Холодная война подобной антипатии не вызывает.

465
Однако процесс формирования этих представлений значительно менее очевиден, чем процесс формирования потребительского спроса. Поэтому вера в них значительно глубже. Управление спросом на сигареты и мыло всегда носит оттенок добродушного цинизма: ведь не все занятые этим делом действительно убеждены, что употребление рекламируемых сигарет и мыла сулит долгую, счастливую или безоблачно мирную жизнь. Более часто они, вероятно, испытывают чувство профессионального удовлетворения от вносимого ими в свое дело элемента искусной мистификации.

Только теоретическая защита общественной полезности рекламной индустрии прочно основывается на искренности. Но в отличие от рекламных ухищрений выдумки, касающиеся государства, воспринимаются очень серьезно. Люди, которые создают их или что бывает более часто бесконечно повторяют их, делают это с глубочайшей серьезностью. Они сами проникаются верой в то, что говорят. Плод своего воображения они считают не мысленным представлением о действительности, а самой действительностью.

Любой намек на то, что это всего лишь фантазия, они готовы объявить безответственностью, эксцентричностью, а возможно, и подрывной деятельностью. В результате получается, что по сравнению с частными делами в государственных делах требуется гораздо большее усилие ума, чтобы под выдумками и фантазиями видеть выдумки и фантазии, несмотря на то что и там и здесь (и по одним и тем же причинам) мы подвергаемся воздействию выдумок, служащих интересам индустриальной системы. Но, поскольку в сфере государственных дел вследствие указанных обстоятельств обычные пружины недоверия не действуют, разоблачение фантазий и выдумок имеет здесь гораздо более важное значение.
466
3 Для стабилизации совокупного спроса индустриальная система, как мы видели, нуждается в существовании крупного государственного сектора. И очевидно, что планирование, осуществляемое этой системой, достигает высшего уровня развития, когда оно сочетается с современными военными поставками. На эти цели ассигнуются большие деньги.

Утверждение таких ассигнований проходит согласно хорошо заведенному порядку. Для снижения военных расходов на 20% от президента США потребовалось бы гораздо больше усилий, чем для их увеличения на 20%. И нет ничего легче, чем поддерживать военные расходы на установившемся уровне или, еще лучше, умеренно увеличивать их из года в год1.

Но при этом требуется наличие такого представления о положении в мире, которое оправдывало бы и подводило бы разумные основания под испрашиваемые военные расходы.
Вот уже почти двадцать лет этим целям служит концепция холодной войны. Я ни на секунду не допускаю
1 По укоренившейся традиции... считается, что законопроект, предусматривающий затрату миллиардов долларов на военную машину, должен стремительно промчаться через палату представителей и сенат в течение считанных часов, между тем как договор, способствующий делу мира, или программы помощи слаборазвитым странам... обеспечения прав всех наших граждан или... лучшей защиты интересов бедняков должны подвергаться скрупулезному изучению и обсуждению, исправлению и переработке в течение недель, а может быть, и месяцев (Из речи сенатора Гейларда Нельсона. Цит. по кн. Julius Duscha, Arms, Money and Politics, New York, 1965, p. 2)
467
мысли о том, что она обязана своим происхождением только нуждам индустриальной системы.
Военное соперничество это в основном соперничество в области техники, его решающей чертой является соперничество в совершенствовании оружия и военной техники, а также связанных с ними средств обороны.
Это соперничество имеет свои границы; оно развертывается в широких, но реальных рамках, поставленных расходами на военные цели. Но нужно сказать (хотя такое утверждение считается несколько опрометчивым), что в конечном счете оно является благотворным. Дело в том, что соперничество, если оно принимает активные формы, заводит в тупик ни одна из сторон не в состоянии уничтожить другую, не понеся при этом неприемлемых потерь.

И если обе стороны руководствуются разумом, то открытого столкновения не произойдет. Принято думать, что разоружение может серьезно нарушить равновесие в средствах взаимного уничтожения. Ибо если притязания безудержны, а честность отсутствует, то имеется опасность, что в процессе переговоров у одной из сторон будут обманным путем вырваны уступки, которые позволят другой стороне безнаказанно уничтожить ее.

Соперничество в вооружениях считается более надежной вещью, и поэтому лишь немногие из тех, кто имеет отношение к вопросам разоружения, принимают всерьез возможность разоружения, хотя о нем и ведутся переговоры. Эти переговоры скорее ведутся для приличия. Они должны доказать, что гонка вооружений призвана выполнять задачи эффективного разоружения и не является самоцелью.
Все характерные особенности гонки вооружений строго диктуются необходимостью. При обычных военных конфликтах наступление мира влечет за собой резкое сокращение ассигнований на военные цели. Война же, ведущаяся без сражений, не таит в себе никакой
468
опасности того, что борьба прекратится. Состязание в области техники по самой своей природе никогда не может считаться законченным. Безопасность требует поддержания технических нововведений на высоком уровне, хотя и не на высшем из возможных уровней, ибо некоторые вещи попросту слишком дороги. Устарелость техники в условиях соперничества в области техники означает почти то же самое, что истощение ресурсов на поле боя. Официального соглашения о прекращении состязания не может быть вследствие убеждения, что оно более опасно, чем само состязание.

Когда-то война требовала набора в армию большой массы плохо оплачиваемых участников, которые больше всех подвергались опасностям и лишениям, связанным с военными действиями. Поэтому война наталкивалась (хотя отнюдь не везде) на сопротивление трудящихся масс. Холодная война подобной антипатии не вызывает.

У современных профсоюзов и не хватает сил для борьбы за то, что выглядело бы как чисто интеллигентский отказ от прямой выгоды. Так что профсоюзы, в общем, тоже считают концепцию холодной войны приемлемой.
Даже то соображение, что гонка вооружений может в известный момент привести к истреблению всего живого, не считается решающим возражением. Речь идет в данном случае не о материальном благополучии, а о свободе. Свобода это высшее благо, которым нельзя поступиться, чем бы это ни угрожало. «Я уверен в том, что огромное большинство американского народа с пылким негодованием отвергло бы... постыдное пораженчество, а поддержало бы лозунг: "Лучше быть мертвым, чем красным"»1.

Следовательно, гонка вооружений не может быть дискредитирована даже самыми неблагоприятными оценками ее последствий.
1 Т. Power, Desing for Survival, New York, Coward, 1964, p. 69.
469
Влияние, которым пользовалась концепция холодной войны в Соединенных Штатах, не было все время одинаковым. В 50-х годах это влияние достигло, пожалуй, зенита. Тогдашний государственный секретарь Джон Фостер Даллес рассматривал признание концепции холодной войны не только как проявление социальных убеждений, но и как показатель религиозного рвения и нравственной устойчивости. Нельзя сказать, что это признание было целиком добровольным.

Комиссии конгресса, другие государственные разведывательные органы, отделы кадров, а также частные администраторы из сферы кинопромышленности и массовых средств общения считали, что, коль скоро борьба за свободу имеет столь важное значение, она должна быть обязательной. Несогласие или даже недостаточное рвение могли привести к увольнению с работы, другим экономическим санкциям или общественному остракизму. Эта обстановка весьма благоприятствовала гонке вооружений. Она велась энергично и даже самозабвенно. Началась одновременная и параллельная работа по совершенствованию многочисленных систем оружия, одни из которых были созданы в недрах военного ведомства, другие фирмами, имевшими особо тесные связи с тем или иным родом войск.

Помимо состязания с Советским Союзом, с новой силой разгорелось соперничество между отдельными родами войск. Слиянию и взаимному приспособлению интересов военных ведомств и промышленных корпораций способствовала практика мобилизации представителей промышленной техноструктуры для временной работы в аппарате министерства обороны (в 50-х годах этот срок службы составлял в среднем меньше года). В то время министры обороны воздерживались от вмешательства в решение вопросов второстепенного значения и в своих контактах с общественностью и законодательными органами фактически
470
выполняли главным образом роль исполнителей. Тот факт, что гонка вооружений и лежащая в ее основе трактовка международных отношений частично порождены индустриальной системой, был с удивительной откровенностью признан президентом Эйзенхауэром. Незадолго до своего ухода с поста президента он отметил, что «сочетание огромной военной машины и крупной военной промышленности» является чем-то новым в американской истории, и призвал нацию «остерегаться опасности приобретения военно-промышленным комплексом бесконтрольного влияния независимо от того, стремится ли он сознательно к подобному влиянию или нет. Возможность зловещего роста этого опасного могущества существует и будет существовать...

Мы ничего не должны принимать на веру».

Содержание раздела