Тексты дарений Шаков и Сатаваханов
Столь же часто представлены в качестве дарителей в храмовых надписях из Западной Индии широкий круг различных "домохозяев, торговцев, специалистов в разных областях ремесла, руководителей общинных и общинного типа организаций. Так, часто встречаются дарения gahapati (домохозяев, см., например: ASWI.II.19, 24, IV.
1, VIII. 18), sethi (купцов или старейшин, см., например, ASWI.II.
19, 25, 26, V.2, 3, VII. 1, КІ.
32), sathavaha (караванщиков, см., например, ASWI.II.24, 27, 28), торговцев (negama , см., например, ASWI. VIII.4, 33, Х.4,8, КІ. 17,24,25,28, 40). Важно подчеркнуть, что три последних термина в равной степени могут пониматься и как обозначение руководителей соответствующих торговых организаций- в надписях гуптского времени из Бенгала этими терминами, например, обозначаются руководитель гильдии городских торговцев (nagara-ureoohin), "(главный) караванщик" (sartthavaha), члены "городского присутствия" (adhioohan-adhikarai'a)-руководители соответствующих объединений.
Как представляется (учитывая ценность отдельных дарений- земельных участков, пещерных храмов и пр.), часть дарителей были весьма состоятельными и скорее всего занимали важное положение в своих организациях.
Нельзя не упомянуть также случаи, когда фиксируется дарение, предоставленное главой такой организации или организацией в целом. Уже упоминалось дарение деревни "жителями Насика" (т.е. городской организацией, ASWI.IX.2). Примечательны также дарение "гильдии торговцев зерном" (Dhainikaseniya, ASWI. VIII.
10), дарение "руководителя домохозяев" (gahapatimugha, т.е. mukhya, ASWI. VIII.4), который называет себя "добродетельным торговцем" (dhaima-nigamasa), дарение старейшины деревни (gramika, ASWI.V.5).
Тексты дарений Шаков и Сатаваханов, впервые появляющиеся в их надписях перечисления "льгот" (или иммунитетов) и указания о регистрации дарений позволяют говорить и об иных особенностях отношений царей с местными негосударственными организациями.
Дарение Ушабхадатты, зарегистрированное 42 годом, включало предоставление монашеской организации пещерного храма (Іеіа) и денежных вкладов под проценты в различные "шрени" (корпорации) Говардханы. И оно, как говорится в тексте, "было заслушано на сходке нигамы" и лишь затем было зафиксировано на досках соответственно обычаям. Формула phalakavare charitrato ti вновь присутствует в надписи после указания об ином, более раннем вкладе от 41 года. Е. Сенар в сходной ситуации, в примечании к надписи Готамипутры Сатакарни (ЕІ.,?ІІІ, 74), дает весьма примечательный комментарий, показывающий, как мне представляется, одну из важных методологических ошибок санскритологов-эпиграфистов начала XX в., переводивших надписи Т-ТТТ вв. из Западной Индии.
Он пишет: Мы должны, однако, помнить о реальной сущности этих надписей. Это были не официальные документы, а в ряде случаев случайные напоминания о дарении, записи о котором должным образом хранились среди грамот монастыря.
Таким образом, они могли быть сокращены и суммированы. Поэтому они не упоминают многих деталей, которые не могли быть упущены в официальных документах (выделено мной- Д.Л.).
Это один из немногих случаев, когда крупный санскритолог-эпиграфист фиксирует значительное несоответствие свидетельств эпиграфики общим представлениям о развитии государственности в древней Индии. И несоответствие это он вынужден объяснять за счет предположения о существовании каких-то иных, официальных документов, фиксирующих официальных лиц-чиновников, детали официального акта главы государства. Между тем сами тексты надписи Ушабхадатты 42 года и дарений Сатаваханов, на мой взгляд, вряд ли позволяют сомневаться в том, что именно они были официальными документами, фиксировавшими отношения правителя и монашеской организации. Так, например, одно из дарений Ушабхадатты дополнено информацией о дарении, совершенном на год раньше и, видимо, не зарегистрированном.
Распоряжение правителя (часто устное), как следует из текста, заслушивалось и регистрировалось на месте- в организации, в ведении которой скорее всего и находилась подаренная земля, в которую входили шрени, куда были внесены вклады. И это (фиксация и регистрация документов, исходящих от главы государства, в местных, очевидно, негосударственных организациях) считалось соответствующим обычаям.
Близки рассмотренному дарению Ушабхадатты по содержанию свидетельства о регистрации дарений Сатаваханов. Дарение от 18 года Готамипутры Сири Сатакарни, суть которого сводилась лишь к передаче льгот (парихара) монахам-владельцам поля, завершается указанием - "и эти льготы для поля должны бытъ зарегистрированы (eta chasa kheta parihare cha nibadho lihi), (о нем) дано устное указание [гіаря] (aviyela aiatai). Одобрено amacha Шивагуптой (amachena Sivagutena chhato) . Принято на хранение махасваминами (mahasamiyehi uparakhito).
Грамота дана в год 18-й, в первый день второй пакши дождливого сезона. Сделано (т.е. выбито на камне) ТапасоіГ.
Дарение Готамипутры Сатакарни от 24 года, текст которого является продолжением рассмотренного выше и отделен только знаком свастики, завершается фразой: "и льготы для поля этого должны бытъ зарегистрированы, (о чем) дано устное указание [царя и царицы?]. Одобрено привратницей Нотой. Зафиксировано в год 24-й, в десятый день второй пакши летнего сезона.
Сделано (т.е. выбито на камне) Судживином в году 24-м в пятый день четвертой пакши дождливого сезона. Сходным образом завершается и дарение Васиштхипутры Сири-Пулумави от 22 года: " И эти льготы, данные для деревни Самалгтада, должны бытъ зарегистрированы и для деревни Су ди сана, и должны бытъ сделаны дополнения о деревне Судисана, (о нем устное) указание дано [царем]. Одобрено великим военачальником Медхуна...................
Грамота дана в год 22, 7 день ...
пакши летнего сезона, исполнена (т.е. нанесена на стену храма) ...taka. Ради благосостояния жителей Говардханы Вишнупала (?) провозглашает хвалу Владыке: Почтение Всевышнему восхваляемому благодаря его величию и совершенству, великолепному Джине, Будде . И, наконец, в дарении из Карле говорится: "И льготы, полагающиеся для земелъ брахманов в деревне Караджака, должны бытъ зарегистрированы, о чем сделано устное указание [царя], ..................(часть текста далее не читается).
Дана царем грамота в победоносном военном лагере в году 14(18) в 1 день 4 пакши дождливого сезона. Сделано СивагутоіП
Рассмотренные тексты позволяют с определенной долей уверенности реконструировать механизм предоставления царского дарения. Распоряжение царя о дарении (в двух случаях- деревни, а в двух, как подчеркивается, царской земли) требует изначально извещения об этом местного начальника, именуемого "аматья", "сподвижник царя".
В 3 случаях- это "аматья Говардханы", поскольку дарение в области ("ахара") Говардхана, в 1 - "аматья Мамалы", т.к. речь об области ("ахара") Мамала. Причем извещение вряд ли следует толковать как приказ по инстанциям, это именно извещение (в том числе уважительное, с пожеланием здоровья) - царь явно был заинтересован, чтобы "областные начальники" одобрили, т.е. признали дарение, и не препятствовали его осуществлению.
Устное (во всех случаях) распоряжение царя чаще всего требует также "одобрения" иных лиц. Факт сам по себе показательный, поскольку речь идет о распоряжении главы государства, причем в двух случаях- его собственным имуществом. Это, на мой взгляд, свидетельствует в пользу того, что никаких особых представителей царской власти ("чиновников") на местах, даже в рамках крупной области ("ахара"), просто не существовало и дарение могло быть осуществлено только по признанию его местным руководством, представители которого именуются титулом "аматья" (можно даже говорить о двух уровнях местной власти, представители которых именовались аналогично). Как мне представляется, "одобрение" дарения фиксировалось и самим фактом записи указанными лицами (их писцами) распоряжения царя.
Такого рода запись подразумевала, что крайне важно, признание его со стороны местной власти.
Дополняя картину, следует здесь еще раз подчеркнуть отличие дарения Ушабхадатты- одобрению со стороны местных лидеров соответствует в нем "заслушивание" на сходке "нигамы" (городской общины). Только после этого происходит его фиксация (что, как подчеркнуто, соответствует обычаям).
Все выше сказанное позволяет утверждать, что посредниками между царем и локальными организациями (монашескими общинами в данном случае) выступали не чиновники-администраторы, назначаемые царем, а лидеры местных негосударственных организаций, начальствующие лица (мукхья), если пользоваться довольно точно отражающей суть отношений терминологией КА, или организации общинного типа в целом. Возможно, надписи фиксируют определенного рода иерархию таких лиц (упоминая одновременно, например, областного "аматью" и одобряющего дарение иного "аматью"), которые выполняли, по существу, государственные функции, осуществляя и поддерживая принятые царем - главой государства решения о дарении.
Столь же важно заметить, что фиксация дарений, выработка определенных штампов или традиционных для эпиграфики формулировок (о формульности дарений можно говорить уже на материалах надписей Сатаваханов) осуществлялась именно в рамках организаций, территорий, которыми руководили эти лица, а не в рамках царской канцелярии. Возможно, бюрократическая традиция (если можно говорить о таковой по сведениям индийских источников), основывалась, прежде всего, на местной традиции, на опыте проистекавшем из административной деятельности в рамках негосударственных организаций, в том числе в общинах и общинных объединениях.
Руководствуясь изложенными выше соображениями, можно, как представляется, по-иному взглянуть на возникающую впервые в надписях Сатаваханов традицию предоставления вместе с дарениями различного рода "налоговых льгот и иммунитетов". Следует напомнить, что в ряде исследований этот процесс (далее ставший массовым) толкуется как феодализация власти, политика передачи в частные руки административных и налоговых прав государства14*.
Не вдаваясь в подробную дискуссию по указанной проблеме и по поводу интерпретации конкретной терминологии, отметим ряд характерных фактов. Анализ текстов четырех надписей Сатаваханов (IX.
13,14,19, 20) убеждает, что здесь, как и в ряде других частей дарений, мы имеем дело с уже устоявшимся, сформированным списком (формулировки в надписях практически идентичны). И это, несмотря на то, что в двух случаях речь идет о поле, а в двух, очевидно, о доходах с деревни.
На две из пяти присутствующих в текстах формул следует обратить особое внимание. Первая (apavesa=apraveuya) интерпретируется обычно как "освобождение от посещения (царскими служащими)" подаренной земли или деревни.
При этом остается неясным, о каких служащих в рамках общественной структуры, зафиксированной в надписях Сатаваханов, может идти речь. Термин этот позже включается в ставшую широко распространенной иммунитетную формулу а-bhaoa-cchatra-pravesya- не посещение (территории дарения) chatra (или саба) и bhaoa. Долгую полемику о смысле последних терминов и формулы закрывают, на мой взгляд, найденные недавно грамоты времени Гуптов из Багха.
Здесь эти термины присутствуют не только в списке тех, кто оповещался царем о дарении, но и в списке тех, кого царь просил не препятствовать осуществлению дарения, среди "сторонников царя" (ракоа), вместе с его родственниками, правителями. Из этого следует, что указанные два термина подразумевали не чиновников, а представителен местной власти, не связанных с государственной администрацией. Соответственно смысл формулы в дарениях Сатаваханов следует интерпретировать скорее всего не как отказ главы государства от административной власти в деревне, передаваемой получателю дарения (которой он, скорее, просто не имел), а как подтверждение или признание власти получателя дарения в рамках подаренной территории, причем не только царем - верховным владыкой, но также и представителями местной власти, отказывающейся от "посещения" (цели которого очевидны- поборы) территории дарения.
Связана с рассмотренной и другая формула, на которую следует обратить внимание- arathasavinayaka (araoora-saivinayika). Она обычно интерпретируется как "предоставление свободы от административного контроля со стороны чиновников областной администрации". Как ни удивительно, но никто из издателей не отмечает того факта, что термин гаоога, широко употребляемый в литературных текстах и эпиграфике и имеющий чаще всего обобщенное значение "область", в надписях времени Сатаваханов, за исключением одного особого случая, который будет рассмотрен ниже, просто не встречается.
Территории, входящие в державу Сатаваханов, чаще всего называются ahara, "владение". Указанная, устоявшаяся иммунитетная формула, очевидно, не была связана с конкретной "провинциальной структурой царства Сатаваханов (каковой просто не существовало). На мой взгляд, она могла подразумевать не административное подразделение, а областную территориальную общину (поэтому и обобщенное, не соотносимое с конкретной структурой ее название в формуле).
Последняя же, как и "местный начальник", скорее могла обладать реальной признанной властью в деревне. Основой для такого нашего предположения служат не только свидетельства дарения Ушабхадатты от 42 года (см. выше), но и рассматриваемые ниже формулировки дарений Сатаваханов.
Перечисление иммунитетных формул во всех дарениях Сатаваханов завершается фразой: и с этими льготами вы передавайте его (etehi па pariharehi pariharehi). Сходную формулировку мы находим и в пракритских грамотах Паллавов (об этом см. ниже). Не комментируя ее подробно, отметим, что здесь говорится об осуществлении предоставления иными лицами льгот (или иммунитетов), которые, как декларируется в надписи выше, царь сам лично предоставил (vitarama, "мы предоставили") для поля или деревни, подаренных монашеской организации.
Таким образом, осуществление решения царя о передаче монахам части его личной земельной собственности (полей) или передаче под управление монахам деревень, обладающих соответствующими иммунитетами, требует не только одобрения местной власти, но и специального указания последним об этом. Вопрос этот представляется существенным, поскольку предоставление иммунитетов, о которых говорится в надписях Сатаваханов, вне зависимости от толкования конкретных терминов, толкуется как передача новым владельцам административных, налоговых и судебных прав в рамках дарения, ранее принадлежавших государству. Между тем фраза, присутствующая в дарениях
Сатаваханов, обращена отнюдь не к чиновникам. Рассмотренные выше ограничения заставляют сомневаться в реальности власти царя и его служащих на местах. Даже при дарении собственного имущества царь оповещает об этом областное руководство, дарение получает одобрение от руководства, в том числе, возможно, и от более низкой по статусу организации, регистрируется на месте.
Как мне представляется, и иммунитеты несут здесь иной смысл: освобождение подаренных деревень и земель от традиционных обязанностей, вклада (труда и средств) в более широкие негосударственные объединения-территориальные общинные организации или освобождение от податей местным правителям.
Надписи Сатаваханов позволяют выделить ряд принципиально важных особенностей структуры их царства, предполагать их сходство с отмеченными нами при анализе КА. Оно, очевидно, представляло собой объединение различного рода крупных областей, в рамках которых власть была сосредоточена в руках знати- различного рода махаратхинов, махабходжаков, махаматров и махасенапати. В свою очередь, эти области являлись объединениями территорий, власть в которых находилась в руках более низкой по статусу знати, коллективных органов объединений общинного типа.
Последние же территории также являлись объединениями более мелких организаций- деревенских общин, ремесленных организаций-шрени и иных. Царство в надписях представляется как результат естественной интеграции различных существующих социальных организаций, как высшая ступень в социально-политической иерархии общества того времени (при этом конкретные связи, место отдельных организаций в общественной структуре могли быть различными).
Царская власть в эпиграфике не противопоставлена власти местных правителей. Административные функции на местах скорее всего осуществлялись руководством каждой конкретной организации, а разделение полномочий между ними отвечало, по-видимому, во многом традиционным нормам (т.е. не было навязано извне, было результатом делегирования определенных прав и обязанностей более высокой по положению организации со стороны более низкой). Наоборот, в надписях подчеркивается уважение к местным традициям, которым следует и царь, распоряжаясь своей личной собственностью.
И эта черта является характерной не только для эпиграфики, но и для литературной традиции. Ведь в рамках такой структуры царства единство последнего зависит исключительно от лояльности царю правителей крупнейших территорий, входящих в царство, устойчивости всей общественной иерархии.
Обеспечение этого, как мы отмечали при анализе особенностей "государства КА", считалось основной задачей политики царя. Одним из путей решения указанной проблемы, возможно, было упрочение связей царя с отдельными представителями местной
власти (в надписях Сатаваханов они поэтому, как и в КА, именуются титулом amacha- сподвижник), оказывавшее влияние на эволюцию общественной структуры. Выделяя отдельных местных лидеров, именуя их особыми титулами и, вполне возможно, поддерживая их иными способами, в том числе "материально", не только обеспечивая таким образом их лояльность, но и подкрепляя царским авторитетом власть последних в пределах их территорий, даже возможно, расширяя зоны их влияния, царь следовал прежде всего собственным интересам- проще обеспечивать единство царства, контролируя лояльность и обеспечивая связь с ограниченным кругом лиц. Указанная тенденция, как это часто бывает, в конце концов, вела к противоположным результатам- усиление местных правителей вело к распаду и образованию новых царств.
И тем не менее в их рамках вновь восстанавливалась аналогичная структура отношений. Возможно, уже во время Сатаваханов проявилась тенденция к упрочению царской власти на местах за счет создания более мелких, по сравнению с царством, объединений (включающих существующие социальные организации), во главе которых ставились лица из непосредственного окружения царя, его слуги (в широком смысле слова). Интересный пример, подкрепляющий возможность такого рода политики, мы имеем в надписи из Адони (дистрикт Беллари, Карнатака), где зафиксирована постройка водоема в деревне Vapuraka, которая находилась в области
Сатавахана (!), принадлежавшей великому военачальнику Сканданага. Однако и в этом случае вполне закономерным был, возможно,
противоположный поставленной цели результат- при закреплении и усилении власти главы такого образования он превратился в местного правителя-царька, в конце концов основал новую династию. Любопытно, что отмеченное нами выше образование, владение Сатаваханов, сохранилось как область (раштра) с тем же названием.
В надписи Шиваскандавармана Паллава из Хирагададалли (III в. н.э.) зафиксировано дарение деревни, находящейся именно в этой области- satahani-raoohe, в "области" Сатаваханов.
Государства в западной Индии в І-ГГІ вв. н.э. не знали иного типа администрации, кроме традиционной администрации организаций, включенных в их рамки. Знать, местные правители, представители коллективного руководства организаций общинного типа (где должности скорее всего уже были закреплены за представителями определенных родов) исполняли поручения царя-главы государства (как в случаях предоставления дарений последним), т.е. осуществляли государственные функции.
Соответственно в качестве территориальных подразделений в государствах такого рода выступали территории, подвластные местной знати, правителям, местным общинным организациям. В таких условиях представляется естественным, что царь, даже распоряжаясь собственной землей, подарив ее монашеской организации, просит кого-то иного об осуществлении принятого им решения о предоставлении земли с определенными льготами и иммунитетами (в том числе административными и податными), а его решение требует одобрения и подтверждения со стороны местной власти.
Причина этого скорее всего в том, что указанными в дарениях обязанностями жители подаренных царями деревень, земледельцы, обрабатывавшие землю, подаренную царем, были связаны не с администрацией, налоговым и иного рода чиновничеством, а с негосударственными организациями, их руководством.
Такое представление об особенностях социально-политической структуры Индии в I пол. I тыс. н.э. подтверждается анализом сведений ранних надписей Паллавов.
В них мы встречаем уже более подробный, развитой список иммунитетов. Так, формула дарений Сатаваханов "a-pavesa" в грамоте ювамахараджи Шиваскандавармана присутствует, как a-bhaoa-papesai(SI=a-bhaoa-praveuam). Не рассматривая подробно все детали ранних надписей Паллавов, остановимся только на списках лиц, которые оповещаются о дарении и отдельных деталях предоставления льгот, свидетельствующих о сходных чертах социальной структуры общества времени Паллавов (конец ІІІ-І? вв.) и времени Сатаваханов (І-ІІІ вв.)
Дарение Шиваскандавармана из Майдаволу является наиболее кратким по сравнению с иными грамотами- здесь нет даже перечисления лиц, которые должны быть оповещены о дарении. Но здесь, как и в дарениях Сатаваханов, после утверждения о том, что деревня подарена двум брахманам и перечисления льгот-иммунитетов, говорится о том, что наделенную всеми льготами соответствующими брахмадее (это связывается с решением царя) землю эту вам следует наделять (видимо, указанными льготами) и побуждать наделять (savapariharehi pariharito [|] pariharatha pariharapetha са [||]).
Отсутствие обращения не дает возможность определить, кто в данном случае наделял деревню льготами (уже предоставленными царем), хотя указанная деталь выглядит важной. Ответ на этот и ряд иных вопросов дает грамота Шиваскандавармана из Хирахагададалли, текст которой построен сходным образом.
Из анализа извещения о дарении складывается впечатление, что зафиксированный в этой надписи (стк.3-7) его вариант обращен ко всему Миру-здесь дается как бы срез социально-политического устройства области во время Паллавов. Царь оповещает всех, имеющих отношение к этой его области (aiham visaye savattha, ее можно отождествлять и со всей территорией царства Паллавов), а именно:
- царей, царевичей, военачальников, руководителей области (раштра), руководителей храмовых организаций- руководителей областей (деша) и других;
- владельцев различных деревень, скотоводов- держателей коров и иного скота161- сподвижников (царя), руководящих защитой (своих держаний);
- gumike-tuthike-neyike162 (руководителей различных военных отрядов) и, также, иных, используемых для выполнения наших (т.е., царя) поручений, передвигающихся воинов-людей (царя)163.
Иначе говоря, обращение отражает структуру общественного устройства: цари-правители (крупная знать) - владельцы (мелкая знать и, возможно, общинное руководство) - военная, служилая знать. И в ней вновь нет места для государственного аппарата.
Административные функции в таком обществе выполняли по большей части сами представители местной власти. Последний вывод подкрепляется содержанием указанного дарения.
Оно сводится к наделению различными льготами (pariharai dan) сада в деревне Cillarekakoauika, подаренного ранее (puwadattai) брахманам (поэтому до осуществления указанного дарения, они уже толкуются как владельцы деревни, Cillarekakoauika-bhojaka), живущим в Аріббі.
