Анисимов О. - Маркс. Экономическая онтология
В предлагаемой работе осуществляется реконструкция взглядов К. Маркса о сущности деятельности, создания деятельностных коопераций и об устройстве экономического мира в рамках им предложенных категорий экономики. Анализу подвергается техника мышления К. Маркса, его представления о методе и мышлении в познании. Специфика реконструктивной техники мышления обусловлена методологическим подходом, современной культурой мышления, в разработке которой автор принимает самое деятельное участие.
Социально-экономические воззрения К. Маркса не подвергаются реконструкции, так как сама онтологическая конструкция в предмете экономики выступает как частный случай реализации метода мышления, использованного К. Марксом. Автора интересовал К. Маркс именно как теоретический мыслитель.
1. Общее введение
Складывание деятельностного подхода в психологии России (ранее СССР) 20-30-х г., а также и в философии, предопределялось влиянием учения К. Маркса о труде, о производительной деятельности в целостности экономического и политэкономического учения, обязательного для использования в построении всех подходов в гуманитарных науках. Позднее, уже в середине 50-х гг. процесс возникновения методологии и ход дискуссий между методологизирующимися философами и традиционными психологами по деятельностной тематике обязательно предполагал обращение к первоисточникам и учение К. Маркса оставалось таким основным источником.
Все попытки привлечения иных образцов рассуждений о природе деятельности, в частности - у Фихте, Гегеля, Котарбиньского и т.п., происходили всё-таки через призму эталонных взглядов К. Маркса. Кроме того, осуществлялись попытки реконструкции характерных форм мышления К. Маркса, содержательное приложение которых касалось экономического учения и тех звеньев, которые относились к сущности деятельности (А.А. Зиновьев, М.К. Мамардашвили и др.).
Выявлялись также кооперативнодеятельностные механизмы в содержании экономической мысли К. Маркса (Б.Ф. Грушин и др.).
И всё же очень многое в деятельностной онтологии, звучащей в размышлениях К. Маркса, оставалось не выявленным. Сами реконструкции деятельностной онтологии являлись поверхностными и факультативными.
После того, как актуальность анализа К. Маркса, его экономического учения, всего, относящегося к деятельности, ушло в прошлое, наследие этого глубокого мыслителя как бы забылось. Активность сохранялась в основном применительно к экономической и политической составляющей учения этого мыслителя.
Мы считаем, что в истории разработок учения о сущности деятельности место К. Маркса остаётся крайне значительным. Хотя такие мыслители, как Аристотель, Плотин, Гегель и др., высказали ряд глубоких утверждений о сущности деятельности, именно К. Маркс раскрыл механизмы развития деятельности, решающую роль средств деятельности в трансформациях деятельности и деятелей, что и отмечалось в психологии и методологии. К. Маркс особым образом построил онтологию развёртывания кооперативно-деятельностных систем, включённых в экономическое пространство и вносящих кардинальные трансформации во все слои бытия общества. Однако К. Маркс всё время обращал внимание не на саму деятельность и онтологию кооперативных структур деятельности, а на этот слой в экономической динамике Поэтому деятельностный мир следовало ещё отделить от экономической среды, в которую она была погружена в содержании мысли К. Маркса.
Проблема теоретического отделения важнейшего для методологии и всей гуманитарии слоя в целостности мысли К. Маркса до сих пор оставалась нерешённой. Этому мы и хотим посвятить данную работу, что позволит выявить множество характеристик деятельности вне их связанности с устремлениями самого К. Маркса, сделать работу К. Маркса значимой для общей теории деятельности в настоящее и будущее время.
Капитал как научное произведение К. Маркса являлся предметом изучения в различных акцентировках. Прежде всего его изучали содержательно как политэкономическое учение, как систему взглядов на капиталистическую форму хозяйствования.
С другой стороны, особенно в марксистской философии и идеологии, обращали внимание на политические следствия развития капиталистической формы экономического бытия, на обоснование социальной революции, её неизбежности, на классовую борьбу и т.п.
Гораздо реже обращали внимание на метод, использованный К. Марксом в процессе изложения своих взглядов. Диалектический метод как философский метод раскрытия сущности явления оценивался, вслед за К. Марксом, как наиболее надёжное основание анализа любых явлений, а здесь - общественных, политических, экономических явлений, обладающих огромной сложностью и запутанностью в силу редкости применения строгих форм анализа.
Однако понимание метода, внесённое К. Марксом, зависело от его понимания метода, использованного Гегелем. Чаще всего те поправки, которые он вносил в трактовку метода Гегеля, его оценки и метода, и системы Гегеля воспринимались в марксизме догматически и не подвергались сомнению.
Это сохранялось и в методологических попытках осмыслить метод и применение метода К. Марксом в политэкономии.
В то же время, главная работа К. Маркса несёт в себе двойственность в плоскости способа мышления, его формы и воплощения формы. С одной стороны, К. Маркс дал замечательный образец мышления теоретика в области экономики, экономического знания, экономической науки. Этот образец глубокой теоретической мысли обусловлен применением метода теоретического изложения и теоретического размышления. И этот метод был взят через осмысливание метода и системы Гегеля.
Если бы такой подход К. Маркс не использовал, он маю чем отличался бы от абсолютного большинства теоретиков в экономике и не стал бы уникальным мыслителем и автором уникального труда. Если бы его произведение изучали как приложение этого метода, то получили бы не только знания в области теоретической экономики, но и предпосылки общей культуры теоретического мышления.
С другой стороны, К. Маркс уделял мало внимания самой конструкционной рефлексии, форме движения мысли, обоснованию переходов и т.п. Он осуществлял пояснения в плоскости содержания, хотя и теоретического. Различие эмпирического, исторического и теоретического, логического им проводится во многих местах, но оно не является систематическим и сопровождающим все основные различения по мере развёртывания конструкции содержания. Несмотря на то, что реальная конструкция, созидаемая К. Марксом, имела форму развёртывающегося исходного представления, клеточки", а переходы обсуждаются со стороны внутренних противоречий и вариантов движения содержания, все формные и логико-мыслительно значимые переходы не обсуждаются в формном аспекте.
Поэтому часто обоснование идёт не от им введённых конструктивных различений и способа разворачивания, а от того, что им видится в эмпирическом, историческом материале.
Неслучайно, что и рассуждения Гегеля, касающиеся именно формы движения мысли и сущности мышления, нахождения в сущности мышления исходных начал формы движения и содержательности формно организованного мышления теоретика -эти рассуждения трактуются К. Марксом не изнутри самого механизма теоретического мышления, а извне, как содержательного потребителя результатов мышления. Неслучайно, что система Гегеля, являющаяся подлинным обоснованием метода, оценивалась К. Марксом отрицательно, так как он не входил внутрь механизма раскрытия сущности мышления как особого проявления духа.
Однако для истории логики, культуры мышления важны не эти поверхностные соприкосновения с общими основаниями теоретического мышления, а реальный образец следования духу теоретического мышления и ряду критериев, почерпнутых, пре-аде всего, именно у Гегеля. Редко кто столь систематически и осознанно шёл в рамках такого подхода в построении всей структурной целостности онтологии как теоретического основания науки, как особого средства раскрытия гигантского эмпирического материала и средства оценки многообразия имеющихся теоретических версий современников и предшественников.
Поскольку значимость подлинных теоретических конструкций живёт в ином времени, не историческом, а логическом, а то, что построил К. Маркс, не утеряло и не утеряет своей научной значимости, то мы поставили перед собою цель реконструировать саму конструкцию, онтологию, введённую К. Марксом, онтологию экономического бытия, его идеальный объект. Тем более, что этот идеальный объект, онтология или онтологема, онтическое целое далеко не совпадает с тем, что выражено реальным текстом. Онтологема должна быть отделена от всех соотнесений с эмпирическим материалом, от сопоставлений с иными версиями и т.п. Она должна быть отделена и от переходов из научного предмета экономика в научные предметы политэкономия и политология.
Следует подчеркнуть, что размышления К. Маркса в иных предметах, чем экономика, обладают неизмеримо меньшим уровнем строгости и глубины и отражают его общественно-полгатгческие пристрастия, а не реализацию функции теоретического мышления. Поэтому мы не касались того, что более всего и предпочитали марксистские аналитики.
Конкретным поводом взяться за решение реконструктивнотеоретической задачи по воссозданию онтологемы, введённой К. Марксом в теоретическую экономику, послужило стремление более полно выявить теоретико-деятельностные взгляды автора грандиозного теоретического сочинения. Анализ сущности труда и производительного процесса был популярным во все периоды существования марксизма. Такой анализ использовался в научной мысли СССР в психологии, социологии, теории управления и т.п. Особым образом он осуществлялся в логике и методологии с середины 50-х гг.
XX века и стал исходным для возникновения теории деятельности, противостоящей той теоретической трактовке деятельности, которая сложилась в психологии. Сначала это были логические разработки, устремлённые на метод Маркса, продемонстрированный К. Марксом в Капитале.
Затем, в рамках Московского методологического кружка, акцент был сделан на содержании, касающемся сущности деятельности, и ряд базовых схем теории деятельности были построены с опорой именно на мысли К. Маркса.
Сопоставляя содержание этих схем с тем, что мы усвоили в предшествующий период у К. Маркса, и критически оценивая результаты конструирования онтологии экономического пространства, осуществлённого нами в начале 90-х гг. по результатам специальных организационно-деятельностных игр в экономическом цикле, мы более глубоко осознали связь и различие тех типов бытия, без которых невозможен экономический анализ, построение собственно экономической онтологии - жизнедеятельности, социодинамики, социокультурной динамики, деятельности и экономики. В основу экономической онтологии мы ставили предпринимательскую деятельность. Она сочетала в себе использование принципов всех типов бытия, но ведущими оставались именно деятельностное бытие и экономическое бытие. Нам пришлось подчеркнуть различие технологического в мире деятельности и экономического в реальном бытии предпринимателя и наметить пути корректных соотнесений этих сторон. Тем более, что внесение в обиход термина менеджерия резко увеличило неопределённость в понимании сущности управления и предпринимательской деятельности.
Принадлежа методологическому сообществу, мы за исходное брали деятельностное мировидение и приходили ко всем иным научно-предметным системам средств через акцентирование и проекционное отношение к целостности деятельности.
К концу 90-х гг. мы накопили огромный опыт понятийных и теоретических конструирований средств анализа реальности в мире деятельности, опыт создания языковых парадигм, обслуживающих как научные исследования, обучение, так и особые формы игромоделирования в реализации различных функций. Попытки создания парадигмы языка теории деятельности, предпринятые в конце 70-х гг., с учётом опыта Московского методологического кружка, были продолжены к концу 90-х гг. и в 2000 г., при подготовке последнего звена цикла игромодельного обучения по теме Трансляция языка теории деятельности, мы создали Методологический словарь.
Его особенностью выступало введение не только множества терминов из лексики деятельностного типа и унифицированных определений, не только исходного набора из четырнадцати схем, вводящих в мир деятельности, но и особой, онтологической схемы (15-ой), синтезирующей парадигматический набор, замещающей их и выражающей именно деятельностное мировоззрение в его простейшем виде (клеточке).
В этой синтетической схеме явно разделялись типы бытия -жизнедеятельность, социодинамика, социокультурная динамика, деятельность. При этом оставался вопрос о том, насколько подобное представление необычно, отличимо от того, что уже было в методологии.
Так как нас интересовало не множество воззрений, а их унификация в рамках языка, то возникла та же ситуация, которая была перед любым теоретиком, переходящим от множества теоретических образцов к унифицирующему их замещению. Возможность такого замещения зависит от следования требованиям теоретической формы мышления.
Занимаясь исследованием и обучением теоретическому мышлению с середины 70-х гг., мы достаточно быстро обнаружили, что именно Гегель и выявил все основные логические требования к теоретическому мышлению. Множество логических разработок конца XIX и XX веков не поколебало грандиозное и обоснованное, расчленённое и структурированное требо-ваше, выраженное в его знаменитом методе. Они лишь более отчётливо и ярко отобразили предварительные условия теоретической техники мышления. Основные же, специфические стороны метода оставались вне достаточно подробного освещения. Более того, в анализе метода восхождения от абстрактного к конкретному акцентировка философов касалась содержательности диалектики, а методологи уделяли внимание форме, но опираясь главным образом на Фихте, а не на Гегеля.
Это игнорирование Гегеля и его поверхностное понимание было отчётливо проявленным в дискуссиях середины 70-х гг., в которых мы хотели выделить особенности логической техники Гегеля. В 2000 г. мы реализовали давнишнюю нашу устремлённость показать Гегеля в более глубокой реконструкции его взглядов.
Тем самым, мы исходили из того, что теоретические конструкции объектного типа, онтологии нельзя построить вне реализации требований, выраженных Гегелем. На этом фоне мы решили вновь обратиться к К. Марксу и реконструировать его взгляды на деятельность, ставшие опорной базой московских методологов в 60-х гг.
Тем более, что ещё в 60-х гг. мы ощущали огромное воздействие конструкции Капитала и замечали, как само формодвижение мысли показывает развёртывание мира деятельности. Движение капитала и его расщепление на типовые капиталы, а затем на типовые кругообороты, синтезирование кругооборотов, их системное совмещение мы чувствовали и хотели когда-нибудь это более явно воссоздать.
Поэтому мы сначала занялись реконструкцией теоретикодеятельностных воззрений К. Маркса. Но, затем, решили обсудить специфику метода, использованного им, и само понимание им метода мышления. И, наконец, нам захотелось реконструировать и систему экономических воззрений, выявить онтологему как самое главное достижение К. Маркса. При этом мы были убеждены, что такую работу полезно показать и сопроводить достаточно полным цитированием.
Это цитирование создаёт материал онтологического конструкта, а наши комментарии, в языке теории деятельности, дают уже продукт реконструкции, так как они предопределены формой мысли как средством обработки, оформления материала.
По пути мы обнаружили некоторые важные особенности. Исходной клеточкой" у К. Маркса выступает не товар, а кругооборот капитала. А товар и другие различения до кругооборота капитала являются прелюдией, подготовительным этапом.
Результатом конкретизации выступает синтетическое совмещение производительного, товарного и денежного капиталов в масштабах макроэкономики при иерархизирующей роли денежного и, более точно, кредитного капитала. Макроэкономические рамки ведут к явлению акционирования и монополизации, к переходу от значимости товара к значимости денежного мира в реализации функции капитала, от прямого управления движимостью капиталов к организации управления движением капиталов и отчуждению от персонифицированности владения капиталами.
Однако более важным для нас стало обнаружение синкретического синтеза собственно деятельностного анализа и собственно экономического анализа. Мы осуществляли разотожде-ствление этих слоёв содержания и движения мысли. После этого разделения мы могли видеть грандиозную картину мира деятельности.
Само осуществление перехода от промышленного капитала к товарному капиталу, а от товарного капитала - к денежному капиталу, показано К. Марксом в технике системодеятельностного типа. Это диалектическое движение развития, но в мире деятельности, а на этой основе - в мире собственно экономическом.
Следует ещё отметить, что если рассматривать онто-логему К. Маркса в рамках техники теоретического, псевдоге-нетического мышления, то мы приходим к выводу, что докапиталистические типы рыночного обмена и связи производства, рынка и денежной системы выступают как неставшие формы бытия экономического. Только капиталистическая форма бытия этих механизмов и их синтеза, основанная на автономии самовозрастающего бытия капитала, на выделенности функции денег быть средством совмещения механизмов в са-мовозрастании стоимости, только такое бытие является экономическим.
Оно не соединяется с иными бытиями в синкретическом единстве, а подчиняет все остальные типы бытия себе, а поэтому остаётся монобытийным.
Кроме того, мы заметили, что именно логика бытия капитала и его развития трансформировала бытие производства, а затем и рынка, финансовой системы, их обслуживающих механизмов, внося в них деятельностное бытие. К. Маркс показал, как промышленность произвела само дифференцирование в логике системодеятельностного иерархизирования. При этом огромное значение имеет роль средств и производства средств производства, многообразно анализируемое в методологии в 60-е гг. Мы же отметили, что это системодеятельностное развёртывание, охватывающее всё экономическое пространство, происходило и происходит параллельно с саморазвёртыванием и усложнением капитала.
Экономический слой в этом развивающем развёртывании выступает в роли побудителя для деятельностного слоя. Но энергетика движения капитала к своему росту как бы передаётся в механизмическое трансформирование мира деятельности.
Благодаря этим особенностям онтологии экономики, она неизбежно должна быть предполагающей онтологию деятельности, построение которой и является заботой методологии. Подлинный экономист не может игнорировать сущность и язык теории деятельности, не может ограничиваться крайне упрощёнными деятельностными представлениями, бытующими в экономической теории и практике. Вместе с миром деятельности экономист должен принять и мир мышления.
Тем более, что реализуя управленческую, хотя и с учётом экономической установки и бытия, функцию, любой предприниматель является мыслителем. Чем более сложным выступает управление, тем требования к культуре мышления становится выше. Сама ценность профессионализма, уровня профессионализма должна вести не просто к более высокому мышлению, что можно обнаружить, например, в научных исследованиях, аналитике и т.п., а к мышлению в языке теории деятельности.
Он выступает как язык, выражающий деятельностное бытие, неотделимое от экономического бытия, но не совпадающего с ним по сущности. А сущности выражаются онтологически.
Иначе говоря, в центре внимания данной книги находится онтология в воззрениях К. Маркса как теоретика. Ему удалось построить онтологему экономики, сопроводив её онтологией мира деятельности, хотя и в замаскированной форме.
Сама же книга является побудителем к теоретическим и методологическим дискуссиям, так как остаётся очень важным вопрос - в чём могло бы состоять доконструирование онтологемы К. Маркса с учётом опыта и теоретических достижений XX века.
2. Учение о труде и деятельностный мир
Труд, по К. Марксу, выступал прежде всего как потребление рабочей силы. Потребление рабочей силы, т.е. труд, может быть реализовано лишь в процессе труда. Капиталист не может вновь продать рабочего как товар потому, что рабочий не раб его, и потому, что он купил лишь пользование его рабочей силой в течение определённого времени.
С другой стороны, он может использовать рабочую силу, лишь заставляя её использовать средства производства в качестве факторов создания товаров. /1974, т.2, с.41/.
Раскроем это положение К. Маркса, используя в качестве средств современные теоретико-деятельностные различения /Анисимов О.С., 1994, 2000, 2001/. Человек, как носитель рабочей силы, включается в деятельность, понимает и пригашает соответствующие нормы деятельности как исполнитель. В качестве мотивационного фактора принятия норм деятельности выступает успешное его согласование рыночного типа с капиталистом, предпринимателем, в процессе чего он предстаёт как продавец своего товара, рабочей силы, способности следовать фиксированным или возможным нормам деятельности, и как покупатель иного товара - денег как средств удовлетворения его жизненных нужд, средств успешного жизнедеятельностного бытия
Капиталист, реализуя функцию заказчика на деятельность и найдя соответствующий спрос, входит в реализацию функции управленца, разрабатывает нормы деятельности исполнителей, могущие соответствовать фиксированному заказу, осуществляет поиск ресурсов для реализации норм, в том числе и трудовых ресурсов, входя как продавец денег и как покупатель рабочей силы, способностей. Покупая рабочую силу, капиталист разделяет покупку на две части - потенциальную, на время труда, деятельности человека, и актуальную, на время расчётов за деятельность и его фиксированные результаты. Рабочий, деятель, продав свою рабочую силу, своё деятельностное бытие, входит в деятельность, реализует нормы, а затем выходит из деятельности, возвращается на рынок труда. Завершает свою покупку и вновь возвращается уже в жизнедеятельность. Поскольку получение продукта деятельности предопределено использованием средств труда, деятельности, то капиталист, в функции управленца и её снабженческой части, обеспечивает исполнительскую деятельность нужными средствами.
Сам же исполнитель вынужден соответствовать не только норме деятельности в целом, но и, в частности, норме использования дающихся средств.
К. Маркс указывает на то, что средства производства используются в качестве факторов создания товаров. Этим он демонстрирует свою помещенность в предмет экономического анализа. Деятельность, в которой производится продукт, существует не сама по себе, а как включённая в более охватывающее целое - реализацию спроса и кругооборот капитала. Следует указать, что подобная включённость провоцирует мыслителя к смешиванию двух различных онтологий - деятельностной и экономической.
И сам человек помещается здесь в две разные онтологии - деятельностную и экономическую, если не считать выделенную в контекст жизнедеятельностную онтологию. В онтологии деятельности человек есть деятель, а в экономической онтологии - он есть рабочая сила как товар, хотя и специфический, на время производства. В экономическом предмете важен не сам продукт деятельности, а его способность стать товаром, включиться в рыночный обмен.
Деятельность умирает в продукте, а как помещенный в обмен результат труда, как товар, она превращается в иное, приобретающее рыночное содержание.
