архитектура наших городов носит печать европейскости, а не азиатскости; российская наука обогащалась европейским, а не азиатским влиянием. Культурным и гуманитарным связям с Европой не могут служить альтернативой отношения с Соединенными Штатами Америки и тем более со странами Восточной Азии.
Не-европейскость России, если на ней будет ставить акцент наш политический класс, не сможет быть основой для успешной и долгосрочной внешнеполитической стратегии.
Тогда почему, спросит читатель, отношения России с ЕС находятся сегодня чуть ли не у точки замерзания? Ответ на этот вопрос хорошо бы услышать от представителей российского политического класса.
Но пока они не спешат его дать, мы попытаемся предложить собственный вариант ответа...
Обычно российские политологи весьма скупо и двусмысленно определяют причины сложных отношений между Россией и Европейским союзом. В большинстве случаев они акцентируют внимание на недостаточном учете европейцами российских интересов, которыми не хотят поступаться отечественные лидеры.
Такое объяснение можно признать правдоподобным, но лишь в той части, которая касается российского 'политического класса', воспринимающего нынешнюю объединенную Европу с непониманием и раздражением. Эти непонимание и раздражение имеют, на наш взгляд, свою историю.
На протяжении долгих десятилетий Европу в Советском Союзе рассматривали едва ли не как арену борьбы непримиримых сил, как континент, раздираемый множеством непреодолимых противоречий.
