О коллекционировании искусства и культуры
Джеймс Клиффорд О коллекционировании искусства и культуры'
[Эссе Джеймса Клиффорда описывает систему искусство-культура, в рамках которой искусство, принадлежащее индивидам и коллекционируемое ими, становится точкой опоры для культуры, воспринимаемой как абстрактная общественная традиция. Он анализирует систему, используя одновременно структурные и исторические техники, и приходит к заключению, что она имела большое значение для формирования Западной субъективности.
Система, полагает он, открыта и текуча. Хотя она трансформирует в искусство, в объект приобретения и созерцания, сакральные и повседневные предметы, принадлежащие отдаленным культурам, она также делает экзотичной местную культуру. - Саймон Дьюринг, редактор сборника "Хрестоматия по культурным исследованиям"]
Как мы коллекционируем самих себя
(...) С точки зрения истории антропологии и современного искусства коллекционирование следует рассматривать одновременно как форму западной субъективности и как изменчивый набор институциональных практик, обладающих определенными властными полномочиями.
(...) Классический анализ западного собственнического индивидуализма, представленный Макферсоном, прослеживает возникновение и становление в XVII в. образа идеальной человеческой личности как личности собственника, обладателя-индивидуума, находящегося в окружении накопленных им объектов собственности. Сходный идеал характерен и для общностей, создающих и воссоздающих собственные культурные самости. ...Идентичность - не важно, культурная или личностная - предполагает акты коллекционирования, построения из собранного произвольных систем ценностей и смыслов.
Подобные системы, регламентирующие и регламентируемые, исторически изменяются. Никто не свободен от их влияния. ...Конструирование и консервация сферы аутентичной идентичности не могут быть самопроизвольными и самодетерминированными -они всегда тесно связаны с национальной политикой, законодательной сферой и соперничающими формами кодирования прошлого и будущего.
(...) Собирание чего-либо вокруг личности или группы в форме конструирования материального мира... по всей видимости отражает намерения, в целом присущие человечеству, ...коллекции воплощают системы определенных ценностей, исключений, подзаконных личности сфер. Однако вовсе не являются универсальными представления о собирании в качестве
' Перевод Л.Халиуллиной по: Clifford, J. 'On collecting art and culture', in During, S. (ed.) The Cultural Studies Reader, Routledge, 1999, pp. 59-70, 72, 74-75.
накопления собственности, а также идея идентичности как разновидности богатства (состоящего из предметов, знаний, воспоминаний, опыта). Меланезийский большой человек не является собственником в том смысле, который придает этому слову Макферсон, ибо накопление производится им не с целью частного обладания накопленным, а для раздачи, перераспределения.
На Западе же коллекционирование давно уже превратилось в определенную стратегию навязывания собственной личности, аутентичности, собственной культуры.
На этот счет весьма показательны детские коллекции. ...Включаемые в них предметы отражают более широкие культурные императивы относительно рациональной упорядоченности, гендерного и эстетического начала. Здесь мы наблюдаем, как свойственная человеку жажда обладания трансформируется в многозначное и управляемое желание.
Таким образом личность, потенциально способная обладать, но не обладающая, учится отбирать и классифицировать объекты в соответствии с определенной иерархией - ...то есть создавать хорошие коллекции. ...В отличие от тех, кто просто одержим собирательством, или скряг коллекционер обладает вкусом и склонен к рефлексии. Именно сама коллекция - вся ее таксономическая, эстетическая структура - наделяется ценностью; в таких условиях любая фиксированность личности на отдельных элементах коллекции выступает в качестве отношения первобытного или девиантного, то есть в виде идолопоклонства или эротического фетишизма.
...Исследование, осуществленное Сьюзан Стюарт, ...выявляет структуру желания', задача которого - вновь и вновь тщетно пытаться преодолеть пропасть, отделяющую язык от кодирующего его опыта. Стюарт исследует определенные повторяющиеся стратегии, используемые людьми на Западе примерно с XVI в. Согласно ей, любая [художественная] миниатюра ...является воплощением буржуазного желания опыта внутреннего пользования. ...Она демонстрирует, каким образом коллекции (особо примечательны на этот счет музеи) создают иллюзию достаточной репрезентации мира, вырывая предметы из их особенных (культурных, исторических, интерсубъективных) контекстов и подменяя этими предметами абстрактные целостности (маска бамбара становится этнографическим метонимом культуры Бамбара).
Другая схема классификации разрабатывается для хранения или демонстрации некоего объекта таким образом, что реальность существования самой коллекции и внутренне присущий ей порядок отодвигают на задний план конкретную историю производства и присвоения данного предмета. В полном соответствии с идеей Маркса о товарном фетишизме Стюарт утверждает, что в современном мире "иллюзия отношений между предметами занимает место социальных отноше-
См.: Stewart, S. On Longing: Narratives of the Miniature, the Gigantic, the Souvenir, the Collection, John Hopkins University Press, 1984.
ний"'. Так, конструирование смысла в процессе музейного классифицирования и показа представляется публике в качестве его адекватной репрезентации.
Темпоральность и внутренне присущий коллекции порядок как бы устраняют конкретный общественный труд по ее созданию этой репрезентации.
Работа С.Стюарт представляет коллекционирование и демонстрацию в качестве значимых процессов формирования западной идентичности. ...Коллекционные артефакты - независимо от того, окажутся ли они впоследствии в антикварных салонах, частных гостиных или в музеях этнографии, фольклора и изобразительного искусства - представляют собой определенную функцию в рамках капиталистической системы объектов2. Благодаря наличию этой системы конструируется ценностная сфера и обеспечиваются размещение и циркуляция артефактов. Объекты создают структурированную среду, подменяющую собственной темпоральностью реальное время исторических процессов, в том числе процессов производства. "Среда частных предметов и обладания ими, проявлением которой являются коллекции, - есть отдельное измерение нашей жизни, одновременно и необходимое, и воображаемое.
Необходимое, как сны"3.
(...) История коллекций (не ограничивающаяся музеями) имеет ключевое значение для понимания того, каким образом социальные группы, которые изобрели антропологию и современное искусство, также апроприировали4 экзотические предметы, факты и значения.
(...) Примерно с начала XX в. предметы, получаемые из незападных источников, стали распределяться на две основные категории: культурных артефактов, имеющих научное значение, и предметов искусства, обладающих эстетической ценностью. Прочие же - товары массового потребления и т.д. подлежали оцениванию менее систематично: в лучшем случае они демонстрировались на выставках технологических инноваций или фольклора.
Эти и прочие элементы того, что может быть названо системой современного искусства-культуры могут быть изображены при помощи (несколько упрощенческой) схемы.
(...) Семиотический квадрат5 указывает на то, что "любая бинарная оппозиция посредством операции отрицания и последующего синтеза может создавать широкое поле терминов, которые, однако, остаются замкнутыми в границах изначальной системы"6. Адаптируя эту модель к задачам
' Ibid, p.
2 См.: Baudrillard, J. Le systeme des objets, Gallimard, 1968.
Ibid.,p.l
4 Присвоили, усвоили. - Прим. перев.
5 См.: Greimas, A. J., Rastier, F. The Interaction of Semiotic Constraints, Yale French Studies 4,1968.
6 Jameson, P. The Political Unconscious: Narrative As a Socially Symbolic Act. Comell University Press, 1981, p.
культурной критики, Фредерик Джеймисон использует семиотический квадрат для выявления "ограничений частного идеологического сознания", обозначая концептуальные пункты, "за пределы которых это сознание выйти не может, и внутри которых оно вынуждено осциллировать"'. Следуя его примеру, я предлагаю следующую карту исторически специфичных полей значений и институтов.
При помощи отрицания изначальная бинарная оппозиция порождает четыре термина (отношения). Устанавливаются горизонтальные и вертикальные оси, а между ними - четыре семантические области: 1) область аутентичных шедевров; 2) область аутентичных артефактов; 3) область неаутентичных шедевров; 4) область неаутентичных артефактов.
Большая часть предметов - старых и новых, редких и обыденных, знакомых и экзотических - могут быть размещены в одной из этих областей либо между двумя областями.
Система искусствокультура классифицирует объекты и приписывает им относительную ценность. Она предустанавливает контексты их существования и возможность замены одного контекста другим.
В ходе регулярных позитивных перемещений отбираются артефакты, наделяясь качествами ценности или редкости, что чаще всего гарантируется культурным статусом раритета или положительной реакцией рынка культуры. При этом господствующие определения красивого и интересного зачастую меняются очень быстро.
(...) Достаточно регулярные перемещения в рамках системы (объекты перемещаются в обоих направлениях) соединяют области 1 и 2. Предметы, которым прежде приписывалась лишь историческая или культурная ценность (вторая область), в какой-то момент могут быть удостоены статуса искусства. ...Движение в обратном направлении наблюдается тогда, когда художественные шедевры контекстуализируются культурно и исторически.
(...) Совершаются также перемещения между верхней (первые два контекста) и нижней (третий и четвертый контексты) половинами системы, причем чаще в восходящем направлении. Товары из области 4 регулярно перекочевывают в область 2, обретая статус редких образцов чего-либо и становясь таким образом добычей коллекционеров (например, старые зеленые стеклянные бутылки из-под кока-колы).
(...) Художественные изображения гаитян - насквозь коммерчески ориентированные, далекие от аутентичности и относительно недавние - переместились в сферу искусства-культуры вследствие их ассоциированности с областью 2 и их оценки не просто в качестве работ неких художников, но самих гаитян. ...Прямых переходов из четвертой в первую область быть не может.
(...) Обычными стали перемещения между областями 4 и 3 - например, когда произведенный товар или технологический артефакт преподносятся в качестве образца особой технической изобретательности и мастерства, ...Иногда подобные предметы приобретают статус искусства, проникая из третьей области в первую (мебель, машины и прочее, что часто выставляется в Музее современного искусства в Нью-Йорке). Регулярны перемещения из третьей области в первую. ...Различные формы антиискусства, то есть искусства, выставляющего напоказ собственную вторичность, неаутентичность - ценятся и коллекционируются [вернее, коллекционируются и ценятся - прим. перев.]: таковы банка супа Уорхола, писсуар Дюшана и прочее.
Объекты области 3 - это потенциальные составляющие художественных коллекций: они необычны, резко отличаются от привычных культурных образцов, ставят себя вне их.
(...) Система искусство-культура ...исключает и маргинализует различные остаточные и возникающие контексты. Упомянем лишь один из них, связанный с тем, что категории искусства и культуры, технологии и товарного мира являются строго секулярными. Религиозный объект может быть расценен как образец большого искусства (икона Джотто), фольклорного искусства (декорации латиноамериканского храма) или как культурный артефакт (индейская обрядовая погремушка). ...Его специфическая сила или сакральность без остатка перемещаются в сферу эстетического. Предметные системы искусства и антропологические предметные системы институционализированы и наделены властными полномочиями, однако они отнюдь не являются неизменными.
Категории красивого, культурного и аутентичного подвержены изменениям. Необходимо лишь сопротивляться тенденции к самодостаточности коллекций, к затемнению конкретных исторических, экономических и политических процессов их производства.
В идеале история создания и демонстрации самой коллекции должна быть неотъемлемым аспектом любой выставки.
(...) В том, что касается демонстрации и восприятия незападных предметов, историческое самосознание может приоткрыть механизм функционирования тех средств, при помощи которых антропологи, художники и посетители выставок конструируют себя и мир вокруг себя. На более глубоком, личностном уровне, в отсутствие стремления постигать объекты в качестве культурных знаков или художественных образов, мы вновь можем вернуть им ...их утерянный статус фетишей - не чужих фетишей (непременных индикаторов девиации), но фетишей своих собственных. ...Тогда артефакты Африки и Океании снова станут предметами пленительными, способными трогать и волновать нас.
И когда мы являемся свидетелями их сопротивления классифицированию, они напоминают нам о нашей собственной несобранности, отсутствии самообладания, о хитростях и уловках, которые мы используем, конструируя мир.
Коллекционирование культуры
Культуры являются этнографическими коллекциями. Термин культура употребляется для обозначения довольно большой сложной целостности, включающей любое опосредованное групповое поведение: от телесных техник до символических порядков.
Впервые подобным образом этот термин определил Э.Тайлор в 1871 г. ...Однако конкретная деятельность репрезентации культуры, субкультуры, любой сферы коллективной деятельности всегда стратегична и селективна.
Восприятие этнографии как формы коллекционирования культуры (чем она исключительно и является) высвечивает способы, посредством которых отбираются разнообразные опыты и факты. При этом теряется связь с оригинальными временными условиями данной культуры, и в новой обстановке обретается ценность иного рода, нежели изначальная.
Коллекционирование - по крайней мере на Западе, где время воспринимается как бесповоротно линейное - предполагает спасение феномена от неизбежного исторического разложения или полной утраты. Коллекция содержит предметы, которые полагаются в качестве достойных сохранения и памяти. ...Антропологи обычно отбирают то, что им кажется традиционным, что по определению противоречит современному.
(...) Спасению и сохранению подлежит то, что придает миру форму, структуру и последовательность. Гибридное или историческое в смысле становления, незавершенности, гораздо реже собирается и преподносится как аутентичное.
(...) Любое присвоение культуры, осуществляется ли оно изнутри или извне, предполагает специфическую позицию во времени и определенную форму исторического нарратива. ...Практика западного коллекционирования культуры имеет собственную генеалогию, таящуюся в европейских понятиях времени и порядка.
(...) Значимым аспектом недавней истории концепции культуры стал ее союз (и функциональное разделение) с концепцией искусства. Культура, даже без заглавной К, всегда тяготеет к эстетической форме и автономии. ...Идеи современной культуры и искусства совместно и связанно функционируют в системе искусства-культуры.
Появление в XX в. категории культуры, не отдающей предпочтения культуре высокой или низкой, стало возможным только в рамках этой системы.
(...) Версия культуры с маленькой буквы упорядочивает феномены таким образом, что предпочтение отдается сбалансированным и аутентичным аспектам коллективной жизни. Под общим заголовком собираются элементы, придающие непрерывность и глубину коллективному существованию, которое воспринимается скорее целостным, нежели проблемным, фрагментированным, интертекстуальным или синкретичным. (...) Предположения о целостности, непрерывности, глубокой внутренней сути долгое время связывали воедино западные идеи культуры и искусства. (...) История данных понятий заводит нас в поисках истоков чуть ли не к древним грекам.
Раймонд Уильяме намечает исходным пунктом теоретизирования начало XIX в. (момент беспрецедентного исторического и социального раскола). ...Изменения [в употреблении понятий] - комплексные ответы на индустриализм, на призрак массового общества, на социальные конфликты и'изменения.
Согласно Уильямсу, в XVIII в. искусство обозначало по преимуществу мастерство, а культура - тенденцию естественного развития.
(...) Искусство и культура, появившиеся после 1800 г., предназначались для демаркации сфер человеческих ценностей и полагались в качестве собрания лучших и наиболее достойных творений Человека. В XX в. эти понятия претерпели серию дальнейших изменений. ...Культура, ...первоначально приберегаемая для лучших творений современной Европы, была расширена на все население мира. .. .В ситуации этой новой плюралистичности определения XIX в. не были, однако, трансформированы полностью.
Джордж Стокинг демонстрирует сложные взаимоотношения между гуманистической мыслью XIX в. и новыми антропологическими определениями культуры. Антропология, считает он, обязана Мэтью Арнольду в не меньшей степени, чем ее официальному отцу-основателю Тайлору. ...Культура по-прежнему статична, традиционна, структурна (а не эфемерна, синкретична и исторична).
(...) В самом начале XX в. - параллельно соотнесению культуры со всем множеством и разнообразием существующих сообществ - за изрядным количеством экзотических, первобытных или древних объектов был закреплен статус искусства. ...Реализовано это было посредством двух стратегий. Во-первых, предметы, реклассифицированные как примитивное искусство, были размещены в воображаемом музее человеческих творений, а затем, чуть позже, и в реально существующих художественных музеях Запада. ...Возникла категория примитивного искусства со своим рынком, своими ценителями и тесными связями с модернистской эстетикой.
(...) Во-вторых, дискурс и институты современной антропологии сконструировали сравнительно-синтетический образ человека, элементы которого были беспристрастно заимствованы из множества аутентичных мировых культур.
(...) Ностальгические воспоминания Леви-Строса о Нью-Йорке времен Второй мировой войны [своеобразном складе мировой культуры и истории, где соседствуют предметы искусства всех времен и континентов, а под отделанными дубом аркадами публичной библиотеки временами попадаются оперенные индейцы, делающие записи при помощи ручки "Паркер"] представляют хронотоп' современного искусства и культуры наилучшим образом.
Современные практики коллекционирования искусства и культуры -научные и авангардные поместили себя в конец всеобщей истории. Они заняли место - апокалиптическое, прогрессивное, революционное или трагическое - с которого обозревают и перерабатывают обширное наследство человечества. ...Нью-Йорк Леви-Строса предвосхищает всеобщее энтропическое будущее человечества и подбирает разрозненные элементы его прошлого, переводя их в деконтекстуализированные, коллекционные формы.
(...) Современная [западная] генеалогия культуры и искусства ...является локальной историей. ...Существуют другие контексты, дискурсы и истории, которым могут принадлежать предметы незападного происхождения и культурные памятники. ...То, что западное сознание полагает в качестве культуры и искусства более не может быть просто экстраполировано на незападных людей и предметы. Они могут быть в худшем варианте наложены, в лучшем - переведены с помощью возможных исторических и политических операций.
(...) На карту ставится нечто большее, нежели конвенциональные образовательные программы музеев. Современные тенденции развития ставят под сомнение сам статус музеев как историко-культурных театров памяти.
(...) Чтобы стать восприимчивыми к историям иного рода, другим локальным историям культурного выживания и становления, необходимо сопротивляться устойчивым, глубоко укоренившимся привычкам мышления и претензиям предписывающих систем аутентичности, относиться подоз-
Термин М.М.Бахтина, употребляемый для обозначения определенной пространственно-временной конфигурации, в рамках которой имеют место определенные деятельности и истории. - Прим. перев.
рительно к почти автоматической тенденции относить незападных людей и объекты к прошлому времени все более гомогенного человечества.
(...) Доминирующие, замыкающиеся друг на друге контексты искусства и антропологии более не могут быть самоочевидными и неоспоримыми.
Брайан С. Тернер Медицинская власть и социальное знание'
(С. 2) Ныне представляется уже само собой разумеющимся, что социальные и психологические факторы являются решающими в этиологии болезни.
Некоторые учебники по медицинской социологии сегодня предлагают достаточно четкое деление проблем с человеческим здоровьем на три различных категории, а именно: недомогание (sickness), недуг (illness) и болезнь (disease). Болезнь - это понятие, которое описывает дисфункции физиологического и биологического характера, тогда как недуг относится к субъективному восприятию индивидом расстройства, а недомогание обозначает соответствующую социальную роль. Можно утверждать, что это тройственное деление соответствует профессиональному разделению труда и уровню престижности медицинской деятельности.
Например, врач профессионально обучен лечить болезнь, клинический психиатр должен иметь дело с недугом, а клинические социологи ориентированы на недомогание...
Болезнь видится как нейтральная естественная сущность, свойственная природе, а именно телу пациента. Разделение физического и психического недугов соответствует разделению на душу и тело в культуре, которое фактически в философском и социологическом планах весьма проблематично. ...Адекватная медицинская социология потребует социологии тела, так как только развивая понятия социального воплощения мы можем адекватно критиковать общепринятое разделение души и тела, индивида и общества. Социология тела, таким образом, становится важным теоретическим базисом для медицинской социологии. (...)
(С. 4-5) Рассмотрим три уровня анализа в рамках общей теории здоровья и болезни. Во-первых, социология может обеспечить описание опыта недуга с точки зрения индивида. ...Ряд социологических подходов - феноменология (анализ повседневной жизни с целью выяснения лежащих в ее основе предположений) и символический интеракционизм (изучение соци-
Перевод С.Нагумановой по: Turner, B.C. Medical Power and Social Knowledge, London: Thousand Oaks, New Delhi: Sage Publications, 1978, pp.
1-17.
альной жизни как системы коммуникации через символы) - служат этой цели. На втором уровне медицинская социология обычно фокусируется на социальном конструировании категорий болезни (недуга, греха и отклонения) посредством которых профессиональные группы классифицируют и регулируют индивидов.
