Смышляев А. Л. - РИМСКИЙ НАМЕСТНИК КАК МАГИСТРАТ
Хотя наместники римских провинций в период Принципата обладали подобного же рода властью и полномочиями, что и магистраты в самом Риме, тем не менее они не считались магистратами в строгом смысле этого слова. Однако в представлении подавляющего большинства обитателей Римской державы, не знакомых с юридическими тонкостями, наместники выступали именно как магистраты - консулы или преторы, несущие свою службу не в Риме, а в провинциях. Укоренению и длительному сохранению подобных представлений способствовало в числе прочего и чисто внешнее сходство облика и антуража наместников и городских магистратов Рима и провинций.
Следует также иметь в виду, что в мирной обстановке деятельность наместника протекала, как правило, в городах - центрах судебных округов - и во многом уподоблялась деятельности местных городских магистратов. Свою власть наместник осуществлял в соответствии с устоявшимися обычаями и традициями, имея в качестве своих визави традиционные институты городского самоуправления и поддерживая тесное сотрудничество с представленными в них городскими элитами.
Возникает вопрос о том, в какой мере магистратский характер власти наместника, всеобъемлющая сфера ее применения и широко распространенные представления о наместнике как о магистрате определяли его поведение и образ действий, как в рабочее, так и в свободное время, какое воздействие они оказывали на осуществление
им своих обширных властных полномочий. В своих работах я рассматривал отдельные аспекты этого вопроса , другие же исследователи, насколько мне известно, его практически не касались . Между тем ответ на этот вопрос позволил бы нам составить более полное представление и об обусловленности поведения и деятельности правителя эпохи Принципата традиционными взглядами, институтами, ценностями, и о природе римской государственности этого периода в целом.
Особое значение для решения этого вопроса имеют свидетельства римских юристов, и в частности сохранившиеся фрагменты трактатов "Об обязанностях наместника", являвшихся не только юридическими сочинениями, но и практическими руководствами, адресованными администраторам и судьям, в которых разбирались главным образом наиболее часто встречающиеся на практике вопросы и ситуации. Таким образом, работа по обобщению конкретного материала в значительной мере уже проделана за нас римскими юристами.
То же самое можно сказать и об авторах тех литературных памятников, в которых наряду с конкретными данными о деятельности наместников можно обнаружить множество устоявшихся стереотипов, клише, общих мест. Это в первую очередь сочинения риторического характера (речи, риторические руководства), либо работы, написанные в риторическом ключе.
По большей части они, так же как и юридические трактаты, относятся ко II - началу III в. н.э.
Как уже отмечалось выше, наместник должен был постоянно объезжать свою провинцию, чтобы вершить суд в городах - центрах судебных округов. Уже во время торжественной гражданской церемонии вступления в каждый город наместник в соответствии с этикетом действовал наподобие магистрата, вступающего в должность.
В самом городе он значительную часть своего рабочего дня проводил на форуме, занимаясь судебными разбирательствами и прочими делами, сидя на трибунале, окруженном громадной толпой (Plut. Anim an corp. aff.
501 E-F; Apul. Flor. 9; Apol.
28; 44; Tert. Apol. l.l). Открытость и гласность судопроизводства в античном городе были, как известно, средством контроля граждан за деятельностью магистратов.
Люди, окружавшие трибунал, были не только зрителями, но в известной мере и участниками судебного разбирательства и могли своим поведением оказывать воздействие на его исход (Plut. Caes. 10; Dio Cass.
LII, 30.2). To же самое можно сказать и о провинциалах, толпившихся вокруг трибунала наместника.
Еще большее воздействие на приговоры и решения наместника оказывали провинциалы, входившие в число советников наместника (в его consilium). Как правило, это были самые богатые и влиятельные граждане того города, где проходило судебное заседание.
Формально наместник, так же как и любой другой судья, не был обязан следовать мнению своих советников, но в силу обычая он должен был с ним считаться и стараться выносить свое решение на основе мнения совета (е consilii sententia). О значении советников из представителей местной городской элиты позволяют судить слова Диона Хризостома, заявившего после превращения его родной Прусы в центр судебного округа, т.е. в город, где вершит суд наместник, что его сограждане теперь сами себя судят, а не судятся перед другими. Не случайно города провинций боролись за право стать центром судебного округа .
Во время открытых судебных заседаний наместник нередко должен был подвергаться разнонаправленному давлению, как со стороны своих высокопоставленных местных советников, так и окружающих трибунал рядовых граждан и проявлять при этом немалый дипломатический такт .
Таким образом, римский наместник вершил суд примерно таким же образом и в таких же условиях, что и местные городские магистраты.
Юрисдикция наместника не была разграничена с юрисдикцией городских магистратов. Ульпиан отмечает, что "поскольку проконсул обладает всеобъемлющей юрисдикцией (plenissima iurisdictio) он один осуществляет (в провинции) полномочия всех лиц, которые в Риме вершат суд в качестве магистратов... и нет в провинции такого дела, которое не мог бы решить он сам" (D. 1.16.7.2; 1.16.9 рг.).
Это означает, что наместник осуществлял - в числе прочих - также и полномочия местных магистратов и мог разбирать те же самые дела, что и они. И, судя по имеющимся свидетельствам, он действительно занимался делами подобного рода.
Интересно отметить, что и в самом Риме "хороший" император должен был вершить суд с трибунала на глазах у многочисленной толпы и с помощью ведущих сенаторов, а также самолично разбирать в числе прочих массу повседневных рутинных дел .
Точно так же, как и местные магистраты, наместник принимал участие в заседаниях городской курии и народного собрания. По свидетельству Ульпиана, при распределении в городской курии почетных должностей и повинностей наместник мог прислать письменную рекомендацию своему кандидату либо самолично выступить с соответствующим предложением во время заседания курии ("как это часто бывает") (D. 49.4.1.4), действуя в таком случае наподобие высшего городского магистрата .
В приписываемом Ульпиану трактате "Мнения" разбирается случай с участием наместника в работе народного собрания (D. 49.1.12).
Имеются и другие свидетельства такого же рода, что позволяет считать подобную практику достаточно распространенной.
Свидетельства об участии наместника в работе городской курии и народного собрания относятся главным образом ко II - началу III в. н.э. На этом основании многие исследователи делают вывод, что при Антонинах, и особенно при Северах, президы регулярно вмешиваются в работу органов городского самоуправления, тем самым лишая последнее какого-либо реального значения. Однако с этим вряд ли можно согласиться.
Ведь в наших источниках идет речь не о нововведениях, а об обычной и устоявшейся практике. Кроме того, наместник, не имея в городах собственного аппарата управления и лишь изредка посещая с горсткой приближенных центры судебных округов, не мог установить постоянный прямой контроль над жизнью подданных и обойтись без сотрудничества с местными городскими властями.
По мнению Ф.Жака, наместник присутствовал на заседаниях курии не в качестве руководителя, отдающего приказы и директивы, а в качестве арбитра, разрешавшего споры и смягчавшего конфликты. Однако вряд ли в провинциях, насчитывающих десятки, а то и сотни городов, наместники могли с помощью личного участия в работе курий обеспечить решение подобной задачи. Кроме того, остается неясным, зачем они участвовали в народных собраниях, которые во ІІ-ІП вв. н.э. обычно не принимали самостоятельных решений, а лишь утверждали посредством народных аккламаций решения, принятые куриеи .
На наш взгляд, следует обратить внимание на то, что наместники были не единственными правителями, действовавшими подобным образом. Точно также и императоры эпохи Принципата принимали личное участие в работе сената, а время от времени и комиций . Современные исследователи связывают это с тем, что их полномочия имели магистратский характер и их общественная деятельность чаще всего была связана с традиционными институтами и осуществлялась в соответствии с ними.
Очевидно, и наместники своим участием в работе городской курии и народного собрания демонстрировали уважение к традиционным полисным институтам, свою гражданственность, свое стремление выступать в роли магистрата, а не тирана.
Теми же причинами во многом объясняется поведение императора и наместника за пределами курии и форума.
Известно, что городские магистраты были организаторами и непременными участниками общеполисных праздников, игр и зрелищ. В Риме личное присутствие на празднествах и зрелищах было обязательным для всех магистратов и считалось их гражданским долгом.
Так же и императоры выступают в роли организаторов и участников празднеств и зрелищ и в самом Риме, и в городах Италии и провинций . Подобное поведение рассматривалось как проявление гражданственности принцепса, его почтения к народу, поскольку общественные зрелища в период Империи в некотором смысле заменяли комиции ‘ .
Наместники в свою очередь устраивали празднества и зрелища в провинциальных городах до тех пор, пока Нерон в 57 г.н.э. не запретил им этого, "ибо, заручившись народным расположением, они избегали возмездия за преступное стяжательство" (Тас.Апп. 13.31.4). Однако и после этого президы демонстрировали свою гражданственность и уважение к народу, постоянно присутствуя на городских играх и зрелищах, а иногда даже специально посещая тот или иной город, чтобы принять участие в местных празднествах (Men.424-427; Gai.Inst.
1.20; D.40.2.7).
Одними из самых распространенных зрелищ, предполагавших непременное участие наместника, были торжественные собрания граждан, на которых ораторы обращались к нему с хвалебными речами по случаю его приезда в город или отъезда, в благодарность за оказанную милость, либо же по поводу приглашения его на городское празднество. Собрания такого рода представляли собой одну из типичных для полиса гражданских церемоний, а славословия в адрес наместника во многом напоминали общенародные чествования городских магистратов и эвергетов.
Одним из достоинств государственного мужа и у греков и у римлян считалось умение устанавливать и поддерживать неформальные отношения с людьми высшего круга, быть, по выражению Плиния, "добрым другом порядочным людям" (РІ.Ер.4.15.1). Внешним выражением такого рода отношений, как известно, являлись обмен визитами, подарками и услугами, совместное участие в пирах и развлечениях.
В связи с этим в законах и постановлениях, направленных против коррупции, содержится не запрет, а лишь ограничение участия должностных лиц в обмене подарками и услугами.
Согласно Юлиеву закону о вымогательствах, городским магистратам Рима разрешалось в течение годичного срока своих полномочий принимать подарки, стоимость которых в совокупности не превышала 10000 сестерциев (D.48.11.6.2). Также и наместникам в силу особых постановлений разрешалось принимать в качестве подарков продукты и гостинцы (xenia) (D.1.18.18; 1.16.6.3).
Термин хеша обозначает в первую очередь подарки, по обычаю раздающиеся гостям на пирах. Он подразумевает особый тип отношений, основанный на признании взаимного сходства и единства.
По свидетельству Плутарха, основная цель пира заключалась в том, чтобы "приятным общением способствовать возникновению и укреплению дружбы между его участниками" (Quaest. соп?.621 С). Обычай определял не только поведение наместника на пиру, но и состав его сотрапезников, вступающих с ним в дружеское общение, основанное на взаимном сходстве: как сообщает тот же Плутарх, если обед дается в честь наместника, то самыми подходящими сотрапезниками будут магистраты и наиболее выдающиеся граждане из числа знакомых хозяина (Quaest.соп?.679 D).
Точно также и императоры в силу обычая пировали вместе с консулами и самыми видными сенаторами, оказывая им при этом различные знаки внимания. Следование этому обычаю рассматривалось как проявление императором гражданственности и уважения республиканских традиций (Dio Cass,57.11.3; SHA.Pert.6).
Очевидно, и наместники, участвуя в совместных пирах с магистратами и декурионами провинциальных городов и поддерживая с ними непринужденное дружеское общение, делали это не только для установления полезных связей, но и для того, чтобы продемонстрировать свою гражданственность и уважение полисных традиций.
Действуя вместе с городскими магистратами и как бы в качестве одного из них на форуме, в курии и комициях, на празднествах и пирах, наместник вел себя в соответствии с ожиданиями граждан подвластных ему городов. Ярким свидетельством таких ожиданий является насмешка Плутарха над одним из тиранов, вынужденным во время сна прятаться в недоступной никому комнате: "Вообразите, как же он должен был дрожать от страха в театре, в зале городских магистратов, в булевтерии, на пиру, он, превративший свою спальню в тюремную камеру" (Ad princ. inerud.781 Е).
Писателю, (очевидно, так же как и его читателям) и в голову не могло прийти, что даже узурпировавший власть и поправший все законы правитель может обойтись без магистратов и Совета, народного собрания, театров, пиров.
Не только форма, но и содержание деятельности наместника в значительной мере определялось ожиданиями подвластных.
Обращаясь в своем "Похвальном слове Риму" к владыкам вселенной, Элий Аристид отмечает: "... Вы, управляющие всем цивилизованным миром, как если бы это был один полис, назначаете правителей... для защиты и заботы о подвластных, а не для того, чтобы распоряжаться ими как рабами" (Ael.Arist.26.37).
В попечении наместника о городской общине и горожанах можно выделить три основные сферы: 1) забота о городском благоустройстве и городском строительстве; 2) попечение о крепости традиционных фамильных и патронатных связей; 3) защита слабых и обездоленных от обид и притеснений.
1. Юристы рекомендуют наместникам лично обходить общественные и частные здания и постройки и добиваться ремонта обветшалых строений и завершения начатых работ (D.1.16.7.1; 1.18.7). Президам предписывается - поддерживать строительную деятельность городских эвергетов (D.50.10.2.2; 50.10.3.2), разбирать конфликты между городскими властями, кураторами построек и подрядчиками (D.50.10.2.1).
Судя по имеющимся данным, они не только не пренебрегали этими рекомендациями , но нередко к тому же выступали в качестве инициаторов и непосредственных руководителей новых построек .
Таким образом, они брали на себя выполнение одной из главных обязанностей городских магистратов - заботу о городском благоустройстве и общественном строительстве. Однако сколько-нибудь ощутимый результат деятельности наместников можно заметить только в столицах провинций и городах, по соседству с которыми были дислоцированы легионы . Вплоть до середины III в.н.э. основной объем городского строительства в провинциях осуществлялся под непосредственным контролем городских магистратов и в значительной мере за их счет .
Личное участие наместника в инспектировании зданий и построек также, как правило, ограничивалось столицей и центрами судебных округов.
Очевидно, активность наместника в этой сфере, его личное участие наравне с городскими магистратами в возведении новых и сохранении старых зданий и сооружений, составляющих славу и гордость города, должны были скорее демонстрировать его заботу о процветании и благополучии провинциальных городских общин, чем служить заменой традиционной деятельности местных властей и эвергетов.
2. Точно такой же демонстративный характер имело попечение наместника в сфере, связанной с различными видами домашней власти. Наместники так же, как и городские магистраты самого Рима и других городов Империи, разбирают конфликты между патронами и отпущенниками, отцами и непослушными сыновьями, опекунами и опекаемыми, утверждают решения об отпуске на волю рабов и освобождении детей из-под отеческой власти, наказывают и контролируют опекунов и попечителей.
В соответствии с императорскими инструкциями и рекомендациями юристов они должны были заниматься даже и незначительными делами, связанными с отношениями такого рода, например разбирать жалобы отцов и патронов на непослушных сыновей и непочтительных отпущенников с тем, чтобы содействовать исправлению провинившихся с помощью внушения или порки (D. 1.16.9.3; 37.14.1; 37.14.7.1).
Таким образом, им приходилось тратить свое время и силы на решение вопросов, входивших не только в сферу компетенции местных магистратов, но даже патронов и домовладык, обладавших соответственной дисциплинарной властью.
Очевидно, на рассмотрение наместников поступала лишь очень незначительная часть многочисленных дел и конфликтов такого рода, и большое значение имел сам факт их вмешательства, чем его конкретные результаты. Своим участием в разборе даже самых незначительных дел, касающихся фамильных и патронатных связей, наместник демонстрировал свою заботу об укреплении традиционных основ полисной жизни и соответственно самого полиса.
3. В соответствии с рекомендациями авторов трактатов-инструкций наместники должны были выступать в роли защитников всех слабых и обездоленных граждан, помогать притесняемым (D. 1.16.9.4-6; 1.18.6; 47.6.6; Ср.
D. 4.2.23.1). Эта линия поведения соответствовала ожиданиям подвластных и обязанностям магистратов самого Рима и других городов (D.3.1.1.4; Plut. Praecep. ger. геір.
805 В - С).
И наместник действительно нередко выступал в этой роли (РНп. Ер. 9,5.1-1; Plut. Praecep. ger. геір.
815 А; Ael. Arist. 45.24; Ср. Тас.
Ann. 15.20.1).
Однако вряд ли они могли оказывать последовательную и действенную помощь "обиженным и угнетенным", поскольку этому препятствовали, прежде всего, социальная ориентация и система приоритетов как той власти, которую они представляли, так и того социального слоя, к которому они принадлежали. Найти помощь и защиту у наместника было трудно также еще и потому, что доступ к нему был крайне сложен для тех, кто не обладал рекомендациями влиятельных лиц и средствами для взяток его служащим .
Характерно, что дела по тяжким преступлениям, в которых обвинялись люди низкого социального статуса, наместник решал в порядке ускоренного судопроизводства, фактически просто утверждая без серьезного судебного расследования решения городских магистратов, проводивших предварительное следствие .
Видимо, выступления наместника в защиту слабых и притесняемых не оказывали сколько-нибудь значительное влияние на их реальное положение и не имели такой цели, а должны были лишь продемонстрировать его заботу о сохранении гражданского единства и согласия - основы городской гражданской общины .
Таким образом, деятельность наместника в немалой степени имела демонстративный церемониальный характер и была обусловлена традиционными глубоко укоренившимися представлениями о роли магистрата и правителя вообще.
Действуя в соответствии с издавна устоявшимся этикетом, наместник должен был вести себя в провинциальном городе не только как представитель высшей и внешней по отношению к нему власти, но и как городской магистрат, полномочный представитель гражданского коллектива, уважающий его традиции и заботящийся о его нуждах .
Как уже отмечалось выше, "хороший" император в основном строил свое поведение в соответствии с той же самой моделью, что и "хороший" наместник. Причем, когда император оказывался в провинциальном городе, он самолично разбирал те же дела и решал те же вопросы, которыми занимался наместник провинции, и так же, как и последний, он посещал заседания городского Совета и городские празднества и зрелища, вершил суд с трибунала с помощью "самых выдающихся граждан" этого города и пировал вместе с ними.
Таким образом, и император, и наместник руководствовались общей моделью поведения, сложившейся на основе стереотипов деятельности и поведения магистратов городской гражданской общины. Уподобление своего поведения поведению городских магистратов и дублирование в ряде случаев их деятельности должны были значительно ограничить и так не особенно большие возможности реализации императорами и наместниками их обширных властных полномочий, но вместе с тем помочь им найти общий язык и с ведущими, и с рядовыми гражданами как италийских, так и провинциальных городов, содействовать установлению и поддержанию баланса интересов центральной власти и городских гражданских общин, то есть основы той характерной для ранней Империи социально-политической стабильности, которая получила название "римского мира". Так же как и император, по известному определению Ф.Жака и Дж.
Шайда, римский наместник был "пленником и владыкой институционной системы, от которой никто не желал отказываться", и которая (можно добавить) была связана с ведущей ролью городских гражданских общин в Римской державе.
Как мне представляется, выводы, которые можно сделать на основе этой работы, лишний раз подтверждают правоту известного постулата Ф.Миллара: "То, что считается "администрацией", было на самом деле по большей части либо юрисдикцией и урегулированием споров, либо дипломатией". Представления о ранней Римской империи как о бюрократическом колоссе, разрушающем местную инициативу и местное самоуправление, представляются мне глубоко устаревшими.
Г ай называет власть наместников, так же как и власть преторов, ‘'магистратским империем (Inst. 1.99) и постоянно проводит параллели между полномочиями претора в Риме и наместника в провинции (Inst. 1.6.20. 29.
101. 105. 134. 185.
200; 11.24. 278; IV. 139).
Число подобных примеров можно было бы умножить как с помощью свидетельств того же Гая. так и других римских юристов. По словам авторитетнейшего юриста Прокула, наместник должен замещать в провинции всех римских магистратов и исполнять их обязанности (D.
1.18.12; ер. D. 1.16.7.2; 1.18.10). Проконсулы так называемых сенатских провинций были промагистратами, а остальные наместники считались помощниками промагистрата, т.е. принцепса, являвшегося проконсулом императорских провинций. Юристы упоминают отдельно среди тех. кто вершил правосудие, "магистратов Народа римского и "президов провинций (Gai. Inst.
11.24; D.11.1.4.1; 42.1.15 pr. - 1; 50.16.131.1). В повседневной речи наместники нередко именовались "магистратами или "преторами ("Магистраты - Veil. Pat. П.126.4; Тас. Dial.
36.22.5; Ann. 1.2.2; 11.54; ІП.33.1; 34.3; І?.6.4; 20.4; ХІІ.60.2; XIII.31.3; Х?.20.3; 21.4; Suet. Aug. 47; Tib.
12.2; Claud. 23.2; Fronto. Ad M. Caes. 1.6.3 (Naber. p.13). "Преторы - Tac.
Ann. 1.74.1; IV.43.3; 45.1; XV.25.3). Характерно, что тот же Гай в своем комментарии к провинциальному эдикту использует слова "претор и "проконсул почти как взаимозаменяемые (Ноиоге А.М.
Gaius. Oxf., 1962. Р.89).
В греческих текстах, не являющихся официальными документами, наместник часто именуется ?р%о)?. т.е. "магистрат или "высший магистрат (Mason H.J. Greek Terms for Roman Institutions. A Lexicon and Analysis.
Toronto. 1974.
P.lll ff.). Вплоть до начала II в. н.э. гречесие авторы нередко называли наместника (так же как и претора) атратг|у?; (Ibid. Р. 12. 155 ff.).
Апулей говорит о проконсуле Африке, завершающем службу в провинции, что тот уже почти закончил срок своего консульства (Ароі. 94). Одинаковые официальное платье и почетная стража (ликторы с фасциями), одинаковое обыкновение вершить суд и отдавать важные распоряжения с трибунала, расположенного на форуме или в базилике. О зависимости наместника от помощи со стороны местных городских властей см. Jacques F. Le privilege de liberte.
Politique imperiale et autonomie municipale dans les cites de 1' Occident romain (161 - 244). Roma. 1984. P. 343; Burton G. Government and the Provinces// The Roman World.
V.l L.-N.Y., 1987. P.424 ff; Lintott A. Imperium Romanum. Politics and administration. L.-N.Y..
1983. P.129; Shulte C. Die Grammateis von Ephesos. Schreiberamt und Sozialstruktur in einer Provinzhauptstadt des romischen Kaiserreiches. Stuttgart.
1994. S.56 ff. Смышляев А.Л. Вступление наместника в провинциальный город: церемония adventus по Ульпиану //ВДИ, 1991, 4. Он же. Civilis dominatio: римский наместник в провинциальном городе //ВДИ.
1997. 3. Лишь Н.Перселл в работе общего характера отметил, что поскольку во главе провинций ранней Империи стояли "магистраты", сохранялось и уважительное отношение к подданным, полагавшееся свободным, а римское правление по-прежднему имело непрямой характер. (Purcell N. The Arts of Government // The Oxford History of the Classical World. / Ed. J.Boardman et al. Oxford - N.Y., 1986.
P. 566). Вопрос об обусловленности поведения наместника эпохи Империи традиционной аристократической системой ценностей разобрал Дж.Лендон (Lendon J.E.
Empire of Honour. The Art of Government in the Roman World. Oxford. 1997.
P. 194 ff.). До сих пор этот вопрос разбирался почти исключительно на примере деятельности и поведения императора (Wallace-Hadrill A. Civilis princeps. Between Citizen and King // JRS. 1982.
72; idem Suetonius. The Scholar and his Caesars. L„ 1983.
P. 163 f.; Jacques F., Scheid J. Rome et Г integration de TEmpire 44 av. J.-C. - 260 ap. J.-C.
T.l. Les structures de l’Empire romain.
P. 1990. P.32, 84, 109; Lendon J.E.
Op. cit P. 107 ff.). Характеристику этих трактатов см. в статье Смышляев А.Л. Трактаты римских юристов "Об обязанностях наместника провинции" // Древнее право, 1997, 1 (2). Смышляев А.Л. Вступление наместника в провинциальный город...
С. 108 слл. Не случайно юристы в числе прочих рекомендаций дают наместнику советы, как надо держать себя во время судебного заседания, чтобы не ронять свой авторитет в глазах окружающих (D.1.16.9.2; 1.18.19.1). Colin J. Les Exigences de la populace ранеппе dans la litnrature greque chratienne du IIе sincle // REG. 1965.
77. P. 330 suiv. Смышляев А.Л.
Civilis dominatio... C. 28. Перечисляя достоинства идеального наместника. Филон Александрийский упоминает, что тот разбирал важные дела с помощью людей, обладающих властью (Philo.
In Flac. 1.4.). Прокуратор Иудеи Фест проводил в Кесарии предварительное судебное разбирательство по делу апостола Павла вместе со своими военными трибунами и ‘'самыми выдающимися мужами города" (Acta Apost. 25: 23).
По словам юриста Модестина. наместник, собираясь разбирать дела заключенных в провинциальном городе, должен пригласить в своей совет (consilium) как всех мужей сенаторского ранга, так и всех адвокатов (patronos causarum), если они живут в этом городе (D. 48.1.12. рг.).
Видимо, адвокаты привлекаются не только как эксперты, но и как "самые выдающиеся мужи" в городе после сенаторов. Mommsen Th. Rmnischcs Strafrecht. Lpz., 1899. S. 149 f., Gamsey P. The Lex Julia and Appeal under the Empire // JRS.
1966. 56. P. 177 ff.; Sherwin-White A.N. The Letters of Pliny.
A Historical and Social Commentary. Oxf., 1966.
P. 395. 541; Lintott A. Op. cit.
P.57. Dio Chrys. Or. 40. 10; Jones C.P.
The Roman World of Dio Chrysostom. L., 1978.
P. 108. Quass F. Die Honoratiorenshicht in den Stud ten des griechischen Ostens. Untersuchungen zur politischen und sozialen Entwicklung in hellenistischer und rmnischcr Zeit. Stuttgart.
1993. S. 152 f. Anm.
414; S. 175 Anm. 551. Плиний хвалит наместника Бетики Тирона за то. что тот повышает цену своего правосудия в глазах провинциалов своей большой обходительностью, в которой самое главное - привлечь к себе каждого почтенного человека и. будучи любимым маленькими людьми, в то же время пользоваться уважением первых людей города. Большинство же наместников, опасаясь показаться слишком угодливыми по отношению к могущественным лицам, приобретают славу недоброжелательности и даже злобности (Ер.
IX.5). D. 48.2.6; 50.13.14; Suet. Galba.
7.1-2. Dio Cass. LXIX.7.1., LXV.10.5. LII.32.1; Millar F. The Emperor in the Roman World (31 BC -AD 337).
Ithaca. N.Y.. 1977. P.120 f., 229 ff.; Talbert R.J.A.
The Senate of Imperial Rome. Princeton. 1984. P.163 f., 174 ff.; Jacques F., Scheid J. Op. cit.
P.84 suiv. Как правило, выдвижение кандидатов на должности проводилось в это время городскими магистратами (Langhammer W. Die rechtlische und soziale Stellung der Magistratus municipales und der decuriones in der bbergangsphase der Strdtc von sich selbstverwaltenden Gemeinden zu Vollzugsorganen der spntantikcn Zwangsstaates (2-4 Jahrhundert der rmnischcn Kaiserzeit). Wiesbaden. 1973. S.46 ff..
232 f.; Jacques F. Op. cit. P.442 suiv.). _1 Видимо, этот трактат был написан неизвестным нам юристом при Александре Севере (222 - 235 г. н.э.) и представлял собой практическое руководство, адресованное наместникам (Ноиогй A. Ulpian. ОхТ, 1982.
Р. 120 ff.). Тае. Hist. 11.80; Dio Chrys. Or.
45. 15-16; 48; Abbot F. and Johnson A. Municipal administration in the Roman Empire. Ann Arbor. L„ 1962.
N 98; Burton G.P. Proconsuls, assizes and the administration of Justice under the Empire // JRS.
1975. 65. P. 104 f. Смышляев А.Л.
Civilis dominatio... C.32 слл. Mommsen Th. Le droit public romain. T.5. Paris.
1896. P.131.
135. 387. 391; Liebenam W. Stadteverwaltung im romischen Kaiserreiche. Lpz., 1900.
S.476 ff; Norr D. Imperium und Polis in der hohen Prinzipatzeit. Munchen, 1966.
S.16 ff. Ill f., 122; Millar F. The Roman Empire and its Neighbours.
L., 1967. P. 100; Stahl M. Imperiale Herrschaft und provinziale Stadt. Strukturprobleme der romischen Reichsorganisation im 1-3 Jh. der Kaiserzeit. Gottingen.
1978. S.84 f.f.; Clavel-Leveque M„ Leveque P. Villes et structures nrbaines dans FOccident romain. P„ 1984.
P.187. 190. Burton G.P. Ibid.; Jacques F. Le privilege de liberte.
Politique imperiale et autonomie municipale dans les citees de 1 Occident romain (161-244). Rome.
1984. P.341 suiv. Burton G. Op. cit. P.424 f.f.; Gamsey P. and Sailer R. The Roman Empire. Economy and Culture.
L„ 1987. P.38 f.f.; Jacques F., Scheid J. Op. cit.
P.107 suiv..179 suiv. Jacques F. Op. cit. P.343. Staveley E.S. Greek and Roman Voting and Elections. Ithaca - N.Y..
1972. P.225 f.f.; Langhammer W. Op. cit.
S.49 f.; Ste Croix G.E.M. The Class Straggle in the Ancient Greek World from the Archaic Age to the Arab Conquest.
Ithaca - N.Y.. 1981. P.532 f.; The Administration of the Roman Empire (241 BC - AD 193) / Ed. by D.C.Braund (Exeter Studies in History n.18). Exeter.
1988. P.27. 27 Wallace-Hadrill F. Civilis princeps. Between citizen and king // JRS. 1982. 72.
P.38. Jacques F., Scheid J. Op. cit. P.84 suiv.
Cp. Wallace-Hadrill A. Op. cit.
P.42 ff; Idem. Suetonius. L„ 1983.
P.162 ff. Liebenam W. Op. cit. S.54 ff. 119; Jones A.H.M. The Greek City from Alexander to Justinian.
Oxf., 1940. P.234 ff.
247; Levick B. Roman colonies in southern Asia Minor. Oxf..
1983. P.79 ff; Veyne P. Le paon et le cirque. Sociologie historique d’un pluralisme politique. P..
1976. P.287 suiv.; Mackie N. Local Administration in Roman Spain AD 14-212. Oxf..
1983. P.83 f., 120. Cameron A. Circus factions. Blues and greens at Rome and Byzantium. Oxf..
1976. P.231 f.; Nicolet C. The World of the Citizen in Republican Rome.
Berkeley-Los Angeles. 1988.
P.364. На монетах греческих городов, отчеканенных в честь посещения полиса императором, последний нередко изображается в одеянии агонофета - распорядителя праздников (Harl K.W. Civic coins and civic politics in the Roman East. A.D. 180-275.
Berkeley. 1987.
P.66). Wallace-Hadrill A. Civilis princeps... P. 38; Cameron A. Op. cit.
P.157 ff. 175 f„ 231 f.; Javetz Z. Plebs and princeps.
New Brunswick and Oxf.. 1988.
P.99 ff. Менандр-ритор приводится по изданию: Menander Rhetor / Ed. with translation and commentary by D.A.Russel and N.G.Wilson. Oxf..
1981. Ael.Arist.Or. 17 et 21; Apul.Flor. 9;17; D.l.16.7 рг; Меп.378-381; 394; 415-417; 424-427; Турцевич И.Г.
Eine Kaiserrede - zwei Proconsulreden Aristides //ИНИФИ. 1907.23. S.65 ff.; Sailer R.P.
Personal patronage under the Early Empire. Cambr., 1982. P.159 f. Sailer R.P. Op.cit.
P.30 ff. Brouit L. The Meal at the Hyakinthia: Ritual Consumption and Offering / Sympotica. A Symposium on the Symposion. Ed. by O.Murray.
Oxf.. 1990. P.170 f. Alfoldy A. Die monarchische Representation imromischenKaiserreiche. Darmstadt 1970.
S.26. Anm.4. Императоры в своих мандатах даже предостерегают наместников от чрезмерной дружбы с провинциалами (D. 1.18.19 рг.). Tac.Agr.21.1; Dio Chrys.0r.40.9;40.5; 45.15; 48.2; Jones С.Р. Op.cit. P.99.
Ill ff. Plin.Epist. 10.2-24; 37-38; 41-42; 61-62; 70-71; 90-91; 98-99; MacMullen P. Roman Imperial Building in the Provinces // H.S.C.P.64. 1959. P.210 f.; Tudor D. Les constructiones publiques de la Dacie romaine d’apres les inscriptiones // Latomus.
T.23. fasc.2. P.277 ff.; Alfoldy G. Noricum.
L. and Boston. 1974. P.81.
161 f. 180 f.; Vein P. Op.cit. P.639; Jacques F. Op.cit.
P.665 suiv.; The Administration of the Roman Empire... P.22 f„ 38. 58 f.; Mattingly D.J.
Tripolitania. Ann Arbor. 1994.
P.56. Tudor D. Ibid.; Alfoldy G. Op.cit. P.81; Jacques F. Op.cit.
P.678 suiv. Alfoldy G. Op.cit. P.118; Tudor D. Ibid.; Jacques F. Ibid.; The Administration of the Roman Empire...
P.62; Gamsey P.. Sailer R..
Op.cit. P.39 f. Dio Chrys. Or.40.10; Dio Cass.
52.30.3; Men.394.96. D.47.10.7.2; 47.10.7.3; 47.10.11.7; Kaser М. Das romische Privatrecht. Munchen, 1955. S.103; Morabito M. Les realitiis de l’esclavage d’apms le Digeste. Besamon, P„ 1981.
P. 230. D.l.16.9.5; Men.227; 379. 4 Burton G.P. Proconsuls, asizes... P.101 f. D.48.18.18.10; 38.15.2.2; Burton G.P. Government and the provinces... P.430 f. ' ...Что такое гражданская община, как не множество людей, связанных согласием? (Cic. Rep.
1.25). Именно поэтому в представлении граждан провинциального города наместник мог даже отождествляться с высшим городским магистратом (Dio Chrys. Or.
34.40-42; Jones C.P. Op. cit.
P.78 ff. Смышляев А.Л.
Вступление наместника... С. 116). MacCormack S.G. Change and Continuity in Late Antiquity: the Ceremony of Adventus// Historia. 1972. Bd.21.
P.723; Millar F. Op. cit. P.120 f.; Halfmann H. Itinera principum.
Geschichte und Typologie der Kaiserreisen im Romischen Reich. Stuttgart. 1986.
S.102. 153 f.; HarlK.W.
Op. cit. P.66. Jacques F„ Scheid J. Op. cit. P.109. Millar F. The Emperor, the Senate and the provinces // JRS. 1966.56.
P.166. По поводу других аргументов против этих все еще живучих представлений см. Смышляев А.Л.
Античная гражданская община: отсутствие или особый тип государственности? // ВДИ, 1989. 3; он же. Государство без бюрократии (на опыте ранней Римской империи) // Античность и современность.
М.. 1991.
